замял Силантьев. - Ну как?
   Окинув его взглядом, Петр указательным пальцем провел по своему шраму
на щеке:
   - Вел себя достойно. Не трухал, угрожал гранатой. -  Петр  эти  слова
произнес едва ли  не  с  гордостью  за  своего  "клиента".  -  У  пацана
стержень.
   - Хорошо, давай кассету. Ты записал?
   - Да, - ответил Петр и достал из кармана диктофон. Вынув кассету,  он
передал ее "комсомольцу". - Что мне Артуру сказать?
   - Инструкции в рабочем порядке, - деловито ответил Силантьев. -  Все,
будь здоров.
   Машины - черная "Волга" Силантьева и БМВ Меченого  -  развернулись  и
разъехались. Каждая в свою сторону.
 
VIII 
 
   Несмотря на все внешние изменения в жизни страны, в здании на Лубянке
продолжалась обычная рутинная работа. Шпионы в мире еще  не  перевелись,
да и, судя по всему, никогда не переведутся.
   Но те сотрудники, что собрались  сегодня  в  кабинете  генерал-майора
Хохлова, шпионами никогда не занимались.
   Собравшиеся  были  действующими   сотрудниками   знаменитого   Пятого
Главного управления КГБ  СССР.  И  прежде  по  роду  своей  деятельности
занимались, так сказать,  вопросами  исключительно  идеологическими.  То
есть  следили  за  собственными  гражданами.  Их  же,  родных,  брали  в
разработку.  Объектами  деятельности  этих  "суперпрофессионалов"   были
всякие диссиденты и прочие недовольные политикой  партии  и  государства
отщепенцы...
   Перестройка, казалось, все  поставила  с  ног  на  уши.  Но  ситуация
полного разброда продолжалась  в  "Пятерке"  совсем  недолго.  Появились
гораздо более интересные  и,  что  куда  важнее,  более  выгодные  сферы
применения сил. А именно: контроль за новыми  политическими  движениями,
нарождающимся   российским   бизнесом   и   матереющим   криминалом.   В
действительности все это было связано  между  собой  столь  прочно,  что
работать с каждым днем становилось все интереснее и интереснее.
   Мудрые люди в партии и органах давно поняли, куда катится  страна,  и
теперь стремились создать систему, при которой  контроль  за  процессами
окажется полностью в руках спецслужб. Рыцари плаща и кинжала меньше всех
хотели упустить свой шанс  в  новой  жизни.  Собственно,  для  реального
внедрения в финансово перспективные сферы и был  создан  отдел  генерала
Хохлова.
   За длинным полированным столом в его кабинете  сидело  семь  человек,
каждый отвечал за свое направление. А все нити в руках держал сам Андрей
Анатольевич Хохлов.
   Докладывал майор, обращаясь не только к собравшимся, но и к  портрету
человека с мефистофельской бородкой. Феликс Эдмундович, казалось, вполне
сочувственно взирал на майора.
   - Субъект находится в поле зрения территориала  с  девяностого  года.
Вновь обратил на себя внимание  при  попытке  рэкета  входящего  в  нашу
орбиту  предприятия.  Примененная  им   схема   показывает   незаурядные
тактические способности, учитывая его возраст - двадцать  три  года.  По
моему указанию агент, легендированный как бандитская  крыша,  вступил  с
субъектом в силовой контакт.  Специалисты  отдела  "Ф"  проанализировали
полученную  запись.  Вот  фрагмент  из  их  заключения:   "...отличается
экстраординарными волевыми качествами,  эмоционально  стабилен  и  имеет
ярко выраженную установку лидера".
   Я связался с особистами  по  месту  службы  субъекта.  Характеристики
совпадают. - Введенский замолчал.
