росьбе итальянской полиции мы ведем его с самой границы.
   - Ясно. Значит, наши дороги не пересекаются, - усмехнулся Берден.
   Хефнер протянул ему фотографии.
   - Невозможно поверить в подобное совпадение, -  улыбнулся  он.  -  И  как
зовут твоего агента, из-за которого ты перелетел через океан?
   - Кемаль Аслан, - назвал имя Берден. Пачка в руках Хефнера дрогнула.
   - Не может быть, - прошептал он, -  значит,  это  американский  бизнесмен
Кемаль Аслан?
   - Да, а в чем дело?
   - Мне передали всего час назад из Рима. Аньезо Бонелли  получил  указание
встретиться в Берлине с бизнесменом Кемалем Асланом.
   - Это невозможно, - возразил Берден, - Кемаль Аслан - агент КГБ.
   - У  меня  точные  данные,  -  заорал  Хефнер,  -  мой  итальянец  должен
встретиться с твоим бизнесменом. Они проворачивают какую-то аферу. В  Берлин
сегодня  днем  прилетел  постоянный  партнер  Бонелли  Петер   Брандейс   из
Чехословакии.
   - Здесь какая-то ошибка, - упрямо возразил Берден, - мы  следим  за  этим
бизнесменом много лет. Он не имеет никакого отношения к наркотикам.
   - Подожди, - Хефнер положил фотографии на стол  и  бросился  к  телефону,
сейчас я узнаю от своих ребят, где этот чех.
   Он набрал номер телефона  и  терпеливо  ждал,  пока  там  ответят.  Когда
наконец подняли трубку, он нервно спросил:
   - Что у вас нового? Что-о-о? - Он положил трубку и изумленно уставился на
американцев.
   - Что-нибудь случилось? - спросил Берден.
   -  Случилось,  -  несколько  неуверенно  произнес  Хефнер,   -   Брандейс
встречался с двумя людьми в Восточной зоне. Мои люди не сумели их вычислить.
   - Кажется, мы приехали не зря, - обернулся к Тернеру Милт Берден.

Берлин. 26-27 января 1991 года. Восточная зона

   Оставив Брандейса у небольшого отеля, они поехали прямо на конспиративную
квартиру Сизова. По дороге генерал долго молчал. Потом наконец сказал:
   - Неприятный тип этот Брандейс.  Типичный  прохвост.  Зачем  ему  столько
наших денег?
   - Он говорил про итальянцев. Может,  с  наркотиками  связан,  -  беспечно
ответил Волков.
   - Только этого нам не хватало, - нахмурился генерал, -  приходится  иметь
дело с подобными мерзавцами из-за глупости нашего генерала Матвеева.
   Вчера на совещании у Беликова я понял, что им что-то стало известно.  Все
из-за этого убийства Валентинова в Праге.
   - Дранников тоже был? - спросил Волков, оглянувшись.
   - Был, конечно. Завтра он тебя нагрузит работой, можешь не  беспокоиться.
Будешь еще искать убитого капитана Янчораса. Как думаешь, найдешь?
   - Найду, - блеснул золотым зубом полковник и  вдруг,  снова  обернувшись,
озабоченно сказал:
   - Кажется, за нами следят.
   - Только этого не хватало, - пробормотал Сизов, не оборачиваясь, - с чего
ты взял?
   - Три автомобиля, и все время меняются, уверенно сказал Волков. - Я давно
обратил внимание. Такие номера мы сами часто делаем.
   - В нашей зоне, - нахмурился Сизов, - кто это может быть?
   - Не наши, - отмахнулся Волков, - немцы дурака валяют.  Вычисляют  машины
нашей контрразведки и ездят по всему городу, демонстрируя свои возможности.
   - Может, это сотрудники Дроздова? - спросил Сизов, демонстрируя  выдержку
и по-прежнему не оглядываясь.
   - Я знаю все машины местной резидентуры КГБ,  -  ответил  Волков,  -  это
точно не они. Но мы сейчас проверим. Здесь недалеко  наша  часть.  Если  там
сидят сотрудники КГБ или мои коллеги, они спокойно проедут караульный  пост.
Если нет, - значит, немцы.
   - Черт побери, - громко выругался Сизов, - только  немцев  нам  здесь  не
хватало. Хотя ты прав. У Макеева не хватит  смелости  организовать  подобное
триумфальное шествие по городу. И денег на бензин. Три машины - это  слишком
много для его сотрудников. У них в городе, кажется, всего четыре автомобиля.
Из которых два возят их жен и детей.
