Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Боевик
      Баконина Марианна. Школа двойников -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  -
оговорили они почти в унисон. Человек в пальто не обратил внимания на горделивый отказ. Он галантно протянул фляжку Лизавете, правда, умудрился не произнести пошловатое, обиходное "lady first". -- Что это? -- Она осторожно поднесла к губам фляжку. -- Не отравлю, -- пообещал гуманист с усами. Она сделала глоток и чуть не захлебнулась -- горло обжег коньяк. Отличный, натуральный, ароматный, крепкий продукт, произведенный армянскими винокурами. Фельдмаршал похлопал ее по спине. -- Давай, давай, глотай, -- ласково посоветовал он. -- Могли бы и предупредить... -- Зачем? Так лучше утоляет жажду... -- Коньяком? Жажду? -- слегка отдышавшись, удивилась Лизавета. -- Может, и водкой можно? -- Можно, -- спокойно кивнул усатый. -- Чем угодно можно, если знаешь как. Ты будешь? Саша очень хотел отказаться. Глотнуть коньяку из фляги идейного врага и проклятой ищейки равносильно моральной смерти. Особенно для романтика, каковым был корреспондент Маневич. А реалист -- он был одновременно и реалистом -- нашептывал: гораздо разумнее и практичнее утолить жажду, это же не значит сдаться на милость идейного врага. Саша выдержал паузу и взял фляжку. Потом -- еще одна драматическая пауза -- поднес ее к губам. Глотнув, вернул хозяину. -- Спасибо! -- Маневич бросил это слово так, словно был Мальчишем Кибальчишем, отказывающимся открыть буржуинам великую тайну. -- Вот и умник! -- Человек, следивший за ними минимум два дня, становился навязчивым в своем стремлении оценивать и хвалить всех и вся. -- А теперь давайте поговорим. Саша решил пропустить мимо ушей и очередную похвалу, и приглашение на переговоры. Он вообще намеревался игнорировать филера. Лизавета тоже промолчала, что совершенно не обескуражило человека в пальто. Он уселся прямо на пол рядом с Сашей Маневичем, дотронулся до его руки и сказал: -- Я сожалею, что не побеседовал с тобой раньше. Тогда мы не угодили бы в эту переделку и даму не втянули бы. -- Да что вы говорите? Значит, сожалеете? -- Саша отполз в сторону, чтобы не сидеть в непосредственной близости от глубоко неприятного ему человека. Усатый снова сделал вид, что ничего не заметил. Ни иронии, ни сарказма. -- Да, сожалею. Вы хорошие ребята, но совсем не приспособлены для сложных игр. В этих играх должны участвовать профи. А вас втянули... -- Втянули, значит. -- Саша вдруг заговорил тоненьким голоском, подходящим скорее непорочной девице, отвечающей всесильному императору. -- Я просто вынужден был оттягивать момент вашего выхода из игры... И вот... -- И вот такая незадача... -- Да нет. Как раз задача, причем несложная. Но обстоятельства... -- Которые, как известно, выше нас... Лизавета, стоявшая чуть поодаль, с трудом подавила смешок. Уж слишком театрально они себя вели. И усатый, разыгрывавший этакого благородного простака, который "слуга царю, отец солдатам". И Саша, игравший ироничного интеллектуала, умеющего высмеивать все и вся. При этом избранные каждым роли совершенно не сочетались с внешностью того и другого. Уж если кто и походил на сибаритствующего интеллектуала, то это человек в пальто, с его усами, шрамом и вечно полуулыбающимся ртом. А Саша Маневич, коренастый, крепенький, с открытым взглядом, с румяным и чистым, как яблочко, лицом, скорее походил на наивного правдолюбца, а не на эстетствующего пересмешника. -- Я опоздал объясниться... -- А что вы собирались объяснять? -- Лизавета решила наконец вмешаться. -- Вот! -- назидательно поднял палец незнакомец. -- С этого следовало начинать, Лиза! Как правило, от такого обращения Лизавета сразу становилась на дыбы. Ей в целом нравилось