   Надо заметить, что Игорь  Леонидович  Введенский  обладал  внешностью
идеального  чекиста.   То   есть   никакой.   Среднего   роста.   Вполне
благообразен. В меру мужествен. Спортивен. Наверное, мог даже  нравиться
женщинам. Разве что блеск глаз изредка  выдавал  скрытое  тщеславие.  Но
это, в конце концов, не такой  уж  порок,  особенно  в  условиях  нового
времени.
   Генерал отеческим взором обвел собравшихся. Вопросов  к  Введенскому,
похоже, не было.
   - Игорь Леонидович, твои предложения коллегии. - Генерал, сжав руки в
кулаки, тяжело опустил их на полированную столешницу.
   - Предлагаю взять Белова в разработку.  Генерал  Хохлов  одобрительно
кивнул...
 
*** 
 
   Артур  просто  не  находил  себе   места.   Да   еще   куда-то   Петр
запропастился. Именно тогда, когда он больше всего был  нужен.  В  офисе
"Курс-Ин-Веста" стояла  непривычная,  мертвая  тишина.  Там,  где  вчера
бурлила живая жизнь, сегодня впору было справлять поминки.
   Людочка от вынужденного безделья  гоняла  по  экрану  принца  Персии,
которому никак не удавалось перепрыгнуть через пропасть.  Раз  за  разом
незадачливый принц падал на дно каменного колодца, и острые безжалостные
шипы-кинжалы пронзали его тщедушное виртуальное тельце.
   Но не зря она считалась профессионалкой. За те несколько  секунд,  во
время которых посетитель должен был сделать несколько шагов от  входа  в
приемную до двери кабинета шефа, она успела  нажать  кнопку  селекторной
связи:
   - Артур Вениаминович, к вам!
   Радостно отбросив бессмысленные бумаги, Артур  вскочил  из-за  стола.
Прямо как молоденький. Он и боялся дурных вестей, и надеялся на чудо.
   Дверь открылась, и на пороге появился Меченый, человек со  шрамом  на
правой щеке.
   - Ну, Петр, наконец ты  пришел!  -  засуетился  Артур.  -  Ничего  не
говори. Проходи, садись.
   Артур кинулся к заветному шкафчику, выхватил коньяк и два фужера.
   - Подожди, - он плохо слушавшимися  руками  разлил  напиток.  -  Меня
здесь скоро гасить начнут.
   Артур заглянул в бесстрастные глаза Петра и протянул ему коньяк:
   - Ну, ничего, мы же с тобой старая команда, - в голосе его звучали  и
надежда, и почти униженная просьба.
   Петр  кивнул,  но  это,  как  оказалось,   вовсе   не   было   знаком
солидарности:
   - Прости, Артура. Я тебе ничем не могу помочь. Теперь  у  тебя  новая
защита - Саша Белый.
   Ну, уж такой подлянки от жизни в целом и от Петра в  частности  Артур
совсем не ожидал:
   - Что?! - задохнулся он от злости и бессилия.
   - В вопросе с алюминием только он тебе помочь сможет, - завершил свою
мысль Петр. И добавил, чтобы не оставалось ни малейших сомнений:
   - И запомни, это - без вариантов.
   У  Артура  на  несколько  мгновений  перехватило  дыхание.  Оттягивая
душивший его галстук, Артур просипел:
   - Пошел вон,  сволочь!  -  свои  слова  Артур  попытался  сопроводить
решительным жестом, но жест вышел решительно жалким.
   А вот у Петра получилось. Уже в дверях он повернулся к Артуру  и  два
вытянутых пальца -  указательный  и  средний  -  приставил  к  Артуровой
переносице. Вроде - пиф-паф. Легкий тычок этих пальцев отбросил Артура к
стенке.
   Впору было стреляться...
 
*** 
 
   Юрист Кошко, чья голова  была  закована  в  гипсовый  шлем,  лежал  в
отдельной палате Склифа и размышлял о жизни и ее превратностях. Не зная,
чем его развлечь,  мама  читала  ему  детскую  книжку  про  индейцев.  У
индейцев все было просто: стрелы, яды, скальпы. Очень  детская  попалась
книжка.
