- Ведь ты понимаешь, что...
   - Геннадий, - недовольно перебила она, - я делаю то, что считаю нужным.
   Ясно? И не лезь ко мне с вопросами. Ответа все равно не получишь.
   - Зачем ты со мной так? - обиженно спросил он. -  Ведь  знаешь,  я  люблю
тебя...
   - Почему же ты не убьешь человека, который мешает нам быть вместе?
   - Ты сама знаешь, - нервно проговорил он, - что я не могу этого  сделать.
И знаешь почему.
   - Только потому, что ты трус. Даже боишься  нанять  киллера,  потому  что
вдруг неудача и выйдут на тебя.
   - Да! И поэтому тоже. А в основном потому,  что  ты  хочешь  убить  моими
руками мужа, а потом с помощью друзей муженька избавиться и  от  меня.  Ведь
как только он погибнет, ты сразу будешь искать виновника и найдешь  меня.  И
что бы я ни говорил, поверят тебе. Потому ты и  этого  кретина  привезла.  Я
уверен, ты покажешь его муженьку и скажешь, что спасла ему  жизнь,  а  этого
костолома вызвал я. Ведь так? - усмехнулся он.
   - Господи, Гена, - широко раскрыв глаза, уставилась на него  Ангелина.  -
Ты ли это говоришь? - Она расхохоталась.
   - Слышь, - обратился Федор к вошедшему в комнатушку парню, - что за дела?
Кто ваша хозяюшка? Уж не вампир ли? - нашел он в себе силы усмехнуться.
   Парень молча стоял у выхода. В комнату вошла женщина  с  подносом.  Потом
еще одна, толстая, пожилая.  Она  поставила  перед  Федором  столик.  Первая
опустила на него поднос, на котором стояли две бутылки баварского пива, ваза
с виноградом, баночка красной  икры.  Увидев  два  шашлыка,  Федор  покрутил
головой.
   - А как же я жрать буду? - взглянул он на  парня.  Тот  протянул  молодой
женщине два ключа. Она открыла замки  на  цепях.  Федор  дернул  руки.  Цепи
подались, но только на метр. Он мог  брать  с  подноса  что  ему  нужно.  Он
мысленно выругался, протянул руку и взял бутылку пива. Зубами содрал  пробку
и под перезвон цепей начал пить.
   - Холодно, - подмигнул он смотревшим  на  него.  -  А  курить  почему  не
принесли?
   - Вот. - Парень вытащив из кармана пачку "Примы", положил на столик.
   Женщины вышли.
   - Может, и ты уберешься? - принимаясь за шашлык, сказал Русич. -  Аппетит
портишь. - Тот, по-прежнему  не  сводя  с  него  взгляда,  достал  сигарету,
прикурил. - Вот мразина, - сказал Федор.
   Парень молчал.
   - А ты, часом, не голубой? Похож.
   Боевик стоял по-прежнему неподвижно.
   - Сучонок, - зло покосился на него Федор. - Подошел бы, я бы тебя на этих
цепочках и придавил. Забирай. - Он ногой поддел столик.
   Парень, не сводя с него напряженных глаз, крикнул:
   - Пожрал!
   - Твою мать, - шепнул Федор.
   В комнатушку вошли двое парней и подняли с пола столик и все остальное.
   - Хозяйку вашу давайте, - зло бросил Федор. - У меня  к  ней  предложение
есть. Пусть примет.
   Парни, обойдя его с двух сторон, натянули цепи и повесили  замки.  Затем,
не обращая внимания на  матерившего  их  Русича,  подняли  столик  и  вышли.
Охранник вышел последним и закрыл дверь. Федор  услышал  знакомый  скребущий
звук задвигаемого засова. Снова с чувством выматерился.
   - С днем рождения, дорогая, - услышала включившая магнитофон Ангелина.
   - Надеюсь, ты вернешься к этому дню. Я, к сожалению, буду не дома. У  нас
сейчас не все гладко, и только поэтому...