   Они подъехали к шлагбауму, где стояли солдаты. Офицер проверил  пропуска,
посмотрел документы и, козырнув, разрешил въезд на территорию части.
   Волков медленно въехал и через  пятьсот  метров  резко  свернул  направо,
останавливаясь у щитов с агитационными плакатами. Они  ждали  минут  десять.
Все было тихо.
   - Немцы, - кивнул Волков, - я так  и  думал.  Они  теперь  просто  валяют
дурака.
   - Это мы валяем дурака, - жестко отрезал генерал, - до сих пор  не  нашли
документы Валентинова. Учти, что у нас в запасе всего два  дня.  Потом  сюда
приедут церберы Дроздова и перевернут все вверх дном. И наверняка полетят  в
Прагу.
   - Мы там все проверяли, - возразил Волков, - никаких документов не было.
   - Ты мне это уже говорил, - напомнил генерал, - но пока ничего не сделал.
   - Как я мог что-нибудь сделать? - изумился Волков.  -  Я  ведь  в  Москву
ездил по вашему приказу.
   - И по моему приказу ты капитана убивал? - зло напомнил Сизов. -  Или  по
моему приказу ты навел на Валентинова убийцу? Не надо, ничего не  говори.  Я
знаю, кто убил Валентинова. Но навел именно ты. В общем, так. Раз уж на тебе
висят эти убитые, давай доводи дело до конца. У Валентинова  в  городе  были
связные. Трое. Сегодня до утра ты лично должен побывать у каждого в доме.  У
каждого! Переверни их квартиры вверх дном, но найди документы Валентинова. Я
думаю, что он оставил их кому-то из этой тройки, не  очень  доверяя  местной
резидентуре. Или не доверяя нам. Хотя нет, подожди.
   Он задумался, затем, словно решив какую-то  сложную  задачу,  кивнул  сам
себе и быстро сказал:
   - Найди всех его связных и узнай, кто из них должен был  вылететь  в  тот
день в Прагу. Это единственно возможный вариант. Нет, погоди... Ты  помнишь,
когда был убит Валентинов? Какого числа?
   - Конечно, помню, - пробормотал Волков, - восьмого января.
   - Утром поезжай в местное отделение "Люфтганзы" и  выясни,  кто  из  этих
троих заказывал билеты в Прагу. Ты меня понял? По фамилиям выясни.
   - Вы гений, -  восхищенно  сказал  полковник,  -  мы  бы  ни  за  что  не
догадались.
   - Утром сам все проверь, - словно не расслышав его последних слов, сказал
Сизов. - Если я догадался, значит, может догадаться и Дроздов. А это нам  ни
к чему.
   - Может, я через аэропорт проверю, - предложил вдруг Волков, -  чтобы  мы
не ждали утра. Там ведь  наверняка  работают  их  диспетчеры.  Необязательно
ждать столько времени.
   - Слушай, ты прямо меняешься на глазах, - повернулся к нему генерал,  это
очень хорошая мысль. Быстро туда, а потом мне оттуда позвони. Я  буду  ждать
тебя на работе. Деньги у тебя есть?
   - Деньги? - удивился полковник. - Какие деньги?
   - Я сейчас сяду за руль и постараюсь покататься с немцами по городу. А ты
подождешь минут десять, выйдешь отсюда и поймаешь такси. На такси поедешь  в
аэропорт. Туда и обратно нужно марок семьдесят-восемьдесят, не меньше.
   Необязательно, чтобы нашу машину видели в  аэропорту.  Так  есть  у  тебя
деньги?
   - На такси хватит.
   - Значит, запомни. Номер первый - Ральф Циге. Тот самый, который  помогал
Валентинову в банковских делах. Номер второй - Софи Хабер, она  работает  на
КГБ уже лет пять. И, наконец, ювелир Яков Горский -  номер  три.  Вот  среди
этих фамилий ищи того, кто должен был вылететь в Прагу восьмого или девятого
января. Можешь проверить и другие компании, если был рейс Берлин -  Прага  в
тот день. Понял?
   - Все ясно. А может, с немцами вам самому не  нужно  ездить?  Кого-нибудь
пошлем вместо нас?
   - Не нужно. Чем меньше людей будет знать, тем лучше. Я немного  покатаюсь
по городу, а потом поеду в штаб. Туда они не  посмеют  сунуться.  Через  два
часа жду твоего звонка.
   - Хорошо, - полковник вышел из автомобиля и, подождав, пока  Сизов  сядет
за руль, кивнул на прощанье.
   - Я вам позвоню.
