осмелится войти в зону "Йонаги".
   - Хорошо, - сказал адмирал и повернулся к Эндо.
   Командир группы торпедоносцев доложил, что в строю находятся  пятьдесят
четыре машины, еще двенадцать  ремонтируются.  Три  получили  в  небе  над
Кореей такие серьезные повреждения, что годятся теперь только на запчасти.
   - Но на моих  самолетах,  господин  адмирал,  стоят  допотопные  моторы
"Сакаэ" - мощность всего девятьсот лошадиных сил - и собраны они пятьдесят
лет назад, - он коротко глянул в  сторону  Мацухары.  -  Нам  нужны  новые
двигатели по  две  тысячи  лошадиных  сил,  а  они  все  достались  только
истребителям.
   - Это я так распорядился, подполковник, - ответил Фудзита. - Как только
новые моторы доставят на борт,  мы  оборудуем  ими  ваши  торпедоносцы,  -
жестом он разрешил Эндо сесть и кивнул Казуоси Миуре.
   Поднявшись,      тучный      командир      группы      бомбардировщиков
раздраженно-сварливым  тоном,  чему  способствовал  его  высокий,  как   у
рок-певца, срывающийся на фальцет голосок, сообщил, что в  строю  -  сорок
девять машин, в ремонте - восемь  и  четыре  восстановлению  не  подлежат.
Закончил он требованием новых двигателей.
   Затем по очереди доложили о состоянии своих  служб  главный  механик  -
умный и отважный лейтенант Тацуя Йосида - и артиллерийский офицер, капитан
третьего ранга Нобомицу Ацуми.
   Йосида сказал, что  главные  механизмы  в  порядке  и  все  шестнадцать
котлов, за исключением третьего  и  шестого,  с  которых  снимают  накипь,
исправны и в  рабочем  состоянии.  У  второго  вспомогательного  двигателя
сгорела обмотка генератора - нужна замена, а на это потребуется по крайней
мере еще четыре дня. Топливные цистерны полны  мазутом,  в  восьми  котлах
поддерживается постоянное  давление  в  триста  фунтов,  корабль  готов  к
немедленному выходу в море.
   Докладывавший за ним командир БЧ оружия  Ацуми  был  невысок  ростом  и
худощав, но  прочный  костяк  говорил  о  силе  и  выносливости.  Он  тоже
принадлежал к числу "коренных" офицеров авианосца, и вид  его  лишний  раз
доказывал, что над ними время не властно:  в  шестьдесят  лет  волосы  его
остались густыми  и  глянцево-черными,  глаза  под  мохнатыми  бровями  не
утратили острого и живого  блеска.  С  четкими  строевыми  интонациями  он
доложил о том, что после замены стволов все 25-мм зенитные орудия исправны
и боеспособны, но шесть орудий главного калибра требуют такой же замены, а
с завода Накадзимы в Киото они поступят не раньше чем через два месяца.
   - Боекомплект получен полностью. - Он помолчал и взглянул на Фудзиту: -
Господин адмирал, когда же нам поставят  компьютерную  систему  управления
огнем - хотя бы на главный калибр? Вы обещали...
   Фудзита, не отвечая, кивнул Марку Аллену, который вместе с  Бернштейном
и по - прежнему отсутствующим представителем ЦРУ обеспечивал разведданные.
Его доклада все ждали с особенным интересом.
   - Я заказал новую систему управления огнем - SPY-1A, действует  в  трех
измерениях...
   Ацуми поразил Брента своей осведомленностью:
   - РЛС с фазированной антенной решеткой. Станция посылает  множественные
импульсы, способные одновременно находить сотни целей.
   - Она нам тоже нужна, - в один голос сказали Эндо и Миуру.
   - ...и получил отказ, - невозмутимо продолжал Аллен,  помахав  каким-то
листком бумаги. - Мне передали  это  письмо  перед  самым  началом  нашего
совещания.
   - Но по какой причине? - возмутился артиллерист.
   - "Гласность".
   - "Гласность"?! - переспросил  Фудзита.  -  А-а,  понятно,  раньше  это
называлось "разрядка". Проку от этой гласности будет примерно столько же.
   - Весьма возможно, - согласился Аллен. - Тем не менее обе  сверхдержавы
ищут пути к сближению, и в Женеве идут постоянные переговоры.
   - Торгуетесь, - уточнил адмирал.
   - Торгуемся.
   - Нам отказали в поставках новой самонаводящейся  акустической  торпеды
"Марк-48", а русские обязались не продавать арабам свой аналог -  "пятьсот
тридцать третью" модель, - пробурчал Фудзита.