   -  Развлекаешься  с  очередной  шлюхой,  -   выключив   "Шарп",   сердито
проговорила Ангелина. - Кобель. Но я все сделаю так, как хочу. А развод... -
Криво улыбаясь, покачала головой. - Ты сам на него не  пойдешь.  Правда,  не
получилось с Федькой, но  я  что-нибудь  придумаю.  Может,  даже  с  ним.  -
Закурив, всмотрелась в свое  отражение.  -  Неужели  у  него  есть  какая-то
дамочка лучше меня? Федька, мужлан, и то оценил. А может, потому  и  оценил,
что мужлан? - Она невесело засмеялась. - Ладно, пусть дня два побудет там, а
потом посмотрим. Я все равно что-нибудь да придумаю.
   - Все путем, - кивнул Родион. - Елкин согласен. Я сам был у него на даче,
в  гараже,  где  он  организовал  цех.  Впечатляет.  Мужик  сумел   наладить
производство. Каждые пять дней будем забирать товар и платить.
   - Зря ты в это полез, - недовольно проговорил Валерий.
   - Я уже большой мальчик, - усмехнулся Родион. - И знаю, что делаю.
   Подожди немного, братан, и мы будем бал править. Думаешь, я не вижу,  как
ты морду воротишь, когда с  этими  гребаными  умниками  разговариваешь?  Мои
пацаны довольны. Теперь и с мусорами конфликтов нет,  и  бабки  клевые.  Все
путем, - подмигнул он брату.
   - Путем-то путем, - буркнул тот, - но не все. Сюда Кардинал приехал, отец
всего этого. Но меня, похоже, за пешку держат.  Он  к  Пряхину  заскочил,  о
Семене спросил и уехал к нему. А я, выходит, так, типа собаки сторожевой.  -
Валерий выругался.
   - Да хорош тебе. Головорезов у этого Кардинала своих полнехенько. Он их и
знать не знает. Вот и ты у него так, в боевиках. Ниндзя и Ниндзя.  Директора
помогают ему бабок наварить, вот  он  с  Семеном  и  вась-вась.  Но  коснись
какой-нибудь заварушки, тут он на тебя внимание и обратит. А  еще  лучше,  -
мечтательно проговорил Родион, - если бы директора эти  гребаные  запалились
на чем-нибудь. Ну, бабки себе в карман с доли Кардинала класть бы начали,  а
он бы про это узнал. Вот тогда лафа. Дело закрывать  Кардиналу  нет  смысла.
Он, видать, по большому счету здесь наваривает, если даже сам  прикатал.  Но
шкуру с них враз спустил бы, и тогда на кой хрен ему кого-то нового  искать,
он бы тебя во главе и поставил.
   Валерий усмехнулся. То же, но другими словами недавно говорила Лола.
   - А эти умники,  -  продолжал  Родион,  -  наверняка  скоро  начнут  себе
побольше отстегивать. Деньга - она манит, и хочется все больше и больше. Тем
более если царь далеко, чего у него копеечку не стыбзить. Вот  подловить  их
на этом, и тогда ты директор, а я с охраной вполне справился бы.
   - Вы с Лолкой как спелись, - удивился Валерий. - Oна,  мне  то  же  самое
говорила.
   - Так потому, - кивнул Родион, - что так и есть. В общем, мы еще  спляшем
на их похоронах.
   - Кто, ты сказал? - спросила симпатичная молодая женщина.
   - Стилист, - повторил Семен. Пригладив рыжеватые усы, закурил.
   - Я что-то слышала о Стилисте, -  задумчиво  проговорила  она.  -  Точно,
Костя Аковарин. Его еще одно время Аквариумом дразнили. Такой  невысокий,  в
очках. Он последнее время деловым  стал.  Вроде  даже  у  него  своя  группа
какая-то есть. Они где-то в районе стадиона ларьки контролировали. А  почему
ты спросил?
   - Да так, - Семен повел плечами. - Слышал разговор какой-то.  Забыл  где,
но в память почему-то врезалось. Стилист, - хмыкнул он. - Странная кличка.
   - Клички - они все странные.
   - А тебя, Лизавета, тоже как-нибудь называют?