   - Договорились, - Сизов резко  рванул  автомобиль  с  места  и  поехал  к
шлагбауму. Полковник ждал минут  десять  и  лишь  затем  не  спеша  двинулся
следом. У шлагбаума он увидел дежурного офицера.
   - Где здесь можно найти такси? - спросил он у  капитана,  показывая  свое
удостоверение офицера военной контрразведки.
   - Сейчас уже поздно, но мы можем вызвать по телефону, - предложил офицер,
- вам далеко ехать?
   - Нет, в центр города.
   - Скоро пойдет  наша  машина,  товарищ  полковник.  Если  хотите,  можете
подождать.
   - Не могу. У меня нет времени. Лучше вызовите такси.
   Капитан кивнул, бегом бросился к своему помещению.  Волков  проводил  его
одобрительным взглядом. Он привык, что контрразведчиков в Советском Союзе не
только уважали, но и боялись. Дежурный офицер вернулся через две минуты.
   - Сейчас машина будет, - запыхавшись, сказал он.
   Волков ничего не ответил. Машина пришла  довольно  скоро,  и  он,  сев  в
такси, попросил отвезти его в центр. Предусмотрительный полковник  не  хотел
рисковать. Никто не должен знать, куда и зачем он ездил в эту ночь. И только
отпустив машину и проверив, нет ли за ним наблюдения,  Волков  нашел  другое
такси и приказал отвезти его срочно в аэропорт. В огромном городе  было  два
международных аэропорта, все еще привычно обслуживающих Западную и Восточную
зоны. Волков поехал не  в  "свой"  аэропорт,  где  можно  было  найти  более
лояльного сотрудника, а в Тегель,  всегда  работавший  на  Западный  Берлин.
Расчет его был верным. В Восточной зоне бывших чиновников ГДР давно поменяли
на убежденных диссидентов и антикоммунистов. А в сытом Западном Берлине  все
оставалось по-прежнему, и именно здесь ему могли оказать необходимую помощь.
   Через полчаса он был в аэропорту. Еще некоторое время ушло на  то,  чтобы
найти офис компании "Люфтганза".  Волков  неплохо  изъяснялся  по-немецки  и
сумел убедить миловидную девушку, сидевшую за компьютером, проверить  данные
за  восьмое  и  девятое  ноября.  Девушке  он  объяснил,  что   ищет   своих
родственников, уехавших в Прагу.
   Девушка любезно набрала имя Ральфа Циге. Компьютер исправно показал,  что
человек с такой фамилией не летал в Прагу в начале января.  И  не  заказывал
билета. Волков нахмурился. Они  были  убеждены,  что  документы  Валентинова
должен был привезти именно Циге. Может, они напрасно надеялись на немцев,  а
резидент КГБ доверял именно  своему  бывшему  соотечественнику,  осевшему  в
Берлине?
   - Проверьте фамилию Горский. Герр Яков  Горский,  -  попросил  полковник,
нахмурившись. Девушка удивленно посмотрела на него.
   - Он тоже ваш немецкий родственник?
   - Да, - кивнул Волков, - проверьте, пожалуйста.
   Девушка снова ввела имя в компьютер.
   - Нет, - сказала она через некоторое время, -  с  таким  именем  никто  в
Прагу не летал. Нашей компанией, во всяком случае.
   "Может, они летали самолетами другой компании? - мелькнула  у  полковника
мысль. - Или вообще ездили поездом. И тогда мы ничего не узнаем".
   - Проверьте еще одно имя. Софи Хабер, - попросил он в третий раз.
   Девушка уже подозрительно взглянула на него,  но,  ничего  не  сказав,  в
третий  раз  ввела  имя.  Потом  долго  читала  появившуюся  на   компьютере
информацию.
   - Эта фрау тоже не летала в Прагу, - любезно сказала она.
   - Спасибо, - Волков уже собирался отойти, когда девушка остановила его.
   - Подождите. Фрау Хабер взяла билет на девятое января в Прагу,  но  затем
вернула его.
   - Как вы сказали? - чуть не закричал Волков.
   - Она вернула билет девятого января утром, -  ответила  девушка,  -  фрау
Хабер не вылетала в Берлин.
   Волков, даже не поблагодарив девушку,  взглянул  на  часы  и  бросился  к
выходу. Остановив на улице такси, он попросил отвезти его в Берлин.
   "Только бы генерал уже вернулся в  штаб",  -  нетерпеливо  думал  Волков,
глядя на часы.
