ВПЕРЕД, ОЛО, ВПЕРЕД!

     Дотемна Карпыч и Трясогузка просидели на колокольне. Старик смот-
рел в бинокль,  а мальчишка рассказывал. Он знал свое "хозяйство" так,
будто сам разводил и проверял караулы.  Семеновцы выбрали  для  склада
очень удобное место.  Мелкий березняк хорошо маскировал многочисленные
навесы, под которыми хранились ящики с боеприпасами. А вокруг склада с
трех сторон было чистое поле.  И лишь справа, недалеко от дороги, про-
ложенной к воротам,  длинным языком тянулась болотистая низина, порос-
шая кустарником.  Она вплотную подходила к сторожевой тропе,  сразу же
за которой начинался забор из колючей проволоки. По тропе ходил наруж-
ный  патруль  - по одному часовому на каждую из четырех сторон склада.
Внутренний караул с пулеметами находился на сторожевых  вышках,  уста-
новленных по углам.
     Чтобы подбросить мину,  надо было проползти низиной до тропы.  От
нее до ящиков со нарядами не больше пяти метров.
     - А фонарей у них нету? - спросил Карпыч.
     - Каких? Карманных?.. Есть, наверно, - ответил Трясогузка.
     - Да не про то!  - Карпыч забыл нужное слово. - Ну, этих... боль-
ших, однако!
     - Прожекторов? - догадался Трясогузка. - Нету! Не бойся!
     - Не бойся, говоришь? - улыбнулся старик.
     - А боишься - давай я!
     - Горяч ты,  паря, однако!.. Не торчи ночью наверху. Я складов не
взрывал, - может, половина Читы развалится?.. Поберегись!
     - А я взрывал!  - Трясогузка вспомнил, как они сыпали порох в ку-
хонную трубу. - Ничего особенного - печку и стену разворотило, и все!
     - Поберегись,  однако! - повторил Карпыч. - Укройся - мне спокой-
ней будет.
     - Ладно! - пообещал Трясогузка и подумал: "Шиш-то я уйду отсюда!"
     Караул у склада сменялся в полночь.  Карпыч решил подбросить мину
до смены,  когда часовые уже устали и с томительным ожиданием погляды-
вают на караульное помещение:  не показался ли разводящий унтер-офицер
с новыми патрульными.
     В десятом часу Карпыч спустился с колокольни, а Трясогузка остал-
ся наверху.  Порывами налетал ветер. Потом набрался сил и упруго подул
с севера,  плотный и холодный. Стало еще темнее, и повалил первый в ту
зиму снег.
     - Снег-снежок! Белый пушок! - пропел кто-то внизу.
     Трясогузка узнал голос Нины и услышал ее быстрые шаги. Она подни-
малась на колокольню. "Чего ей надо! - недовольно подумал он. - Лезет,
когда не до нее!"
     - Ты здесь? - спросила Нина.
     - Ну, здесь.
     - Я так и думала!.. Смотри - первый снежок!
     - Ну и что?
     - Ничего... Я всегда радуюсь первому снегу... А почему - не знаю.
Как праздник!
     Нина подсела к Трясогузке.  Было темно-темно.  Долго  сидели  они
молча. Нина все никак не могла решиться. Наконец решилась и чуть слыш-
но спросила:
     - Ты читал?
     - Ну, читал.
     - Чего-нибудь мне скажешь?
     - Пристала!  - рассердился Трясогузка. - Может, и ты нравишься, а
что из этого! Некогда мне сейчас!
     - Мне больше ничего и не надо, - покорно ответила Нина. - Хочешь,
я уйду?
     - Ладно, сиди! - разрешил Трясогузка. - Я сам скоро уйду от вас.
     - Тебе у нас плохо?
     - Не плохо,  а нужно...  Могу вернуться потом,  только вас тут не
будет!
     - Почему?
     - Твой батя от красных удерет.
     - А он их не боится. Знаешь, что он говорит?.. Красные хоть и ан-
тихристы, а люди хорошие.
     - Тогда, может, и вернусь.
     - Я тебя ждать буду!
     - Ну, жди... Только я в церкви работать не стану! И ты чтоб в по-
па не превратилась!
     Нина рассмеялась весело, счастливо.
     - Женщина не может быть священником!
     - Ну и хорошо... А то будешь махать кадилом, как дура!..
     У склада раздался выстрел.  Трясогузка вскочил и подбежал к пери-
лам. Выпучив глаза, уставился в упругую, смешанную со снегом тьму. Ни-
чего не было видно...
