Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детская литература
   Обучающая, развивающая литература, стихи, сказки
      Диккенс Чарльз. Приключения Оливера Твиста -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  -
но. Говорю вам, выпустите меня! - Выслушайте одно только слово, - возразил Феджин, положив руку на замок. - Вы не будете... - Ну? - отозвался тот. - Вы не будете... слишком неистовы, Билл? Загорался день, и было достаточно светло, чтобы каждый из них мог ви- деть лицо другого. Они обменялись быстрым взглядом; у обоих глаза зажг- лись огнем, который не вызывал никаких сомнений. - Я хочу сказать, - продолжал Феджин, не скрывая, что считает теперь всякое притворство бесполезным, - хочу сказать, что быть чересчур неис- товым опасно. Будьте хитрым, Билл, и не слишком неистовым... Сайкс ничего не ответил и, распахнув дверь, которую отпер Феджин, вы- бежал на пустынную улицу. Ни разу не остановившись, ни на секунду не задумываясь, не поворачи- вая головы ни направо, ни налево, не поднимая глаз к небу и не опуская их к земле, но с беспощадной решимостью глядя прямо перед собой, стиснув зубы так крепко, что, казалось, напряженные челюсти прорвут кожу, граби- тель неудержимо мчался вперед и не пробормотал ни слова, не ослабил ни одного мускула, пока не очутился у своей двери. Он бесшумно отпер дверь ключом, легко поднялся по лестнице и, войдя в свою комнату, дважды по- вернул ключ в замке и, придвинув к двери тяжелый стол, отдернул полог кровати. Девушка лежала на ней полуодетая. Его приход разбудил ее, она припод- нялась торопливо, с испуганным видом. - Вставай! - сказал мужчина. - Ах, это ты, Билл! - сказала девушка, по-видимому обрадованная его возвращением. - Это я, - был ответ. - Вставай. Горела свеча, но мужчина быстро выхватил ее из подсвечника и швырнул под каминную решетку. Заметив слабый свет загоревшегося дня, девушка встала, чтобы отдернуть занавеску. - Не надо, - сказал Сайкс, преграждая ей дорогу рукой. - Света хватит для того, что я собираюсь сделать. - Билл, - сказала девушка тихим, встревоженным голосом, - почему ты на меня так смотришь? Несколько секунд грабитель сидел с раздувавшимися ноздрями и вздымаю- щейся грудью, не спуская с нее глаз; потом, схватив ее за голову и за шею, потащил на середину комнаты и, оглянувшись на дверь, зажал ей рот тяжелой рукой. - Билл, Билл, - хрипела девушка, отбиваясь с силой, рожденной смер- тельным страхом. - Я... я не буду ни вопить, ни кричать... ни разу не вскрикну... Выслушай меня... поговори со мной... скажи мне, что я сдела- ла! - Сама знаешь, чертовка! - ответил грабитель, переводя дыхание. - Этой ночью за тобой следили. Слышали каждое твое слово. - Так пощади же, ради неба, мою жизнь, как я пощадила твою! - воск- ликнула девушка, прижимаясь к нему. - Билл, милый Билл, у тебя не хватит духа убить меня. О, подумай обо всем, от чего я отказалась ради тебя хо- тя бы только этой ночью. Подумай об этом и спаси себя от преступления; я не разожму рук, тебе не удастся меня отшвырнуть. Билл, Билл, ради госпо- да бога, ради самого себя, ради меня, подожди, прежде чем прольешь мою кровь! Я была тебе верна, клянусь моей грешной душой, я была верна! Мужчина отчаянно боролся, чтобы освободить руки, но вокруг них обви- лись руки девушки, и, как он ни старался, он не мог оторвать ее от себя. - Билл! - воскликнула девушка, пытаясь положить голову ему на грудь. - Джентльмен и эта милая леди предлагали мне сегодня пристанище в ка- кой-нибудь чужой стране, где бы я могла доживать свои дни в уединении и покое. Позволь мне повидать их еще раз и на коленях молить, чтобы они с такой же добротой и милосердием отнеслись и к тебе, и тогда мы оба поки- нем это ужасное место и далеко друг от друга начнем лучшую жизнь, забу- дем, как мы жили раньше, вспоминая об этом только в молитвах, и больше не встретимся. Никогда не поздно раскаяться. Так они мне сказали... я это