   - Моим 127-мм орудиям вышел срок, - резко заговорил Ацуми, обращаясь  к
американскому   адмиралу,   -   а   новых   автоматических   универсальных
пятидюймовок мне не дают под тем предлогом, что и арабы не получат русскую
76-мм пушку. Так?
   - Русским нельзя доверять в той же степени,  что  и  арабам,  -  сказал
Фудзита, прежде чем Аллен успел ответить. -  Те  и  другие  -  отъявленные
лжецы и клятвопреступники. Мне ли их  не  знать?!  Я  с  ними  воевал  еще
восемьдесят лет назад. - Аллен стиснул челюсти, но промолчал. -  На  наших
эскортных  эсминцах  тоже  нет  радаров  управления  огнем?  Ведь  нет?  -
обратился он к Файту.
   Тот кивнул.
   - Адмирал, вы  должны  понять  позицию  Соединенных  Штатов,  -  сказал
наконец Аллен, явно сдерживая нараставшее в нем раздражение. - США и  СССР
договорились прекратить поставки современных типов вооружения всем -  всем
без исключения! И мы с ними пытаемся  залить  костры  войны.  -  В  салоне
грянул дружный смех японских офицеров. - Да! Да! Черт  возьми,  залить!  -
перекрикивая его, воскликнул побагровевший Аллен. Фудзита взмахнул  обеими
руками, и смех точно срезало лезвием меча. - И  мы,  и  русские  не  можем
разбазаривать свои последние разработки, раздаривать свои секреты  направо
и налево! Так что воевать  придется  тем,  что  есть  на  "Йонаге"!  -  Он
сверкнул глазами на Фудзиту. - И торпеды, которые нам  всадили  к  югу  от
Перл-Харбора, были не самонаводящимися! - Фудзита в знак согласия  с  этим
издал короткое бурчание. - А вы, Джон, - обратился Аллен к Файту,  -  пока
еще не сталкивались с радарами управления огнем, так ведь?
   - Так, - кивнул тот массивной квадратной головой и загрохотал как поезд
по железнодорожному мосту:  -  Совершенно  верно,  сэр,  мы  пока  еще  не
нарывались на них.  А  нарвались  бы  во  время  торпедной  атаки,  будьте
уверены, нас бы уже дважды пустили ко дну. - Его массивный кулак стукнул о
дубовую столешницу. - Дымовой завесой от радара не закроешься.
   - Самый лучший радар - это глаз самурая, поймавший врага в прицел, - не
без пафоса произнес Фудзита, как бы подводя итог дискуссии, и его  офицеры
одобрительно закивали. -  Полковник  Бернштейн.  -  Он  с  живостью  ртути
повернулся к израильскому разведчику. - Что вы нам поведаете  о  китайской
лазерной системе? Она совсем пошла вразнос?
   Брент знал, что на этот вопрос должен  был  бы  отвечать  представитель
ЦРУ, но таинственный Дэйл Макинтайр по-прежнему пребывал неизвестно где.
   Израильтянин поднялся и опираясь  кулаками  о  стол,  заглянул  в  свои
записи, потом перевел глаза на Эндо, потом на Миуру и  не  спеша  рассыпал
хрустально-звонкие шарики слов:
   - Как вам  известно,  китайская  система  состоит  из  двадцати  боевых
орбитальных станций, летающих вокруг Земли на  высоте  девятисот  тридцати
миль и управляемых со спутниковых  командных  модулей,  которые  вращаются
синхронно с Землей на высоте двадцати двух тысяч трехсот миль. Две станции
повреждены и сошли со своей орбиты.
   Гул голосов прервал его: японцы стали  переглядываться,  и  тревога  их
была вполне объяснима: в современном мире "Йонага" мог  считаться  грозной
силой лишь при том условии, что все без исключения ракетные  и  реактивные
устройства от баллистических ракет до противотанковых  гранатометов  будут
уничтожаться китайской системой в миг воспламенения.  И  вот  эта  система
стала давать сбои. До того, что именно она развязала  руки  международному
терроризму и поставила под угрозу свободу человечества, самураям было мало
дела - их волновал только "Йонага", превосходство над всеми,  безопасность
их судна, и мир для них  ограничивался  леерами  его  фальшборта.  Фудзита
восстановил тишину, и Бернштейн продолжил:
   - Тель-Авив рассчитал, что обе эти  станции-платформы  через  два  года
войдут в плотные слои атмосферы.
   - Это снизит эффективность всего орбитального комплекса? -  осведомился
Ацуми. - Появится некая брешь?
   - Нет, - улыбнулся израильтянин. - Китайцы не дураки и  выстроили  свои
системы так, чтобы они дублировали друг друга.