     Ничего не видел и только что выстреливший часовой.  Он  стоял  на
тропе и,  как Трясогузка, пялил глаза. Вокруг - снег и ветер. И ничего
больше.  А несколько секунд назад ему показалось, что в низине по тон-
кой снежной подстилке, прикрывшей болотные мхи, кто-то прополз от кус-
та к кусту.  Часовой пальнул наугад и теперь стоял и с суеверным стра-
хом прислушивался.
     К нему уже бежали из караулки унтер-офицер с фонарем и  несколько
солдат.
     - Чего стрелял?  - спросил унтер, видя, что никого из посторонних
поблизости нет.
     - Вроде двигалось...  Шевелилось вроде... - неуверенно сказал ча-
совой,  указывая  дулом  винтовки в сплошную стену несущегося по ветру
снега. - А потом - сгинуло... Ни-ни!
     - Проверил?
     - С тропы, никак нет, не сходил! Без лыж туда не сунешься!
     Унтер тоже знал,  что болото топкое. Чуть отойдешь от края и про-
валишься по пояс в жидкую грязь,  смешанную со снегом.  Ползком  проб-
раться можно или на лыжах.  Но пачкаться унтеру не хотелось, а лыж ча-
совым еще не выдавали. Никто не ждал такого раннего снега.
     - Небось в кошку бил,  серятина! - обругал он солдата и приказал,
сменившись с поста, достать лыжи и прочесать кусты на болоте...
     А Трясогузка  словно примерз к чугунным перилам колокольни.  Нина
что-то говорила, тормошила его. Он не отвечал. Порой ему казалось, что
через плотную пелену снега от склада пробивается свет.  С каждой мину-
той чувство тревоги усиливалось.  Сколько дней провел мальчишка на ко-
локольне и никогда не слышал, чтобы у склада стреляли. Неспроста проз-
вучал выстрел! И еще этот свет ночью!..
     Трясогузка повернулся к Нине, схватил ее за руки.
     - Есть у тебя одежа какая-нибудь белая?
     - Замерз?.. Принести пальто?
     - Оглохла! - горячился Трясогузка. - Оно у тебя белое, что ли?
     - Коричневое... А зачем тебе белое?
     - Надо! Надо! - почти прокричал Трясогузка.
     - Балахон хочешь?
     - С мертвеца?
     - У покойников - саван, - пояснила Нина. - А балахон - у кучеров,
которые отвозят мертвых на кладбище.
     - Давай балахон!..
     Длинный до пяток,  из грубого, какого-то каленого материала бала-
хон мешал Трясогузке бежать,  но зато делал его почти незаметным. Доб-
равшись до первых кустов и почувствовав под ногами зыбкое  болото,  он
лег на живот,  чтобы не провалиться.  Снег был чистый, нетронутый, бе-
лый, и даже в темноте Трясогузка быстро нашел следы Карпыча.
     Мальчишка ни о чем сейчас не думал.  Какая-то сила гнала его впе-
ред,  и он, где на четвереньках, а где ползком, продвигался от кочки к
кочке.  Он заметил,  что следы сапог кончились.  Дальше Карпыч тоже не
шел, а полз. В снегу остался неглубокий ровик, заплывший ледяной каши-
цей. Холода Трясогузка не ощущал. Он ничего не чувствовал - даже стра-
ха.
     Полз и  полз  по оставленной Карпычем бороздке,  пока не уткнулся
головой во что-то твердое. Приподнялся на локтях - перед носом чернели
подметки.
     - Карпыч! - шепотом позвал Трясогузка и постучал по подметке.
     Ноги не  шевельнулись.  Мальчишка  принял  вправо и припал ухом к
груди старика. "Тик-тик-тик-тик..." - услышал он и подумал: "Жив!". Но
под  ухом была какая-то твердая круглая штука.  Тикал часовой механизм
мины. Когда Трясогузка понял это, он растерялся.
     Потом такая  отчаянная  злоба  поднялась в нем,  что он,  вытащив
из-под одежды убитого тяжелую, похожую на консервную банку мину, готов
был броситься напролом к складу.  Убьют, так убьют!.. Но кому от этого
лучше будет?  Им же, семеновцам! И мальчишка не вскочил, не побежал, а
пополз осторожно, медленно, метр за метром.
     Он не добрался до сторожевой тропы. У склада началась смена кара-
ула.  За  сумятицей снега угадывались светлые расплывчатые пятна фона-
рей. Послышались голоса и шлепанье лыж по мокрому снегу. Световые пят-
на приближались.  И Трясогузка,  прижав к груди тикающую мину,  пополз
назад.
     Куда теперь? Что делать с миной? Как взорвать склад?
