Один из гаишников, стоявший на трассе, резко махнул жезлом в сторону,
предлагая превысившей скорость машине прижаться к  обочине.  Можно  было
попытаться проскочить,  но  Мыльников  решил  остановиться.  Он  вырулил
правее, поближе к деревьям, и остановил машину, ожидая,  когда  подойдет
сотрудник патрульно-постовой службы, задержавший их автомобиль.
   Мыльников полез за документами, в это время из-за деревьев,  рядом  с
которыми стояла его машина, вышли  сразу  три  человека  в  масках  и  с
автоматами в руках. Никто не успел даже понять,  что  именно  произошло.
Все трое  подняли  автоматы,  сотрудник  милиции,  остановивший  машину,
отвернулся. И в этот момент они  открыли  огонь  по  машине  Мыльникова.
Несчастный бандит, как и его напарник, не успел даже достать оружие.  Их
просто расстреляли в упор, а потом добили выстрелами в голову. И  вместе
с нападавшими убийцами с места происшествия исчез и загадочный сотрудник
милиции.
   Через два часа уже в другом конце города примерно схожим образом,  но
только  без  сотрудника  милиции,  была  расстреляна  машина  с  другими
боевиками Жеребякина.
   Жеребякин узнал о случившемся от Колесова, который и этот день словно
задался целью портить ему настроение.
   - Откуда вы все так быстро узнаете? - спросил его Жеребякин. -  Такое
ощущение, что вам докладывает сам министр МВД.
   - Да нет, не он. Просто я привык хорошо платить людям за информацию.
   Пока твои полоумные придурки  устраивают  разные  цирковые  трюки,  я
получаю информацию. А за нее нужно платить.
   - Лучше бы  вы  мне  сообщили  хоть  один  раз  за  сегодняшний  день
что-нибудь приятное, - проворчал Жеребякин.
   - Что есть, то и сообщаю, - засмеялся Колесов. - Ты сегодня с дачи не
выходи. Может, они решили тебе сегодня "Варфоломеевский  день"  устроить
вместо ночи. Поэтому посиди лучше дома.
   Жеребякин положил трубку и вспомнил о Борисе. Это был  самый  опытный
его боевик, бывший офицер ГРУ, прошедший Афганистан. Он позвонил ему.
   - Срочно приезжай ко мне, - приказал Жеребякин, - и собери всех, кого
сможешь собрать.
   Теперь им следовало ответить, подумал он. Нужно ответить  так,  чтобы
они поняли - он не оставит без внимания ни один выпад против него. Нужно
их проучить. Видимо, случившееся на  даче  не  стало  им  уроком.  Борис
приехал только через полтора часа. Но зато он привез  с  собой  двадцать
боевиков.
   - Возьми людей и разнеси к чертовой матери этот ресторан  "Серебряное
копье", - приказал Жеребякин, - и сделай это прямо сегодня.
   - Понял, - усмехнулся Борис, - давно нужно было  их  потрясти.  Я  им
устрою "санитарный день".
   - Только не переусердствуй, - на всякий случай приказал Жеребякин,  -
особенно много не стреляйте. Оставьте возможность для переговоров. Иначе
потом мы с ними никогда не договоримся.
   - Оставим, - ухмыльнулся Борис, - мы будем убивать их через одного, -
и первый расхохотался своей шутке. Когда Борис уехал, Жеребякин позвонил
Колесову.
   - Надеюсь, за это время у вас больше не появилось плохих новостей - с
сарказмом спросил он своего бывшего партийного босса.
   - Есть одна. Но даже не знаю, плохая или хорошая, - осторожно  сказал
Колесов.
   - Что случилось? - заволновался Жеребякин.
   - Сегодня ночью арестован Адалят Махмудбеков. У милиции есть  данные,
что в Москву прилетели два специально вызванных киллера.  Догадываешься,
кто должен быть их жертвами?
   - Мы, - понял Жеребякин.
   - Ага. Вот тебе  и  новости.  Ночью  милиция  вместе  с  сотрудниками
какого-то специального бюро арестовала младшего брата Махмудбекова.  Для
того, чтобы не допустить активных действий его боевиков в Москве. Теперь
твоя очередь. Готовься, за тобой скоро приедут.
   - Значит, они решились?
   - Видимо, да. И наверно, так решил сам Зардани. Напрасно вы  упустили
старшего брата на даче. Теперь уже поздно что-либо исправить...