чувствую теперь... но нам нужно время... хоть немножко времени. Взломщик освободил одну руку и схватил пистолет. Несмотря на взрыв ярости, в голове его пронеслась мысль, что он будет немедленно пойман, если выстрелит. И, собрав силы, он дважды ударил им по обращенному к не- му лицу, почти касавшемуся его лица. Она пошатнулась и упала, полуослепленная кровью, стекавшей из глубо- кой раны на лбу; поднявшись с трудом на колени, она вынула из-за пазухи белый носовой платок - платок Роз Мэйли - и, подняв его в сложенных ру- ках к небу, так высоко, как только позволяли ее слабые силы, прошептала молитву, взывая к создателю о милосердии. Страшно было смотреть на нее. Убийца, отшатнувшись к стене и заслоняя глаза рукой, схватил тяжелую дубинку и одним ударом сбил ее с ног. ГЛАВА XLVIII Бегство Саймса Из всех злодеяний, совершенных под покровом тьмы в пределах широко раскинувшегося Лондона с того часа, как нависла над ним ночь, это злоде- яние было самое страшное. Из всех ужасных преступлений, отравивших зло- вонием утренний воздух, это преступление было самое гнусное и самое жес- токое. Солнце - яркое солнце, приносящее человеку не только свет, но и новую жизнь, надежду и бодрость, - взошло, сияющее и лучезарное, над многолюд- ным городом. Сквозь дорогое цветное стекло и заклеенное бумагой окно, сквозь соборный купол и расщелину в ветхой стене оно равно проливало свои лучи. Оно озарило комнату, где лежала убитая женщина. Оно озарило ее. Сайкс попытался преградить ему доступ, но лучи все-таки струились. Если зрелище было страшным в тусклых, предутренних сумерках, то каково же было оно теперь при этом ослепительном свете! Сайкс не двигался: он боялся пошевельнуться. Послышался стон, рука дернулась, и в ужасе, слившемся с яростью, он нанес еще удар и еще. Он набросил на нее одеяло; но было тяжелее представлять себе глаза и ду- мать, что они обращены к нему, чем видеть, как они пристально смотрят вверх, словно следя за отражением лужи крови, которое в лучах солнца трепетало и плясало на потолке. Он снова сорвал одеяло. Здесь лежало те- ло - только плоть и кровь, не больше, - но какое тело и как много крови! Он зажег спичку, растопил очаг и сунул в огонь дубинку. На конце ее прилипли волосы, они вспыхнули, съежились в легкий пепел и, подхваченные тягой, кружась, полетели вверх к дымоходу. Даже это его испугало при всей его смелости, но он продолжал держать оружие, пока оно не переломи- лось, а потом бросил его на угли, чтобы оно сгорело и обратилось в золу. Он умылся и вычистил свою одежду; несколько пятен не удалось вывести, он вырезал куски и сжег их. Сколько этих пятен было в комнате! Даже у соба- ки лапы были в крови. Все это время он ни разу не поворачивался спиной к трупу - да, ни на секунду. Покончив с приготовлениями, он, пятясь, отступил к двери, таща за собой собаку, чтобы она снова не запачкала лап и не вынесла на улицу новых улик преступления. Он потихоньку открыл дверь, запер ее за собой, взял ключ и покинул дом. Он перешел через дорогу и поднял глаза на окно, желая убедиться, что с улицы ничего не видно. Все еще была задернута занавеска, которую она хотела раздвинуть, чтобы впустить свет, так и не увиденный ею. Она лежа- ла почти у окна. Он это знал. Боже, как льются солнечные лучи на это са- мое место! Взгляд был мимолетный. Стало легче, когда он вырвался из этой комна- ты. Он свистнул собаку и быстро зашагал прочь. Он прошел через Излингтон, поднялся на холм у Хайгета, где водружен камень в честь Виттингтона, и стал спускаться к Хайгет-Хилл. Он шел бес- цельно, не зная, куда идти; едва начав спускаться с холма, он опять свернул вправо, и пойдя по тропинке через поля, обогнул Сиин-Вуд и таким образом вышел на Хэмстед-Хит. Миновав ложбину у Вейл-Хит, он взобрался на насыпь с противоположной стороны, пересек дорогу, соединяющую деревни Хэмстед и Хайгет, и, дойдя до конца вересковой пустоши, вышел в поля у Норт-Энда, где