     Десятки вопросов и ни одного ответа!  И посоветоваться не с  кем:
Платайс и Мика с беспризорниками уехали. Один Цыган еще в Чите. Но что
они могут придумать даже вдвоем?..

x x x

     Солдаты нашли убитого Карпыча.  Принесли его в  караулку.  Многие
знали старого извозчика в лицо.  Удивились, зачем он полез в это боло-
то. Унтер снял с Карпыча сапоги, обшарил всю одежду и ничего не нашел.
Сел писать донесение о случившемся. И тогда один солдат сказал:
     - Не перехватил ли он лишку?..  А мы тут гадаем  -  в  диверсанты
старика записываем!
     Кто-то нюхнул.  От щетинистых усов Карпыча явно пахло водкой. Пе-
ред тем, как лезть в болото, выпил старик косушку, чтобы не застудить-
ся, а бутылку выкинул.
     Унтер разорвал  начатое донесение:  пьяный старик - не происшест-
вие,  а то,  что убили его,  - сам виноват.  Еще раз обругав серятиной
солдата, стрелявшего в Карпыча, унтер ушел в свою комнатушку. Но спать
в ту ночь ему так и не удалось.  Только он лег, не разуваясь, на скри-
пучую кровать, как где-то у ворот склада раздался новый выстрел.
     На часового, охранявшего ворота, из темноты и снега, кружившегося
над дорогой, надвигалось что-то огромное, бесформенное. Пятясь, солдат
лихорадочно дергал застрявший затвор винтовки.
     - Дяденька!  Не стреляй!  - зазвучал в темноте голос Цыгана. - Он
больной! Не стреляй! Он поправится!
     - Не стрелять! - приказал часовому подбежавший унтер-офицер.
     Солдат уже и сам опустил винтовку:  он узнал циркового слона. Оло
знали уже все.
     - Заворачивай его! Заворачивай! - проревел унтер. - Сюда нельзя!
     Цыган сидел на слоне и прокричал в ответ:
     - Его не завернешь!  Он больной! - а потише мальчишка повторял: -
Вперед, Оло, вперед!
     Тихой рысцой слон добежал почти до самых ворот и,  повинуясь лег-
кому хлопку Цыгана, свернул влево на сторожевую тропу и затрусил вдоль
проволочного забора. Сзади у ворот продолжали шуметь и кричать, но уже
не зло, а скорее шутливо, сочувственно:
     - Ноги ему не отморозь!
     - Слева болото - не завязни!
     Зычно на всю линию постов гаркнул унтер:
     - По слону не стреля-а-ать!
     Увидев штабеля ящиков,  Цыган размахнулся и перебросил мину через
забор под навес.
     - Быстрей, Оло, быстрей!
     Ни Трясогузка,  ни Цыган не знали, когда должен сработать часовой
механизм.  Освободившись от страшного груза,  мальчишка лег на спине у
слона и нетерпеливо постукивал кулаком по шершавой коже.
     - Быстрей, быстрей, Оло!
     Болото слева  кончилось.  Цыган  заставил Оло свернуть с тропы на
снежную целину. Забор склада остался сзади.
     - Вперед, Оло, вперед!
     На голове слона была огромная шапка-ушанка,  на спине -  ковровая
попона,  на ногах - меховые унты.  Он бежал, оставляя на снегу широкие
круглые вмятины...

НА СТАНЦИИ АГА

     От Читы до станции Ага четыре часа езды.  Вместо вокзала деревян-
ный приземистый дом,  похожий на длинный барак, три-четыре десятка изб
по ту и другую сторону железнодорожного пути,  на отлете  заколоченный
склад купца Митряева - вот и вся станция.  Три колеи:  две основных, а
третья вела в тупик.  Здесь стоял изрешеченный пулями и осколками эше-
лон  с красными крестами на стенах теплушек.  В конце состава - пасса-
жирский вагон.  В нем размещалась охрана эшелона,  пригнанного сюда по
личному распоряжению подполковника Свиридова.
     С недавнего времени на станции появилась и четвертая  колея.  Она
отходила  от  основного пути и заканчивалась в лесу.  Это была стоянка
бронепоезда.  Сейчас колея пустовала.  Бронепоезд подтянули к Чите.  В
лесу остались землянки и блиндажи. За лесом начиналось болото с густы-
ми островками камыша, с черными зловещими окнами стоячей воды.
     Как и все станции от Читы до маньчжурской границы, Ага была хоро-
шо укреплена.  Две роты семеновцев жили в избах,  в землянках, вырытых
вдоль  железнодорожной насыпи.  Патрульные дрезины с пулеметами днем и
ночью разъезжали по дороге.  Охранялись все подступы к станции. Только
в лесу, на пустовавшей стоянке бронепоезда, не было часовых. Се-менов-
цы знали: болото - лучший сторож. Лишь зимой замерзали бездонные окна,
твердели мхи, а осенью это было гиблое место. Никто не проберется.