   Жеребякин  бросил  трубку.  Позвонил  в   машину   Бориса,   приказал
немедленно вернуться. Когда тот вернулся, Жеребякин нервно приказал:
   - Все отменяется. Твоя задача убрать Исмаила Махмудбекова.  Исправить
собственную ошибку. Срок - до сегодняшнего вечера.
   - Это невозможно, - покачал головой  Борис,  -  мы  уже  узнавали.  В
больнице у него собственная охрана. Плюс пост милиции. К нему  даже  его
людей не пускают с оружием.
   - Значит, ты придумаешь что-нибудь другое, - разозлился Жеребякин,  -
меня не касается, как ты это  сделаешь.  Мне  нужно,  чтобы  сегодня  до
вечера он был убит. Ты понимаешь - убит.
   - Мы постараемся, - вздохнул Борис.
   - И еще, - остановил его Михаил, когда он выходил из комнаты. -  Если
меня возьмут... В общем, если со  мной  что-нибудь  случится,  никто  не
может отменить мой приказ. Даже  Колосов,  Действуй,  как  договорились.
Сегодня твой объект - Исмаил Махмудбеков. Завтра - ресторан  "Серебряное
копье". Если я не увижу тебя и через два дня, тогда мой адвокат передаст
тебе мое следующее поручение.
   - Вы думаете, вас могут арестовать?
   - Уверен, - пробормотал Жеребякин.  -  Они  попытаются  это  сделать,
хотя, думаю, это будет нелегко. Уезжай и помни о том, что я тебе сказал.
Сегодня до вечера ты должен все решить Оставь часть своих ребят на даче,
мне понадобится много людей для охраны.
   -  Не  волнуйтесь,  -  улыбнулся  Борис,  решив,  что   босс   просто
перетрусил, - мы все сделаем.
   Михаил Жеребякин сильно успокоился бы, если бы узнал что  как  раз  в
тот момент, когда он разговаривал с Борисом, из под ареста  был  выпущен
Адалят Махмудбеков. Его адвокат легко доказал, что слова Адалята  нельзя
рассматривать как угрозу. Адвокат доказывал, что эти слова относились  к
божественной каре, а не были вульгарной угрозой.
   Прокурор понимал, что адвокат врет. Да и адвокат знал, что  он  врет.
Но у прокурора не было никаких конкретных фактов, и он не мог держать  в
тюрьме даже  такого  человека,  как  Адалят  Махмудбеков.  Формально  не
совершивший никакого преступления, задержанный за  смехотворную  статью,
он никак не мог содержаться в КПЗ или в тюрьме. К тому же совсем недавно
президент  отменил  знаменитое  постановление,  по  которому   человека,
подозреваемого в совершении тяжких преступлений, могли держать в  тюрьме
до  тридцати  дней.  Постановление  было  отменено,  и   республиканская
прокуратура жестко следила за тем, чтобы не нарушались права уголовников
и рецидивистов.
   Именно поэтому прокурор был вынужден освободить Адалята  Махмудбекова
из-под стражи. Не помогло даже то обстоятельство,  что  прокурору  лично
звонил  генерал  Артюхов.  Прокурор  не  мог   принимать   во   внимание
гипотетически возможные перестрелки в городе, которые  могли  произойти,
если преступник выйдет на волю.
   Одновременно  прокурор  отказал  в  выдаче  санкции  на   арест   или
задержание Михаила Жеребякина.
   Раздосадованный  генерал  пытался  объяснить   прокурору,   насколько
серьезным может  оказаться  положение  в  Москве,  если  две  преступные
группировки начнут стрелять друг в друга.
   - Ну и пусть стреляют, - сказал прокурор, - черт с  ним.  Чем  меньше
бандитов будет в городе, тем лучше.  Знаете,  мы  даже  радуемся,  когда
слышим об очередной бандитской разборке. Только так можно избавляться от
их присутствия в городе:
   Вы же не имеете права на отстрел рецидивистов? Вот  они  сами  делают
это за вас.
   - Значит, по-вашему, пусть стреляют? Пусть делают все, что хотят?
   - Я этого не говорил, - не смущаясь,  заявил  прокурор,  -  я  только
обратил ваше внимание, что не  стоит  так  нервничать  из-за  нескольких
бандитов.
   Что бы они ни сделали по отношению друг к другу, это  будут  лишь  их
внутренние разборки. Лишь бы они не трогали остальных горожан.
   - Вот этого мы  как  раз  гарантировать  не  можем,  -  саркастически
заметил Артюхов.