   - Как ты? - ласково спросила она, дочитав очередную страницу.
   Юра пробурчал что-то успокоительное в ответ. Но тут тишину стерильной
больничной палаты буквально взорвало фейерверком.
   Посетителей было всего четверо, но шума они производили, будто  целый
взвод.
   В глазах у Клавдии Семеновны зарябило  от  улыбок,  цветов,  фруктов,
блеска бокалов, фольги на шампанском.
   Цветы ей галантно преподнес Саша Белов. Он посмотрел ей в  глаза  так
по-доброму, так обезоруживающе, что она не смогла сдержать улыбку:
   - Спасибо.
   - Ну, как самочувствие больного?
   Клавдия Семеновна неопределенно пожала плечами, но выражение ее  лица
свидетельствовало: пациент жив, но...
   Пчела уже громко откупоривал шампанское.
   - Тише, тише, сейчас  сестра  придет,  -  попытался  урезонить  своих
кромешников Белый.
   - Какая, беленькая? - сделал моментальную  стойку  Пчела.  -  А  что,
пусть заходит, - добавил он, разливая шампанское по бокалам.
   Весна бушевала вовсю. И везде. Теперь, казалось, она пришла и  в  эту
палату.
   Фил и  Космос,  опережая  других,  сдвинули  свои  бокалы,  продолжая
беспричинно, совсем по-детски гоготать.
   - Ладно, все, - поднял бокал и Саша. - Ну, что, брат, твое здоровье.
   Он  чокнулся  с  загипсованной  рукой  Юры.  Тот  в  ответ  сдержанно
улыбнулся.
   - Не зря пострадал, - философски заметил Фил.
   Из-за его  спины  вывернулся  Космос  -  ему  не  терпелось  сообщить
радостную новость:
   - Теперь вон Пчела у нас - соучредитель в "Курс-Ин-Весте". Ты рад?
   Саша очень внимательно смотрел в Юрины глаза. И только когда  заметил
их ответное движение, достал из кармана халата новенькие очки  в  тонкой
золотой оправе и протянул их больному. Тот, левой рукой расправив дужки,
с трудом, чуть наискось, надел их.
   - Ты же не сердишься на меня, брат? - спросил Саша участливо,  однако
его интонация и выражение глаз предполагали и ожидали лишь один  вариант
ответа.
   Юрист  прикрыл  глаза  и,  слабо  улыбнувшись,  отрицательно  покачал
головой:
   - Я не сержусь на вас, Саша.
   Таким образом, ритуал во  всех  формальностях  был  соблюден.  Сашино
настроение тотчас приблизилось к точке кипения. Слава богу, поводов было
предостаточно.
   - А у меня свадьба скоро, - торжественно провозгласил он. - Кстати, я
вас приглашаю, - перевел он взгляд на Клавдию Семеновну.
   - Спасибо, - растроганно и чуть растерянно кивнула она, все еще держа
в руках букет роз и так и не пригубленный бокал шампанского.
   - Жаль, тебя не будет, - сказал Саша Юре. Юре,  наверное,  тоже  было
жаль.
 
IX 
 
   Расписывались в Грибоедовском, самом мод - ном и крутом ЗАГСе Москвы.
   Хотя новые веяния, похоже, его даже не коснулись. Видимо, регистрация
жизни и смерти дело настолько консервативное, что новшества в эту  сферу
приходят последними.
   По этой простой причине гости усердно посмеивались, кто в ладошку,  а
кто и открыто, слушая торжественную речь регистраторши.
   Еще не старая, но порядком утомленная существованием  тетка,  раскрыв
огромную папку с изображением сплетенных обручальных колец, торжественно
и пафосно зачитывала ритуальный текст:
   - Дорогие молодожены! Помните, как поэтично сказал Энгельс: "Семья  -
это не просто союз любящих сердец, а главное звено  в  бесконечной  цепи
поколений,  орудие  эволюции,  опора  государства  и  первичная   ячейка
общества".
