ясь и отряхивая запачканные брюки. - Я 
попрошу! Только отстаньте от меня все! 
  И, не разбирая дороги, он поплелся в заросли. 
  - Как мы и думали, он струсил. Толстяк всегда был робким, - сказал Филька и, 
прищурившись, посмотрел на Егорова. - А, если бы он не испугался, ты бы стал 
драться? 
  - Не знаю, - пожал плечами Коля. - Мне тоже было страшновато переходить эту 
сваю, но, думаю, что дрался бы. Главное, вниз не смотреть. 
  На другой день Петька, как и обещал, перед всем классом подошел к Кате и 
пробормотал: 
  - Ты, того, Сундукова, прости меня. Я не хотел в тебя огрызком... Случайно 
вышло! Я вообще-то хотел в окно, да тут твой лоб подвернулся. 
  Он стал было ретироваться, но Коля, стоявший рядом, схватил его за шиворот и 
потребовал: 
  - Мало! Еще! 
  Мокренко с опаской покосился на него и добавил, как первоклассник: 
  - Прости меня, пожалуйста, Сундукова, я больше не буду! 
  - Этого достаточно? - Коля посмотрел на Катю. Та кивнула. 
  - Извинения приняты! Можешь идти! - сказала она, и Мокренко торопливо улизнул. 

  А Сундукова пораженно уставилась своими огромными, полными восхищения глазами 
на Колю. 
  - Как тебе удалось заставить его просить прощения? Никогда не думала, что 
Мокренко это сделает! 
  - Гипноз, - скромно сказал Егоров. - Обычный гипноз! 
   
  Рассказ девятый. 
  НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ 
   
  Учитель физкультуры Андрей Тихоныч, бывший мастер спорта по штанге, 
отрастивший живот такой величины, будто он не жуя, проглотил огромный арбуз, 
громко засвистел в свисток. 
  - Внимание, 7 "А"! - крикнул он. - Соседняя школа бросила нам вызов - 
пригласила участвовать в спартакиаде! В программе - подтягивания, прыжки в 
длину, настольный теннис, шахматы. Нужны четыре добровольца! Назначаю желающих: 
Мокренко, Данилов, Егоров, Хитров! Вопросы есть? 
  - Это какая соседняя школа, сто пятая, что ли? - поинтересовался Антон 
Данилов. 
  - Сто пятая! - подтвердил Андрей Тихоныч. 
  Ребята переглянулись. 
  - Так она же спортивная! У них там каждый день тренировки! Они нам в два счета 
шею намылят! - уныло шмыгнул носом Петька. 
  - Без паники, Мокренко! Главное не победа, а участие. Каков наш девиз: раз-раз 
и в дамках! - и Андрей Тихоныч хлопнул Петьку по плечу. 
  - А когда спартакиада? - поинтересовался Филька Хитров. 
  - Во вторник, семнадцатого октября. 
  - А с уроков нас снимут? 
  - На первые два явитесь, а с остальных я вас отпрошу. 
  - Живем! Тогда раз-раз и в дамках! - весело сказал Хитров, передразнивая 
любимый девиз Тихоныча. 
  После физкультуры, когда ребята собрались в раздевалке, Коля Егоров спросил у 
Фильки: 
  - И что ты думаешь по этому поводу? 
  - По какому поводу? - не понял Хитров. 
  - Как мы поступим со спартакиадой? 
  - А никак не поступим... - Филька снял носок и пошевелил пальцами, будто 
проверяя все ли они на месте. 
  - В смысле как это "никак"? - поразился Коля. - Откажемся, что ли? 
  - С чего ты взял, что я собираюсь отказываться? Придем и будем участвовать. 
Только мы забыли спросить, как будут выглядеть эти соревнования. Командные или 
по одному участнику в каждом виде спорта? - убедившись, что ни один палец не 
потерялся, Филька снова надел носок и обулся. 
