кому ты служил, когда ты уничтожал Токио, Иокогаму, Кобе, Хиросиму,
Нагасаки...
   - Оставьте их в покое, они надрали задницу Каддафи, - раздался  крик  в
задних рядах.
   - Ерунда! - крикнул через плечо высокий легионер. - Они  старались  для
Японии, а не ради нас. - Он показал пальцем на имена. - Они погубили наших
ребят!
   - И эти сволочи потопили "Нью-Джерси" и "Тараву"!  -  визгливо  завопил
чей-то голос.
   - Банзай  "Хирю"!  Банзай  "Сорю"!  -  демонстративно  заорали  Нака  и
Футабатэй.
   - Они с авианосцев, которые и натворили все это!  -  закричал  один  из
легионеров. - Выкинем их вон!
   Раздались вопли зевак, и здоровяк замахнулся. Но Коноэ легко  поднырнул
под его руку и снизу нанес кулаком, утонувшим по самое  запястье,  удар  в
огромный мягкий живот, задрожавший как желе. Дыхание здоровяка обожгло ему
ухо.
   - Сраный джеп! - Жесткие костяшки  пальцев  врезались  сбоку  в  голову
японского офицера, и он почувствовал,  как  клацнули  его  зубы,  прикусив
язык; во рту появился солоноватый привкус крови. Удар развернул  Коноэ,  и
он, продолжая поворачиваться, правой ногой  нацелился  в  горло  толстяка,
желая поразить того смертельным ударом. Но попал каблуком  сбоку  по  шее,
лишь частично задев горло. Прижав руки к шее и тяжело дыша, словно  идущий
под нож гильотины  приговоренный  к  смерти,  толстяк  упал  на  пол,  как
сдувшийся воздушный шарик.
   Через секунду японцы и остальные легионеры сплелись в  диком  и  орущем
клубке драки. Физически подготовленные японцы,  даже  старые  Футабатэй  и
Нака,  были  слишком  изворотливы  и  быстры   для   своих   затяжелевших,
нетренированных противников. Нака с  криком  побежал  и  прыгнул,  пытаясь
сбросить ногами отступавшего американца, через проем в стене в воду.
   Но Мотадзуки сбили с ног, и два легионера, сидя на нем, обхаживали  его
кулаками, будто молотами. Коноэ прыгнул и очутился наверху свалки. Ударил.
Рукой. Ногой. На него навалилась толпа. Раздались крики. Ругань.  Блеснули
вспышки камер. Вопли боли. Потом голос Ацуми, эхом прозвучавший в  длинном
темном туннеле:
   - Прекратите! Прекратите!
   От мраморной доски завибрировал голос громадного американца:
   - Оставь это дерьмо. Я отправлю всю эту срань в камеру.
   Огромные руки сграбастали Коноэ и поставили на ноги.  Капитан  третьего
ранга Ацуми грубо толкнул его к стене и угрожающе махнул дубинкой.  Позади
него японские матросы-охранники, американский береговой  патруль,  военная
полиция и экипаж парома растаскивали дерущихся к противоположным стенкам.
   - Позор! - пробормотал Ацуми. - Позор!
   Коноэ оставалось лишь смотреть на свои ноги.


   Брент Росс передвинулся на дальний край стола,  когда  группа  офицеров
один за другим вошла во флагманскую рубку. Сначала ввели лейтенанта  Коноэ
и военного летчика Мотадзуки. Оба они были растрепаны.  В  черных  волосах
Мотадзуки виднелась свежая ссадина. Один глаз Киити почти  заплыл,  а  его
зеленая форменная рубашка на груди  была  измазана  пятнами  крови.  Коноэ
пострадал не слишком сильно: содранная кожа на левом ухе и щеке,  разбитые
губы и поцарапанный лоб. Летчики навытяжку  стояли  у  переборки  рядом  с
адмиралом Фудзитой.
   Прибыл контр-адмирал Арчер, он отдувался, пыхтел и был явно встревожен.
   - Я поймал  сообщение  на  аварийной  частоте  Харбора,  -  со  свистом
выдохнул он, когда кэптен Роудс помог ему сесть на стул. - Команда  парома
подумала, что началась третья мировая...
   - Нет! - рявкнул Фудзита. - Из-за некоторых никогда не кончится  вторая
мировая. - И он бросил испепеляющий взгляд на Коноэ.
   Летчик еще больше вытянулся.
   - Это полностью моя вина, и я за нее отвечаю, -  проговорил  он  сквозь
разбитые губы.
   - Ха! Настало время поговорить о чьей-то вине, - съязвил Арчер.
   - Сэр, - вдруг попросил Мотадзуки, - можно я доложу?
   - Давай, летчик.
   Запинаясь, рядовой описал невероятную череду событий, которая привела к
стычке.
   - Достаточно, - остановил его Арчер. - Но кто начал драку?
   - Неважно, сэр, -  встрял  Коноэ.  -  Я  был  единственным  офицером  -
отвечать мне.
   - Молчать! - скомандовал Фудзита. - Продолжайте, пилот Мотадзуки.
   - Американцы напали первыми! Это агрессоры! Мы только защищались!
   -  Черт  побери!  -  взорвался  Арчер.  -  И  это  говоришь  ты,  после
Перл-Харбора. Я был энсином на...
   Марк Аллен вскочил на ноги, сжав кулаки, его лицо побагровело.
   - О Боже, Тэйлор! И ты туда же. Вы все продолжаете жить прошлой войной!
- Он рассек рукой воздух.  -  Эти  люди  истекали  кровью  в  Средиземном,
уничтожая арабских психов, спасая наши задницы и своего главного  союзника
от неизбежного поражения. Разве никто этого не помнит?  Разве  кого-нибудь
это волнует?  Разве  кто-нибудь  оценил  понесенные  жертвы?  Мы  потеряли
шестьдесят  три  летчика,  семьдесят  два   авиаспециалиста,   сорок   два
артиллериста и  продолжаем  подсчитывать  погибших  после  попадания  двух
торпед.
   Брент видел, как глаза Фудзиты  хитро  бегали  с  Аллена  на  Арчера  и
обратно. Он был убежден, что перепалка  доставляет  старику  удовольствие.
Собравшиеся в каюте пристально смотрели, как Арчер хотел резко  возразить,
но агрессивность уступила место согласию.
   - Разумеется, мы ценим. И мы знаем, что ваши люди гибли за  нас.  -  Он
постучал по столу пухлыми костяшками пальцев. - Но не забывайте, теперь вы
"яблочко" на мишени, которую поразил "Йонага" в прошлом году. Обиды нет  -
есть ненависть.
   - Вы слышали доклад летчика Мотадзуки. Наши люди не виноваты.
   - На чьем флоте ты служишь, Марк? Ты продолжаешь  говорить  о  себе  во
множественном числе.
   - Он член моего штаба, - открыто сказал Фудзита. - Я  убежден,  что  он
лучше всех в мире понимает военную значимость авианосца.
   - Прошу  прощения,  адмирал.  Мы  говорим  не  о  незаменимости  вашего
авианосца, а о нарушении общественного порядка.
   Аллен подался вперед, опершись кулаками о стол.
   -  Случайное  происшествие,  Тэйлор.  Черт  возьми,   ты   уже   знаешь
Американский легион. Большинство его членов  никогда  не  воевали,  и  они
стараются скрыть это своими лужеными глотками.
   Арчер вздохнул.
   - Ты прав, но КОМТИФЛ проведет полное расследование. - Он повернулся  к
Роудсу. - У тебя с собой?
   - Да, сэр, - ответил кэптен, указывая на магнитофон и блокнот.
   Ярость улеглась, и Марк Аллен опустился на стул.
   - Мы не можем разрешить допрос, и вы это знаете. Согласно международным
законам, мы должны будем покинуть порт менее чем через шестьдесят часов.
   Дальше продолжил Фудзита:
   - Несомненно, мои  люди  виноваты  независимо  от  поведения  этих  так
называемых американских легионеров. - Он посмотрел на летчиков. - Все, кто
участвовал в инциденте, будут заслушаны на суде офицерской чести, где буду
председательствовать я. - И непосредственно контр-адмиралу:  -  Дисциплина
на "Йонаге" в моей компетенции, вы можете задавать  любые  вопросы,  какие
пожелаете, но своих людей я к вам не отправлю, они  не  будут  подчиняться
вашим распоряжениям и наложенным вами  взысканиям.  Это  я  сделаю  сам  и
сделаю тогда, когда сочту нужным.
   - Нужным?
   - Да, контр-адмирал. После того, как "Йонага" будет  отремонтирован,  и
только после того, как мы уничтожим последнего араба, угрожающего микадо.
   - То есть они останутся безнаказанными!
   - Тэйлор!
   Фудзита жестом руки попросил Аллена помолчать.
   - Вы оспариваете мои права, контр-адмирал?
   - Э-э... - залопотал Арчер, идя на попятную. - Разумеется,  нет.  Я  бы
просто хотел доложить КОМТИФЛу, что вы приняли соответствующие меры...
   - Я приму соответствующие меры, - ответил с издевкой Фудзита.
   - Адмирал, - внезапно произнес Коноэ необычно пронзительным голосом.  -
Разрешите мне спасти свою честь. Моя карма  под  угрозой.  -  Его  мрачные
глаза нашли Брента Росса, и он тщательно  выговорил:  -  Уже  второй  раз,
адмирал.
   - Я уже говорил, лейтенант. Вам будет предоставлена такая  возможность.
Если этого не сделают арабы, сделаю я.  -  Скрюченные,  похожие  на  сухие
корни, пальцы раздраженно забарабанили по столу. - Все свободны!
   ...Бренту нравилось ощущение, которое давал  постукивавший  по  правому
бедру  кобурой  пистолет   "Оцу".   Японцы   называли   это   смертоносное
автоматическое оружие калибра 6,5 миллиметра "Крошка Намбу".  Энсин  снова
щеголял в синей морской форме с одной золотой нашивкой на рукаве,  удобной
квадратной фуражке. На адмирале Аллене, шедшем впереди него по сходням  по
направлению к  доку,  тоже  был  роскошный  голубой  мундир,  а  полковник
Бернштейн  остался  в  своей   повседневной   желтовато-коричневой   форме
израильской армии, хотя  сегодня  он  выглядел  с  иголочки.  Оба  старших
офицера  тоже  были  вооружены  "Оцу".  За   Брентом   торопливо,   словно
заключенный к воротам тюрьмы, за которыми его  ждала  свобода,  вышагивала
Кэтрин. Их сопровождали  четыре  матроса-охранника  в  голубых  форменках,
брюках цвета хаки и бескозырках с иероглифами. Каждый из них нес на  плече
автоматическую с укороченным стволом винтовку "Арисака-99" и был подпоясан
ремнем  с  полудюжиной  запасных  магазинов  для  патронов   калибра   7,7
миллиметра.
   Сойдя со сходен, группа  как  один  остановилась,  обернулась  и  молча
посмотрела на выползшего из воды "бегемота". "Йонага" внушал благоговейный
трепет. Восемьдесят  четыре  тысячи  тонн  стали  были  высоко  подняты  и
просушены. Военное назначение корабля не вызывало никаких сомнений:  борт,
обшитый косым бронелистом над выпирающим блистером. Судно потрясало. Глядя
на сотни футов вверх, на вершины мачт, где в неустанном движении вращались
параболические антенны,  Брент  испытал  то  же  самое  чувство  почтения,
которое  завладело  им,  когда  он,  будучи   ребенком,   впервые   увидел
Национальный  парк  Гранд-Тетон  или  стоял   на   Таймс-Сквер.   Размеры.
