, рассыпая  искры,  окуривали  ореховый  гроб
благовониями, покуда священнослужитель на негнущихся  ревматических  ногах
обходил его, вознося молитвы. Брент смутно разбирал слова, но одна  фраза,
повторявшаяся под  каменными  сводами  маленького  храма  вновь  и  вновь,
врезалась ему  в  память:  "Тело  и  дух  ее  соединились  со  вселенной".
Мацухара, казалось, ничего не слышал и не видел.  Незадолго  до  окончания
службы Маюми разрыдалась.
   Брент обрадовался, когда тяжкий и  горестный  обряд  подошел  к  концу.
Офицеры вернулись на "Йонагу", а он на такси повез Маюми домой.
   - ...Какая бессмыслица, - проговорила Маюми, сделав глоток сакэ.
   - Жизнь не бывает бессмысленной.
   - Я - о смерти. Из-за чего она погибла?
   Брент залпом выпил свою порцию.
   - Они хотели убить тебя, - продолжала Маюми.
   - Да.
   - Этот маньяк знал тебя.
   - Знал, - Брент налил себе из фарфорового кувшина еще и с  увлажненными
глазами повернулся к Маюми: - Я любил ее. Видит Бог,  мне  легче  было  бы
умереть самому.
   Но Маюми продолжала, словно не слыша:
   - Ты застрелил их - и ту женщину тоже...
   - Маюми, что мне, целоваться было с ними?
   - Не знаю, не знаю, - и она опять расплакалась.
   Брент обхватил ее сотрясающиеся плечи, пытаясь успокоить.
   Но вот она постепенно взяла себя в руки и сказала:
   - Я знаю, у тебя не было выбора: они убили бы нас всех... Но в том, что
в мире так много ненависти и злобы, повинны и мы. Мир устроен неправильно.
   Брент, нежно гладя ее волосы, прошептал ей на ухо:
   - Мир таков от своего сотворения и пребудет таким до скончания веков. -
Он поглядел в широкое окно, откуда открывалась панорама  Токио.  -  И  мы,
несовершенные, испорченные,  обреченные  уничтожать  себе  подобных  люди,
движемся, быть может,  к  какому-то  вселенскому  харакири,  -  Брент  сам
удивился, как вырвалось у него это неожиданное откровение.
   - И в этом мире всегда были Каддафи...
   - Да, только в  разные  века  они  назывались  по-разному  -  Калигула,
Чингисхан, Аттила, Наполеон, Гитлер, Сталин...
   - Но с ними боролись...
   - ...здравомыслящие люди.
   - Но те, кто приходил на смену этим монстрам, тоже считали себя  людьми
разумными и здравомыслящими.
   Брент выпрямился на диване.
   - Да.
   - И люди, которых ты застрелил во вторник, ни за что бы не  согласились
считать себя исчадиями ада.
   - Разумеется, нет.
   -  У  них  были  убеждения...  Были  причины  поступать  так,  как  они
поступали?
   - Наверно.
   - Люди  всегда  находят  себе  оправдание...  -  голос  ее  истерически
зазвенел.
   Брент попытался привлечь ее к себе.
   - Маюми, послушай меня...
   - Нет. Уходи, Брент.
   - Маюми! - ошеломленно воскликнул он.
   - Уходи, - голос ее  вдруг  стал  низким,  и  его  небывалая  суровость
поразила Брента. Она порывисто отстранилась от него.
   Он допил сакэ и ушел.