   Кажется, над мудростью Энгельса  не  смеялась,  кроме  регистраторши,
только еще Сашина мама. Татьяна Николаевна была абсолютно серьезна, а  в
глазах ее стояли слезы. Зато уж Фил с Космосом отрывались  вовсю.  Более
сдержанно вел себя Пчела, облеченный особым доверием и ответственностью.
Он был свидетелем жениха, но больше всего на свете ему  сейчас  хотелось
оказаться на месте Саши.
   Наконец  премудрости  кончились.  Регистраторша  подняла  взгляд   на
молодых. Приближалось главное таинство гражданского бракосочетания.
   - Итак, Сурикова Ольга Евгеньевна, согласны ли Вы стать женой  Белова
Александра Николаевича?
   Оля с лукавой улыбкой покосилась на Сашу. Он слегка пожал ее ладонь.
   - Согласна.
   - Белов Александр Николаевич, согласны ли Вы взять  в  жены  Сурикову
Ольгу Евгеньевну?
   - Согласен.
   - Невеста, поставьте свою подпись.
   Оля, подобрав подол своего воздушного платья, присела на край  кресла
и расписалась. Саша поставил свой росчерк, не присаживаясь.
   - Теперь свидетели...
   Конечно, Пчела и тут оказался самым первым,  рванув  к  столу  прежде
свидетельницы.
   - Молодой человек, вы  торопитесь,  -  с  улыбкой  приостановила  его
регистраторша.
   - А он у нас невоспитанный, -  раздался  замогильный  голос  Космоса.
Довольный собственной шуткой, Кос добавил:
   - Хе-хе-хе. - Ну точно Фантомас, только что  сбросивший  с  очередной
крыши очередную жертву.
   Гости засмеялись, а Саша с Олей, наконец, почти расслабились.  Ритуал
подходил к завершению.
   - А теперь в знак уважения и любви обменяйтесь кольцами.
   Саша и Оля переглянулись и приступили к процессу кольцевания.
   - Ой, кольцо не влезает... - прошептала Оля. - Я люблю тебя.
   - Тс-с, сейчас... Вот, - тоже едва слышно говорил Саша. -  И  я  тебя
люблю.
   -  Объявляю  вас  мужем  и  женой,  -  в  последний   раз   вмешалась
регистраторша.
   Гости  весело  и  вразнобой  закричали,  зашумели.  Захлопали  пробки
шампанского.
   Горько!!! Кажется, Оля с Сашей даже не заметили, как оказались уже не
в ЗАГСе, а во главе праздничного стола. Классическое "горько!" не только
не утихало, но становилось все настойчивее. Поцелую, казалось, не  будет
конца.
   - Пятнадцать!! Шестнадцать!! Семнадцать!! - скандировали гости.
   Под свадьбу сняли не банкетный зал, который оказался тесным,  а  весь
ресторан "Будапешт". Столы были составлены буквой "П", во главе  которой
сидели новобрачные, свидетели, родственники и ближайшие друзья.
   По правую руку от Саши столы занимали гости со стороны  невесты.  Это
были солидные мужчины, декольтированные дамы, девушки и молодые  люди  с
утонченными манерами.
   По левую руку картина наблюдалась  иная.  Крепкие  пацаны  с  бритыми
затылками, их  смазливые,  но  не  отличающиеся  изысканным  воспитанием
подруги,  солидные  дядьки  в  разноцветных  пиджаках  и   перламутровых
галстуках. По всей видимости, это были крупные бизнесмены.
   - Восемнадцать! Девятнадцать! Двадцать!.. -  продолжали  скандировать
дружным хором все - как левая, так и правая оппозиция.
   Олю надо было спасать. А то так можно и задохнуться.
   - А теперь - нальем и выпьем! - прервал гостей Саша. - По  седьмой  и
до дна!