выбранное родителями имя -- звучное, императорское... А вот с традиционными уменьшительными и ласкательными обращениями всегда была беда. За распространенным и общеупотребительным "Лиза" ей мерещились всяческие подлизы, блюдолизы и прочие недостойные людишки, а посему против таких попыток уменьшить ее и приласкать Лизавета категорически возражала. -- Елизавета Алексеевна, если не возражаете. -- В ее голосе сразу зазвучали елей и яд. -- Так пышно? -- белозубо улыбнулся Фельдмаршал, в темноте его улыбка просто-таки сверкала. -- Да, будьте добры, -- величественно покачала головой Лизавета, затем с видом вдовствующей королевы изрекла следующий вопрос: -- А вас как называть? Изрекла и внутренне поморщилась. Она тоже начала играть несвойственную ей роль. Воздух, что ли, в этой темной комнате был такой? Незнакомец в пальто ответил коротко и без затей: -- Георгий. Саша, мгновенно порывшись в памяти, тут же выудил цитату из всенародно любимого кинофильма, удостоившегося даже заокеанского Оскара. -- Можно Жора? Или Гога? Или Гоша? Как вас еще называли, господин соглядатай? -- По-всякому... Может, хлебнешь? -- Человек с внешностью самого честолюбивого из британских военных отличался просто-таки монашеским смирением. Что странно: мужчины, лелеющие над верхней губой столь замысловатую растительность, отличаются высокомерием и тщеславием. Значит, Фельдмаршал тоже разыгрывал святую простоту. Причем удачно. Он снова достал фляжку и повторил: -- Хлебнешь? А то ты какой-то ершистый... Саша взял флягу, сделал глоток и передал Лизавете. Она отпила и вернула коньяк владельцу. Тот тоже отхлебнул. -- Кстати, предлагаю считать, что мы выпили брудершафт. А то Георгий упорно обращается к нам на "ты", и, судя по всему, другая манера общаться ему глубоко чужда. -- Это дело. -- Человек в пальто сделал еще глоток и снова отправил флягу по кругу. -- Я бы от брудершафта воздержался. -- Да будь ты великодушнее! -- укорила Маневича Лизавета. Третий глоток коньяка помог ей согреться. На Сашу он тоже подействовал благотворно. -- Лады. -- Отлично. Тогда вот что, ребята, ответьте, как вы вышли на это гнездо? И я вам все объясню. Да присаживайся ты! -- Георгий махнул рукой, приглашая Лизавету устроиться рядом с ним. Она предпочла не услышать приглашение и не увидеть фамильярный жест. Но стоять, словно Александрийская колонна, тоже было глупо, и Лизавета, чуть помедлив, села с другой стороны, около Маневича. Помолчали. Саша вдруг заворочался, похлопал себя по карманам куртки. Вздохнул. -- Слушай, а сигареты у тебя есть? Фельдмаршал Георгий покопался в бездонных карманах своего пальто и достал пачку "Кэмела". Правильно, амбициозные шпики и должны курить "Кэмел", причем без фильтра. -- Огонь есть? -- насмешливо спросил он. -- Имеется. Саша Маневич солидно щелкнул "Зиппо". Вытащил из мягкой пачки короткую сигарету, предложил Лизавете. Она отрицательно покачала головой: -- У меня период "некурения", ты ведь знаешь. -- Молодец! И вообще не стоит курить женщине! -- опять ввернул похвалу Георгий. Саша, сделав первую затяжку, даже закашлялся. Лизавета дотронулась до его плеча. -- Плюнь, всегда и везде найдется учитель жизни. Не обращай внимания. Нам есть о чем подумать. -- Например, как отсюда выбраться. Немедленно последовал очередной дифирамб: -- О-о-о, вы делаете успехи. Совсем, я вижу, очухались! -- Сейчас посмотрим, что тут можно сделать. -- Маневич перекатился на бок и попробовал встать. -- Не трудитесь, двери крепкие, а окна замурованы. Я тут осмотрелся, пока вы отдыхали без сознания. Время было. -- И много времени? -- недобро глянула на Георгия Лизавета. -- Много. Так что я успел все проверить. Каждую щелочку. Лучше поговорим. -- Хорошо, давай о деле. -- Лизавета по-кошачьи