   Когда такси остановилось у проходной, и Брент увидел полетную палубу  и
надстройку авианосца, возвышавшиеся над доком, подобно гигантской стальной
скале, пустота в его душе, образовавшаяся после того, как он  покинул  дом
Маюми,  уступила  место  странному  непривычному  ощущению,  которого  он,
пожалуй, не испытывал после смерти матери ни разу: Брент почувствовал себя
в безопасности и под надежной защитой. Он сознавал, что чувство это  -  не
просто ласковая привязанность каждого моряка к  своему  кораблю,  а  нечто
другое и большее... Это адмирал Фудзита - это могучая аура  его  личности,
проникающая везде и всюду, всасывающаяся в кровь,  лепящая  людей  по  его
образу и подобию,  заставляющая  их  действовать  только  по  его  воле  и
разумению. Может быть, он  один  из  богов-ками,  пришедший  на  землю  во
всеоружии своей нематериальной силы и подчиняющий себе  людей?  Как  иначе
объяснить то, как фанатично предана ему команда "Йонаги"? Брент знал,  что
власть адмирала распространяется и на него тоже.
   - Я вернулся домой, - сказал он, вылезая из такси, и в  первый  раз  за
эти двое суток улыбнулся.


   В ту минуту, когда он поднялся по трапу и ступил  на  шканцы  "Йонаги",
ему стало ясно: что-то произошло.
   - Господин лейтенант, вас  просят  немедленно  явиться  во  флагманскую
рубку, - отдавая честь, сообщил ему помощник вахтенного начальника.
   Брент торопливо вошел в кабину лифта, поднявшего его на  две  палубы  в
островную надстройку. Две минуты спустя  он  уже  занимал  свое  место  за
столом, где кроме сердито  насупленного  адмирала  Фудзиты  сидели  только
Аллен, Бернштейн  и  Йоси  Мацухара.  При  появлении  лейтенанта  в  рубке
установилась внезапная тишина.
   - Лейтенант, - сказал Фудзита. - Подполковник Мацухара подробно доложил
мне о перестрелке в парке Уэно, а полковник Бернштейн сейчас ознакомит нас
с  только  что  полученными  от   "Моссад"   сведениями,   -   он   кивнул
израильтянину.
   Тот поднялся и заглянул в распечатку.
   - Только что расшифровал,  -  пояснил  он,  помахивая  листком.  -  Тут
выдержки из досье на вашего, с позволения  сказать,  "друга",  безвременно
усопшего Юджина Ниба, - он взглянул на Брента,  а  потом  на  Мацухару.  -
Итак: родился в Аркадии, штат Калифорния, в 52-м году. Отец -  удалившийся
от дел промышленник, бывший владелец "Нибко Валв Компани" и  коннозаводчик
Томас Ниб. Фирма процветала, у Ниба-младшего были отличные перспективы. По
окончании  частной  школы  поступил  в  Калифорнийский  университет,   где
сблизился с леваками. Принимал участие  в  демонстрациях  протеста  против
войны во Вьетнаме, подозревался в том, что забросал гранатами  полицейский
участок. В 72-м убил профессора Кристофера Олтона, читавшего ему  один  из
курсов  по  экономике.   Ниб   неоднократно   называл   его   фашистом   и
капиталистической свиньей. После убийства исчез и выплыл спустя  некоторое
время в Париже, где его взял под свое покровительство Карлос-Шакал...  Это
прозвище человека по имени Ильич Рамирес Санчес.
   -  О-о,  -  сказал  адмирал  Аллен,  -  любимое   дитя   международного
терроризма?