Ошеломляющие  размеры.   Дымовая   труба   "Йонаги"   превышала   величину
многоэтажного  дома,  а  полетная  палуба,   зонтом   простиравшаяся   над
окружающим пространством, удерживалась  лесом  стрингеров,  которые  Брент
никогда не видел с мостика; хорошо различались дула  пушек,  нацеленных  в
небо.
   - Фудзита. Это Фудзита, - сказала Кэтрин. - Эта штука и есть Фудзита.
   Группа, впереди и сзади которой  по  двое  шли  матросы,  развернулась,
направилась к корме и оказалась у торпедных пробоин. Прошло всего лишь два
часа, как кишащая масса рабочих установила леса, а сейчас со  всех  сторон
на  Брента  накатывались  гулкие  звуки  ударов  металла  о  металл,  визг
высокооборотных дрелей и автоматные очереди  пневматического  инструмента.
Уже и кран подавал необъятной величины стальной лист к месту  повреждения,
где на настиле дюжина сварщиков разложила свои аппараты.
   По внутреннему побуждению группа  остановилась  и  замерла,  с  печалью
разглядывая две огромные раны.
   - Боже, - пробормотал сам себе Брент. - Каждая пробоина почти  тридцать
на двадцать.
   Торпеды  угодили  точно  ниже  броневого  пояса,  вскрыв  були,  словно
консервные банки, вмяв почерневшие с  изогнутыми  краями  листы  внутрь  к
обуглившейся "начинке" корабля. Черная отвратительная  вода  вперемешку  с
топливом вылилась наружу, как гной из вскрытой раны, залив покрытие дока и
растекшись по дренажным каналам.
   - Мощные! Очень мощные боеголовки! - проговорил Бернштейн.
   - Кумулятивные... с кумулятивной боевой  частью  для  лучшей  пробивной
способности, - добавил Аллен.
   - Я лейтенант Кайзер, - раздался неожиданный голос позади группы.
   Обернувшись, Брент  увидел  молодого,  коренастого,  крепко  сложенного
офицера с каштановыми  волосами,  выбивающимися  из-под  фуражки,  широким
плоским  носом,  вероятно,   перенесшим   множество   ударов,   квадратным
подбородком, будто высеченным  из  камня,  и  глубоко  посаженными  карими
глазами, мерцавшими скрытой враждебностью.
   - Зачем вся эта артиллерия? Вас охраняют, - и лейтенант указал  большим
пальцем руки через плечо позади себя,  где  стояли  два  моряка  Береговой
охраны с винтовками М-16.
   - Мы ожидали вас, а не вашего нахальства, - резко заметил Марк Аллен.
   - Простите, адмирал, - поспешно и искренне извинился Кайзер. Он показал
в конец дока. - Но мы в самом деле охраняем  эту  территорию.  Там  должен
дежурить взвод морской пехоты.
   И действительно, в доке находилось большое число морских  пехотинцев  в
камуфляже, сменявшихся через определенные промежутки времени.  Заступившие
на пост сразу передергивали затворы  винтовок.  А  у  единственных  ворот,
укрывшись за барьером из мешков с песком, находился тяжелый пулемет.
   - И ни один грузовик с водителем-самоубийцей  не  проскочит  через  эти
заграждения, - похвалился Кайзер, показывая на ряды "ежей" перед воротами.
   -  Если  вы  последуете  за  мной,  джентльмены  и...   -   Его   глаза
переместились на  Кэтрин  и  скользнули  по  ее  стройному  телу,  которое
подчеркивала провоцирующе обтягивающая зеленая форма. - И мадам, я проведу
вас к двум джипам, которые приготовлены для вас как раз за воротами.
   - Нам "потребуется три, - сообщил  Марк  Аллен.  -  Один  -  полковнику
Бернштейну, один - мистеру Россу и  мне  и  один  -  мисс  Судзуки,  чтобы
добраться до...
   - До моей тети, - закончила за адмирала девушка, - в Лайе.
   - Извините, адмирал, - сказал Кайзер.  -  Извините  за  ошибку;  Мы  не
знали, что с вами женщина. Нам никто не говорил.
   - Ее подобрали в море после авиакатастрофы. Вам  должны  были  сказать,
лейтенант.
   Кайзер торопливо осмотрелся вокруг и указал на  машину,  припаркованную
возле склада-ангара из рифленого железа.
   - Вы можете взять ее. Это разъездной джип, грязный, конечно,  и  вместо
заднего сиденья там ящик с инструментами, но машина в рабочем состоянии.
   - Отлично! Отлично! А водитель...
   - Прошу вас, адмирал, разрешите энсину Россу отвезти меня, -  попросила
Кэтрин. - Я никогда вас больше не увижу и...
   Брент почувствовал, как у него запершило в горле и участился пульс.  Но
даже самая буйная его фантазия не смогла бы предугадать ответ адмирала.
   - Почему нет, - согласился Марк Аллен. - Я "сам могу сделать все дела в
военно-морской разведке. - Он указал на склад. - Но я  не  могу  вам  дать
охрану. В этом джипе нет заднего сиденья. И если встретятся саббаховцы...
   - Уверена, что мы выкрутимся, - заверила  адмирала  Кэтрин.  -  Как  вы
думаете, мистер Росс?
   - Разумеется, мисс Судзуки. Разумеется.  -  Брент  удивился  тому,  как
спокойно прозвучал его голос.



        "10"

   Покидая военно-морскую базу вместе с Брентом в  небольшой,  продуваемой
ветром машине, Кэтрин выглядела потрясенной размерами территории,  занятой
военными.
   - Моя семья жила тут, Брент, и у  нас  по-прежнему  здесь  дом.  -  Она
махнула рукой на север. - Но я никогда не видела базу так близко.
   - Понимаю, о чем ты, - ответил Брент,  резко  выворачивая  руль,  чтобы
выехать на дорогу, обозначенную "Авеню Д". - Я мальчишкой  часто  приходил
сюда с отцом и один  раз  был  уже  после  окончания  академии,  я  изучал
обеспечение разведки. И то я видел лишь небольшую ее часть.
   Мимо них проплывали ряды зданий, Кэтрин читала  аккуратные  вывески  на
них: "Почта", "Автопарк", "Часовня", "Офицерский клуб".
   - Боже, это же целый город.
   Остановившись у ворот Нимица и показав свое удостоверение, Брент  рукой
подозвал охранника. Тот сказал:
   - Мы знаем о мисс Судзуки, сэр. Лейтенант  Кайзер  предупредил  нас.  -
Последовал быстрый обмен приветствиями, и Брент направил машину на широкую
дорогу, именовавшуюся шоссе Нимица.
   - Брент, останови у той будки, мне надо позвонить.
   - Почему ты не позвонила с базы? Твоя тетя, должно быть, думает, что ты
погибла. Фудзита ведь приказал держать  режим  радиомолчания,  и  не  было
возможности...
   - Ну-у, - запнувшись, протянула Кэтрин. - Это личный звонок, да и потом
Фудзита разрешил мне покинуть каюту  только  час  назад.  Он  Держал  меня
взаперти после  того,  как  торпеды  подбили  "Йонагу".  И  ты  прав,  все
наверняка думают, что я погибла. Мне следовало бы позвонить тетушке Итикио
Кумэ.
   - Я даже не знаю, куда мы направляемся.
   - На северное побережье. Я говорила тебе.
   - Но как? Я там ни разу не был? - Брент махнул рукой. -  Я  никогда  не
уезжал из южной части.
   - Да, большинство людей так и живут,  Брент.  -  Но  не  беспокойся,  я
покажу тебе.
   - Иди, позвони, - сказал Брент, въезжая на территорию бензоколонки.
   Позвонив пару раз, Кэтрин вернулась в машину.
   - О'кей, - сказала она жестикулируя. - На восток  по  шоссе  Нимица  до
трассы H-один, там налево.
   - Север там?
   - Да.
   - Твоя тетя дома?
   - Нет, она не ответила.
   - Но я видел, как ты разговаривала, - с недоумением сказал Брент.
   И опять девушка запнулась.
   - Ах, да... Я  звонила  управляющему  кондоминиума,  в  котором  у  нас
квартира. В Тортл-Бей... поинтересовалась ею. Иногда ее сдают. И если я не
найду тетю, она будет в моем распоряжении.
   Брент почувствовал тревогу. В голосе девушки ощущались  наигранность  и
напряжение. Она что-то недоговаривала.
   - Стадион "Алоха", - сказала Кэтрин, показывая налево на огромную чащу.
   - Алоха во всем, - хмыкнул Брент.
   - Не понимаю.
   - Одна из шуток адмирала Фудзиты.
   - Ты хочешь сказать, что эта старая  машина  смерти  обладает  чувством
юмора?
   - Он не машина смерти,  -  горячо  возразил  Брент,  -  а  великолепный
стратег и самый лучший моряк на свете.
   - Ага, только сей лучший моряк оставляет за  собой  в  кильватере  море
трупов. И он спас огромное число еврейских задниц.
   - Чем тебе не угодили евреи? Израильтяне спасли нас на Среднем Востоке.
Не будь их, Каддафи весь бы его контролировал. - И резко добавил: - Иногда
ты говоришь как араб! - Брент повернул влево, съехал с шоссе и оказался на
H-один,  шестиполосной  трассе,  запруженной  машинами.  Ругаясь  и  вертя
головой, он переключил  передачу  и,  визжа  колесами,  въехал  на  первую
полосу. Двигавшийся по ней водитель "Шевроле" 1967 года выпуска испугался,
резко затормозил и бешено засигналил, выражая неудовольствие.
   - Поосторожней, Брент! Смотри, а то закончишь то, что начал Мацухара  в
Южной Атлантике.
   - Полагаю, что и его ты тоже ненавидишь.
   - Он всего лишь опустил меня с  небес.  -  И  не  дав  Бренту  что-либо
сказать, добавила: - И я не арабка.
   - Хорошо, хорошо, - быстро согласился  Брент,  перестраиваясь.  -  Куда
теперь? Ты штурман.
   - И я не ненавижу евреев. Просто они хотят жить паразитами.
   - Черт тебя возьми! Куда теперь? - повторил он. - Я говорил  тебе,  что
дальше Гонолулу не был. - Вайкики. Дай мне какие-нибудь указания.
   Кэтрин показала вперед.
   - Через несколько миль направо, на  шоссе  Камехамеха.  Но  сначала  мы
проедем через Перл-Сити.
   Брент молча кивнул. Разозлившись, он некоторое время молчал,  думая  об
этой странной девушке и ее явно выраженных  сексуальных  авансах,  которые
она так щедро выдавала на "Йонаге" и которые  никогда  бы  не  могли  быть
оплачены на военном  корабле.  Теперь  она  казалась  более  неприступной.
Озабоченной. Особенно после телефонных звонков. Может  быть,  у  нее  есть
любовник? И назначено свидание. Но его  фантазии  внезапно  были  нарушены
звуками ее голоса, вновь ставшего успокаивающим.
   - Вот теперь ты можешь познакомиться с красотами Оаху.  Там,  сзади,  -
она показала пальцем через плечо, - остался всего лишь  еще  один  душный,
расползшийся спрутом город.
   - Каменные  трущобы,  -  отреагировал  Брент,  его  злость  уходила.  И
лаконично добавил: - Жемчужины Тихого океана.
   Кэтрин засмеялась, и его обрадовала смена ее настроения.  Она  обратила
внимание Брента на буйную растительность вокруг шоссе,  проходящего  вдоль
залива. - Имбирь, лехуа, орхидеи, маклея, африканский  тюльпан,  баньян  и
Бог знает какие еще растения. - И быстро добавила: - Камехамеха - сю