   - О, эта непостижимая желтая раса! - отпустил одну  из  своих  нечастых
шуток адмирал.
   Японцы с готовностью  расхохотались,  причем  дряхлый  Кацубе,  брызгая
слюной от смеха, чуть не свалился со стула, выронив блокнот и кисточку  на
палубу.
   - Мы  предполагаем,  -  продолжал  между  тем  Бернштейн,  -  что  зоны
поражения лазерными лучами перекрывают одна  другую,  а  конструкция  всей
станции предусматривает компенсацию подобных  потерь  действием  остальных
платформ. Иными словами, подобные "отказы" запрограммированы и  вложены  в
память командного компьютера управляющей станции. Очень  боюсь,  что  даже
при выходе из строя половины этих боевых платформ комплекс все равно будет
способен поражать цели на каждом квадратном  дюйме  поверхности  земли.  И
воды.
   Последовал быстрый обмен взглядами, и общий вздох  облегчения  пронесся
по флагманской рубке.
   - Ну, а прочие... эти самые  платформы...  не  отклоняются?  -  спросил
Фудзита.
   - Нет, адмирал, прочие - в порядке.
   Подавшись вперед, Фудзита положил ладони на стол:
   - Доложите обстановку на Ближнем Востоке, полковник.
   Ведя сузившимися  карими  глазами  по  лицам  офицеров,  Бернштейн,  не
заглядывая больше в свои записи, заговорил:
   - "Линия Масадо" доказала свою эффективность, - он заметил недоумение в
глазах Эндо и пояснил: - Так называется воздвигнутый  нами  оборонительный
вал, который идет от Эль-Ариш в Синайской пустыне с юга  на  восток  через
Беер-Шеву и Иерусалим, кончаясь севернее Хайфы в двадцати пяти милях к югу
от границы с Ливаном.
   - Скажите, полковник, -  обратился  к  нему  Миуру  -  правда  ли,  что
арабская коалиция, объявившая джихад, распалась?
   - Слухи об этом ходят постоянно, но это всего лишь  слухи.  Эмбарго  на
поставки нефти вам и странам Запада выдерживается неукоснительно. Впрочем,
арабы предсказуемы примерно как тайфун на нулевой  широте.  И  между  ними
есть противоречия. Иран и  Ирак  снова  занялись  своим  обычным  делом  -
истребляют друг друга, тем более что в Иране живут не арабы, а персы.  Эти
две страны в расчет можно не брать. Но Ливан, Сирия, Иордания, ООП,  Ливия
и добровольцы из Египта и Саудовской Аравии  исправно  поставляют  Каддафи
людей и технику. Израиль взят в кольцо.
   - Но проникнуть внутрь этого кольца они не могут?  -  полуутвердительно
спросил Аллен.
   - Не могут. - Глаза Бернштейна еще больше сузились и увлажнились, голос
потерял свою звонкую отчетливость, зазвучал от волнения глуше. - Никто  на
свете не может сражаться так, как сражаются евреи,  за  спиной  у  которых
газовые камеры и печи крематория. Был уже один акт геноцида, второго мы не
допустим, и палачи должны знать, что они лягут рядом со своими жертвами. -
Ударив по столу кулаком, он вдруг сорвался на крик: - Больше не  будет  ни
"окончательных решений", ни "специальных  акций"!  Наш  девиз  -  "Никогда
больше!"
   В  рубке  установилась  мертвая  тишина,  нарушаемая  только   гудением
вентиляции и негромким воем дополнительных механизмов. Ее нарушил  адмирал
Фудзита, произнесший с такой непривычной для него мягкостью:
   - Вас только четыре миллиона, полковник, а против вас - сто  миллионов.
Вы надеетесь выстоять?
   - Да, адмирал.  Цифры  здесь  роли  не  играют,  -  хрипловато  ответил
израильтянин, проводя ладонью по лицу, словно давняя трагедия  его  народа
была лишь маской, которую можно было снять  и  отбросить  в  сторону.  Это
движение вернуло ему спокойствие - он овладел  собой  и  голос  его  обрел
прежнюю звонкую отчетливость: - Да, моя страна - это  крошечный  анклав  в
арабском  мире,  но  она  уже  лишила  Каддафи  полумиллиона  его  солдат.
Ситуация, выражаясь языком шахматистов, - патовая,  и  арабы  не  в  силах
изменить ее. Наши ВВС сохраняют всю свою мощь. Как только в этом возникает
необходимость, линкор "Микаса" ходит вдоль побережья, держа его под  огнем
своих двенадцатидюймовых орудий. Арабам нечем ответить.
   - Но дальности у этих древних  трехсотпятимиллиметровых  пушек  хватает
только на двадцать километров, - неожиданно возразил Ацуми.
   Бернштейн горделиво улыбнулся:
   - А вот и нет! Мы модернизировали их под новый снаряд, который  назвали
"Сабо"...
   - Как-как?
   - "Сабо". Знаете деревянный башмачок? Так вот,  мы  изменили  казенники
орудий:  калибр  снаряда  уменьшился  до  шести  дюймов,  зато   дальность
поражения возросла почти вдвое и составила свыше  двадцати  миль.  Большая
часть арабских позиций оказывается под огнем.
   - С помощью "Сабо"  шестнадцатидюймовые  орудия  линкора  "Нью-Джерси",
вдвое уменьшив калибр снарядов, бьют на пятьдесят миль, - добавил  адмирал
Аллен.
   Японцы в изумлении переглянулись.
   - Итак, Каддафи все же нападет на нас, -  с  горечью  сказал  Миура.  -
Перекрыл нам нефть и теперь атакует.
   Бернштейн кивнул.
   - Да. Он ненавидит вас почти так же  сильно,  как  нас.  Все  его  речи
просто пропитаны бешеной злобой.
   - "Собака лает - караван идет", как говорят сами же  арабы,  -  адмирал
Фудзита  привычным  движением   положил   ладонь   на   кожаный   переплет
"Хага-куре", как всегда лежавшую перед ним  на  столе.  Слова  его  падали
веско и медленно, словно камни в  тихий  пруд,  и  невидимые  расходящиеся
круги заставили всех выпрямиться: - Тот, кто грешит помыслами и речами,  в
другой жизни возродится собакой".
   - Банзай! - хором крикнули  японские  офицеры,  и  Брент,  подхваченный
общим порывом, тоже вскочил на  ноги,  взметнул  в  воздух  сжатый  кулак.
Адмирал Аллен, покосившись на него, саркастически хмыкнул.
   Фудзита поднял глаза на маленького  -  примерно  с  него  же  ростом  -
человека в лейтенантском мундире, сидевшего не за столом, а в углу поодаль
- возле телефонистов. Брент не знал его и даже не заметил, как тот  вошел:
очевидно, уже после того, как началось совещание, бочком пробрался на свое
место. Лейтенант вскочил и вытянулся,  словно  рука  адмирала  дернула  за
невидимые ниточки, приведшие марионетку в движение.
   - Лейтенант Тадайоси Кога из Сил самообороны.
   Кога, не поднимая  черных  подвижных,  как  у  хорька,  глаз  от  своих
записей, заговорил негромко и с запинкой:
   - Как вы знаете, большая часть наших плавсредств  была  уничтожена  или
сильно повреждена на якорной стоянке...  Арабы  воспользовались  тем,  что
"Йонага" и его палубная авиация атаковали северокорейский аэродром.
   -  Нечего  было  стоять  на  якорях!  -  выделился   из   общего   шума
пронзительный голос Кацубе. - Надо было идти за нами!
   Кога быстро поднял на него глаза:
   - Чтобы мы могли идти  за  вами,  Япония  должна  была  объявить  войну
Каддафи.
   - О Господи, лейтенант, - не выдержал Брент. - Неужели это так важно?!
   Было видно, что Кога задет за живое и досада поборола в нем робость:
   - Многие из вас, - он сделал  жест  в  сторону  ветеранов  "Йонаги",  -
больше сорока лет не были в Японии. И это ваше счастье, господа.
   - Счастье? Счастье? - послышались негодующие реплики.
   -  Да!  Счастье!  -  его  голос  окреп.  -  Вам  не  пришлось  пережить
артобстрелы, авианалеты, уничтожение Хиросимы и  Нагасаки,  вы  не  видели
людей, умиравших на улицах с голоду. Мы потеряли два миллиона человек.  Не
мудрено,  что  движение  пацифистов  набрало  такую  силу:  многие  японцы
отвергают насилие в любой форме и какими бы причинами оно ни вызывалось.
   - Но ведь на вас напали! - вскричал Нобомицу Ацуми. -  И,  кроме  того,
даже Индонезия отказывается продавать вам нефть!
   Маленький лейтенант вздохнул:
   - В соответствии со статьей девятой конституции Японии... -  он  поднял
глаза к небу и произнес, словно читая по  книге:  -  "...заявляя  о  своей
безусловной приверженности к  установлению  и  сохранению  прочного  мира,
основанного на справедливости и порядке, японский народ..."
   - "...навсегда отказывается от своего суверенного права объявлять войну
и использовать  силу  или  угрозу  силы  в  качестве  средства  разрешения
международных споров", - перебил его гулкий голос адмирала Аллена. - Это я
писал, - с улыбкой объяснил он ошеломленному Коге.
   Овладев собой, лейтенант неожиданно звучно и твердо ответил:
   - Не важно, кто это написал. Конституция существует. И  вы  все  должны
помнить: когда арабы нападают, мы не можем  выпустить  по  ним  ни  одного
снаряда. На наших сторожевиках нет скорострельных зенитных установок  типа
"Фаланкс" или ему  подобных.  Есть  суда,  вооруженные  одной-единственной
пятидюймовкой. Не удивительно, что они стали для арабов просто  мишенью  и
были расстреляны, как на учениях. Вот и все. Флота Сил  самообороны  более
не существует.
   - Но кое-что уцелело, - сказал Аллен.
   - Да, разумеется. Два сторожевых фрегата и три миноносца. О том, как  и
чем они вооружены, я только что имел честь сообщить.
   - И все-таки, хоть убейте, в толк не возьму, почему  ваше  командование
отказывается  бороться  с  силами  Каддафи  -   ведь   это   международные
террористы! - взорвался Ацуми.
   - Вы  же  читаете  газеты,  господин  капитан  третьего  ранга?  Прошли
демонстрации и пикеты "в  защиту  мира".  -  Он  махнул  рукой  в  сторону
причальной стенки дока. - Они и сейчас толпятся у проходной верфи.  Как  я
помню, двое из  вас  попали  в  парке  Уэно  в  засаду,  устроенную  этими
пацифистами...
   Брент невольно сморщился при напоминании о перестрелке в  парке.  Тогда
погибла Кимио - женщина, которую любил и  на  которой  собирался  жениться
Йоси Мацухара. Брент покосился в его сторону.  Летчик,  мрачно  нахмурясь,
смотрел в пол.
   - Но ведь у вас есть подводные  лодки,  -  привстал  с  кресла  адмирал
Аллен. - Прекрасные лодки! Особенно класса "Юсио".
   Кога шумно выдохнул:
   - Все семь лодок потоплены.
   - Все? - не веря своим ушам, переспросил Аллен. - Как это так?
   -  Они  располагались   неподалеку   от   своей   плавучей   базы.   Ее
артиллерийские погреба взорвались... Ну, и от детонации...
   - А остальные? - не унимался Аллен. - Еще штук шесть  других  -  класса
"Узусио"? Где они?
   Кога опустил глаза и еле слышно ответил:
   - Их нет.
   - Как нет?
   - Экипажи затопили их и бросили после авианалетов. Струсили.
   Адмирал Фудзита с побагровевшим, искаженным от ярости лицом вскочил  на
ноги:
   - Великий Будда! Не думал я, что доживу до  такого  позора  -  японские
моряки затопили и бросили свои суда! Да ведь это  же  бунт!  Неповиновение
приказу!
   -  Экипажи  были  развращены  людьми  из  "Красной  Армии",  -  пояснил
лейтенант. - Те отравили их души своей пропагандой.
   Фудзиту это объяснение не удовлетворило:
   - С самураями такого бы не могло произойти! Как они смели,  как  смогли
забыть о Японии?! Об императоре?!  -  Все  отводили  глаза.  Лицо  старого
адмирала прояснилось: - По счастью, наш император еще полон сил, и  хребет
его гибок и прочен как сталь.
   Все знали, что Хирохито неизлечимо  болен.  Знали  и  то,  что  близкая
смерть земного бога приводила в трепет японцев. Мертвая тишина  воцарилась
в рубке. Фудзита нарушил ее, подойдя к карте Тихого  океана,  висевшей  за
его креслом.
   - Смотрите, лейтенант, - угрюмо бросил он  Коге.  -  С  того  дня,  как
подполковник Мацухара подбил ливийский DC-3, вторгшийся в  наше  воздушное
пространство, этот полоумный маньяк Каддафи поклялся  уничтожить  нас.  Он
пытался это сделать, и попытки  эти  были  безуспешны.  -  Подняв  указку,
адмирал остановил восторженные крики своих офицеров. -  Арабы  ремонтируют
свой "Маджестик" вот здесь, в Сурабае, в трех тысячах километров от нас. -
Глянув на американцев, он  пояснил:  -  В  тысяче  девятистах  милях.  Это
намного превышает радиус действия нашей разведывательной  авиации.  А  вот
здесь, на Марианских островах, арабы собираются  устроить  свои  базы  для
дальних бомбардировщиков. Значит... - Фудзита