они так хотят доставить  Труфилова  в
Москву, но, судя по их осведомленности и оснащению здания в  Амстердаме,
за Самаром стоят довольно мощные силы. От всего этого  у  меня  начинает
болеть голова. Все,  надо  сосредоточиться.  Сегодня  мне  предстоит  не
просто разыскать второго человека, с которым может быть связан Труфилов,
но это нужно сделать так, чтобы Хашимов поверил в мое алиби. Убедился  в
моей искренности. Он должен поверить моим словам, что  мне  не  доверяет
Кочиевский и у меня нет адресов и фамилий людей, через  которых  я  могу
выйти на Труфилова.
   Я разместился в отеле "Софитель  Антверпен"  -  это  в  самом  центре
города.
   В Антверпене я еще  не  был.  Бельгийские  города  поражают  уютом  и
красотой  старых  домов.  Бельгийцы  всегда   были   более   склонны   к
компромиссам, чем их северные соседи  -  голландцы.  В  то  время  когда
Голландия уже получила независимость, Бельгия еще долго входила в состав
других  государств,  сначала  -  испанских  владений,  потом,  частично,
австрийских, и много лет страна была территорией собственно  Франции.  В
маленькой  стране  сложилось  историческое  двуязычие  -  французский  и
нидерландский (фламандский)  имеют  одинаковый  государственный  статус.
Бельгийцы  никогда  не  чурались  связей  с  Францией,  в   отличие   от
голландцев,  которые  инстинктивно  тянулись  к  британцам,  а  получили
влиятельного соседа - Германию.
   Наверно,  это  очень  правильно,  что  именно  в  Бельгии   находятся
общеевропейские структуры, в том числе и штаб-квартира НАТО. Страна дает
ощущение подлинного центра Европы. В свое время Брюссель был  нашпигован
нашими разведчиками, а вот Антверпен держится как бы в  стороне.  Он  не
так ошеломительно красив,  как  Брюгге,  и  не  такой  европейский,  как
Брюссель.  Он  скорее  похож  на   итальянские   города   своим   хорошо
сохранившимся историческим центром, где множество строений  относится  к
девятнадцатому и даже к началу семнадцатого-восемнадцатого веков.
   Устроившись в отеле, я даже не стал проверять, приехали ли  сюда  мои
соглядатаи. Хотя точно знал, что приехали. Спустившись вниз, я  пообедал
в ресторане "Тиффани" и вновь  поднялся  наверх.  Для  заурядного  отеля
здесь слишком претенциозные названия. Ресторан  "Тиффани",  "Пульман"  -
наверно,  владельцы  отеля  вскоре  захотят  изменить  и  его  название,
придумав нечто сверхэлегантное.
   Я поднимаюсь к себе в номер и ложусь на постель не раздеваясь.  Ровно
в шестнадцать ноль-ноль мне должен позвонить Кочиевский. Он  уже  знает,
что мой мобильный телефон прослушивается. Теперь его задача узнать,  кто
стоит за Самаром Хашимовым. Мне даже жаль несчастных, которых пошлет  на
встречу Хашимов.
   Их наверняка встретят люди Кочиевского. Чем там  все  закончится,  не
мое дело. В конце концов, у каждого своя игра.
   Ровно в четыре раздается звонок  полковника  Кочиевского.  Звонок  по
моему мобильному телефону, который прослушивается людьми Хашимова.
   - Добрый день, Вейдеманис, - уверенно начал полковник, -  как  у  вас
дела?
   Здесь важно не переигрывать. Хашимов и  его  люди  не  должны  ничего
заподозрить.
   - У меня все в порядке, - отвечаю  я  бодрым  голосом,  -  приехал  в
Антверпен нормально, жду, когда вы дадите, мне адрес.
   - Запишите, - говорит мне Кочиевский. - Игорь  Ржевкин.  Он  живет  в
Схетоне, это город-спутник Антверпена. У него собственный дом.  Запишите
адрес, - он диктует мне подробный адрес. Я  делаю  вид,  что  записываю,
понимая, что там людей Хашимова будут ждать двое убийц, один из  Которых
хладнокровно зарезал несчастного друга  Хашимова  в  самолете.  Впрочем,
другая сторона  тоже  не  осталась  в  долгу.  Судя  по  тому,  как  они
застрелили Кребберса, у них есть свои профессионалы не хуже. Но это меня
уже не должно касаться.
   - Я все понял, - отвечаю я полковнику, глядя в окно, - выезжаю  через
полчаса. Возьму машину, и вперед.
   - Удачи! - Он отключается.
   В эту секунду  ко  мне  в  номер  постучали.  Я  отключил  телефон  и
направился к двери. На пороге -  молодой  посыльный,  почти  мальчик,  с
конвертом  в  руках.  Он  явно  ждет  чаевых.  Черт  возьми,  какое   же
соотношение бельгийского франка к французскому? Не могу сообразить: один
к трем или к четырем? Даю пять бельгийских франков. Он удивленно смотрит
на меня. Конечно, я ошибся. Доллар стоит примерно  тридцать  бельгийских
франков. Черт возьми, быстрее бы они все перешли на евро. Впрочем, я  до
этого дня все равно не доживу. Я беру конверт и протягиваю  ему  доллар.
Это ему нравится гораздо больше. Он кивает и величественно удаляется  по
коридору.
   Я открываю конверт.  Точность  Кочиевского  меня  поражает.  Вот  это
профессионализм!  В  конверте  адрес,  подлинный  адрес  Ржевкина.  Пока
боевики Кочиевского и Хашимова будут убивать Друг  друга  в  Схетоне,  я
могу  спокойно  съездить  в  Другой  конец  Антверпена  и  поговорить  с
Ржевкиным. Если, конечно, он окажется на месте.
   Я смотрю на свой  мобильный  телефон.  Если  все  пройдет  нормально,
больше он мне не понадобится.  Сам  ар  Хашимов  и  его  люди  попали  в
расставленную ими же ловушку.  Я  оставлю  телефон  на  столе,  даже  не
выключая его. Пусть он еще  некоторое  время  поработает.  Хотя  нет.  Я
должен еще раз позвонить Хашимову и  убедиться,  что  все  нормально.  Я
поднимаю свой телефон и набираю номер Самара.
   - Вы все слышали? - спрашиваю я его.
   - Конечно. Это бывший компаньон Труфилова. Мы так и предполагали, что
он в Бельгии, но не знали, где именно.
   - Теперь знаете, - сухо говорю я ему, - удачи  вам.  Только  сделайте
так, чтобы при мне не стреляли.
   - Выезжайте через час, -  советует  мне  Хашимов,  -  и  не  особенно
торопитесь. Мои люди уже выехали в Схетон.  Они  будут  на  месте  через
тридцать минут.
   - Договорились. - Я снова кладу  мобильный  телефон  на  столик.  Как
легко все получилось. Хашимов считает, что его люди успеют поговорить  с
Ржевкиным до того, как я там появлюсь. Они рассчитывают, что у них будет
время решить, что делать с бывшим компаньоном Труфилова. И  если  он  им
скажет правду, то они выйдут на самого Труфилова раньше  нас.  Я  думаю,
что времени у них в обрез и они наверняка решат похитить Ржевкина, чтобы
потом спокойно его допросить. А допросив, конечно,  уберут.  Получается,
что они такие же убийцы, как и мои "наблюдатели". Пауки в  банке.  Какая
разница, кто из них раньше слопает другого.
   Через час я выезжаю из отеля. Минут через десять оставляю  машину  на
стоянке, ныряю в супермаркет,  выхожу  с  другой  стороны,  останавливаю
такси.
   Затем повторяю трюк еще раз, убеждаясь, что за мной никто не  следит.