   - Оно самое - единственное и неповторимое, -  подтвердил  Бернштейн.  -
После  того  как  он  прикончил  своего  ближайшего   приспешника   Мишеля
Мукарбаля, его место занял Ниб, к тому времени вступивший  во  Французскую
компартию и уверовавший в Карла Маркса, как в бога. Карлос  и  Ниб  вместе
учились в  Университете  дружбы  народов  имени  Патриса  Лумумбы...  Чему
учились? Стрельбе из всех  видов  оружия,  подрывному  делу,  нелегальному
переходу границы, вербовке, рукопашному бою, тайнописи, устройству  засад,
похищению людей и  прочим  премудростям  терроризма.  Особых  успехов  Ниб
достиг в стрельбе из АК-47, отдавая предпочтение десантному варианту. - Он
на мгновение поднял глаза, а потом  вновь  углубился  в  текст.  -  Прошел
подготовку в тренировочных лагерях в Адене и Ливии, стал членом НФОП...  -
простите, Народного Фронта Освобождения Палестины и близким  другом  Ясира
Арафата. В 75-м приступил наконец к политическим убийствам - в Лондоне  из
9-миллиметрового "Вальтера" с глушителем застрелил сотрудника голландского
посольства. В 76-м вместе с  Карлосом  забросал  редакции  трех  парижских
газет американскими гранатами, причем одиннадцать человек  погибло.  Потом
он перешел в прямое подчинение Каддафи и переехал в Испанию, где гранатами
из все  той  же  похищенной  партии  помог  баскам  уничтожить  возможного
преемника каудильо - адмирала  Каррера  Бланко.  Потом  в  Цюрихе  взорвал
представительство "Джапан Эрлайнз". На некоторое время мы потеряли его  из
виду, покуда он не всплыл в качестве инструктора в  тренировочном  центре,
расположенном неподалеку от ливийского города Бенгази. Там у него  начался
бурный роман с одной из  самых  даровитых  его  учениц,  входивших  в  так
называемую Японскую Красную Армию. Звали ее Кэтрин Судзуки.
   Брент, широко раскрыв глаза, резко выпрямился:
   - Так вот, значит, что...
   - Это вы ее убили?
   Прежде чем Брент успел открыть рот, адмирал Аллен произнес:
   - Он. И в той же манере, что и Ниба: пулю меж глаз.
   - Оба тысячу раз заслужили это. Я могу упрекнуть лейтенанта лишь в том,
что он дал им возможность умереть слишком быстрой и легкой смертью.  Лучше
бы - помедленней и поизысканней, - сказал Фудзита и добавил: - В  будущем,
лейтенант Росс, прошу иметь это в виду.
   Аллен,  покраснев,  хотел  было  что-то  возразить,  но  Бернштейн  уже
продолжал читать свою справку:
   - В 81-м Ниб был направлен в  Японию,  где  организовывал  студенческие
беспорядки. Подозревается также в  причастности  к  налетам  на  токийское
представительство израильской авиакомпании и на пять полицейских участков.
Тот же почерк - гранаты.
   - Неужели пять? - удивился Брент.
   - Тщеславный был человек. Затем опять как в воду  канул  и  обнаружился
лишь во вторник...
   - Нет, мы еще  за  неделю  до  этого  видели  его  среди  пикетчиков  у
проходной, - сказал Брент.  -  Подполковник  Мацухара  может  подтвердить.
Йоси! - окликнул он летчика. - Ты помнишь?
   Йоси вздрогнул, словно очнулся, и, не отвечая ему, негромко и  деловито
произнес, обращаясь к Фудзите:
   - Господин адмирал, прошу разрешения на харакири.
   Рубка  погрузилась  в  вязкую  и   плотную   тишину:   слышалось   лишь
приглушенное гудение вентиляции, и Бренту почудился в нем  шелест  крыльев
ангела смерти.
   Фудзита долго смотрел на летчика и наконец спросил:
   - Вы себя вините в гибели вашей невесты?
   - Так точно, господин адмирал. Мне накануне  было  послано  знамение  -
ярчайшая молния. Я ему не внял.
   - Да нет же! - с мукой произнес Брент. - Мы  же  с  тобой  говорили  об
этом... Кимио погибла из-за меня, и я, а не ты должен сделать харакири.
   - Брент! - закричал Аллен, схватив его за руку. - Ты в своем уме?!  Что
за околесицу ты несешь?!
   - Для меня вопрос предельно ясен. Моя небрежность и  беспечность  стали
причиной гибели беззащитной женщины.
   - Нет. Это я... - сказал Мацухара, но адмирал Аллен перебил его криком:
   - Не могу поверить, что вы всерьез!..
   - Довольно, - сказал Фудзита, и все смолкло в рубке.  -  Если  искупить
вашу вину вы можете  только  смертью,  то  в  самое  ближайшее  время  вам
предоставится возможность погибнуть. А пока  в  вас  нуждается  император,
нирвана может подождать. - Черные глаза взглянули на Мацухару.  -  Неужели
вы забыли, подполковник, как сорок семь самураев целый  год  ждали  случая
отомстить за своего сюзерена?
   - Забыть это человек не может, господин адмирал. Но мы уже отомстили  -
все четыре террориста погибли в ими же устроенной засаде.
   - И вы полагаете, Йоси-сан, что этого достаточно? Вы удовлетворены?  Вы
считаете возможным оставить своего  императора,  свой  корабль,  своих  не
имеющих боевого опыта летчиков  в  час,  когда  Японии  грозят  величайшие
испытания? - Адмирал положил ладонь на  переплет  "Хага-куре".  -  В  этой
книге сказано, что самурай, не обагривший свой меч кровью отмщения,  будет
отринут богами и Буддой.
   Мацухара, до хруста стиснув переплетенные пальцы, спросил, не  поднимая
глаз:
   - А когда мы уничтожим врагов микадо, вы позволите  мне  исполнить  мой
долг по отношению к самому себе?
   - Да черт тебя возьми! - взорвался Брент. - Это же моя...
   Адмирал Аллен привстал с кресла:
   - Брент, ты на самом деле рехнулся?!
   Снова голос Фудзиты, как ледяной клинок, пресек спор:
   - Прекратить! Вы обещаете мне - вы оба?! Поклянитесь на "Хага-куре"!
   Мацухара положил ладонь на книгу, и Брент  после  секундного  колебания
сделал то же.
   - Нет... Нет... - почти простонал Аллен.
   - Клянусь! - в один голос сказали Брент и Мацухара.
   Адмирал  улыбнулся  и,  опершись  ладонями  о  стол,  поднялся.  Следом
вскочили и вытянулись все остальные.
   - Все свободны, - бросил он.
   Брент неожиданно для себя низко поклонился ему на японский манер.  Лицо
Аллена было искажено гневом и удивлением.


   - Нет, я прошу объяснить, что с тобой творится!
   Брент знал, что адмирал вне  себя  и  всячески  пытался  уклониться  от
разговора. Однако Аллен схватил его за руку и почти силой потащил к себе в
каюту, усадил в кресло, а сам заметался в узком пространстве между  столом
и койкой.
   - Я очень встревожен, Брент!..
   - Знаю, сэр... Мы уже говорили об этом раньше.
   Адмирал перестал метаться, остановился и очень жестким тоном произнес:
   - Раньше ты не собирался вспороть себе живот!
   - Я несу ответственность...
   - Ты несешь чушь! Американцы отвечают за свои ошибки, не выпуская  себе
потроха.
   - Мы в Японии.
   - Но ты-то не японец!
   - Я служу вместе с людьми, ежеминутно готовыми сделать себе харакири.
   - Это из серии "с волками жить - по-волчьи выть", да?
   - Здесь это правильно.
   - Это нигде не правильно.
   - Адмирал, вы не понимаете... - с тоской произнес Брент.
   - Не понимаю, так объясни.
   - Я сам завел в ловушку Кимио, Йоси и Маюми... Я нюхом  чуял,  что  там
что-то не то, и все-таки не остановил их... А потом на мгновение нагнулся,
и очередь, предназначавшаяся мне, досталась Кимио.
   - Лучше было бы, если бы попали в тебя?
   - Лучше. Я не ощущал бы чувства такой мучительной вины.
   - Ты бы вообще ничего уже не ощущал. А раз не застрелили, - с сарказмом
продолжал Аллен, - то теперь сам Бог велит зарезаться.
   - Адмирал Фудзита запретил самоубийство.
   - Не запретил, а отложил до полной победы.
   Брент, уставившись себе под ноги, стиснул пальцами виски.
   - Я исполню свой долг и... и если  придется  все  же  принять  решение,
скажу вам.
   - Ты обещаешь мне, Брент?
   - Да.
   - Поклянись памятью отца.
   Брент поднял голову:
   - Да, сэр. Клянусь памятью отца,  -  он  хотел  подняться,  но  адмирал
жестом остановил его.
   - Защищаясь, ты убил двоих...
   - Троих, сэр.
   - Нет, Юджина Ниба ты казнил - так же, как Кэтрин Судзуки.
   Брент почувствовал обиду и гнев.
   - Сэр! Что я должен был, по-вашему, сделать? Оба -  террористы,  оба  -
убийцы. Ниб изрешетил Кимио из "Калашникова". Я...
   - Ты тоже совершил убийство.
   - Нет, - низким твердым голосом, идущим словно  из  самой  глубины  его
существа, ответил Брент. - Нет. Это не убийство.
   - А что?
   - Кара. Воздаяние. Очищение.
   - Вот как?
   - Да. Это то же, что задавить выскочившую из сточной канавы крысу.
   - Ну, а кроме того, это поведение в стиле мстителей-самураев. - Адмирал
пнул носком башмака ножку койки. - Ты стрелял разрывными.
   - Нет, это не "дум-дум", просто у них  смещен  центр  тяжести,  и  они,
попадая в тело, начинают как бы кувыркаться в нем...
   - "Попадая в тело"... Какое варварство.
   - Это штатные боевые патроны, они стоят  на  вооружении  императорского
военно-морского флота, - Брент чувствовал, как все сильнее вскипает в  нем
гнев. - А есть вообще гуманные способы  убийства,  сэр?  Может  быть,  мне
следовало бы сделать Нибу усыпляющий укол?
   - Ты мог арестовать его, вот и все.
   -  Да?  Арестовать  и  передать  токийской  полиции?  Через  месяц   он
разгуливал бы на свободе и убивал невинных людей.
   Адмирал побагровел, на щеках заметнее проступили склеротические жилки:
   - Откуда ты знаешь? - закричал он в полный голос. - Нет, Брент,  просто
тебе нравится убивать!..
   Раздавшийся в эту минуту из динамика  принудительной  трансляции  голос
Фудзиты прервал его:
   -  Команда  авианосца  "Йонага"!  Враги  нашего  императора   совершили
беспримерное злодеяние... - Адмирал осекся от  волнения,  но  справился  с
собой и заговорил еще более напористо и убежденно. - Арабские террористы и
их  приспешники  из  так  называемой  Красной  Армии  похитили  наследника
престола принца Акихито, когда он молился в храме Сенсокдзи. Его  охранник
был застрелен на месте, а сам наследник увезен в неизвестном  направлении.
Я только что был во дворце, куда  позвонили  злоумышленники.  Одновременно
другое гнусное преступление было  совершено  в  Токийском  аэропорту:  там
несколько вооруженных людей, захватив DC-6 нашей авиакомпании,  удерживают
экипаж и пассажиров в качестве заложников, но пока не  предъявили  никаких
требований.  "Дуглас",  находящийся  у  седьмого   терминала,   блокирован
полицией. Я буду сообщать вам  о  развитии  событий  по  мере  поступления
сведений. И поверьте слову самурая - этим собакам не уйти от возмездия,  -
в динамике щелкнуло, и голос Фудзиты смолк.
   - Разрешите идти, сэр? - вставая, спросил Брент.
   - Идите, лейтенант, - бросил, Аллен сердито, а когда Брент  уже  взялся
за ручку двери, совсем другим тоном воскликнул: - Брент! Тебе надо уйти  с
"Йонаги". Подумай хорошенько о переводе в РУ ВМС. Прошу тебя, подумай!
   Брент медленно обернулся:
   - Сэр, я подумал и готов перевестись в Вашингтон, как только террористы
будут остановлены, то есть - уничтожены.
   - Ладно, - сказал старый адмирал, смиряясь с неизбежностью. - Принято к
сведению.


   Через четыре часа их обоих вызвали к  Фудзите.  Перед  адмиралом  стоял
Кеннет Розенкранц с двумя конвоирами по бокам.
   - А-а-а! Кого я вижу?! Это  же  мой  задушевный  дружок,  стопроцентный
американец Брент Росс! - глумливо пропел он при виде лейтенанта.
   - Как там шприцы-то у тебя в заднице - прижились? - спросил Брент.
   - Ты о своей лучше позаботься! - Кеннет рванулся к нему,  но  конвоиры,
перехватив его, заломили ему руки за спину.
   - Капитан, вам  известно  о  похищении  наследного  принца  Акихито?  -
спросил адмирал.
   - Какого еще Хуихито? Что мне за дело до ваших вонючих  принцев?  -  не
поднимая расширенных бешенством зеленых глаз, огрызнулся летчик.
   - Принц Акихито  -  единственный  сын  императора  Хирохито,  наследник
престола. Ему пятьдесят пять лет,  он  сто  двадцать  пятый  представитель
династии по прямой и непрерывной линии.
   - А-а, старичок, как я понимаю, прямая линия вот-вот загнется и принц -
вместе с ней, - вызывающе расхохотался Кеннет.
   Лицо Фудзиты потемнело от гнева, но он сдержанно ответил:
   - Этого  не  произойдет.  -  Воцарилась  выжидательная  тишина.  -  Его
предлагают обменять.
   Летчик еще больше расширил глаза.
   - Ну да? И на кого же?
   - На вас, - с таким отвращением, словно  у  этих  двух  слов  был  вкус
тухлятины, произнес адмирал.
   - Не может быть! - в один голос воскликнули Аллен и Брент.
   Кеннет оглушительно захохотал.
   - Менять наследника престола на этого ублюдка?! - с горечью  воскликнул
Брент.
   - Террористы в качестве непременного условия потребовали, чтобы к месту
обмена - к седьмому терминалу Токийского аэропорта, где стоит  захваченный
ими "Дуглас", - Розенкранца в  зеленом  "Мицубиси-галлант"  доставили  вы,
лейтенант Росс, - сказал адмирал. - В  машине  вы  будете  вдвоем.  Никого
больше рядом,  и  ни  одного  японского  самолета  в  небе.  При  малейшем
поползновении нарушить условия обмена принц Акихито, Брент Росс и двадцать
восемь заложников будут немедленно расстреляны. - Розенкранц рассмеялся, а
адмирал продолжал: - Если будет предпринята  попытка  перехватить  DC-6  в
воздухе, он будет взорван.
   Летчик царапнул зелеными глазами-льдышками по лицу Брента:
   - Отлично, о лучшем попутчике и мечтать нельзя. Ух, и полетаем же мы  с
тобой!
   - Этот вариант был предложен первоначально, - сказал Фудзита. -  Я  его
отверг.
   - Ого! Рискуете, адмирал. На  кону  стоит  голова  вашего  драгоценного
принца.
   Адмирал перевел черные, влажно блестящие глаза на Брента.
   - Кое-что на свете вообще не имеет цены.
   - Ну, и когда же начнутся все эти игры и забавы?
   - Завтра. В 8:00 по местному времени.
   - Дождусь ли часа я заветного? - пропел Розенкранц, устремив взгляд  на
лейтенанта.


   Бренту не пришлось ставить  машину  на  стоянку  -  по  знаку  офицера,
командовавшего   полицейским   оцеплением,   зеленый    "Мицубиси-галлант"
пропустили к самому зданию  аэропорта.  Пассажиров  не  было  видно,  зато
повсюду стояли полицейские с автоматическими винтовками М-16.
   - Лейтенант Ямагута  Арит