     Гарнизон станции отупел от однообразной караульной службы, от то-
мительного предчувствия надвигающейся беды, Солдаты потихоньку ворова-
ли с митряевского склада листы железа и обменивали их у местных  жите-
лей на самогон.  Офицеры собирались в грязном буфете, пили, ссорились,
играли в карты.
     Приезд подполковника  Свиридова с адъютантом и господином Митряе-
вым был для офицеров неожиданным и приятным сюрпризом.  Платайс намек-
нул, что офицеры могут рассчитывать на ужин, и попросил выделить людей
для погрузки железа в вагон.
     Платайс и Свиридов приехали в шестом часу утра, а в девять телег-
раф принес известие о взрыве склада с боеприпасами в Чите.  На подпол-
ковника это подействовало самым удручающим образом.  Он не сдержался и
сказал адъютанту при Платайсе:
     - Плохо...  Нервы сдают...  Кажется,  что кто-то стоит за спиной,
вмешивается, диктует свою волю... Документы... Теперь этот склад...
     - Документы? - спросил Платайс.
     Свиридов уже взял себя в руки и заговорил о другом:
     - Не хотите ли отправиться со мной на экскурсию?
     Платайс недоверчиво улыбнулся.
     - Едва ли здесь найдется хоть что-нибудь примечательное!
     - Как вам сказать...  Я боюсь,  что вы уедете в Японию,  так и не
повидав настоящих красных.
     - Есть пленные?
     - Целый эшелон... Пойдемте?
     - Любопытно!  - воскликнул Платайс,  хотя никакого любопытства не
чувствовал.
     Этот визит был очень опасен.  Подполковник  мог  раскрыть  секрет
эшелона.  Да и бойцы диверсионного отряда - люди решительные. Пристук-
нут Свиридова,  а заодно и Платайса. Ведь никто не знает, что за граж-
данский тип пожаловал к ним в гости.
     - А не опасно? - спросил Платайс.
     - Гарантирую! - небрежно ответил подполковник.
     В сопровождении адъютанта они вышли на пути.
     Выстроившись в  длинную цепочку между складом и железной дорогой,
солдаты грузили в вагон железные листы.
     - С  вас причитается,  господин Митряев!  - крикнул унтер-офицер,
руководивший погрузкой.
     - Будет! Будет! - обещал Платайс. - Когда кончите, загоните вагон
на ту ветку!  - он указал на колею,  уходившую в лес. - Подальше, чтоб
никому не мешал!
     - Не извольте беспокоиться!  - обрадовался унтер и подбодрил сол-
дат:
     - Шевелись! Шевелись!
     "Глупец! -  подумал о Платайсе Свиридов.  - Тебе бы бежать отсюда
без оглядки, пока бои не начались, а не с железом возиться!"
     К санитарному эшелону подавали маневровый паровоз. Вступал в силу
план Платайса.  Железнодорожники из подпольной группы сумели  добиться
от  коменданта  станции  разрешения  на перегонку эшелона из тупика на
пустовавшую лесную колею.  Там должны оказаться рядом и вагон с  желе-
зом,  и  диверсионная группа.  Вечером бойцы вместе с охраной эшелона,
состоявшей из переодетых в семеновскую  форму  партизан,  сгрузили  бы
листы железа и проложили бы через болото железную тропу, обеспечив бе-
зопасный и незаметный проход на станцию дополнительного  партизанского
отряда.
     Все было предусмотрено,  кроме приезда подполковника Свиридова  и
этой экскурсии к эшелону...
     Увидев маневровый паровоз и узнав, что комендант распорядился пе-
регнать  санитарный  состав в другое место,  подполковник отменил этот
приказ.  С сожалением смотрел Платайс, как паровозик, отфыркиваясь па-
ром, отошел от состава. Стройный план дал трещину, которую трудно было
заделать.
     Свиридов заговорил  с  охраной  эшелона - с одетыми в семеновские
шинели партизанами.
     - Живы?  -  спросил он у синеглазого парня в лихо заломленной фу-
ражке.
     - Раненые-то?  - часовой покосился на теплушки, из которых выгля-
дывали встревоженные санитарки.  - Живы!.. Теперь чего не жить: и кор-
мят, и бинты дают.
     - Никто не убежал по дороге?
     - От нее не убежишь!- парень похлопал по винтовке.- Пуля и не ка-
леченных догоняет!