   - Саш, я не могу больше, у  меня  губы  болят,  -  пожаловалась  Оля,
поправляя сбившуюся фату.
   - А мы притворяться будем, - заговорщицки прошептал он ей на ухо.
   Сашина тетка Катя, видя, что Татьяна Николаевна все  никак  не  может
оторвать взгляд от сына с невесткой, бодро ткнула ее в бок. Она положила
сестре крабового салатика и приобняла ее за плечи.
   - Видел бы его сейчас отец, - вздохнула Татьяна Николаевна.
   - Космос, налей-ка нам!
   - Теть Кать, тетя Таня,  вам  красного  или  белого?  -  встрепенулся
Космос.
   - Знаешь, Космос, давай-ка нам с сестренкой горькой. Сын женится, как
в бой уходит.
   Рядом с Олиной  бабушкой  расположился  восторженный  друг  семейства
Георгий, импозантный седовласый эстет. Музыковед, между прочим. Заодно и
театровед.
   Время  от  времени  бросая  заинтересованные  взгляды  на  вульгарных
красоток из "дружеского" лагеря, он выговаривал между тем:
   - Невеста напоминает о Брюллове, Блоке и  Сен-Сансе  одновременно.  И
это в эпоху поздней перестройки...Алмаз!
   - Вы забываете, Георгий, что алмаз требует соответствующего  фона,  -
вздохнула Олина бабушка.
   Двое официантов внесли на подносе огромную запеченную рыбину. Увидев,
что они направляются прямо  к  новобрачным,  Саша  с  притворным  ужасом
закричал:
   - Рыбу - братьям!
   Воспользовавшись моментом, со стороны жениха  поднялись  двое.  Прямо
сладкая парочка. Два  мужичка-боровичка,  плотно  упакованных  и  крепко
сшитых.
   - Дорогие наши Саша и Оля, - торжественно начал боровичок постарше. -
Так сложилось, что от наших нас здесь только двое.  Но  Кабан  и  пацаны
просили передать, что уважают тебя, Саша, и поздравляют с днем  свадьбы,
с такой красавицей женой... И вот наш тебе подарок.
   Боровичок номер два достал из-под  стола  большой  кожаный  футляр  и
раскрыл  его.  Первый  вынул  из  футляра  охотничье  ружье   с   богато
инкрустированными цевьем и прикладом:
   - Сделано для короля Афганистана. Ручная работа, Сань.
   Из-под того же стола появился и букет из  нескольких  десятков  белых
роз:
   - Желаем невесте цвести, как тысяча роз, а тебе, Саша, удачной охоты!
   - Коля, спасибо! - приложил руку к сердцу  Саша.  -  Короче,  передай
Кабану - первого зверя я посвящаю ему. А второго - всем присутствующим.
   - А Саня-то у нас самый благородный,  -  шепнула  Татьяна  Николаевна
Кате, любуясь сыном. - Кать, а что, Санька на охоту ходит?
   - На охоту, на охоту, - отмахнулась Катя, подливая сестре водочки.
   - Боже, боже, какой  мезальянс!  -  в  который  уже  раз  запричитала
огненно-рыжая декольтированная дама постбальзаковского возраста. -  Наша
Олюшка и этот предводитель команчей! А каково его окружение? Встретишь в
темном переулке - заикой станешь... Были бы живы родители, не отдали  бы
Олюшку в руки троглодитов.
   - Шампусик, мадам, - сосед внимательно и с интересом  заглянул  ей  в
декольте.
   Саша, очищая для Оли апельсин, услышал эту  замечательную  репризу  и
склонился к Оле:
   - Ну, Монтекки и Капулетти, ей-богу. Оля засмеялась:
   - По-моему, все нормально.
   - Съешь апельсин, моя хорошая. - Саша легонько поцеловал ее  в  щеку,
приподняв фату.