облизнулась. -- Нас вот обработали, а тебя почему-то миновала чаша сия. Интересно почему? -- Так ставишь вопрос? Отлично... Если не вдаваться в подробности, все дело в том, что я профессионал, а вы салажата. -- Так что ж ты у салажат информацию высасываешь? Тля усатая! -- вспылил Саша Маневич. Оценив колоритное выражение, Лизавета усмехнулась и решила поддержать коллегу и друга: -- Значит, тебя не тронули, потому что ты профессионал? Я слышала, подобное соглашение о сохранении живой силы в свое время заключили КГБ и ЦРУ. Какую же из этих достойных организаций представляешь ты, а какую -- те, кто на нас напал? -- Да они из одной шайки! -- снова не удержался Саша. -- Его подсадили к нам, чтобы он выведал, что нам известно! Кукушка! -- Ты не совсем владеешь терминологией. Надо было сказать -- наседка. -- Стукач! Вот как надо было сказать! -- Я все же не понимаю -- почему они занимались исключительно нами? Ты говоришь, что ты профессионал, -- обратилась Лизавета к Георгию. -- Но ведь и они профи... Вы что же, сразу друг друга опознали и решили поберечься? -- Не уверен, что мы имеем дело с настоящими профессионалами. -- Слушай, -- Саша повернулся к Лизавете, -- у него потрясающие способности, его надо в Думу или в правительство, там нужны люди, умеющие виртуозно не отвечать на любые вопросы. -- Салажата... -- ласково и даже как-то мечтательно проговорил Георгий. -- Наворотили черт-те чего, а все просто. Я, как они на меня напали, не стал устраивать бессмысленных драк, притворился оглушенным. Лапы вверх -- и вся любовь. Первая заповедь профессионала: не можешь выиграть -- сбереги силы. -- Значит, задача профи -- угодить в запертую комнату целым и невредимым? -- поинтересовался Саша. -- Да, -- охотно согласился Фельдмаршал. -- И долго профи собирается сидеть в запертой комнате? -- Ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы определиться на местности и убедить товарищей по несчастью в том, что они должны быть предельно откровенны. -- Значит, мы должны быть предельно откровенны с ищейкой, которая висела у нас на хвосте и привела в каменный мешок! -- Саша постучал по стене, на которую опирался. -- Опять двадцать пять. Я тоже попал в этот мешок, и привели меня сюда именно вы -- я же за тобой следил. Разве я погнал тебя и Ли... Елизавету Алексеевну среди ночи к этому дому? Возразить ни Саша, ни Лизавета не сумели. В комнате повисло тяжелое молчание. Первым заговорил Георгий: -- Ребята, сами посудите, если бы я вас сюда на посиделки устроил, разве стал бы сам мучиться? Думаете, чтобы выведать у вас ваши незамысловатые тайны, стоит прибегать к таким хитроумным уловкам? Вот уж нет. Вы бы у меня после третьего вопроса зачирикали. Надо уметь спрашивать... Лизавета вспомнила университет, военную кафедру и своего преподавателя военного перевода. Ласковый сизоносый полковник умело прятал и хищный, проницательный взгляд умных серых глаз, и обширные познания. Полковник был тертым, битым и лукавым. Он читал им, смешливым легкомысленным студенточкам, азы военного перевода. Несмотря на солдафонские повадки, полковник умело парировал эстетские шуточки и при этом ухитрялся вдалбливать военные термины, принятые в армии США, в хорошенькие головки, увлеченные теориями Морозова, Льва Гумилева и Лотмана или французской косметикой и английскими тряпками. Причем вдалбливал надолго. Лизавета до сих пор могла нарисовать схему организации вооруженных сил потенциального противника. Помнила она и суровый ответ полковника на занятии, посвященном допросам военнопленных. Они прочитали образцы допросов, а потом ехидно поинтересовались, почему, мол, составители учебника так уверены, что пленные будут охотно отвечать. Полковник нахмурился и спокойно сказал: "Ваше дело -- перевести