граммов,

- Так что ж ты не пользуешься своими знаниями, Павлик? - сказала мама. - Ты
почему, когда вошђл, не сказал нам по-английски "здрасте"?

- Я "здрасте" ещђ не проходил, - сказал Павля.

- Ну вот ты арбуз поел, почему не сказал "спасибо"?

- Я сказал, - сказал Павля.

- Ну да, по-русски-то ты сказал, а по-английски?

- Мы до "спасибо" ещђ не дошли, - сказал Павля. - Очень трудное
пропо-ви-сание.

Тогда я сказал:

- Павля, а ты научи-ка меня, как по-английски "раз, два, три".

- Я этого ещђ не изучал, - сказал Павля.

- А что же ты изучил? - закричал я. - За два месяца ты всђ-таки хоть
что-нибудь-то изучил?

- Я изучил, как по-английски "Петя", - сказал Павля.

- Ну, как?

- "Пит!" - торжествующе объявил Павля. - По-английски "Петя" будет "Пит". -
Он радостно засмеялся и добавил: - Вот завтра приду в класс и скажу Петьке
Горбушкину: "Пит, а Пит, дай ластик!" Небось рот разинет, ничего не поймђт.
Вот потђха-то будет. Верно, Денис?

- Верно, - сказал я. - Ну, а что ты ещђ знаешь по-английски?

- Пока всђ, - сказал Павля.

ЧТО Я ЛЮБЛЮ...

Я очень люблю лечь животом на папино колено, опустить руки и ноги и вот так
висеть на колене, как бельђ на заборе. Ещђ я очень люблю играть в шашки,
шахматы и домино, только чтобы обязательно выигрывать. Если не выигрывать,
тогда не надо.

Я люблю слушать, как жук копается в коробочке. И люблю в выходной день
утром залезть к папе в кровать, чтобы поговорить с ним о собаке: как мы
будем жить просторней и купим собаку, и будем с ней заниматься, и будем еђ
кормить, и какая она будет потешная и умная, и как она будет воровать
сахар, а я буду за нею сам вытирать лужицы, и она будет ходить за мной, как
верный пђс.

Я люблю также смотреть телевизор: всђ равно, что показывают, пусть даже
только одни таблицы.

Я люблю дышать носом маме в ушко. Особенно я люблю петь и всегда пою очень
громко.

Ужасно люблю рассказы про красных кавалеристов, и чтобы они всегда
побеждали.

Люблю стоять перед зеркалом и гримасничать, как будто я Петрушка из
кукольного театра. Шпроты я тоже очень люблю.

Люблю читать сказки про Канчиля. Это такая маленькая, умная и озорная лань.
У неђ весђлые глазки, и маленькие рожки, и розовые отполированные копытца.
Когда мы будем жить просторней, мы купим себе Канчиля, он будет жить в
ванной. Ещђ я люблю плавать там, где мелко, чтобы можно было держаться
руками за песчаное дно.

Я люблю на демонстрациях махать красным флажком и дудеть в "уйди-уйди!"

Очень люблю звонить но телефону,

Я люблю строгать, пилить, я умею лепить головы древних воинов и бизонов, и
я слепил глухаря и Царь-пушку. Всђ это я люблю дарить.

Когда я читаю, я люблю грызть сухарь или ещђ что-нибудь.

Я люблю гостей.

Ещђ я очень люблю ужей, ящериц и лягушек. Они такие ловкие. Я ношу их в
карманах. Я люблю, чтобы ужик лежал на столе, когда я обедаю. Люблю, когда
бабушка кричит про лягушонка: "Уберите эту гадость!" - и убегает из комнаты.

Я люблю посмеяться... Иногда мне нисколько не хочется смеяться, но я себя
заставляю, выдавливаю из себя смех - смотришь, через пять минут и вправду
становится смешно.