И  наконец  подъезжаю  к  офису  компании  "SRS",  которая  находится  в
трехэтажном уютном особнячке.  По  данным  Кочиевского,  именно  в  этом
здании работает  его  президент,  а  ныне  бельгийский  гражданин  Игорь
Ржевкин.
   Войдя в офис, узнаю, где находится компания Ржевкина.  Поднимаюсь  на
третий  этаж.  Приемную  украшает  длинноногая  девица,  в   которой   я
безошибочно узнаю бывшую соотечественницу. По-моему, она  даже  литовка.
Довольно острые черты лица и темные волосы. Наши бывшие соотечественники
почему-то   уверены,   что   им   необходимы   длинноногие    секретари.
Профессиональные качества девушек их мало заботят. Я  хорошо  знаю  этот
сорт нуворишей, которые потянулись в Европу после августовского кризиса.
Поняв, что воровать становится труднее, а в некоторых  местах  и  вообще
невозможно, они потянулись косяком  в  другие  страны,  стремясь  спасти
остатки своего капитала и имущества.
   -  Мне  нужен  господин  Ржевкин,  -  объясняю  я  длинноногой  особи
по-русски.
   Я не ошибся. Нужно видеть, с каким презрением она на меня взглянула.
   Ясно - она презирает всех своих бывших соотечественников.
   - Что мне ему сказать? - спрашивает она.
   - Передайте ему, что приехал друг Дмитрия Труфилова.
   Она  смотрит  на  меня  пустыми  глазами.   Потом   нажимает   кнопку
селекторной связи. Даже не встает, чтобы пойти и доложить своему  боссу.
Очевидно, она спит с ним и поэтому позволяет себе эти вольности.
   - К вам посетитель, - докладывает она на чудовищном французском.
   - Какой посетитель? - раздается негодующий рык хозяина.
   - Он утверждает, что он друг Дмитрия Трефилова, - докладывает девица.
   - Труфилова, - поправляю я девушку, но похоже, что ее босс все  понял
и так.
   - Я сейчас выйду, - крикнул он, и через несколько секунд из  кабинета
выбежал коренастый Крепыш в темной водолазке  и  сером  костюме.  Хорошо
еще,  что  не  в  малиновом  пиджаке.  И  хотя  на  пальцах  этого  типа
поблескивает крупный перстень, на груди  нет  привычной  цепи.  Это  уже
впечатляет.
   - Кто вы такой? - бросается он ко мне. - Откуда  вы  приехали?  Я  не
знаю никакого Труфилова. Уходите отсюда.
   - Мне нужно с вами поговорить.  -  Я  хладнокровно  наблюдаю  за  его
метаниями. Главное сейчас - выдержать первый напор.
   - Чего вы хотите? Я бельгийский гражданин. У меня вид на  жительство.
Я ничего не хочу слышать, не собираюсь участвовать в ваших фокусах.
   - Спокойнее, - говорю я ему, не повышая голоса,  -  иначе  вы  можете
потерять и  вид  на  жительство,  и  свою  фирму.  И  даже  оказаться  в
бельгийской тюрьме.
   Он смотрит на меня вытаращенными глазами. До него постепенно  доходит
смысл моих слов. Затем он направляется в свой  кабинет,  коротко  бросив
мне:
   - Идемте.
   Мы входим в его  кабинет.  Именно  такой  кабинет  и  должен  быть  у
подобного типа.  Огромных  размеров  комната,  большой  стол,  несколько
телефонов и даже портреты хозяина в рамках. Охотничьи трофеи  в  немалых
количествах, даже грамота о членстве  в  каком-то  клубе.  И  все  здесь
словно кричит - смотрите, как я преуспел, как я отлично устроен в жизни.
   - Так что вам, собственно, нужно? - спрашивает  он,  плотно  закрывая
дверь.
   - Мне нужен ваш друг - Дмитрий Труфилов.
   - Я не знаю, где он сейчас,  -  отвечает  Ржевкин,  отводя  глаза.  И
конечно, замечает, как я реагирую на его вранье. Я молчу, глядя на него,
а он начинает нервничать еще больше.
   - Мы с ним не виделись два года. Или полтора. Я  ничего  не  знаю,  -
нервно говорит он в ответ на мое затянувшееся молчание.
   В такие моменты пауза бьет по нервам похлеще любого вопроса.
   - Но вы знали раньше Труфилова? - спрашиваю я.
   Отпираться бессмысленно, ведь он сам себя выдал нервозными ответами.
   - Знал. Немного знал. Но я давно  уехал  из  Москвы,  и  у  меня  нет
связей...
   В такие секунды нужно действовать быстро и,  главное,  решительно.  Я
схватил  его  за  водолазку,  прижимая  к  стене.  Он  даже  не  пытался
вырваться.
   - Послушай, что я тебе скажу, - прошептал  я  этому  подлецу,  -  мне
позарез нужен Труфилов. И я знаю, что тебе известно, где  он  находится.
Ты меня понимаешь. Я приехал от его бывших сослуживцев. Если  мы  смогли
вычислить, где ты находишься, то мы обязательно найдем и  его.  Но  если
наши поиски затянутся, ты можешь считать себя покойником. Ты хорошо меня
понял? Покойником!
   - Я ничего не знаю, - твердит он, но я знаю, что  такие  типы  бывают
стойкими только до первой пощечины. Элементарные азы психологии. Я резко
и больно бью его по физиономии - раз, второй.
   - Не будь кретином, - говорю я ему очень  тихо,  с  трудом  сдерживая
кашель. Закашляться сейчас - значит обнаружить свою слабость. - За тобой
уже выехали убийцы, и у тебя есть тридцать минут, чтобы сбежать  отсюда.
Только тридцать минут! Ты меня понял? Потом будет поздно.
   - Какие убийцы? - Он напуган до предела.
   - Которые объявили на тебя охоту. Я оставлю  тебя  здесь  и  уйду.  А
ровно через полчаса появятся люди, которые не будут  церемониться  ни  с
тобой, ни с твоей длинноногой любовницей.
   - Чего ты хочешь? - начинает он соображать.
   Пощечины явно ускорили процесс кровообращения.
   - Когда ты видел последний раз Труфилова? Говори быстрее, у нас  мало
времени. - Три месяца назад. Он приезжал ко мне  в  Антверпен.  Говорил,
что его будут искать. Просил денег. Я ему немного помог.
   - Куда он уехал?
   Ржевкин трясет головой, даже не пытаясь ничего сказать. Я  снова  бью
его по лицу.
   - Куда он уехал? Говори быстрее! Вспоминай, вспоминай. У нас осталось
только двадцать пять минут. Только двадцать пять.
   - Он уехал... уехал... - Ржевкин трусит. Он хочет сказать, но боится,
что получится еще хуже.
   - У нас нет времени! - ору я изо всех сил.
   - Он уехал в Париж, - выдавливает Ржевкин, - уехал три месяца  назад.
Он живет за Монпарнасом, в Париже. Там находится дом его знакомой.
   - Как ее зовут?
   Он все еще колеблется.
   - Назови мне ее имя!
   - Сибилда. Ее зовут Сибилла. Фамилии я не знаю.
   Похоже, он говорит правду, было такое имя среди пяти людей, чьи досье
я изучал. Там значилось имя Сибиллы Дюверже.  Похоже,  он  действительно
напуган и не врет.
   - Адрес! - ору я. - Говори адрес!
   - На авеню генерала Леклерка, - выдыхает он, -  больше  я  ничего  не
знаю.
   Я толкаю его к стене. Смотрю на часы.  Если  у  него  осталось  и  не
двадцать минут, то, конечно, не больше часа. Он должен  успеть  сбежать,
чтобы его не остановили ни мои соглядатаи, ни профессионалы Хашимова.
   - Уезжай из города, - советую я  ему,  -  вернешься  через  несколько
дней, когда все будет спокойно. А еще  лучше,  после  двенадцатого  мая.
Тогда ты уже никому не будешь нужен. Ты меня понял?
   - Понял. - Он сглотнул слюну, глядя куда-то вбок. Ага, он  смотрит  в
сторону картины, висящей на стене. Интересно, почему  он  туда  смотрит?
Она как-то непонятно низко висит.  Подойдя  к  картине,  я  ударом  руки
сбрасываю ее на пол. Так и есть. За ней  -  личный  сейф  этого  идиота.
Такие не меняются никогда.
   Самые надежные документы и часть наличных он наверняка хранит у  себя
в сейфе.
   Эти разбогатевшие торгаши с золотыми цепями  на  шее  искренне  верят
только в наличные деньги, которые лежат у них под задницей... До чего же
противно иметь с ними дело.
   - Уезжай, - напоминаю я ему и выхожу из кабинета. Девица  смотрит  на
меня с явным недоумением.
   - Не хотите ли кофе? - спрашивает меня эта особа.
   - Думаю, что вашему шефу оно тоже не пригодится, -  говорю  я  ей  на
прощание.
   Теперь самое главное - забрать свои  вещи  из  отеля,  пока  туда  не
доберутся люди Хашимова. Я все еще думаю, что я самый умный. Уже  отходя
от здания, тороплюсь к остановке такси, чтобы вернуться в отель. У  меня
очень мало времени. Кто бы ни вернулся из Схетона, легче мне от этого не
станет.
   В тот момент, когда я останавливаю такси, чтобы отправиться в  отель,
я вижу,  как  выбежавший  из  здания  Ржевкин  спешит  к  своему  "БМВ",
оставленному перед зданием. Я сажусь в  автомобиль  и  называю  водителю
свой отель.  Ржевкин  усаживается  в  свой,  положив  рядом  на  сиденье
небольшой чемоданчик.  Конечно,  я  был  прав.  Он  держит  некий  запас
наличности в своем сейфе.
   - Быстрее, - прошу  я  водителя,  и  в  этот  момент  страшный  взрыв
потрясает всю округу. Я невольно оборачиваюсь. Белый  "БМВ",  в  который
только что сел Игорь Ржевкин, превратился в горящий факел. Я  выскакиваю
из машины, растерянно оглядываясь по сторонам. Кто это мог сделать?  Кто
подложил бомбу? Кто успел это сделать, пока я говорил  с  бизнесменом  в
его офисе? Или Кочиевский меня снова обманул,  и  его  "наблюдатели"  не
поехали в Схетон. Но тогда зачем было устраивать засаду людям Хашимова в
Схетоне? Они ведь не могли  успеть  вернуться  так  быстро.  Что  вообще
происходит?
   - Мсье, - обращается ко мне водитель, - вы поедете  в  отель?  Сейчас
здесь будут пробки. Полиция перекроет все улицы.
   Он думает только о своем. Конечно, ему важно  быстрее  покинуть  этот
район.
   - Да, - кивнул я, - давайте побыстрее в отель. Мне нужно  еще  успеть
на вечерний поезд в Париж.

ЗА НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ДО НАЧАЛА

Москва. 8 апреля

   Его  уже  ждали  в   зале   для   официальных   делегаций   аэропорта
Шереметьево-2.
   Трое сотрудников ФСБ посадили его  в  машину  и  на  полной  скорости
рванули, но не в сторону города, а совсем в ином направлении.
   - Куда мы едем? - спросил Дронго, заметив, что впереди идет еще  одна
машина.
   - Так нужно, - загадочно ответил ему один из спутников.
   Проехав около двадцати минут,  оба  автомобиля  свернули  с  основной
дороги налево, направляясь к небольшим строениям, видневшимся за высокой
металлической оградой. Ворота автоматически открылись, и они въехали  на
площадку, затормозив  перед  большим  строением  без  окон,  похожим  на
большой деревянный амбар.
   - Войдите внутрь, - предложил один из офицеров ФСБ, - там установлена
специальная система, исключающая возможность прослушивания.
   Подозревая, что столь тщательные  меры  безопасности  вызваны  чем-то
непредвиденным, Дронго шагнул  в  здание.  "Амбар"  только  снаружи  был
деревянным.
   Стальная обшивка в несколько сантиметров надежно изолировала основное
помещение. Несколько офицеров ФСБ сидели за столиками. Один из них встал
и подошел к Дронго - Рогов, - представился он, -  Андрей  Викторович.  Я
много о вас слышал.
   Среднего роста, лет сорока, с немного запавшими глазами.  Мрачный,  в
общем, человек - словно  бы  сознание  личной  ответственности  наложило
отпечаток  на  весь  его  облик.  Его  густая  седая  шевелюра  казалась
инородной при таком молодом лице. Энергично пожимая Дронго руку,  другой
рукой он показал, куда следует пройти гостю.
   - Спасибо. - Дронго прошел к столику и сел на предложенный ему стул.
   Почти сразу из другой комнаты вышли Романенко и Лукин.
   - У вас только двадцать минут, - напомнил Рогов.
   - Где вы пропадали? - спросил Романенко. - Я  искал  вас  вчера  весь
день.
   Боялся даже думать о чем-то плохом.
   - Вы просто забыли, - напомнил  Дронго,  -  когда  мы  начинали  нашу
операцию, я отпросился У вас на седьмое апреля. Это день моего рождения.
   - У меня голова кругом идет. Вы думаете, я способен помнить еще такие
даты, - пожаловался Романенко, - во всяком случае, я  вас  поздравляю  и
желаю вам долгих лет жизни.
   - Спасибо. У нас неприятности?
   - Еще какие, - вздохнул Романенко.  -  Судя  по  всему,  ваша  уловка
против Артемьева удалась наполовину. Он действительно  поверил,  что  вы
хотели  силой  добиться  от  него  признания,  и  позвонил  Кочиевскому.
Остальное вы помните. Нам удалось подслушать разговор Артемьева. А через
несколько часов он был убит. Я уже тогда подумал, что должна быть  связь
между встречей Артемьева с Кочиевским и убийством  главы  агентства.  Но
только сегодня утром Захар выяснил, что связь точно была.  В  той  части
здания,  где  сидит   Кочиевский,   установлена   специальная   система,
исключающая возможность прослушивания. Более того, они поставили в самом
здании систему "Шатер".
   - Я думал, что подобные системы используют только в контрразведке,  -
хмуро заметил Дронго.
   - Как  видите,  не  только.  Сейчас  уже  трудно  удивить  какой-либо
системой.
   Можно заказать любую и привезти  ее  в  Москву  совершенно  легально.
Очевидно,  Кочиевский  обнаружил  попытку  Лукина   прослушать   телефон
Артемьева и все понял.
   Конечно, это никакое не доказательство, но для нас важно, что  у  них
стоит такая система. Это уже косвенное  доказательство  вины  полковника
Кочиевского. Хотя только на основании этого мы не сможем его  арестовать
или предъявить ему какие-либо обвинения.
   - Они установили систему "Шатер" в сочетании с дуплексным  телефонным
определителем, - пробормотал Лукин. - Я не мог даже предположить, что  в
их здании существует подобная система защиты.
   - Подождите, - нахмурился Дронго,  -  что  значит  -  в  сочетании  с
дуплексным определителем? Я не совсем понял, что это значит.
   - Система "Шатер" разворачивается в  зданиях  повышенной  секретности
для  защиты  излучаемой  информации  за