вопрос и ответ. А о том, чтобы отвечали, позаботятся другие". И была в его хмуром взоре мрачная мощь и неумолимая сила, свойственная "тому, кто знает и может". Нечто подобное читалось и в увещеваниях Фельдмаршала, упорно прощавшего Саше и Лизавете мелкие подковырки и ласково добивавшегося своего. -- Ребятки, я многое о вас знаю. Знаю, что вы сами запутались в трех соснах, и хочу вам помочь. -- Мы должны ему верить... -- задумчиво произнесла Лизавета. Это был уже не вопрос. -- Еще чего! -- откликнулся более упрямый Маневич. -- Ребятки, это за вами охотятся, и я должен понять, почему вы понадобились этим недоумкам! -- Это кто недоумки? Те, кто нас, салажат, и тебя, профи высокой пробы, сюда законопатил? -- Саша, ты не прав, -- интеллигентно ответил Георгий, и снова в его голосе послышался звон булата, того самого булата, который упорно повторяет, что "все возьмет и все его". Он говорил тихо и твердо: -- Чтобы отсюда выбраться, я... мы должны знать максимум и не наделать элементарных ошибок. Вы уже непредусмотрительно сунулись не в свое дело... -- Георгий заметил, что Саша опять собирается возражать и скандализировать, и чуть повысил голос: -- Я знаю, что вы каким-то образом докопались до двойников. Как -- не знаю. Мы вообще поначалу думали, что вы в деле с той стороны. Зотов на допросе то и дело повторял, что все журналисты -- провокаторы. -- А откуда вы узнали про двойников? -- Господин Поливанов рассказал. Он был почти в деле. Да и Зотов кое-что добавил... -- А что, контрабанду Зотова вы устроили? -- еще раз сунулась с вопросом Лизавета. Раз уж усатый решил раскрыть карты, то грех не въехать в информационный рай на кончике его языка. Георгий, вероятно, понял причины ее настырности и хмыкнул: -- Предположим. -- Значит, вы связаны с... как бы это получше выразиться... с государственной службой? Или вы, хоть и состоите на гособеспечении, работаете на свой страх и риск? -- Я работаю на вполне государственную организацию. -- Приказ, так сказать, выполняете? -- Почему "так сказать"? -- Нет? Значит, к обитателям этого дома вы отношения не имеете? -- Ни малейшего! -- честным голосом ответил Георгий. Естественно, Саша Маневич не мог не вмешаться: -- Слушай, что ты с ним разговариваешь? Он тебе сейчас такого нагородит. Просто-таки герой России. Кавалер ордена Белого орла! Он же хочет нас расколоть! -- Пока он сам колется, -- резонно возразила Лизавета. -- Ну да, жди! Он тебе расколется! Ты что, про Зотова не знала или про Поливанова не догадывалась? -- Снова объяснять, -- вздохнул Георгий. Вздохнул почти со стоном -- так, как, наверное, сделал это Сизиф, осознавший, что катить ему камень в гору и не закатить. -- Он же за нами следил! Георгий ответил не задумываясь, и ответ прозвучал убедительно: -- Следил! А почему бы и нет, если ты с этим Зотовым сначала чуть ли не через связников о встрече договаривался, а потом так многозначительно беседовал, будто и впрямь в заговоре состоишь?! -- А что, Зотов заговорщик? Георгий еще раз вздохнул. -- Давайте договоримся так! Я вам сейчас сам, без дополнительных вопросов, -- он выразительно глянул на Лизавету, -- все растолкую, и потом вы примете решение. А то с вашим базар-вокзалом только время тратим. Саша тоже посмотрел на спутницу и коллегу. -- Ну что, послушаем? Лизавета не возражала. -- Зотов, Поливанов, помощник Поливанова Дедуков и целый ряд других людей знали о подготовке двойников. Доказательств, что они сами их готовили, нет. Мы, -- после этого "мы" сразу стало ясно, на кого он работает, -- стали выяснять подробности. Тебя, Саша, после того как вас с Зотовым срисовали в Москве, поручили мне. Сначала я думал, что ты в деле. Так или иначе. Только после повторного визита в больницу к этому имиджмейкеру