   - Лизок.
   - Лизок, - повторил он. - Но ведь и я тебя так в детстве называл.
   Помнишь?
   - Как не помнить, - засмеялась Елизавета. - Ты в  детстве  и  поколачивал
меня. Я тебя постоянно родителям сдавала.
   - Было дело, - улыбнулся и Семен. - Меня отец за тебя  ремнем  солдатским
лупцевал. Так что в расчете.
   - А зачем ты все-таки про Стилиста спросил? - неожиданно поинтересовалась
сестра. - Только не надо о якобы услышанном  разговоре.  Что  ты  хочешь  от
него?
   - От него - ничего. Это он проявил интерес к моим знакомым.
   - Ты опять за старое? Мать бы вспомнил, она тебе сколько раз говорила...
   - Про мать не напоминай, - недовольно перебил Семен. - Я делал все,  чтоб
ей под старость жилось легче, так что не надо.
   Да и ты никак забыла, что все, что имеешь, получила от меня. И  квартиру,
и машину, даже сейчас моими ларьками себе на жизнь зарабатываешь. Так что  в
мои дела не суйся и тем более не упрекай.
   - Но Костя - опасный тип, - сказала Елизавета. -  Я  же  говорю,  у  него
сейчас даже свои парни есть. Они иногда по указке Валерки  Ниндзи  работают.
Его женушка, - она фыркнула, - Лолка хвасталась.
   - Погоди-ка, - удивился Семен. - А ее ты откуда знаешь?
   - Мы с ней вместе в секцию ходим.  Она  все  выпендривается:  мужик  мой,
Валерка Ниндзя, вот он мастер. Показывала  пару  ударов.  Так,  -  Елизавета
махнула рукой, - ничего серьезного.
   - Во времена пошли, - качнул головой Семен. - Бабы в мордобой ударились.
   - Коли не сами, - с вызовом сказала Елизавета, - так кто нас защитит?
   Рыцари перевелись. Думаешь, это приятно - друг дружку на ринге лупить? Но
без  контакта  ничего  не  получится.  Чтобы  научиться  защищаться,   нужно
отрабатывать с противником.
   - Значит, Стилист с Ниндзей связан, - пробормотал Семен.
   - Тебе-то что надо? Пусть твои знакомые сами разбираются, потому что  там
слишком серьезно. Тут разговор ходит, что Ниндзя сейчас на мафию  со  своими
боевиками работает. Что-то с хрусталем...
   - Это тебе тоже Лолка говорила?
   - Ты вот не знаешь ничего, - вспылила она.  -  Думаешь.  просто  так  три
ларька и магазин держать? Сейчас знаешь сколько народу желает  дань  с  тебя
собирать? А я с Лолкой поговорила, сказала, что буду по три тысячи в  неделю
платить, и все. Всех рэкетиров как ветром сдуло.
   - Это выходит, - подсчитал в уме Семен, - ты платишь...
   - Другие больше.
   - Лизок, - попросил Семен, - постарайся у этой Лолки узнать, есть интерес
у Валерки к паре одной? Ну, к Зойке и Гоге. Ладно?
   - Это их ты на дачу отвез? Мне деревенские говорили. Я сегодня  утром  на
рынке видела двух старух, так они и рассказали  про  молодую  пару,  которая
сейчас у нас в доме живет. Мол, какие вежливые да услужливые. Там,  помнишь,
большой дом на другом конце деревни? Мужик построил, он из Суздаля, а сам  в
автокатастрофе погиб. Сейчас мать его там живет. Так вот старухи и говорили,
что твои друзья, - она усмехнулась, - во всем Антонине Андреевне помогают.
   "Значит, Зойка с Гогой опять за свое принялись",. - мысленно  чертыхнулся
Семен, а вслух сказал:
   - Они в пионерском возрасте тимуровцами были, так в них это и осталось.
   Ты постарайся туда не ездить. Почему, объяснять не стану, просто не надо.
   - Хорошо, - согласилась Елизавета. - Собственно, мне там до конца августа
и делать нечего. Но, может, познакомишь меня с ними? Все-таки, видать,  твои
очень хорошие знакомые, если ты о них так беспокоишься.
   - Как-нибудь потом, - отмахнулся он. - Ты не забудь насчет Гоги и Зойки у
Лолиты узнать. Если ими Ниндзя заинтересовался, - пробормотал он, - то нужно
умывать руки. Ниндзя - это очень серьезно.
   - Спасибо вам, Зоя, - благодарно говорила  пожилая  женщина.  -  Даже  не
знаю, как  вас  и  благодарить.  После  гибели  сына  на  меня  все  болезни
свалились. В ноги что-то вступило, еле хожу. Первое время соседи помогали, а
потом как-то перестали. Я не обижаюсь ни на кого. У каждого свое  хозяйство.
Правда, нет-нет, но молока приносят. И хлеб, если кто  по  пути  мимо  идет,
попросишь, принесут. А вы...
   - Антонина Андреевна, - вздохнула Зоя, -  ну  зачем  вы  так?  Мы  к  вам
приходим просто потому, что видим, как вам тяжело. Мы молодые,  слава  Богу,
здоровые. - Она, улыбнувшись, повела плечами. - А вы прекрасный  человек.  С
вами просто приятно общаться. Я не хочу сказать  ничего  плохого  о  местных
жителях, но деревня во все времена была деревней. Здесь свой стиль общения и
поведения. Я заметила одну особенность - в глаза  с  тобой  все  приветливы,
вроде бы даже восхищаются тобой, а стоит отвернуться - чуть ли  не  в  спину
плюют. Так что вам спасибо. Все-таки  общение  с  хорошим  человеком  сейчас
очень дорого. Мы с мужем здесь на отдыхе. -  Она  вздохнула.  -  Хотя  какой
отдых у четы нашей профессии.
   Гога - режиссер, а я сценарист. Вот сейчас и пытаемся создать сценарий на
тему современной деревни. И вы будете занимать в нашем фильме  не  последнее
место, так что вам огромное спасибо.
   - Так вы кино снимаете? - поразилась Антонина Андреевна.
   - Точнее будет сказать, хотим сделать фильм.
   - Пойду покурю. - Упрекнув ее взглядом, Гога быстро ушел на террасу.
   - Хороший у тебя муж, - посмотрела ему вслед женщина, -  С  плохим  я  бы
жить не стала, - улыбнулась Зоя. Посмотрев на часы, встала. -  Извините,  но
нам пора. Мы завтра к вам после обеда придем. В город  поедем,  мы  межгород
заказали.
   - Господи, - сказала Антонина Андреевна, - у меня же есть  телефон.  Если
нужно - пожалуйста.
   - Спасибо, - поблагодарила Зоя, - но мы еще кое-что купить  хотели.  Надо
все-таки что-то посадить. Рассаду куплю. Мы  же  здесь  до  осени  будем.  А
может, и больше. Как дело пойдет. Набросок сценария уже написали, вот теперь
будем приводить все в порядок. До свидания.
   - Ну ты, папаша, мочишь капканы, - весело заметил Антон. - Я откуда знаю,
куда  твоя  Зоенька  подевалась?  Наверно,  уехала  другого  старого   хрыча
охмурять.
   - Ты это брось, - недовольно проговорил Василий  Григорьевич.  -  Ты  мне
лучше прямо скажи: ты с ней разговаривал?
   - Да нужна она мне, - отмахнулся сын. - Она же твоя любовь, -  рассмеялся
он в лицо отцу. - Вообще-то хотел я повидать  и  ее,  и  братца  ее,  но  не
получилось. С одной стороны, и хорошо, что не  встретил.  А  то  после  слез
маман я бы эту шалаву прибил, наверное.
   - Но ты говорил, что Гога ей не брат, а...
   - Так оно и есть, - кивнул Антон. - Короче, папаша, ну их на хрен. Были и
сплыли. Ты себе еще какую-нибудь шалаву отыщешь. Их сейчас пруд пруди.
   Хочешь, я  тебе  поставлять  буду?  -  Он  усмехнулся.  -  Молоденьких  и
чистеньких. А то ведь сейчас всякой заразы  нахвататься  можно.  Начиная  от
всем известного триппера и кончая чумой двадцатого века...
   - Не верю я про Зою, - пробормотал отец. - Не такая она, как ты говоришь.
Она у меня ни разу даже не спросила ничего. Я ее и в ресторан приглашал.  Не
пошла. А ты говоришь, что она якобы...
   - Все, папаша, - кивнул Антон, - забыто. И давай  закончим  на  этом.  Но
если ты вдруг по новой в какую-нибудь молодуху  втрескаешься,  о  матери  не
забывай. Если уж приспичит,  то  не  афишируй  свою  вспыхнувшую  любовь.  А
теперь, - он встал, - мне пора.
   Проводив  его  взглядом,  Василий  Григорьевич  вздохнул.   Услышал   шум
подъехавшей машины и подошел  к  окну.  Увидел,  как  сын  садится  в  белую
"вольво".
   - Ну, - Антон взглянул на сидевшего на заднем сиденье Стилиста,  -  узнал
про эту парочку что-нибудь?
   - Нет. Их в городе и не знает никто. Хозяйка, у которой они хату снимали,
говорит, что платили аккуратно. Она иногда заходила на  квартиру.  Все  было
чисто. Соседи не жаловались. Жалеет, что уехали так внезапно.
   - А про тебя или Бугра, - немного помолчав, спросил  Антон,  -  никто  не
спрашивал?
   - Не слышал, - усмехнулся Стилист. - По крайней мере меня точно никто  не
спрашивал.
   - Ты не блатуй, - осадил его Антон. - Я уверен, что у них кто-то знакомый
в городе есть. И он наверняка начнет про тебя или про Бугра выяснять.
   Потому что Гога с Зойкой сейчас напуганы  и  наверняка  начнут  узнавать,
насколько серьезны те, кто  присылал  парней.  Ну  и  ребятишки  у  тебя,  -
усмехнулся он. - Их баба сделала, они и заложили тебя с Бугром. Смехота.
   - Бугор с этим козлом разобрался.
   - Ты постарайся найти эту  парочку,  нужны  они  мне.  А  о  старикашках,
которых за квартиры кинули, не выяснял? -  В  Коврове  одного  дедка  в  дом
престарелых определили. И в  Суздале  одну  бабулю  обули.  Правда,  все  на
законном основании. Они сами передали им квартиры.
   То есть не им самим, а каким-то алкашам, которые  потом  хаты  под  офисы
продали.
   Чисто сработано, - усмехнулся Стилиста - Значит, парочка при барышах.
   - Слышь, Мустанг, ты мне попонятней разжуй, чем они тебя зацепили?
   Неужели из-за каких-то бабок, что они себе наварили, ты...
   - Счет у меня к ним имеется. Дело не в бабках. Эта сучка  чуть  маман  до
инфаркта не довела. Вот я и хочу ей возвышенную любовь устроить. Чтоб папаша
въехал, кто она такая на самом деле.
   - Понятно.
   - В общем, Костя, постарайся их найти. Или хотя бы ее. К тому же  она  не
зря о тебе узнавала. Зойка - еще та сучка, и Гога крученый фрукт. У  него  в
колоде всегда пять тузов. Врага надо знать в лицо. Неужели  тебе  самому  не
хочется встретиться с ними?
   - Мне все равно, кто и что обо  мне  узнает.  Да  и  что  они  мне  могут
сделать? - Стилист презрительно улыбнулся. - А вот твою просьбу я не  пойму,
ведь ты, Мустанг, сам можешь эту парочку вычислить и хапнуть. А ты...
   -  Им  обо  мне  известно.  Так  что,  если  узнают,  что  именно  я  ими
интересуюсь, могут с перепугу в ментовскую на меня цинкануть. Вот я  и  хочу
их чужими руками хапнуть. Короче, вот что - доставишь их мне  -  пять  тысяч
"зелени" с меня.
   - Другой разговор. - Стилист улыбнулся. - Теперь и у меня интерес  к  ним
появился.