   Прошла лишь пара часов, и Сизов вполне мог подъехать чуть позже.  Но  ему
повезло. Уже подъезжая  к  зданию,  он  понял,  что  генерал  вернулся.  Его
автомобиль стоял, припаркованный на стоянке. Видимо, Сизову надоела  игра  с
немцами в кошки-мышки.
   Полковник ворвался в кабинет генерала, тяжело дыша.
   - Я узнал, кто должен был лететь в Прагу, - сказал он, закрывая дверь.
   - Это Софи Хабер. Нам нужно ехать к ней.
   Сизов холодно взглянул на него.
   - Возьми людей и действуй. До утра документы должны быть у меня на столе.
Москва. 27 января 1991 года

   В этот день, в воскресенье, председатель КГБ приехал на работу.  Он  ждал
окончательных результатов аналитического управления генерала Леонова.
   Сотрудники  просчитывали  возможность  введения  в  стране  чрезвычайного
положения и давали прогнозы на возможные результаты референдума о сохранении
СССР, который должен был состояться в марте этого года.
   Он всю неделю ждал результата и теперь, рано  утром  приехав  на  работу,
знал, что генерал Леонов уже ждет его с конкретным  результатом,  полученным
его сотрудниками. До того как возглавить аналитическое управление КГБ  СССР,
генерал Леонов был заместителем начальника ПГУ КГБ СССР и много лет  работал
вместе с Крючковым. Они давно и хорошо  знали  друг  друга.  Именно  поэтому
председатель КГБ и поручил эту сложную задачу генералу.
   Сейчас, сидя в своем кабинете, Крючков  в  который  раз  подумал,  что  в
стране все идет не  так,  как  нужно.  Сведения,  получаемые  от  Циклопа  -
ответственного сотрудника ЦРУ Олдриджа Эймса, еще раз  подтверждали:  в  ЦРУ
взят   курс   на   развал   Советского   Союза,   на    дискредитацию    его
правоохранительных органов, прежде всего КГБ и МВД.
   Эти сведения Крючков несколько исправлял,  чтобы  не  сгущать  краски  до
такой  степени,  и  передавал  все  материалы  Горбачеву.  Президент  читал,
внимательно слушал председателя  КГБ,  но  отмахивался,  считая,  что  война
шпионов не для него. Крючков никогда не говорил в Верховном Совете и даже на
Политбюро ЦК КПСС, что у него есть абсолютно надежный источник информации  в
ЦРУ, который указывает ему на все планы американцев. Он просто не имел права
подставлять  столь  ценного  агента,  как  Циклоп.  Но  сам,   знакомясь   с
информацией, в полной мере сознавал и меру своей ответственности  за  развал
великого государства.
   Многие новые политики и журналисты, смело обличая  существующий  режим  и
его аппарат, не знали о специальной программе, разработанной ЦРУ. Конечно, в
стране  существовала  масса  объективных  причин  для  кризиса  -  ухудшение
экономической ситуации,  огромный  вал  безналичных  денег,  превращенных  в
наличные  после   возникновения   в   конце   восьмидесятых   многочисленных
кооперативов, наконец, взрыв национализма в союзных республиках. Но все  это
накладывалось на программу  ЦРУ.  Эймс  доносил  об  этом  каждый  месяц.  А
председатель КГБ, имея информацию, не смел ничего говорить.
   Привыкший за многие десятилетия к  безусловному  подчинению  Генеральному
секретарю ЦК КПСС, приученный выполнять все указания Кремля, сам выходец  из
партийного аппарата, Крючков не мог даже представить себе,  что  Горбачев  и
окружавшие его люди могут ошибаться. Многолетняя служба у Андропова была для
Крючкова, безусловно, большой школой, но вместе с тем неординарная  личность
Андропова  подавила  в  Крючкове  все  зародыши   инициативы,   привив   ему
своеобразный синдром  "вечного  помощника",  когда  человек,  выдвинутый  на
первые роли в государстве, не мог уже принимать  абсолютно  ответственные  и
самостоятельные решения. И теперь Крючков не хотел, просто  не  мог  в  силу
своих убеждений и взглядов брать на себя смелость  критиковать  Генерального
секретаря, явно ведущего страну в тупик.  Ему  все  казалось,  что  Горбачев
умнее его, лучше его знает, куда он ведет огромную страну.
   Теперь, сидя за столом в ожидании генерала Леонова,  он  еще  раз  твердо
решил для себя, что введение чрезвычайного положения -  единственный  выход,
который еще может спасти страну.
   Леонов вошел без доклада. Сидевший в приемной секретарь сам  вызвал  его,
попросив зайти к председателю КГБ.
   - Доброе утро, Владимир Александрович,  -  сказал  генерал,  появляясь  в
кабинете. Крючков, кивнув ему в знак приветствия,  чуть  приподнялся,  чтобы
поздороваться с генералом, и показал на стул,  стоявший  перед  его  столом.
Леонов сел, раскрывая папку, которую держал в руках.
   - Я слушаю, - разрешил Крючков. Он достал из ящика стола ручные эспандеры
и начал нервно сжимать их. Леонов, знавший о подобной привычке председателя,
уже не обращая внимания на эспандеры, заговорил:
   - Расчет анализов, который был сделан  нашими  сотрудниками  совместно  с
ведущими специалистами  Академии  наук  СССР  и  социологическими  службами,
показывает, что референдум закончится вполне нормально.
   - Они знали, зачем проводится подобный опрос? - перебил его Крючков.
   - Конечно, нет, - удивился Леонов. - Мы только использовали результаты их
анализов.
   - Продолжайте.
   - Даже с  учетом  того,  что  некоторые  доли  процентов  по  областям  и
республикам могут колебаться, а общая погрешность может составить от трех до
четырех  процентов,  даже  при  этом  мы   имеем   положительный   результат
предварительного опроса наших людей. С учетом позиций республик Прибалтики и
Закавказья мы  все  равно  получаем  не  меньше  семидесяти  пяти  процентов
населения, которое выскажется за сохранение Советского Союза.
   - Хорошо, - сказал после недолгого  молчания  Крючков,  -  а  по  второму
вопросу?
   - Мы проанализировали и такую возможность, -  сразу  ответил  генерал.  -
Если чрезвычайное положение будет введено указом президента Горбачева, то  в
целом реакция на это известие будет положительной.  Даже  в  странах  Запада
теперь понимают, что лучше иметь дело с одним Горбачевым, чем с  пятнадцатью
лидерами новых государств.  При  этом  ядерное  оружие  окажется  минимум  в
четырех-пяти государствах.
   - Мировое общественное мнение сейчас  на  стороне  нашего  президента,  -
одобрительно сказал Крючков, - но меня больше интересует, как воспримут  это
событие в нашей стране.
   - В некоторых республиках  даже  поддержат.  Это  традиционно  республики
Средней Азии. Это Азербайджан, где президент Муталибов с трудом  держит  под
контролем  оппозиционные  силы.  Это  Молдавия,  где  мы  имеем   убежденных
сторонников Советского государства. В  некоторых  районах  Приднестровья  за
сохранение страны выскажется более девяноста процентов. Даже в  Грузии  и  в
Армении, которые более других говорили  о  примате  национальных  ценностей,
Гамсахурдиа и Тер-Петросян не будут против сохранения своих стран в  составе
единой страны. Будут некоторые осложнения лишь в Москве, Ленинграде,  Литве,
Эстонии. Но это лишь пять-десять процентов от общего числа  голосующих.  Они
вполне  укладываются  в  рамки  наших  подсчетов.  У  меня  есть   основания
утверждать - введение чрезвычайного положения пройдет относительно  спокойно
и мирно.
   Крючков вдруг  вспомнил,  как  Филипп  Бобков,  его  первый  заместитель,
вышедший несколько дней назад на пенсию, сказал ему в последнем разговоре:
   - Ненадежный человек этот наш президент. Ваш президент, -  поправился  он
тогда. - Будь с ним поосторожнее.
   И теперь председатель, подняв голову, задал  неожиданный  даже  для  себя
самого вопрос:
   - Вы  просчитывали  ситуацию  только  в  том  случае,  если  чрезвычайное
положение вводит сам президент?
   Леонов не был полным циником. Но столько лет" проведенных в КГБ  СССР,  в
элитарных отделах и управлениях разведки, сделали его немного  циничным.  Он
улыбнулся:
   - Мы на  всякий  случай  предусмотрели  и  резервный  вариант.  В  случае
внезапной отставки президента либо его болезни. Или смерти.
   После этих слов в кабинете  наступила  тишина.  И  только  тогда  Крючков
сказал, словно опомнившись:
   - Болезни, конечно, болезни.
   В этот момент зазвонил телефон правительственной связи. Крючков удивленно
взглянул на аппарат. Кто это может быть в воскресенье утром? С президентом и
премьером у него другие  телефоны.  А  это  кто-то  из  высшего  руководства
страны. Странно, обычно в воскресенье они не выходят на работу.
   Либерал Горбачев разрешил партийному аппарату  не  делать