  - Сейчас узнаю, - Антон Данилов заглянул в тренерскую и вскоре вернулся с 
известием: 
  - Тихоныч говорит, по одному представителю на каждый вид спорта. Сказал: сами 
разделитесь как захотите. 
  Толстый Мокренко посмотрел на свое живот и решительно заявил: 
  - Чур, я подтягиваться не буду! 
  - Боишься, турник не выдержит? - насмешливо спросил Коля. 
  - У меня весовая категория не та! - обиделся Петька. Он, хоть и был самым 
сильным в классе, не мог подтянуться ни разу. 
  Хитров оценивающе окинул взглядом его грушеобразную фигуру и сокрушенно 
покачал головой: 
  - Ну и как с тобой поступить, раз-раз и в дамках? Для турника ты не годишься, 
прыгаешь наверняка неважно, по шарику ракеткой с трех попыток не попадешь... 
Выхода нет, придется тебя выдать за гроссмейстера. 
  - Я в шахматы ничего... хорошо играю, только все время забываю, как фигуры 
ходят, - сказал Мокренко. 
  Ребята засмеялись. 
  - С кем не бывает? Известные гроссмейстеры тоже иногда забывают ходы во время 
турнира. А потом посмотрят на бумажку и вспомнят. Главное: не забывай делать 
умное лицо, - посоветовал Коля. 
  - Ладно, с шахматами решили, - подытожил Филька. - Теперь дальше: кто будет 
прыгать в длину? 
  - Я буду! - вызвался Антон. - Я далеко прыгаю, только у меня почему-то все 
время заступы. 
  - Потренируешься! Поехали дальше. Колька, ты сколько раз подтягиваешься? 
  - Восемь. 
  - А я семь. Значит, на турнике работаешь ты, а я играю в настольный теннис, - 
и довольный, что они все распределили, Хитров куда-то умчался. Дел у него, как 
обычно, было море. 
  Остальные, закончив передеваться, по одному стали выходить из раздевалки. Уже 
в дверях Егоров обернулся и увидел, что Мокренко сидит на скамейке и о чем-то 
сосредоточенно размышляет, подперев голову руками. Увидев, что Коля остановился, 
Петька поднял на него глаза и спросил: 
  - Слышь, Колян, я почти все вспомнил, одно только никак не вспомню: короля в 
шахматах жрут или не жрут? 
  - Думай, гроссмейстер, думай... - сказал Егоров и закрыл дверь раздевалки. 
   
  И вот наступил вторник, семнадцатое октября. Филька проявил чудеса 
изворотливости и ухитрился договориться, чтобы их четверых отпустили не только с 
последних уроков, но и с двух первых, заявив, что им надо готовиться к 
спартакиаде. 
  - Что за спартакиада? - подозрительно спросил Максим Александрыч. 
  - Ответственная. Общероссийская. В случае победы открывает дорогу к 
профессиональному спорту, - важно сказал Хитров. 
  - Тогда ступайте! Может, со спортом вам повезет больше, чем с русским языком и 
литературой. Здесь вы все безнадежны, - отмахнулся Максим Александрыч. 
  - Отпустил? - с беспокойством спросил Мокренко, когда Филька вышел в коридор. 
  - Отпустил, - сказал тот, и все спортсмены завопили: "Ура!" 
  - А теперь пошли тренироваться! Ужасно не хочется ударить в грязь лицом! - 
сказал Колька Егоров, подождав, пока утихнут первые восторги. 
  Они отправились на площадку перед школой и стали тренироваться. Филька чеканил 
на теннисной ракетке шарик. Антон Данилов прыгал в яму с песком. Егоров, пыхтя и 
помогая себе ногами, подтягивался на турнике, а Мокренко нацепил на нос темные 
зеркальные очки и, набычившись, бодал лбом дерево. 
  - Ты что делаешь? - поразился Филька, от удивления едва не уронив ракетку. 
  - Учусь психологической атаке! Хочу сразу добиться над своим противником 
морального превосходства! - сообщил Петька. 
  Антон вытряхнул из ботинка песок: 
  - Значит, собираешься так его запугать, чтобы он сразу сдался? 
  - Думаешь, не запугаю? Он у меня от страха сразу сдасться! 
  - Может и забудет. Только ты на всякий случай запомни, что конь ходит буквой 
"Г", а ферзь во все стороны... 
  Коля спрыгнул с турника и с воодушевлением крикнул: 
  - Мы должны победить во что бы то ни стало! Будем биться не на жизнь, а на 
смерть! 
  - Один за всех и все за одного! - воскликнул Филька, побрасывая ракетку над 
головой. 
  Антон неудачно прыгнул в яму с песком, приземлился на руки и, отплевываясь, 
проворчал: 
  - Размечтался... Чаще бывает: один на всех и все на одного! 
  Потренировавшись примерно час, четверка юных атлетов погрузилась в рейсовый 
автобус, который, дребезжа, повез их к сто пятой школе. 
  Сто пятая располагалась в трехэтажном обшарпанном здании из красного кирпича, 
и, приближаясь к ней, ребята ощутили робость. Их неуверенность еще более 
возросла, когда они прочли табличку: "Общеобразовательная школа Љ 105 со 
спортивным уклоном (самбо)". 
  У дверей их остановили двое дежурных старшеклассников. Для устрашения оба были 
в самбовках на голое тело. 
  - Куда претесь? - спросил один с пробивающимися на верхней губе усиками, 
перегораживая им дорогу. 
  Егоров, оглянувшись, посмотрел на Данилова, Антон - на Мокренко, а Петька 
уставился на Фильку. Хитров тоже оглянулся, но так как за ним никого уже не 
было, сказал: 
  - На спартакиаду! 
  Старшеклассники захохотали: 
  - Ладно, катитесь в зал прямо по коридору! 
  Наша четверка отважно прошествовала мимо дежурных и оказалась в спортзале. Он 
был огромным, намного больше, чем в их школе. В углу были навалены толстые маты 
и стояли набитые кожаные чучела для тренировок. Какой-то парень крутился на 
турнике, делая подъемы переворотом и солнышко. Но и этого ему было мало, и он 
два раза подтянулся на одной руке! При мысли, что придется соревноваться с этим 
парнем, Коля Егоров почувствовал сухость во рту. 
  К ним подошла женщина средних лет с висевшим на шее свистком. 
  - Вы из какой школы? - спросила она. 
  - Из 102-й, - ответил за всех Данилов. 
  Тренер отметила что-то в блокноте. 
  - Класс? 
  - 7"А"! Когда мы будем соревноваться? 
  - Садитесь на скамейку и ждите. Вас вызовут! 
  Ребята уселись на узкую скамейку и стали терпеливо ждать. Зал постепенно 
наполнялся. Народу оказалось много, в том числе и старшеклассники из их школы. 
Когда собрались все участники из трех школ поселка и пяти районных и суета 
улеглась, на середину зала вышел жилистый мужчина в самбовке, на шее у которого 
тоже висел свисток. 
  - Внимание! Повторять не буду! - крикнул он. - Спартакиада проводится по 
классам! Вначале пятые, потом шестые, седьмые, восьмые и далее. От каждой школы 
выставляется по одному участнику! В зале, как вы видите, четыре угла. В одном 
углу - турник, в другом - прыжки, в третьем - теннис, в четвертом - шахматы, а 
посередине за столом сижу я и фиксирую результаты. А теперь марш по углам! 
Надеюсь, отличить подтягивания от тенниса вы сможете? 
  И вот соревнования начались. Женщина-тренер и два ее помощника бегали по залу 
и записывали, кто сколько раз подтянулся, как каждый прыгнул, кто победил в 
теннис и шахматы, а жилистый тренер сводил все данные в длинный список. 
  Вначале выступили пятые классы, затем шестые и вот наступило время седьмых. У 
турника стоял Егоров и ждал своей очереди. Перед ним один семиклассник 
подтянулся пятнадцать раз, другой - десять и третий - шесть. И теперь Коля 
прикидывал: если подтянется восемь раз, то его место во всяком случае не будет 
последним. 
  - Егоров! Сто вторая школа! - громко объявила тренер. 
  Коля, все забыв от волнения, вышел к турнику, подпрыгнул раз, другой, третий, 
но так и не смог достать до перекладины, которая была слишком высоко. Ребята 
засмеялись. 
  - Встань на стул! Так все делают! - подсказала ему женщина-тренер. 
  Егоров и сам вспомнил, что все выступавшие до него вставали на стул, но теперь 
упрямство мешало ему сделать то же самое. Он встал на цыпочки, изо всей силы 
прыгнул - и каким-то чудом ухватился за перекладину. 
  - Вот упрямый! Теперь подтягивайся! - и тренер приготовилась считать. 
  Коля, дергая ногами, подтянулся два раза, и неожиданно для себя бессильно 
повис на турнике. Он раскачивался, пытаясь подтянуться еще, но третий раз сумел 
достать только до половины. 
  - С этим все ясно. Пиши результат, Сергеев! Следующий! - сказала тренер, 
прерывая его мучения. 
  Егоров спрыгнул с турника и, ни на кого не глядя, пошел в сторону, пока не 
наткнулся на Антона, который стоял поблизости и наблюдал за его провалом. 
  - Негусто у тебя, - сказал он. 
  - Не понимаю, что случилось! Ты же сам видел, как я сегодня подтягивался! Семь 
раз, потом шесть и три раза по пять. А теперь всего два и больше не могу! - с 
горечью воскликнул Коля. 
  - В том-то и дело. Не нужно было тебе сегодня тренироваться, - заметил Антон. 
  - Но почему? 
  - Ты мышцы переутомил. Завтра у тебя все болеть будет, - со знанием дела 
пояснил Данилов. 
  Это несколько утешило Колю, и он спросил: 
  - А ты как? Отпрыгал? 
  Антон помрачнел: 
  - Три заступа подряд! В третий раз тренер даже смотреть не стал, а сразу 
сказал: "Не засчитано!" А так я дальше всех улетал! И угораздило их выдумать эту 
дурацкую черту! 
  Егоров усомнился, что он улетал дальше всех, но спорить не стал. Теперь не 
докажешь - все равно не засчитано. 
  - Хитров, сто вторая, играет с Хализевым, сто пятая! - громко объявил тренер, 
и Антон с Колей побежали смотреть. 
  Филька встал у одного конца теннисного стола, а с другом конце - высокий 
тонкорукий парень, державший ракетку с видом профессионала. 
  Стали разыгрывать подачу. Фильке удалось каким-то чудом отбить шарик раза два, 
но потом его противник, взмахнув длинной рукой, подал крученый и Хитров промазал 
мимо стола. 
  - Потеря подачи. Подача Хализева! - объявил судья. 
  Филькин противник подул на свою ракетку и резко подал. Хитров даже не заметил 
шарика, только услышал, что по его половине цокнуло, а судья произнес: 
  - Один - ноль. 
  А потом судья только успевал говорить: "Два - ноль! Три - ноль!" 
  В результате Филька проиграл со счетом одиннадцать - два, и был доволен, что 
не всухую. Впрочем, Хитров не выглядел огорченным. Он пожал своему сопернику 
руку и, положив на стол ракетку, отправился к друзьям. 
  - Видели, как он меня кручеными? Уверен, у него разряд! А у вас как дела? 
  Пожаловавшись друг другу на роковое невезение и найдя тысячу причин, 
смягчающих их проигрыш, тройка приятелей отправилась смотреть на игру в шахматы. 

  - Интересно, как дела у Мокренки? Если мы трое проиграли, ему тем более ничего 
не светит! - сказал Антон. 
  Так как шахматный турнир длился дольше остальных видов состязаний, чтобы его 
не затягивать, игра велась одновременно на двадцати досках. 
  Друзья отыскали Петьку, сидевшего за пятой доской справа, и стали давать ему 
советы. Хотя прошло уже минут двадцать, Мокренко, игравший белыми, не сделал еще 
ни одного хода. Он сидел взмокший, напряженно уставившись на доску. 
  - Почему ты снял темные очки? И где же твоя психологическая атака? - 
насмешливо шепнул ему Данилов. 
  - Какая психологическая атака? Вы видели этого амбала? - прошептал Мокренко, 
не поднимая головы и незаметно показывая пальцем на своего противника. 
  Антон посмотрел на соперника Мокренко и прикусил язык. Напротив Петьки сидел 
парень с бычьей шеей, весивший по меньшей мере килограммов восемьдесят. Он был 
выбрит наголо, на шее у него висела цепочка со скелетом, а палец правой руки 
украшал перстень-кастет в виде черепа, которым амбал многозначительно постукивал 
по столу. Одет он был в разрисованную самбовку, стянутую на поясе узлом. 
Физиономия у парня была мрачная и хулиганская. 
  - Такой двинет - мало не покажется! Ты уверен, что он учится в седьмом классе? 
- удивился Филька. 
  - Откуда я знаю? Думаешь, я у него спрашивал? Я с ним вообще не разговаривал! 
  - А вообще всякое бывает, - продолжал Хитров. - Допустим, его отдали в школу с 
десяти лет: десять плюс семь получается семнадцать. Да, брат, влип ты в историю! 

  - Делать нечего. Хочешь не хочешь: играть надо! Давай, Мокренко, ходи! - 
сказал Егоров. 
  - Как ходить-то? 
  - Ну давай хоть пешку двинь вперед на две клетки! 
  Петько уныло двинул пешку с е2 на е4. 
  Его противник на другом конце доски скривился и постучал ребром одной руки о 
ладонь другой. Мокренко задрожал. Парень грозно навис над доской и, зеркально 
повторив ход, передвинул свою черную пешку. 
  - Мне еще не мат? - с надеждой прошептал Петька. 
  - Пока нет, - сказал Колька. - Играй дальше, двинь слона! 
  - Какого слона? Этого? 
  - Нет, вон того! Поставь его на ту клетку! 
  Мокренко, стараясь не смотреть на своего противника, послушно пошел слоном, 
куда указал ему Коля. Амбал повторил его ход, при этом так хлопнув фигурой о 
доску, что все фигуры сдвинулись со своих мест. 
  - Ишь ты, хитрит! Сразу видно, хорошо играет! Может, мне сдаться? - прошептал 
Мокренко. 
  - Рано еще! Давай двинем ферзя! - посоветовал Коля. 
  - Куда? Прямо? 
  - Нет прямо нельзя, там же твоя пешка! 
  - А я разве не могу сбить свою пешку? - удивился "гроссмейстер". 
  - Нет, не можешь. Ходи ферзем на ту клетку по диагонали! 
  Петька со вздохом поставил ферзя, куда ему было указано. Амбал потянулся было 
к своему, чтобы повторить его ход, но потом засмотрелся за соседнюю доску и 
двинул крайнюю пешку на одну клетку. 
  - Чего дальше делать? - озабоченно спросил Мокренко. 
  - Сбивай вон ту черную пешку около короля! - потребовал Коля. 
  - А он не того, не разозлится? - испугался Петя, косясь на внушительные кулаки 
противника. 
  - Наоборот, обрадуется! Ты же ему ферзя жертвуешь! - сказал Егоров. 
  Мокренко сбил ферзем указанную пешку. Амбал тупо уставился на белого ферзя, 
появившегося рядом с его королем и защищенного слоном. 
  Рядом остановился тренер, мельком взглянул на доску и, хлопнув Мокренко по 
плечу, сказал: 
  - Поздравляю: мат! Игра окончена! На третьей доске выигрыш белыми. 
  Петька, обрадовавшись, что проиграл так быстро, посмотрел на тренера и 
спросил: 
  - Кому мат? Мне? 
  - Почему тебе? - удивился тренер. - Ему! Ты же детский мат поставил! Значит, 
ты и выиграл! 
  - Я выиграл? - перепугался Мокренко. - Вы уверены? 
  - Конечно, уверен. Классическая комбинация. Простейший мат в три хода! - 
сказал тренер и отошел к другой доске. 
  А Петька вдруг почувствовал, что на него упала квадратная тень -противник 
медленно поднялся из-за стола и навис над ним. 
  - Ты чего? - спросил он басом. - Оборзел? А ну пошли выйдем! 
  Мокренко с ужасом уставился на него, вскочил и с неожиданной для такого 
толстяка скоростью бросился бежать. За ним устремились Филька, Антон и Колька. 
  Они мчались как профессиональный спринтеры и остановились только, когда от сто 
пятой школы их отделяли три квартала. Тяжело дыша, Петька прислонился к дереву. 
  - За нами никто не гонится? - спросил он. 
  - Никто! - заверил его Филька, оборачиваясь. 
  - Вот и хорошо, потому что я собираюсь сделать одно дело, - мрачно сказал 
Мокренко. 
  - Какое дело? - поинтересовался Антон. 
  - А вот какое! - внезапно Мокренко бросился на Данилова, сбил его с ног, 
навалился сверху и стал душить, повторяя: 
  - Жертвуй ферзя! Жертвуй ферзя! Сейчас я тебя самого пожертвую! 
   
  Рассказ десятый. 
  ВОДОЛАЗ 
   
  Коля Егоров любил читать о научных и технических изобретениях, фантастику, 
приключенческую литературу и подростковые энциклопедии. Иногда он настолько 
увлекался, что неделями не показывался во дворе, даже в школе на переменах 
сидел, уткнувшись в книгу... 
  - Ты смотри, Колян, особенно не зачитывайся. От книг голова пухнет, - 
предупреждал его Мокренко. 
  - Тебе этого не грозит! - отвечал Егоров. 
  - Мне что, я не за тебя волнуюсь. 
  - Заклей себе рот пластырем и волнуйся! 
  Но если бы дело ограничивалось только чтением! Колька не только читал, но и 
старался перенести все из книг в жизнь. Так, после "Трех мушкетеров" он стал 
учиться фехтовать, прочтя "Последних могикан" тренировался в метании топора, 
который называл томагавком. А когда однажды ему попалась книга про гонщиков, он 
попытался сделать гоночную машину из мотоплуга, чтобы тренироваться на ней для 
"Формулы-1", но родители отобрали мотоплуг, и будущий покоритель трасс на два 
месяца был лишен карманных денег. 
  А однажды в книге об Александре Македонском Коля наткнулся на эпизод, 
рассказывавший, как великий полководец спускался на океанское дно в колоколе, 
внутри которого был воздух. Заинтересовавшись, Егоров прочел несколько книг о 
подводных лодках и об окенских экспедициях Кусто и, вдохновленный, решил 
сконструировать собственный батискаф. 
  В свой замысел он посвятил Фильку Хитрова и Антона Данилова. Вначале оба 
одноклассника отнеслись к его затее недоверчиво. 
  - Батискаф? Не мелочись - давай уж сразу самол„т! - фыркнул Антон, а Филька 
спросил: 
  - А из чего ты хочешь сделать эту штуку? 
  Колька с гордостью показал им малопонятный чертеж на большом листе бумаги, 
выполненный ручкой и карандашо