   За этой сценой в свою очередь внимательно наблюдал Пчела,  планомерно
накачиваясь  коньяком.  А  Космос  тем   временем   подкалывал   слишком
серьезного, на его взгляд, Фила:
   - Ты что не пьешь?
   - Это я не пью? - искренне удивился Фил.
   - Прямо перед людьми неудобно, - отворачивая от  друга  хитрую  рожу,
гнул свое Кос.
   - Ты хочешь, чтобы я показал, как я умею  пить?  Кос  кивнул.  А  Фил
всерьез начал показывать.
   Позабавившись  с  Филом,  Космос,  наконец,  ткнул  локтем  все   еще
неотрывно глядевшего на счастливую Олю Пчелу:
   - Что, пора?
   Пчела посмотрел на часы и кивнул, уже поднимаясь:
   - Дорогие гости, дорогие гости! Минуточку! Внимание!
   Шум в зале постепенно утих  -  гости  почувствовали,  что  всех  ждет
какой-то сюрприз, настолько загадочным и многозначительным тоном призвал
их к молчанию свидетель жениха.
   - У нас сегодня большой день, вообще. И мы с  вами  будем  гулять  до
утра, а потом до следующего утра. И дальше, пока  не  посинеем.  Но  вот
молодые скоро уедут,  потому  как,  сами  понимаете,  у  них  есть  дела
поважнее.
   Даже Саша с интересом поглядывал на Пчелу,  уж  больно  тот  светился
изнутри.
   - Поэтому, - продолжал Пчела, - мы с друзьями задумались, а  куда  же
поедут молодые в свою брачную ночь? В  суперлюкс  "Националя"?  В  чужую
квартиру на Ленинском?.. Нет. Мы посчитали это не  правильным  и  решили
вопрос по-другому. Космос, Фил...
   Пацаны с донельзя счастливыми физиономиями встали рядом с  Пчелой.  А
тот победно поднял  вверх  руку  со  сжатым  кулаком.  Прямо  командантэ
какой-то.
   - Короче, сегодня и навсегда молодые поедут в свою собственную  новую
квартиру. В высотку на Котельнической набережной.
   Сначала в зале наступила абсолютная, звенящая  тишина.  Пчела  разжал
кулак. С его указательного пальца с легким звоном  упала  и  повисла  на
цепочке аккуратная связка ключей. И тут зал взорвался. Слава богу, не  в
прямом смысле, а от грохота аплодисментов и восторженных криков.  Причем
интеллигенция вполне могла бы дать фору браткам.
   Саша, принимая ключи, обнял сразу всех троих:
   - Спасибо, родные.
   И тихонько, с улыбкой, поинтересовался у Фила:
   - Вы что, хозяев грохнули?
   - Да ты что? Жильцов расселили, - рассмеялся Фил.
   А за столом Катерина переводила вопрос уже в практическую плоскость:
   - А интересно, сколько там комнат?
   - Да что ты, Кать.  Наверное,  это  розыгрыш,  -  недоверчиво  качала
головой Татьяна Николаевна.
   - Брось, какой розыгрыш... Вить, - крикнула  она  Пчеле,  -  а  ордер
есть?
   - На арест? - в свойственной ему ернической манере отшутился тот.
   К Олиной бабушке склонился седовласый музыковед:
   - Вот ведь как, дорогая моя. А вы говорите, фон не тот!
 
X 
 
   Через огромную арку высотки въехал белый  лимузин,  а  вслед  за  ним
целая кавалькада машин. Сашин водитель  Миха  бодро  вскочил  со  своего
водительского места и открыл дверцу салона. Саша вынес Олю буквально  на
руках. Как и всю дорогу, они продолжали целоваться.
   Тут из подтянувшихся машин повысыпали и остальные. "Ой, цветет калина
в поле у-у-у ручья", - разгульная нетрезвая песня огласила  темный  двор
престижного дома. Кое-где даже зажглись окна. В ответ  захлопали  пробки
шампа