   - Так. - Лубков посмотрел на вошедшего в кабинет парня. - Чем порадуешь?
   - Да пока особенно нечем.  Но  одно  знаю  точно.  -  Он,  сделав  паузу,
улыбнулся.
   - Слава те Господи,  -  усмехнулся  Григорий  Антонович,  -  хоть  что-то
знаешь. Ну? Что ты сказать хотел?
   - Если ты не перестанешь совать нос в дела Семенова,  Пряхина,  Васина  и
Лобова, тебе кое-что отпилят по самое основание. - Парень подошел к столу и,
взяв графин, налил воды в стакан. С жадностью выпил.
   Пораженный услышанным, Лубков сидел с открытым ртом.
   - Надеюсь, я ясно выразился?
   - Да ты... - вскакивая, заорал Лубков. - Что ты...
   - Осади, - негромко прервал его парень. - Мне велели  передать  тебе  то,
что я сказал. Еще раз проявишь интерес  к  делам  тех,  кого  я  перечислил,
сдохнешь. Пока. - Он махнул рукой и, поставив стакан, неторопливо вышел.
   Лубков упал в кресло. В кабинет, оглядываясь на уходящего, вошла Клавдия.
   - Что с тобой? - испуганно спросила она.
   - Дай что-нибудь от сердца, -  промычал  Григорий.  Женщина  бросилась  в
приемную. Вернулась быстро, протянула Лубкову таблетку валидола.
   - Под язык положи.
   Григорий взял таблетку. Закрыл глаза, приложил  руку  к  груди  и  тяжело
вздохнул.
   - Предупреждала я тебя, - сказала  Клавдия.  -  Так  нет,  все  по-своему
хочешь.
   - Хватит тебе, - промычал Лубков. - И так плохо, а тут еще ты стоишь  над
душой как зубная боль.
   - Всегда ты вот так, - обиделась Клавдия. - Я тебе только хорошего желаю.
   - Ну с чего бы, - скривился он, - тебе плохого мне желать. Ведь  если  бы
не я, что бы ты сейчас делала? Время пошло такое, что...
   - Видать, не так уж тебе и плохо, - поддела она, - коли  заново  упрекать
начал.
   - Клавка! - гаркнул Лубков. - Хватит! Принеси мне чего-нибудь покрепче.
   А это, - он выплюнул таблетку, - себе в рот положи. Может, хоть помолчишь
малость.
   - Ты сдурел! - всплеснула она руками. - Кто же после валидола...
   - Неси, - махнул он рукой. - И вот еще что. Позвони Стилисту. Скажи,  что
он...
   - Костя сейчас с Валеркой Рутиным, - не дала договорить ему она. - А тот,
сам знаешь, давно с Семеновым в дружбе. Так что успокойся лучше и не лезь  в
их дела. А то ведь и убить могут. Видишь, что вышло. Ты платил милиционерам,
а они тебя и предупредили. Мол, смотри, Лубков, доинтересуешься.
   Григорий выругался.
   - Да неси коньяк, твою мать, - треснул он кулаком по столу. - И  закусить
что-нибудь. И себе рюмку прихвати. Ты баба умная, будем думать, что  делать.
Надо как-то по-умному им ножку подставить. Не знаю, как и где, но они делают
кирпичи, блоки и стены. Единственное, что еще не у них, это раствор. Но и то
кто его знает... Так что неси коньяк. Выпимши оно и думается  легче,  потому
как успокаивает. А когда человек нервничает, то ошибается. По горячке  можно
такого...
   - Самое лучшее, - возразила Клавдия, -  это  оставить  их  в  покое.  Или
заявить куда-нибудь.
   - Ну ты дурища, - Григорий  покачал  головой.  -  Это  же  сразу  в  гроб
ложиться. Тут надо другое искать, Да неси ты коньяк!
   Что-то проворчав, Клавдия вышла.
   - Ну, - вытерев лоб платком, спросил Пряхин. - Как дела?
   - Как и всегда, - кивнула крепкая высокая женщина в камуфляже.
   Поигрывая резиновой