Когда у меня хорошее настроение, я люблю скакать, Однажды мы с папой пошли
в зоопарк, и я скакал вокруг него на улице, и он спросил:

- Ты что скачешь?

А я сказал:

- Я скачу, что ты мой папа!

Он понял.

Я люблю ходить в зоопарк. Там чудесные слоны. И есть один слонђнок. Когда
мы будем жить просторней, мы купим слонђнка. Я выстрою ему гараж.

Я очень люблю стоять позади автомобиля, когда он фырчит, и нюхать бензин.

Люблю ходить в кафе - есть мороженое и запивать его газированной водой. От
неђ колет в носу, и слезы выступают на глазах.

Когда я бегаю по коридору, то люблю изо всех сил топать ногами.

Очень люблю лошадей, у них такие красивые и добрые лица.

Я много чего люблю!

... И ЧЕГО НЕ ЛЮБЛЮ!

Чего не люблю, так это лечить зубы. Как увижу зубное кресло, сразу хочется
убежать на край света. Ещђ не люблю, когда приходят гости, вставать на стул
и -читать стихотворение.

Не люблю, когда папа с мамой уходят в театр.

Терпеть не могу яйца всмятку, когда их взболтают в стакане, накрошат туда
хлеба и заставляют есть.

Ещђ не люблю, когда мама идђт со мной погулять и вдруг встречает тђтю Розу!
Они тогда разговаривают только друг с дружкой, а я просто не знаю, чем бы
заняться.

Не люблю ходить в новом костюме - я в нђм как деревянный.

Когда мы играем в красных и белых, я не люблю быть белым. Тогда я выхожу из
игры, и всђ! А когда я бываю красным, не люблю попадать в плен. Я всђ равно
убегаю.

He люблю, когда у меня выигрывают.

Не люблю, когда день рождения, играть в "каравай": я не маленький.

Не люблю, когда ребята задаются,

И очень не люблю, когда порежусь, вдобавок - мазать палец йодом.

Я не люблю, что у нас в коридоре тесно и взрослые каждую минуту снуют
туда-сюда, кто со сковородкой, кто с чайником, и кричат:

- Дети, не вертитесь под ногами! Осторожно, у меня горячая кастрюля!

А когда я ложусь спать, не люблю, чтобы в соседней комнате пели хором:

Ландыши, ландыши...

Очень не люблю, что по радио мальчишки и девчонки говорят старушечьими
голосами!...

ЧТО ЛЮБИТ МИШКА

Один раз мы с Мишкой вошли в зал, где у нас бывают уроки пения. Борис
Сергеевич сидел за своим роялем и что-то играл потихоньку. Мы с Мишкой сели
на подоконник и не стали ему мешать, да он нас и не заметил вовсе, а
продолжал себе играть, и из-под пальцев у него очень быстро выскакивали
разные звуки, Они разбрызгивались, и получалось что-то очень приветливое и
радостное. Мне очень понравилось, и я бы мог долго так сидеть и слушать, но
Борис Сергеевич скоро перестал играть. Он закрыл крышку рояля, и увидел
нас, и весело сказал:

- О! Какие люди! Сидят, как два воробья на веточке! Ну, так что скажете?

Я спросил:

- Это вы что играли, Борис Сергеевич?

Он ответил:

- Это Шопен, Я его очень люблю.

Я сказал:

- Конечно, раз вы учитель пения, вот вы любите разные песенки.

Он сказал:

- Это не песенка. Хотя я и песенки люблю, но это не песенка. То, что я
играл, называется гораздо большим словом, чем просто "песенка".

Я сказал:

- Каким же? Словом-то? Он серьђзно и ясно ответил:

- Му-зы-ка. Шопен - великий композитор. Он сочинил чудесную музыку. А я
люблю музыку больше всего на свете.

Тут он посмотрел на меня внимательно и сказал:

- Ну, а ты чего любишь? Больше всего на свете?

Я ответил!

- Я много чего люблю.

И я рассказал ему, что я люблю. И про собаку, и про строганье, и про
слонђнка, и про красных кавалеристов, и про маленькую лань на розовых
копытцах, и про древних воинов, и про прохладные звђзды, и про лошадиные
лица, всђ, всђ...

Он выслушал меня внимательно, у него было задумчивое лицо, когда он слушал,
а потом он сказал:

- Ишь! А я и не знал. Честно говоря, ты ведь ещђ маленький, ты не обижайся,
а смотри-ка - любишь как много! Целый мир!

Тут в разговор вмешался Мишка. Он надулся и сказал:

- А я ещђ больше Дениски люблю разных разностей! Подумаешь!!!

Борис Сергеевич рассмеялся:

- Очень интересно! Ну-ка, поведай тайну своей души. Теперь твоя очередь,
принимай эстафету. Итак, начинай! Что же ты любишь?

Мишка пођрзал на подоконнике, потом откашлялся и сказал:

- Я люблю булки, плюшки, батоны и кекс! Я люблю хлеб, и торт, и пирожные, и
пряники, хоть тульские, хоть медовые, хоть глазурованные. Сушки люблю тоже,
и баранки, бублики, пирожки с мясом, повидлом, капустой и с рисом. Я горячо
люблю пельмени, и особенно ватрушки, если они свежие, но чђрствые тоже
ничего. Можно овсяное печенье в ванильные сухари.

А ещђ я люблю кильки, сайру, судака в маринаде, бычки в томате, частик в
собственном соку, икру баклажанную, кабачки ломтиками и жареную картошку.

Варђную колбасу люблю прямо безумно, если докторская, - на спор, что съем
целое кило? И столовую люблю, и чайную, и зельц, и копчђную, и
полукопчђную, и сырокопчђную! Эту вообще я люблю больше всех. Очень люблю
макароны с маслом, вермишель с маслом, рожки с маслом, сыр с дырочками и
без дырочек, с красной коркой или с белой - всђ равно.

Люблю вареники с творогом, творог солђный, сладкий, кислый; люблю яблоки,
тђртые с сахаром, а то яблоки одни самостоятельно, а если яблоки очищенные,
то люблю сначала съесть яблочко, а .уж потом, на закуску - кожуру!

Люблю печђнку, котлеты, селђдку, фасолевый суп, зелђный горошек, варђное
мясо, ириски, сахар, чай, джем, боржом, газировку с сиропом, яйца всмятку,
вкрутую, в мешочке, могу и сырые. Бутерброды люблю прямо с чем попало,
особенно если толсто намазать картофельным пюре или пшђнной кашей. Так...
Ну, про халву говорить не буду - какой дурак не любит халвы? А ещђ я люблю
утятину, гусятину и индятину. Ах, да! Я всей душой люблю мороженое. За
семь, за девять. За тринадцать, за пятнадцать, за девятнадцать. За двадцать
две и за двадцать восемь.

Мишка обвђл глазами потолок и перевђл дыхание. Видно, он уже здорово устал.
Но Борис Сергеевич пристально смотрел на него, и Мишка поехал дальше.

Он бормотал:

- Крыжовник, морковку, кету, горбушу, репу, борщ, пельмени, хотя пельмени я
уже говорил, бульон, бананы, хурму, компот, сосиски, вареники, колбасу,
хотя колбасу уже тоже говорил...

Мишка выдохся и замолчал. По его глазам было видно, что он ждђт, когда
Борис Сергеевич его похвалит. Но тот смотрел на Мишку немного недовольно и
даже как будто строго. Он тоже словно ждал чего-то от Мишки: что, мол,
Мишка ещђ скажет. Но Мишка молчал. У них получилось, что они оба друг от
друга чего-то ждали и молчали.

Первый не выдержал Борис Сергеевич.

- Что ж, Миша, - сказал он, - ты многое любишь, спору нет, но всђ, что ты
любишь, оно какое-то одинаковое, чересчур съедобное, что ли. Получается,
что ты любишь целый продуктовый магазин. И только... А люди? Кого ты
любишь? Или из животных?

Тут Мишка весь встрепенулся и покраснел:

- Ой, - сказал он смущђнно, - чуть не забыл! Ещђ - котят! И бабушку!

ДРУГ ДЕТСТВА

В позапрошлом году, когда мне было лет шесть или шесть с половиной, я
совершенно не знал, кем же я в конце концов буду на этом свете. Мне все
люди вокруг очень нравились и все работы тоже. У меня тогда в голове была
ужасная путаница, я был какой-то растерянный и никак не мог толком решить,
за что же мне приниматься.

То я хотел быть астрономом, чтоб не спать по ночам и наблюдать в телескоп
далђкие звђзды, а то мечтал стать капитаном дальнего плавания, чтобы
стоять, расставив ноги, на капитанском мостике, и посетить далђкий
Сингапур, и купить себе там забавную обезьянку, а то мне до смерти хотелось
превратиться в начальника станции метро и ходить в красной фуражке и
кричать толстым голосом:

- Го-о-т-ов!

Или у меня разгорался аппетит, чтобы выучиться на такого художника, который
рисует на уличном асфальте белые полоски для мчащихся машин. А то мне
казалось, что не плохо бы стать отважным путешественником вроде Алена
Бомбара и переплыть все океаны на утлом челноке, питаясь одной только сырой
рыбой. Правда, этот Бомбар после своего путешествия похудел на двадцать
пять килограммов, а я всего-то весил двадцать шесть, так что выходило, что
если я тоже поплыву, как он, то мне худеть будет совершенно некуда, я буду
весить в конце путешествия только одно кило. А вдруг я где-нибудь не поймаю
одну-другую рыбину и похудею чуть побольше? Тогда я, наверно, просто растаю
в воздухе как дым, вот и все дела.

Когда я всђ это подсчитал, то решил отказаться от этой затеи, а на другой
день мне уже приспичило стать боксђром, потому что я увидел в телевизоре
розыгрыш первенства Европы по боксу. Как они молотили друг друга - просто
ужас какой-то! А потом показали их тренировку, и тут они колотили уже
тяжђлую кожаную "грушу" - такой продолговатый тяжђлый мяч, по нему надо
бить изо всех сил, во всю ивановскую, чтобы развивать в себе силу удара. И
я так нагляделся на всђ на это, что тоже решил стать самым сильным
человеком во дворе, чтобы всех побивать, в случае чего.

Я сказал папе:

- Папа, купи мне грушу!

- Сейчас январь, груш нет. Съешь пока морковку.

Я рассмеялся:

- Нет, папа, не такую! Не съедобную грушу! Ты, пожалуйста, купи мне
обыкновенную кожаную боксђрскую грушу!

- А тебе зачем? - сказал папа.

- Тренироваться, - сказал я. - Потому что я буду боксђром и буду всех
побивать. Купи, а?

- Сколько же стоит такая груша? - поинтересовался папа.

- Пустяки какие-нибудь, - сказал я. - Рублей сто или триста.

- Ты спятил, братец, - сказал папа. - Перебейся как-нибудь без груши.
Ничего с тобой не случится.

И он оделся я пошђл на работу.

А я на него обиделся за то, что он мне так со смехом; отказал. И мама сразу
же заметила, что я обиделся, и тотчас сказала:

- Стой-ка, я, кажется, что-то придумала. Ну-ка, ну-ка, погоди-ка одну
минуточку.

И она наклонилась и вытащила из-под дивана большую плетђную корзинку; в ней
были сложены старые игрушки, в которые я уже не играл. Потому что я уже
вырос и осенью мне должны были купить школьную форму и картуз с блестящим
козырьком.

Мама стала копаться в этой корзинке, и, пока она копалась, я видел мой
старый трамвайчик без колђс и на верђвочке, пластмассовую дудку, помятый
волчок, одну стрелу с резиновой нашлђпкой, обрывок паруса от лодки, и
несколько погремух, и много ещђ разного игрушечного утиля. И вдруг мама
достала со дна корзинки здоровущего плюшевого мишку.

Она бросила его мне на диван и сказала:

- Вот. Это тот самый, что тебе тђтя Мила подарила. Тебе тогда два года
исполнилось. Хороший Мишка, отличный. Погляди, какой тугой! Живот какой
толстый! Ишь как выкатил! Чем не груша? Ещђ лучше! И покупать не надо!
Давай тренируйся сколько душе угодно! Начинай!

И тут еђ позвали к телефону, и она вышла в коридор.

А я очень обрадовался, что мама так здорово придумала. И я устроил Мишку
поудобнее на диване, чтобы мне сподручней было об него тренироваться и
развивать в себе силу удара.

Он сидел передо мной такой шоколадный, но здорово облезлый, и у него были
разные глаза: один его собственный жђлтый стеклянный, а другой большой
белый из пуговицы от наволочки; я даже не помнил, когда он появился. Но это
было неважно, потому что Мишка довольно весело смотрел на меня своими
разными глазами, и он расставил ноги и выпятил мне навстречу живот, а обе
руки поднял кверху, как будто шутил, что вот он уже заранее сдађтся...

И я вот так посмотрел на него и вдруг вспомнил, как давным-давно я с этим
Мишкой ни на минуту не расставался, повсюду таскал его за собой, и нянькал
его, и сажал его за стол рядом с собой обедать, и кормил его с ложки манной
кашей, и у него такая забавная мордочка становилась, когда я его чђм-нибудь
перемазывал, хоть той же кашей или вареньем, такая забавная милая мордочка
становилась у него тогда, прямо как живая, и я его спать с собой укладывал,
и укачивал его, как маленького братишку, и шептал ему разные сказки прямо в
его бархатные твђрденькие ушки, и я его любил тогда, любил всей душой, я бы
за него тогда жизнь бы отдал, и вот он сидит сейчас на диване, мой бывший
самый лучший друг, настоящий друг детства, вот он сидит, смеђтся разными
глазами, а я хочу тренировать об него силу удара...

- Ты что, - сказала мама, она уже вернулась из коридора, - что с тобой?

А я не знал, что со мной, я долго молчал и отвернулся от мамы, чтобы они по
голосу или по губам не догадалась, что со мной, и я задрал голову к
потолку, чтобы слезы вкатились в меня обратно, и потом, когда я скрепился
немного, я сказал:

- Ты о чђм, мама? Со мной ничего... Просто я раздумал. Просто я никогда не
буду боксђром.

ШЛЯПА ГРОССМЕЙСТЕРА

В то утро я быстро справился с уроками, потому что они были нетрудные.
Во-первых, я нарисовал домик бабы-яги, как она сидит у окошка и читает
газету. А во-вторых, я сочинил предложение: "Мы построили салаш". А больше
ничего не было задано. И я надел пальто, взял с собой горбушечку свежего
хлеба и пошђл гулять на бульвар. На нашем бульваре в середине есть пруд, а
в пруду плавают разные лебеди, гуси и утки.

В этот день был очень сильный ветер. И все листья на деревьях
выворачивались наизнанку, и пруд был весь взлохмаченный, какой-то шершавый
от ветра.

И, как только я пришђл на бульвар, я увидел, что сегодня почти никого нет,
только двое каких-то незнакомых ребят бегают по дорожке, а на скамейке
сидит дяденька и сам с собой играет в шахматы. Он сидит на скамейке боком,
а позади него лежит его шляпа...

И в это время ветер вдруг задул особенно сильно, и эта самая дяденькина
шляпа взвилась в воздух. А шахматист ничего не заметил, сидит себе,
уткнулся в свои шахматы. Он, наверно, очень увлђкся и забыл про всђ на
свете. Я тоже, когда играю с папой в шахматы, ничего вокруг себя не вижу,
потому что очень хочется выиграть. И вот эта шляпа взлетела, и плавно так
начала опускаться, и опустилась как раз перед теми незнакомыми ребятами,
что играли на дорожке. Они оба разом протянули к ней руки. Но не тут-то
было, потому что ветер! Шляпа вдруг как живая подпрыгнула вверх, перелетела
через этих ребят и красиво спланировала прямо в пруд! Но упала она не в
воду, а нахлобучилась одному лебедю прямо на голову. Утки очень испугались,
и гуси тоже. Они бросились врассыпную от шляпы кто куда, А вот лебеди,
наоборот, очень заинтересовались, что это за штука такая получилась, и все
подплыли к этому лебедю в шляпе. А он изо всех сил мотал головой, чтобы
сбросить шляпу, но она никак не слетала, и все лебеди глядели на эти чудеса
и, наверно, очень удивлялись.

Тогда эти незнакомые ребята на берегу стали приманивать лебедей к себе. Они
свистели:

- Фью-фью-фью!

Как будто лебедь - это собака!

Я сказал:

- Сейчас я их приманю хлебом, а вы притащите сюда какую-нибудь палку
подлиннее. Надо всђ-таки отдать шляпу тому шахматисту. Может быть, он
гроссмейстер...

И я вытащил свой хлеб из кармана, и стал его крошить и бросать в воду, и,
сколько было лебедей, и гусей, и уток, все поплыли ко мне. И у самого
берега началась настоящая давка и толкотня. Просто птичий базар! И лебедь в
шляпе тоже толкался и наклонял голову за хлебом, и шляпа с него, наконец,
соскочила!

Она стала плавать довольно близко. Тут подоспели незнакомые ребята. Они
где-то раздобыли здоровенный шест, а на конце шеста был гвоздь. И ребята
сразу стали удить эту шляпу. Но немножко не доставали. Тогда они взялись за
руки, и у них получилась цепочка, и тот, который был с шестом, стал
подлавливать шляпу.

Я ему говорю:

- Ты старайся еђ гвоздђм в самую серђдку проткнуть! И подсекай, как ерша,
знаешь?

А он говорите

- Я, пожалуй, сейчас бухнусь в пруд, потому что меня слабо держат.

Я говорю:

- Дай-ка я!

Он говорит:

- Валяй! А то я обязательно бухнусь!

Я говорю:

- Держите меня оба за хлястик!

Они стали меня держать. А я взял шест двумя руками, весь вытянулся вперђд,
да как размахнулся, да как шлђпнусь прямо лицом вперђд! Хорошо ещђ, не
сильно ушибся, там была мягкая грязь, так что получилось небольно.

Я говорю:

- Что же вы плохо держите? Не умеете держать, не беритесь!

Они говорят:

- Нет, мы хорошо держим! Это твой хлястик оторвался. Весь, с мясом.

Я говорю:

- Кладите мне его в карман, а сами держите просто за пальто, за хвост.
Пальто небось не порвђтся! Ну!

И опять потянулся шестом к шляпе. Я подождал немного, чтобы ветерок
подогнал еђ поближе. И всђ время потихоньку пригребал еђ к себе. Мне очень
хотелось отдать еђ шахматисту. А вдруг он и вправду гроссмейстер? А может
быть, это даже сам Ботвинник! Просто так вышел погулять, и всђ. Ведь бывают
же такие истории в жизни; Я отдам ему шляпу, а он мне скажет: "Спасибо,
Денис!"

И я потом снимусь с ним на карточку и буду еђ всем показывать...

А может быть, он со мною даже согласится сыграть одну партию? А вдруг я
выиграю? Бывают же такие случаи!

И тут шляпа подплыла чуть поближе, я замахнулся и вонзил ей гвоздь в самую
макушку. Нез