улегся под живой изгородью и заснул. Вскоре он опять поднялся и пошел - не от Лондона, а обратно, в город, по проезжей дороге, потом назад, пересек с другой стороны пустошь, по которой уже проходил, затем стал блуждать по полям, ложился отдыхать у края канавы и снова вскакивал, чтобы отыскать какоенибудь другое местеч- ко, возвращался и снова бродил наугад. Куда бы зайти поблизости, где было не слишком людно, чтобы поесть и выпить? Хэндон. Это было прекрасное место, неподалеку, куда мало кто заглядывал по пути. Сюда-то он и направился, то пускаясь бегом, то, по странной прихоти, подвигаясь со скоростью улитки, а иногда даже приоста- навливался и лениво сбивал палкой ветки кустарника. Но когда он пришел туда, все, кого он встречал - даже дети у дверей, - казалось, посматри- вали на него подозрительно. Снова повернул он обратно, не осмелившись купить чего-нибудь поесть или выпить, хотя вот уже много часов у него не было ни куска во рту; и опять он побрел по вересковой пустоши, не зная, куда идти. Он проходил милю за милей и снова приходил на старое место. Утро и полдень миновали, и день был на исходе, а он по-прежнему тащился то в одну сторону, то в другую, то в гору, то под гору, по-прежнему возвра- щался назад и мешкал возле одного и того же места. Наконец, он ушел и зашагал по направлению к Хэтфилду. Было девять часов вечера, когда мужчина, окончательно выбившись из сил, и собака, волочившая ноги и хромавшая от непривычной ходьбы, спус- тились с холма возле церкви в тихой деревне и, пройдя по маленькой улоч- ке, проскользнули в небольшой трактир, тусклый огонек которого привел их сюда. В комнате был затоплен камин, и перед ним выпивали поселяне. Они освободили место для незнакомца, но он уселся в самом дальнем углу и ел и пил в одиночестве, или, вернее, со своей собакой, которой время от времени бросал кусок. Беседа собравшихся здесь людей шла о соседних полях, о фермерах, а когда эти темы были исчерпаны - о возрасте какого-то старика, которого похоронили в прошлое воскресенье; юноши считали его очень дряхлым, а старики утверждали, что он был совсем еще молод - не старше, как заявил один седовласый дед, чем он сам, и его еще хватило бы лет на десять - пятнадцать по крайней мере, если бы он берег себя... если бы он берег себя! Эта беседа ничем не могла привлечь внимания или вызвать тревогу. Гра- битель, расплатившись по счету, сидел молчаливый и неприметный в своем углу и уже задремал, как вдруг его разбудило шумное появление нового ли- ца. Это был коробейник, балагур и шарлатан, странствовавший пешком по де- ревням, торгуя точильными камнями, ремнями для правки бритв, бритвами, круглым мылом, смазкой для сбруи, лекарствами для собак и лошадей, деше- выми духами, косметическими мазями и тому подобными вещами, которые он таскал в ящике, привязанном за спиной. Его появление послужило для посе- лян сигналом к обмену всевозможными незамысловатыми шуточками, которые не смолкали, пока он не поужинал и не раскрыл своего ящика с сокровища- ми, после чего остроумно ухитрился соединить приятное с полезным. - А что это за товары? Каковы на вкус, Гарри? - спросил ухмыляющийся поселянин, указывая на плитки в углу ящика. - Вот это, - сказал парень, извлекая одну из них, - Это незаменимое и неоценимое средство для удаления всяких пятен, ржавчины, грязи, крапинок и брызг с шелка, атласа, полотна, батиста, сукна и крепа, с шерсти, с ковров, с шерсти мериносовой, с муслина, бомбазина и всяких шерстяных тканей. Пятна от вина, от фруктов, от пива, от воды, от краски и дегтя - любое пятно сойдет, стоит разок потереть этим незаменимым и неоценимым средством. Если леди запятнала свое имя, ей достаточно проглотить одну штуку - и она сразу исцелится, потому что это яд. Если джентльмен поже- лает это проверить, ему достаточно принять одну маленькую плиточку - и никаких сомнений не останется, потому что она действует не хуже пули и на вкус