   - Ну, я надеюсь, что до этого дело не дойдет,  -  с  апломбом  заявил
прокурор. - А вообще, я вас не понимаю, товарищ генерал.  Бандиты  хотят
убивать друг друга. А вы считаете нужным изолировать их,  чтобы  они  не
причинили вреда друг другу. По-моему, это все несерьезно,  генерал.  Они
даже в камере будут  лидерами  и  вожаками.  А  убить  в  камере  любого
заключенного даже проще, чем на воле, где его нужно еще найти.
   - И все равно я с вами не  согласен  и  буду  вынужден  обратиться  в
республиканскую прокуратуру, - пробормотал генерал Артюхов.
   - Это ваше право, - сухо сказал прокурор, - до свидания, -  и  первым
положил трубку.
   К этому времени Артюхов уже знал, что в  двух  районах  Москвы  убиты
боевики из группы Жеребякина. И теперь он  с  понятным  волнением  ждал,
какой  именно  ответный  удар  нанесет  Жеребякин  по   группе   братьев
Махмудбековых.
   Ждать пришлось недолго. И сообщение оказалось столь невероятным,  что
он поначалу даже не поверил в его истинность. В то время, как он  спорил
с  прокурором,  в  палате  реанимации  снова  пришел   в   себя   Исмаил
Махмудбеков. Увидев офицера, сидевшего на стуле рядом с ним и  читавшего
какую-то книгу, он усмехнулся.
   - Вы меня охраняете или стережете? - спросил Исмаил.
   - И то и другое, - не поднимая головы, сказал офицер.
   - А где мои люди?
   - Они в приемной. Если хотите,  я  кого-нибудь  позову,  -  предложил
офицер.
   - Нет. Просто мне нужно знать, как давно я здесь лежу?
   - Уже третий день.
   - Три дня, - горько сказал Исмаил, - мою дочь нашли? - Ее ищут.
   - Три дня, - повторил отец, - какой ужас. Где она находится  все  это
время?
   Офицеры, дежурившие рядом с раненым, были людьми подполковника Цапова
и примерно знали о ситуации. Поэтому дежурный не стал ничего скрывать.
   - Она еще жива, и  с  ней  все  в  порядке,  -  сказал  он,  стараясь
успокоить больного.
   - Как - все в порядке? - спросил Исмаил. - Где она?
   - Первую ночь она провела на даче, где ее оставил врач.
   - Сколько ему лет?
   - Он пожилой, - понял офицер, - больше пятидесяти. А вторую ночь  она
провела в доме старика ювелира. А ему восемьдесят, - быстро добавил  он,
заметив, как дернулся раненый, - вчера вечером мы едва ее не  нашли,  но
она решила спуститься в метро.
   - Спасибо вам, - кивнул растроганный Исмаил. - Если ее найдут,  пусть
меня сразу разбудят.
   - Конечно, - согласился офицер, - мы сделаем так, как вы просите.  Не
беспокойтесь, я думаю, еще до вечера будут какие-нибудь известия.
   - Тогда все в порядке,  -  тяжело  вздохнул  Исмаил,  откидываясь  на
подушку.
   Он и не подозревал, что в тот момент, когда он  произнес  эти  слова,
напротив больницы остановилась машина, из котором вышли трое. Они  долго
и напряженно спорили, показывая в  сторону  больницы.  А  затем  сели  в
машину и уехали.
   Офицер, которому надоело сидеть без  дела,  надоело  читать,  отложил
журнал, достал сигареты и вышел из палаты, чтобы покурить. Именно в этот
момент внизу снова затормозил тот самый автомобиль.  Из  него  выскочили
уже два человека. Один встал на колено,  положил  гранатомет  на  плечо,
прицелился. Он явно умел обращаться с этой опасной штукой. По случайному
совпадению в это время на улице не  было  машины,  обычно  стоявшем  под
окнами палаты раненого.
   Боевики уехали на обед, решив,  что  ничего  не  случится,  пока  они
отъедут на полчаса. Они и не подозревали, что за ними следили.
   Офицер достал сигареты и  зажигалку.  Приятно  было  размяться  после
нескольких часов дежурства. Он подмигнул своим напарникам.
   - На пляж ходили? - спросил он.
   - Еще не успели, - ответил один из них. - Как там твой?
   - Пришел в себя, опять нервничает, все дочь свою ищет.
   - Ну это и понятно. Я бы тоже искал.
   В этот момент боевик  нажал  на  спуск.  Лежавший  в  постели  Исмаил
Махмудбеков видел какой-то приятный сон. Он даже улыбнулся. И  улыбнулся
как раз в тот момент, когда граната, пробив окно,  попала  в  комнату  и
взорвалась. Грохот взрыва был слышен даже в соседних кварталах.