я стал догадываться, что вы следователи-любители и пытаетесь выяснить, почему его избили. -- Вы, между прочим, и избили! -- не выдержал Саша. -- Мы же договорились! Или вы человеческого языка не понимаете и мне лучше замолчать? -- Он с укором поглядел на Маневича, который демонстративно приложил ладонь к губам и скорчил уморительную рожу, показывая, что отныне будет нем, как рыба-кит. -- Мы, -- Георгий опять произнес это великое "мы", -- вашего имиджмейкера не трогали и погрома в квартире госпожи Зориной не устраивали, в редакции тоже! Не наш стиль! -- Да что вы говорите! Не ваш? Откуда же тогда повеление милиции прикрыть дело? Не зря Серега все обиняком намёкивал, что без "старших братьев" не обошлось. А кто спокон веку старший брат нашей доблестной краснознаменной милиции? Георгий явно напрягся. Одной рукой он теребил ус, другой обхватил внушительную нижнюю челюсть, которая только усиливала его сходство с генералом Китченером. -- Было такое распоряжение, говоришь? -- Вопрос он задал скорее самому себе, или, как пишут драматурги, "в сторону". Саша более уверенно продолжал: -- Не ваш стиль! Да младенец знает, что несанкционированный обыск -- это как раз ваш стиль! И несанкционированная слежка, и побои... И все это не ваш стиль... -- Не гунди. -- Георгий тяжело опустил руку на Сашино плечо. -- Ты совершаешь ошибку всех диссидентов. С одной стороны, они приписывают нашему ведомству невероятное могущество -- микрофон в каждом доме и шпион в каждом окне, а с другой -- свято верили в свое умение благополучно уходить от потенциально всевидящего ока, то есть ставили наше же могущество под сомнение... Согласись, здесь есть своеобразное противоречие... -- В Британии сад красоты стережет Дракон добродетели, грозный дракон, Но часто бывает, что сторож заснет И сад оставляет в опасности он! И чем же мы хуже Британии, а наш дракоша хуже английского? -- пропела в ответ Лизавета. -- Вот-вот, он меня еще будет агитировать за контору глубинного бурения! -- охотно поддержал ее Маневич. -- Ребята, ваши стишки прежде всего глупы и неуместны. Вы меня еще сатрапом и душителем свободы назовите. Я и отвечать не хочу... -- Георгий опять демонстрировал почти монашеское смирение. -- Значит, кто-то остановил дело? Над этим надо подумать. Другой вопрос -- что именно искали деятели, устроившие погром, и кто организовал нападение на этого Кокошкина? Я его пощупал, но он держится отстраненно... Так что искали?.. -- Вопрос, достойный профессионала. Мы, салажата, нашли на него ответ! -- Маневич все еще не мог простить Георгию его высокомерие. -- Естественно. Ведь у вас в руках та штука, которую искали... -- Георгий нахмурился. Потом опять начал говорить, медленно, будто размышляя вслух: -- Секунду, я сейчас подумаю... Это, скорее всего, видеозапись... Только какая... Твой разговор с Зотовым, речь шла о видеозаписи... У вас искали кассету... И не нашли... -- Может, хватит? Это похоже на сеанс черной магии и предсказание будущего где-нибудь в Конотопе, а вы вполне тянете на доморощенного медиума... Еще глаза закройте и замогильным голосом повторите: "Я провижу прошлое, я провижу будущее!" -- Лизавета очень похоже изобразила устало-многозначительные интонации Георгия. Фельдмаршал не улыбнулся, но и не обиделся. Он вообще казался человеком, лишенным и чувства юмора, и гордыни. -- А что мне еще остается, если вы оба ведете себя, будто партизаны на допросе в гестапо? Отвечали бы по-человечески... Действительно, подумала Лизавета, они все ведут себя глупо, причем Георгий не исключение. Ссорятся, мирятся, пикируются... Резвятся, словно скучающие студенты, ненароком залетевшие отдохнуть в чинный санаторий, где из развлечений

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору