ка. Надежда присела рядом. Кот не шевельнулся.
     - Между прочим, - сказала Надежда, - я вернулась из больницы. Меня не было дома целых три недели, а ты хоть бы из вежливости проявил капельку внимания!
     Кот нехотя перевернулся на живот и приоткрыл один глаз.
     - Бейсик, я рассержусь! - пригрозила Надежда.
     Кот раскрыл оба глаза и вытаращился на нее.
     "Кто это? - говорил его взгляд. - Кто эта женщина, по-хозяйски расположившаяся на моем диване?
     Она шлялась где-то почти месяц, бросив единственного кота на произвол судьбы, и теперь явилась как ни в чем не бывало и требует ласковой встречи! Ты, должно быть, забыла, что я не глупая болонка, которая бежит к двери на каждый звонок и виляет хвостом первому встречному..."
     За без малого десять лет, которые рыжий разбойник прожил в ее квартире, Надежда научилась читать его мысли.
     - Ах, вот как? Ты, стало быть, не желаешь со мной знаться? Ну и ладно!
     Надежда обиделась на рыжего эгоиста и обошла квартиру, придирчиво осматривая ее. В квартире царил относительный порядок, в чем Надежда и не сомневалась, зная аккуратность мужа. Пыли почти не было - так, кое где по углам. Это означало, что Сан Саныч пылесосил комнату в предыдущее воскресенье, позже это сделать у него не было времени.
     Муж Надежды очень много работал. Кроме основной работы - чтения лекций в институте, он не брезговал многочисленными халтурами - наладить капризничающий компьютер, к примеру, вставить хитроумный замок или провести в какой-нибудь фирме инфракрасную сигнализацию. Сан Саныч имел способности, которым завидовали все его друзья, а главное - жены друзей, он равно умел работать как руками, так и головой.
     А ведь нужно еще было ухаживать за котом, содержать квартиру в порядке и навещать Надежду в больнице. Нет, Надежде Николаевне достался в мужья не человек, а чистое золото!
     Надежда приняла душ, чтобы выветрить больничные запахи, сунула, не разбирая, всю принесенную с собой из больницы одежду в стиральную машину и только тогда позвонила мужу на работу. Против ее ожиданий, он не стал ругаться, что она вырвалась домой раньше времени, очень обрадовался и сказал, что вернется сегодня пораньше - не в десять вечера, как обычно, а в полвосьмого. Соскучился, поняла Надежда, и рассчитывает на праздничный ужин.
     Холодильник был набит полуфабрикатами и банками кошачьего корма. Из овощей там присутствовала только замороженная стручковая фасоль в большом количестве, и Надежда тотчас поняла, почему.
     Некоторое время назад Сан Саныч вычитал в журнале "Ваш любимец", что в корм для котов нужно обязательно добавлять овощи, одно мясо вредно. Из овощей предпочтительны морковь и стручковая фасоль.
     Надежда заглянула в кастрюльку, что стояла в холодильнике. Так и есть, вареная фасоль для кота. Значит, муж питался пельменями, а коту предоставлял полноценное питание. Надежда только вздохнула: она и раньше знала о неумеренной любви своего мужа к рыжему представителю семейства кошачьих.
     Снизу послышалось громкое "мурм-м!", и по ноге мягко скользнул пушистый хвост - это кот притащился на кухню, привлеченный звуком открываемого холодильника..
     - Как бы не так! - злорадно произнесла она. - Раз ты оказал мне такой прием, то ничего не дождешься.
     Жди своего хозяина.
     Бейсик по ее голосу понял, что номер не пройдет, не стал унижаться и выпрашивать еду, он отвернулся и выплыл из кухни, держа хвост строго перпендикулярно полу.
     Надежда перебрала полуфабрикаты в морозилке, перешерстила кухонный шкаф и решила, что сегодня не пойдет в магазин: волосы еще мокрые, да и нога что-то разболелась. Котлеты из индейки, если как следует их прожарить, вполне могут сойти за приличное блюдо. К ним - жареный картофель, вот пакет замороженного тут же, в холодильнике, а в качестве салата можно открыть банку маминых маринованных овощей - Сан Саныч любит остренькое.
     Было четыре часа дня. Приготовлением ужина заниматься рано - что там готовить-то. Надежда вымыла раковину, вычистила плиту и, слегка утомившись, так как отвыкла в больнице от домашней работы, присела в комнате на кресло рядом с телефоном. Все время, пока она орудовала на кухне, голову сверлила неотвязная мысль.
     Вскользь брошенные слова Татьяны о подслушанном разговоре между женой Загряжского и его матерью показались Надежде не заслуживающими внимания. Но теперь, хорошенько подумав, она решила прислушаться к голосу своей интуиции. Интуиция же говорила Надежде, что в их с Татьяной положении нельзя пренебрегать ничем. В самом деле, если жена Загряжского утверждала, что покойный муж оставил ей в завещании что-то, то не могло ли это быть хотя бы информацией о разработке? Ведь куда-то он эту разработку запрятал! Да так, что никто, даже те, кто следили за ним, и, надо думать, весьма профессионально, до сих пор не нашли ее.
     "А мы должны найти! - упрямо подумала Надежда. - Причем только сами - я и Татьяна. Потому что, если мы укажем след этому типу из органов, он присвоит себе все заслуги. Знаю я их, сами сели в лужу, а чужими руками жар загребать всегда готовы. Нет уж, мы найдем разработку, да еще поторгуемся, чтобы они отстали от Павла с Татьяной навсегда".
     Подбодрив себя таким образом, Надежда Николаевна бодро открыла телефонный справочник, решив плотно повиснуть на телефоне и выяснить адрес нотариальной конторы, где принимает нотариус Пузанков Евгений Алексеевич.
     Однако, когда она открыла страницу "Нотариальные конторы", то поняла, что отыскать нотариуса будет нелегко. В городе оказалась жуткая прорва нотариальных контор, - Надежда насчитала шестьсот тридцать две штуки. Разумеется, если вычесть нотариальные конторы, которые находятся в Купчине, Сосновой Поляне и на озере Долгом - что-то подсказывало Надежде Николаевне, что покойный Загряжский не стал бы тащиться в такую даль, - то получится меньше, но ненамного.
     - Вот расплодилось нотариусов-то! - вздохнула Надежда. - Но делать нечего, приступим.
     Следующие тридцать минут прошли в беспрерывных звонках. Хорошо, что телефон у Надежды был кнопочный, потому что диск просто отвалился бы - так яростно она его крутила. Ей отвечали вежливо и не очень, голоса были мужские и женские, молодые и старые, но суть ответа была одна: в данной конторе нет нотариуса Пузанкова.
     Когда прошло еще десять минут, Надежда подсчитала потери. В активе было шестнадцать опрошенных контор, в пассиве - сорванный голос и нервное состояние. Положительного результата никакого.
     В среднем получалось две с половиной минуты на контору.
     "Значит, шестьсот, ну пускай пятьсот, нужно рассчитывать на лучшее, пятьсот контор умножить на две с половиной минуты.., получается приблизительно двадцать часов. Конечно, возможно, мне повезет и я натолкнусь на Пузанкова буквально в следующий раз, но это вряд ли. Даже если я выдержу и не сорву голос, у меня просто не хватит времени, потому что конторы закроются часам к семи уж точно, а то и раньше. А назавтра к двенадцати нужно быть у нотариуса. Нет, следует срочно изобрести другой способ, как добраться до этого неуловимого Пузанкова".
     Надежда Николаевна недаром слыла среди своих знакомых женщиной сообразительной, которая может найти выход из любой ситуации. Так и сейчас - она быстренько пораскинула мозгами и вспомнила о своем давнишнем приятеле Вадиме Шиманском.
     Шиманский был адвокатом, и довольно хорошим.
     Надежда же познакомилась с ним давно - боже упаси, не по каким-то уголовным делам, а через общих знакомых. Вадим Вадимович очень хорошо относился к семье Лебедевых вовсе не из-за Надежды. Ее-то он как раз недолюбливал за неугомонный характер. Но Сан Саныч неоднократно чинил ему компьютер, и благодарность Шиманского была безграничной. Поэтому Надежда Николаевна сочла возможным обратиться к нему с мелкой просьбой.
     Шиманский был дома и сразу же взял трубку. Разумеется, у него были всевозможные юридические справочники, а также поименный список всех нотариусов, практикующих в Санкт-Петербурге.
     - Должен вас разочаровать, Надежда Николаевна, - после непродолжительного шуршания послышался голос Вадима Вадимовича, - в нашем городе нет нотариуса Пузанкова.
     - Это точно? - заволновалась Надежда. - Вы хорошо посмотрели?
     - За кого вы меня принимаете, - обиделся Шиманский. - Половинкина Юлия Фаддеевна, а потом сразу Пулярко, нет никакого Пузанкова.
     - Этого не может быть, - тихонько проговорила Надежда, прикрыв рукой трубку, - нотариус Пузанков Евгений Алексеевич... Пузанков...
     - Так что простите великодушно, ничем не могу помочь, нету никакого Пузанкова...
     - Стойте, Вадим Вадимович! - закричала Надежда, которую внезапно осенило, - проверьте еще Казанкова! Нотариус Казанков Евгений Алексеевич!
     - Что это за шутки, Надежда Николаевна! - В голосе адвоката послышалась профессиональная подозрительность. - Вы говорили, что у нотариуса Пузанкова хранится завещание покойного дяди вашей близкой подруги...
     - Ну да, - вставила Надежда.
     - А теперь оказывается, что вы даже толком не знаете, как зовут нотариуса.
     - Моя подруга очень рассеянна, она все путает, - пробормотала Надежда, - Вадим Вадимович, я вас умоляю, проверьте Казанкова!
     - Есть, - сухо произнес Шиманский через некоторое время, - нотариус Казанков Евгений Алексеевич...
     Он продиктовал адрес нотариальной конторы. Надежда произнесла слова благодарности и поскорее повесила трубку.
     "Я молодец!" - сказала она своему отражению в зеркале и услышала, как в замке поворачивается ключ.
     Пришлось выбросить из головы все посторонние мысли и сосредоточиться на семейном счастье.

***

     С Татьяной удалось поговорить только утром, когда муж ушел на работу. Причем утро началось для Надежды Николаевны с важного сообщения.
     В новостях по телевизору, который она включила совершенно машинально, занимаясь уборкой, шел криминальный обзор предыдущего дня, и Надежда увидела знакомое помещение склада на набережной Обводного канала.
     - Сегодня ночью в здании прогремел взрыв, - раздавался голос за кадром. - Как удалось выяснить, жертва взрыва только одна - представитель криминальной группировки Георгий Мирзоян. Мирзоян являлся заместителем убитого недавно в китайском ресторане авторитета по кличке Кабаныч. Учитывая позавчерашнюю разборку в казино "Какаду", в которой участвовал Мирзоян и члены преступной группировки Кабаныча, можно с уверенностью утверждать, что в городе снова начался передел сфер влияния.
     "И ничего подобного, - подумала Надежда, - то есть, конечно, в казино разборки были, не спорю. Но Жору Духа взорвала Алиса, недаром она так усмехнулась в ту ночь. Оставила, видать, ему подарочек".
     - Что ж, - сказала Надежда вслух, - нехорошо радоваться смерти ближнего, но теперь я смогу хоть не думать о бандитах. С этой стороны мне ничто не грозит, потому что Стручок не знает, кто я такая, да и вообще ему никто не поверит.
     Окрыленная, она набрала номер Татьяны.
     - Слушай, я собираюсь наведаться к нотариусу.
     - Вот как? - протянула Татьяна. - И ты знаешь, по какому адресу?
     - Представь себе, знаю! Хотя, как оказалось, фамилия нотариуса Казанков, а вовсе не Пузанков! Тоже мне, подслушать правильно не могла!
     Татьяна пристыженно молчала, потом неуверенно сказала:
     - У меня вообще-то дела...
     - Слушай, ты хочешь избавиться от опеки своего фээсбэшника? - вскипела Надежда.
     - Естественно, хочу!
     - Тогда мы не должны пренебрегать никакой малостью. У меня такой принцип: идти до конца! Вдруг повезет, и мы узнаем у нотариуса что-то важное?
     - И каким образом мы...
     - Я уже все продумала, - перебила Надежда. - Время дорого, встречаемся без пятнадцати двенадцать прямо у конторы. И вот что, меня-то никто не узнает, а тебя видели на похоронах, так что - парик у тебя есть?
     - Никогда не носила! - резко ответила Татьяна.
     - Тогда платком голову повяжи. И макияж поярче сделай! И пальто другое надень!
     - Сделаем!

***

     Надежда не замечала Татьяну, пока какая-то женщина в черном пальто не окликнула ее сама. Волосы были полностью закрыты темным шелковым шарфом, глаза так сильно накрашены, что казались темными. Сама Надежда тоже сегодня сделала макияж поярче и помаду выбрала соответствующую, но до вишневых губ Татьяны ей было далеко.
     - Ну и ну! - поразилась она. - Совершенно другой человек передо мной!
     - Паша даже заревновал немножко - куда это я иду в таком виде! - рассмеялась Татьяна.
     - Все отлично, никто тебя не распознает, вот только голос... Знаешь, ты на всякий случай молчи, - распорядилась Надежда, - я сама буду говорить. Только ничему не удивляйся.
     Татьяна лишь пожала плечами.

***

     В приемной нотариуса Казанкова было людно.
     В одном углу сидели двое испуганных мужчин средних лет, по аккуратному, но несколько потертому виду которых, а также по той испуганной серьезности, с какой они передавали друг другу разноцветные официальные документы на гербовой бумаге, можно было понять, что эти двое измученных полунищенским существованием наемных работников сложили все накопленные за долгую жизнь копейки и собрались открыть свой первый самостоятельный бизнес, который намерены вести честно и законопослушно, и что они разорятся через год, так и не научившись давать взятки санитарным врачам, пожарникам и налоговым инспекторам и не сумев постичь ту высшую математику, по которой, получив пять рублей дохода, приходится платить сто тысяч налога и все равно оставаться злостным недоимщиком.
     В другом углу приемной двое мордатых парней обхаживали субтильную старушку с поджатыми губами, в кокетливо сдвинутом набок малиновом бархатном берете.
     - Варвара Лукинишна! - обиженным басом, со слезой в голосе восклицал один из мордоворотов. - Мы же с вами обо всем договорились! Вы оформляете дарственную на свою квартиру фирме "Аллигатор" и получаете взамен нашу пожизненную преданность и сыновнее обожание. По-моему, все предельно ясно и абсолютно честно!
     - Да, - капризно пискнула старушка, - но ведь мне главное, чтобы заразе Люське ничего не досталось, а здесь про это не говорится!
     - Варвара Лукинишна! - взвыл мордатый. - Мамаша! Но ведь здесь же ясно сказано, что вы дарите квартиру фирме "Аллигатор", а где тут Люська? Нету здесь никакой Люськи, значит, ни шиша она не получит!
     - А все-таки я хочу, чтобы так и было сказано, что не получит, - канючила настырная бабка. - А то вы только так говорите, а я сколько раз слышала, что подпишет женщина бумагу, а после ее обманут. Так надо, значит, внимательно все проверить, убедиться - все ли как надо написано.
     - Мамаша! - простонал измученный "Аллигатор". - Ну просто нет у меня больше сил! Ну ладно, давайте еще оформим такое дополнительное соглашение, что по особому пожеланию дарительницы фирма "Аллигатор" обязуется ни под каким видом ни шиша.., тьфу! - ничего не передавать, не дарить и не переуступать невестке дарительницы Люське.., тьфу! - Людмиле Васильевне Петушковой...
     - Вот! - радостно пискнула дарительница. - Вот это будет то, что надо! Вот это - другое дело! А еще вот только, - она смущенно и просительно посмотрела на "Аллигатора", - нельзя ли так и написать - Люське? А то много ей чести - Людмилой Васильевной называть!
     - Мамаша! - строго прикрикнул мордоворот. - Варвара Лукинишна! Это все-таки официальный документ, а не стенка в лифте! Здесь так не положено!
     В центре приемной отдельной компактной группой, соблюдая тишину и сдержанный вооруженный нейтралитет, ожидали своей очереди родственники покойного Аркадия Ильича Загряжского: колоритная Калерия Эдуардовна с хорошо отрепетированной скорбью на лице, интеллигентная старушка-мать в том же, что на похоронах, черном пальто, и племянница с мужем, не имеющая никаких материальных претензий и пришедшая в контору исключительно по просьбе матери покойного для оказания ей моральной поддержки. Сегодня на Калерии был темно-синий строгий костюм с длинной узкой юбкой - вроде бы и по делу, а все же напоминает траур. Шляпа тоже имелась - но не та, черная, размером с тележное колесо, какое кладут в деревне на крышу, чтобы аисты заметили и прилетели вить гнездо, нет, шляпа была аккуратная, с небольшими полями, под цвет костюма.
     Дверь в комнату нотариуса была приоткрыта, оттуда доносились негромкие голоса.
     Надежда и Татьяна вошли в приемную за несколько минут до двенадцати и, стараясь не привлекать к себе внимания, наскоро оценили обстановку. Оглядевшись, Надежда Николаевна, используя продуманную накануне домашнюю заготовку, схватила Татьяну за руку, приоткрыла пошире дверь и прошмыгнула в кабинет нотариуса.
     Сам нотариус, представительный ширококостный мужчина с лицом старого непоколебимого потомственного рабочего из фильмов пятидесятых годов, восседал за широким столом, заканчивая плодотворную беседу с лысоватым жуликом кавказского вида.
     За соседним небольшим столиком, на котором едва умещались компьютер и принтер, сидела помощница нотариуса, девушка настолько худенькая и миниатюрная, что ее без труда можно было бы пронести на борт корабля или самолета в кармане. К этой-то помощнице и устремилась Надежда, быстро и взволнованно тараторя:
     - Девушка, вы ведь помощник нотариуса? Вы ведь, наверное, во всяких таких вопросах разбираетесь? Может быть, чтобы нам Евгения Алексеевича не загружать, вы нам сразу ответите?
     В этот момент лысый жулик поднялся из-за стола, нотариус взглянул на часы, на ежедневник и сказал помощнице:
     - Лена, пригласи Загряжских.
     - Секундочку! - Лена профессионально улыбнулась Надежде, выглянула в приемную и объявила:
     - Господа Загряжские! Попрошу вас пройти к нотариусу!
     Родственники покойного Аркадия Ильича дружно прошествовали в кабинет, Лена вернулась за свой столик и снова улыбнулась Надежде Николаевне:
     - Слушаю вас! Какой у вас вопрос?
     Надежда, косясь краем глаза на Загряжских, рассаживающихся перед нотариусом, и стараясь не пропустить ни слова из их разговора, снова зачастила:
     - Дело в том, что мы с подругой хотим открыть пирожковую, но муж подруги, - она кивнула на Татьяну, - не хочет дать ей доверенность на свою автомашину.
     - Подруга - это вы? - спросила Лена Грибову.
     Та энергично кивнула, но, помня наставления Надежды, не раскрыла рта.
     - А при чем здесь автомашина? Какое отношение она имеет к вашей пирожковой? - Девушка добросовестно пыталась вникнуть в суть вопроса.
     - Вы понимаете, - Надежда понизила голос и наклонилась к столу, одновременно стараясь не упустить ничего из происходящего возле стола нотариуса, - вы понимаете, моя подруга исключительно хорошо печет. У нее просто замечательный кулинарный талант. А ее муж не верит в ее способности и не соглашается переоформить на нее дачный кооператив...
     - Так автомашину или кооператив? - Лена вжалась в спинку своего стула, не в силах понять, чего же хочет от нее многословная клиентка. - И при чем здесь пирожковая?
     Нотариус Казанков тем временем, убедившись в том, что сидящие перед ним лица действительно являются родственниками покойного Аркадия Ильича Загряжского, приступил к оглашению завещания.
     - Такого-то числа, находясь в здравом уме и твердой памяти.., в присутствии... - читал Евгений Алексеевич хорошо поставленным профессиональным голосом.
     Надежда, подобно Юлию Цезарю пытавшаяся делать одновременно два дела, старалась не пропустить ни слова из завещания и в то же время тараторила:
     - Как же вы говорите, что пирожковая ни при чем, если я вам объяснила, что у моей подруги настоящий кулинарный талант! Если бы вы попробовали ее пирожки, вы бы не говорили, что ни при чем! А ее муж совершенно не хочет пойти навстречу и не соглашается оформить договор страхования...
     - Ка.., какого еще страхования? - Бедная Лена уже начала заикаться, но все еще пыталась понять, чего же от нее хотят.
     - Как это - какого? - возмутилась Надежда. - Естественно, страхования от несчастного случая!
     - Не.., несчастного случая? - переспросила Лена.
     - Включая п