   От палаты реанимации почти ничего  не  осталось.  Исмаил  Махмудбеков
умер мгновенно. Умер во сне, так и не успев досмотреть  свой  счастливый
сон.
   Боевики Бориса  отъехали,  а  по  больнице  уже  метались  сотрудники
милиции и охранники, так и не понявшие, отчего взорвалась палата.

Глава 28

   Раненого Стольникова повезли в  тюрьму,  а  не  в  больницу.  Он  еще
несколько раз просил позвонить подполковнику Цапову,  просил  разрешения
самому связаться с ним, но его никто не слушал.  Ему  повезло,  что  оба
ранения оказались не очень тяжелыми. В плече было  сквозное  ранение,  а
вот в кисти правой руки застряла пуля, и любое движение причиняло острую
боль.
   Лишь  когда  следователь  начал  допрос,  решив  взять  бандита   еще
"тепленьким", стало ясно, что Стольников  всего  лишь  отстреливался  от
напавших на него бандитов, что подтвердили и сотрудники милиции.  А  так
как  пистолет  у  него  был  зарегистрирован  на  законных   основаниях,
следователю пришлось разрешить вызвать для Стольникова врача и позволить
ему позвонить наконец подполковнику Цапову. Но  осмотревшие  Стольникова
врачи потребовали немедленной госпитализации.
   Константин приехал сразу,  как  только  получил  известие  о  ранении
своего бывшего напарника. Он вошел в палату, когда пулю уже  извлекли  и
накладывали повязку. Стольников морщился, ругался. Анестезии не  хватало
и для "нормальных" больных, она была дорогой,  и  поэтому  на  пациентов
тюремных и служебных  больниц  дорогих  лекарств  не  тратили.  В  таких
случаях кололи всем, чем было можно.
   Цапов ворвался в палату, услышав стоны Стольникова, и сразу  бросился
к нему.
   - Что там случилось? - строго спросил он. -  Почему  они  стреляли  в
тебя?
   - Все как  обычно,  -  поморщился  Стольников.  -  Мир  не  меняется.
Кажется, ты был прав. Я вечный идеалист, Костя, верил в мужскую дружбу.
   - Кончай философствовать, - прервал его Цапов, - что случилось?
   - Мне позвонила Ирада. Она сообщила, что находится  у  станции  метро
"Новогиреево". Вот я и поехал туда. А со мной увязался Кязим. Откуда мне
было знать, что именно он тот самый сукин сын,  о  котором  мы  с  тобой
говорили.
   Он поморщился, оба  ранения  были  не  столько  опасными  для  жизни,
сколько болезненными и мучительными. Но все же он рассказал Цапову,  что
произошло у метро.
   После его рассказа они помолчали. Сестра,  закончившая  перевязку,  с
любопытством и уважением посмотрела сначала  на  Стольникова,  потом  на
Цапова и ушла, не сказав ни слова.
   - Кстати, - мрачно добавил Стольников, - эти двое наверняка те самые,
которые вчера участвовали в нападении на сотрудников милиции.  Проверьте
показания свидетелей. Можешь считать, что я отомстил  за  твоих  коллег,
Цапов.
   - За наших коллег, Слава, - сказал подполковник. -  Сегодня  утром  я
был в прокуратуре. Они еще раз рассмотрят твое дело.
   - Поздно уже, - усмехнулся Стольников, - прошло  столько  лет.  Какая
мне от этого польза? Разве что внукам показывать бумажку о реабилитации.
Если, конечно, будут внуки.
   - Значит, мы были правы, - негромко подвел итог Цапов, - нападение на
дачу, исчезновение девушки, засада на складах -  все  это  звенья  одной
цепи. А у меня тоже новости не очень приятные. Я же сказал,  что  был  в
прокуратуре.
   - Что случилось?
   - Младшего брата твоего босса отпустили, - зло признался Цапов,  -  я
думал, арестую его и Жеребякина и этим хоть как-то оттяну начало войны в
городе.  Но  уже  сегодня  утром  расстреляли  две  машины  с  боевиками
Жеребякина.
   Если так пойдет и дальше, начнется широкомасштабная война.
   - Она уже началась, Цапов, - поморщился  Стольников,  -  и  идет  уже
много лет. И это не война между двумя группами, как вы того  опасаетесь.
Это война всех против всех. На уничтожение и на выживание. Я арестован?
   - Не знаю, - признался подполковник. - Мне нужно поговорить  с  твоим
следователем.
   - Ну так поговори. Я ведь должен знать свои  права.  У  меня  богатый
тюремный опыт, - пошутил не улыбаясь Стольников.
   Цапов хотел сказать что-то резкое, но, передумав, вышел из палаты.
   Стольников откинулся на подушку, закрыл глаза. Через несколько  минут
он услышал в коридоре шум. Затем вошел Цапов.
   - Тебя никто не арестовывал. Оружие у тебя  на  законных  основаниях.
Дашь подписку о невыезде, пока прокуратура будет проверять, была ли  это
действительно  самооборона.  К  тебе  приехали  посетители.  Адвокат   и
какой-то человек, кажется,  он  говорит,  что  его  зовут  Джафар.  Кого
пускать?
   - Адвокат пусть идет к следователю. А Джафар пусть войдет ко  мне,  -
тяжело выдохнул Стольников.
   Цапов снова вышел из палаты. Через минуту он вошел вместе с Джафаром.
   - Здравствуй, дорогой, - бросился к раненому Джафар. -  Что  с  тобой
случилось? Какое несчастье?
   - Это не несчастье, Джафар,  -  негромко  сказал  Стольников,  -  это
похуже.
   Кязим оказался предателем.
   - Кто? - вытаращил глаза Джафар.
   Поверить в предательство чеченца он не мог. Это не укладывалось в его
голове. Среди маленького народа это было самым страшным преступлением.
   - Кязим нас всех предавал, - продолжал Стольников. - Он  сообщил  про
склады, он рассказал про дачу, и это он предупредил боевиков  Жеребякина
о том, что Ирада находится около офиса компании.
   - Что ты говоришь?  -  по-настоящему  испугался  Джафар,  поверить  в
предательство Кязима означало покрыть позором его  род,  его  тейп,  его
родных. Но он знал, что Стольников не станет врать, обвиняя  невиновного
человека.
   Стольников слишком много лет работал с чеченцами  и  хорошо  понимал,
что обвинение в предательстве - страшное обвинение.
   - Он стрелял в меня два раза.  И  он  хотел  убить  Ираду,  -  устало
сообщил Стольников.
   - Ах, сын шакала, - скрипнул зубами Джафар,  -  значит,  это  все  он
делал?
   - Джафар волновался так, что казалось, трещат его нервы. - Значит, он
нас все время предавал. - Где мобильный телефон Исмаила Махмудбекова?  -
спросил стоявший в стороне Цапов. Джафар недоверчиво взглянул  на  него,
но ничего не ответил.
   - Скажи где, - попросил тот.
   - Я отдал его этому змею. Он у меня его вчера попросил,  -  признался
Джафар. - Если бы я знал! Если бы  я  знал,  то  удавил  бы  его  своими
руками. Он опозорил такой  род,  таких  людей.  Его  собственные  братья
перережут ему горло, узнав о его предательстве.  Ах,  Слава,  как  такое
могло случиться?
   - Мало ли как, - мрачно ответил Стольников,  -  могли  купить,  могли
пригрозить. Хотя я думаю, что скорее всего купили Он ведь в казино любил
играть. А когда начинаешь увлекаться этой заразой - остановиться трудно.
Можно и мать родную продать, лишь бы  деньги  на  кон  поставить.  Может
быть, его там и купили. Я ему много раз говорил, чтобы  он  не  ездил  в
казино. Но он меня не слушал.
   - Мы его найдем, Слава, из-под земли выкопаем. Какое счастье, что  он
еще не был женат и его сын не будет опозорен из-за такого  отца.  И  его
жена не будет прятаться от людей, узнав о бесчестье своего мужа. Но  его
мать и отец живы. Что скажет его отец, узнав  о  том,  что  сын  изменил
своим друзьям, предал своих товарищей? Он ведь из такого рода, - с болью
причитал Джафар.
   - И тем не менее это он, - упрямо сказал Стольников.
   - Помнишь, я тебе рассказывал про то,  как  в  горах  встретились  на
тесной тропинке два кровника; И у них был один кинжал на двоих.
   - Помню, конечно. Романтическая история.
   - Это не история, Слава, - прижал руки к сердцу Джафар, - это правда.
У нас в горах все знают, что это правда. Мать Кязима из  рода  Мусаевых.
Теперь ты понимаешь, какие семьи он опозорил. И нет ему  места  на  этой
земле.
   Стольников посмотрел на Цапова.
   - Я тебе потом расскажу эту легенду. Она  как  раз  характеризует  их
характер. Поэтому для них так важны розыски девушки. Честь женщины из их
рода - это честь всего рода. И если с ней  что-нибудь  случится,  Костя,
весь тейп будет мстить ее убийцам. Они не остановятся ни перед чем.
   - М