     Свиридов оглянулся на Платайса.
     - Можно начинать экскурсию.
     Но парень с винтовкой решительно преградил дорогу к вагонам.
     - Не могу, господин подполковник! Никого пускать не велено!
     Свиридову понравилась такая строгость, и он спросил:
     - Кто не велел?
     - Подполковник Свиридов! - отчеканил часовой.
     - Он - перед тобой!  - Свиридов шутливо прищелкнул  каблуками.  -
Спасибо за службу!
     Но парень не сдался.
     - Не могу! - повторил он. - Разрешите вызвать начальника караула?
     Подполковник разрешил, и из пассажирского вагона прибежал началь-
ник - молодой курносый унтер-офицер.  Он вежливо осведомился,  по всем
ли теплушкам желает пройти  подполковник  Свиридов,  предупредил,  что
воздух там тяжелый и что раненые не стесняются в выражениях.
     - Мы не барышни!  - успокоил его подполковник. - А по всем не на-
до. Думаю, хватит и одной.
     Унтер махнул рукой,  и два солдата притащили откуда-то деревянный
щит. Свиридов, Платайс и адъютант, как по сходням, поднялись в теплуш-
ку и остановились в дверях.  Внутри было темно. Удушливо пахло лазаре-
том. У стен теплушки лепились трехъярусные нары. Желтели бинты. Разда-
вались стоны.
     "Артисты!" - восхищенно подумал Платайс и еле удержал рвавшуюся с
губ улыбку.
     - Братцы! - негромко сказал подполковник, вспоминая заранее обду-
манные фразы. - Раненые перестают быть врагами!
     На нарах зашевелились и застонали еще громче.  Люди повернулись к
Свиридову.  У кого был завязан глаз, у кого прихвачена бинтом челюсть,
а  с  самой  нижней полки на него смотрел марлевый шар с тремя черными
дырками - для глаз и рта.  Эта страшная белая голова невольно приковы-
вала внимание, и подполковник, произнося короткую миролюбивую речь, не
спускал с нее глаз.
     - Мы вас кормим и будем кормить!  - говорил он.  - Это обещаю я -
подполковник Свиридов! Мы делимся с вами нашими медикаментами! Я наде-
юсь, вам не на что жаловаться?
     - Домой бы! - прошепелявил кто-то из темноты.
     - Я тоже хочу домой! - с пафосом воскликнул Свиридов. - Будем же,
братцы, надеяться, что все мы скоро разойдемся по домам!..
     - К чему эта комедия? - спросил Платайс, когда они возвращались к
вокзалу.
     Подполковник шевельнул усами.
     - Вы считаете это комедией?
     - Конечно. Вы же их все равно расстреляете!
     - Не знаю!  Не уверен!  - растягивая слова,  произнес Свиридов и,
заметив вдалеке облачко дыма, прищелкнул пальцами. - А вот, кажется, и
наш ужин едет?..
     С этим поездом приехала кухонная бригада во главе с трактирщицей.
Тайком прибыл и Трясогузка.  Цыгану было известно,  что  его  командир
мерзнет  в узком и грязном угольном ящике под вагоном.  Сам Цыган ехал
барином в купе.  На станции Карымская,  где поезд стоял минут  пятнад-
цать, он навестил своего командира и принес ему бутерброд. Они обменя-
лись последними новостями и обсудили одно заманчивое предложение,  ко-
торое  пришло  Цыгану в голову,  когда он узнал,  что будет банкет для
офицеров. Требовался шприц, и Трясогузка обещал на станции Ага поднять
на ноги всех беспризорников и раздобыть его.
     Состав был смешанный. Пассажирские вагоны чередовались с грузовы-
ми. В хвосте поезда в четырех вагонах ехала цирковая труппа.
     Когда поезд остановился,  Трясогузка вылез из ящика под  вагоном,
лежа на шпалах, огляделся и увидел за канавой сложенные в длинную гря-
ду щиты, которые зимой устанавливаются вдоль пути, чтобы предотвратить
снежные заносы. Он выполз из-под вагона, перепрыгнул через канаву, за-
бежал за щиты и столкнулся с посланцем Хряща.
     Мальчишки по  очереди дежурили на станции - встречали своих пере-
селенцев.  Вчера приехала последняя тройка: Мика, Хрящ и второй телох-
ранитель с плетеным креслом. Вроде все. Но Мика настоял на продолжении
дежурства.  Он знал,  что Цыган и Трясогузка тоже переберутся  на  эту
станцию.
     Трясогузка дружески ткнул беспризорника кулаком в живот.
     - Кого ждешь?
     - Тебя и Цыгана.
     - Оста