гораздо противнее, а стало быть, тем больше ему чести, что он ее принял... Пенни за штуку! Такая польза, и только пенни за штуку! Сразу нашлись два покупателя, и многие слушатели начинали явно скло- няться к тому же. Заметив это, торговец стал еще болтливее. - Выпустить не успеют, как все нарасхват разбирают! - продолжал па- рень. - Четырнадцать водяных мельниц, шесть паровых машин и гальваничес- кая батарея без отдыха выделывают их да все не поспевают, хотя люди тру- дятся так, что помирают, а вдовам сейчас же дают пенсию и двадцать фун- тов в год на каждого ребенка, а за близнецов - пятьдесят... Пенни за штуку! Два полупенни тоже годятся, и четыре фартинга будут приняты с ра- достью. Пенни за штуку! Пятна от вина, от фруктов, от пива, от воды, от краски, дегтя, грязи, крови!.. Вот у этого джентльмена пятно на шляпе, которое я выведу, не успеет он заказать мне пинту пива. - Эй! - встрепенувшись, крикнул Сайкс. - Отдайте! - Я его выведу, сэр, - возразил торговец, подмигивая компании, - прежде чем вы подойдете с того конца комнаты. Джентльмены, здесь при- сутствующие, обратите внимание на темное пятно на шляпе этого джентльме- на величиной не больше шиллинга, но толщиной с полукрону. Будь пятно от вина, от фруктов, от пива, от воды, от краски, дегтя, грязи или крови... Торговец не кончил фразы, потому что Сайкс с отвратительным прок- лятьем опрокинул стол и, вырвав у него шляпу, выбежал из дому. Под влиянием все той же странной прихоти и колебаний, которые весь день владели им вопреки его воле, убийца, убедившись, что его не пресле- дуют и, по всей вероятности, приняли за угрюмого и пьяного парня, повер- нул обратно в город и, сторонясь от фонарей кареты, стоявшей перед ма- ленькой почтовой конторой, хотел пройти мимо, но узнал почтовую карету из Лондона. Он почти угадывал, что за этим последует, но перешел дорогу и стал прислушиваться. У двери стоял кондуктор в ожидании почтовой сумки. В эту минуту к не- му подошел человек в форме лесничего, и тот вручил ему корзинку, которую поднял с мостовой. - Это для вашей семьи, - сказал кондуктор. - Эй, вы, там, пошевели- вайтесь! Будь проклята эта сумка, и вчера она была не готова. Так, знае- те ли, не годится! - Что нового в городе, Бен? - спросил лесничий, отступая к ставням, чтобы удобнее было любоваться лошадьми. - Ничего как будто не слышал, - ответил тот, надевая перчатки. - Цена на хлеб немного поднялась. Слыхал, что толковали о каком-то убийстве в Спителфилдсе, но не очень-то я этому верю. - Нет, это правда, - сказал джентльмен, сидевший в карете и выгляды- вавший из окна. - И вдобавок - Зверское убийство. - Вот как, сэр! - отозвался кондуктор, притронувшись к шляпе. - Кого убили, сэр: мужчину или женщину? - Женщину, - ответил джентльмен. - Полагают... - Эй, Бен! - нетерпеливо крикнул кучер. - Будь проклята эта сумка! - воскликнул кондуктор. - Заснули вы там, что ли? - Иду! - крикнул, выбегая, заведующий конторой. - Иду! - проворчал кондуктор. - Идет так же, как та молодая и богатая женщина, которая собирается в меня влюбиться, да не знаю когда. Ну, да- вайте! Готово! Весело затрубил рог, и карета уехала. Сайкс продолжал стоять на ули- це; казалось, его не взволновала только что услышанная весть, не трево- жило ни одно сильное чувство, кроме колебаний, куда идти. Наконец, он снова повернул назад и пошел по дороге, ведущей из Хэтфилда в Сент-Эл- банс. Он шел упрямо вперед. Но, оставив позади город и очутившись на без- людной и темной дороге, он почувствовал, как подкрадываются к нему страх и ужас, проникая до сокровенных его глубин. Все, что находилось впереди - реальный предмет или тень, что-то неподвижное или движущееся, - прев- ращалось в чудовищные образы, но эти страхи были ничто по сравнению с не покидавшим его чувством, будто за ним по пятам идет призрачная фигура, которую он видел этим утром. Он мог проследить ее тень во мраке, точно восстановить очертания и видеть, как непреклонно и торжественно шествует она. Он слышал шелест ее одежды в листве, и каждое дыхание ветра прино- сило ее последний тихий стон. Если он останавливался, останавливалась и она. Если он бежал, она следовала за ним, - не бежала, что было бы для него облегчением, но двигалась, как труп, наделенный какойто механичес- кой жизнью и гонимый ровным, унылым ветром, не усиливавшимся и не сти- хавшим. Иногда он поворачивался с отчаянным решением отогнать привидение, да- же если б один его взгляд принес смерть; но волосы поднимались у него дыбом и кровь стыла в жилах, потому что оно поворачивалось вместе с ним и оставалось у него за спиной. Утром он удерживал его перед собой, но теперь оно было за спиной - всегда. Он прислонился к насыпи и чувство- вал, что оно высится над ним, вырисовываясь на фоне холодного ночного неба. Он растянулся на дороге - лег на спину. Оно стояло над его голо- вой, безмолвное, прямое и неподвижное - живой памятник с эпитафией, на- чертанной кровью. Пусть никто не говорит об убийцах, ускользнувших от правосудия, и не высказывает догадку, что провидение, должно быть, спит. Одна нескончае- мая минута этого мучительного страха стоила десятка насильственных смер- тей. В поле, где он проходил, был сарай, который мог служить пристанищем на ночь. Перед дверью росли три высоких тополя, отчего внутри было очень темно, и ветер жалобно завывал в ветвях. Он не мог идти дальше, пока не рассветет, и здесь он улегся у самой стены, чтобы подвергнуться новой пытке. Ибо теперь видение предстало перед ним такое же неотвязное, но еще более страшное, чем то, от которого он спасся. Эти широко раскрытые гла- за, такие тусклые и такие остекленевшие, что ему легче было бы их ви- деть, чем о них думать, появились во мраке; свет был в них, но они не освещали ничего. Только два глаза, но они были всюду. Если он смыкал ве- ки, перед ним возникала комната со всеми хорошо знакомыми предметами - конечно, об иных он бы не вспомнил, если бы восстанавливал обстановку по памяти, - каждая вещь на своем привычном месте. И труп был на своем мес- те и глаза, какими он их видел, когда бесшумно уходил. Он вскочил и побежал в поле. Фигура была у него за спиной. Он вернул- ся в сарай и снова съежился там. Глаза появились раньше, чем он успел лечь. И здесь он остался, охваченный таким ужасом, какой никому был неве- дом, дрожа всем телом и обливаясь холодным потом, как вдруг ночной ветер донес издалека крики и гул голосов, испуганных и встревоженных. Челове- ческий голос, прозвучавший в этом уединенном месте, пусть даже возвещая о какой-то беде, принес ему облегчение. Сознание грозящей опасности зас- тавило Сайкса обрести новые силы, и, вскочив на ноги, он выбежал из са- рая. Казалось, широко раскинувшееся небо было в огне. Поднимаясь вверх с дождем искр и перекатываясь один через другой, вырывались языки пламени, освещая окрестности на много миль и гоня облака дыма в ту сторону, где он стоял. Рев стал громче, так как новые голоса подхватили вопль, и он мог расслышать крики: "Пожар!" - сливавшиеся с набатом, грохотом от па- дения каких-то тяжестей и треском огня, когда языки обвивались вокруг какого-нибудь нового препятствия и вздымались вверх, словно подкреплен- ные пищей. Пока он смотрел, шум усилился. Там были люди - мужчины и жен- щины, - свет, суматоха. Для него это была как будто новая жизнь. Он рва- нулся вперед - напрямик, опрометью, мчась сквозь вересковые заросли и кусты и перескакивая через изгороди и заборы так же неудержимо, как его собака, которая неслась впереди с громким и звонким лаем. Он добежал. Метались полуодетые фигуры: одни старались вывести из ко- нюшен испуганных лошадей, другие гнали скот со двора и из надворных построек, тащили пожитки из горящего дома под градом сыпавшихся искр и раскаленных докрасна балок. Сквозь отверстия, где час назад были две

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору