ь дольше...
   - Добро, я устал, мне надоели ваши заморочки. Идите в Смольный, товарищ
вождь. Планируйте великие дела. Сколько еще консулов осталось?
   - Не говори глупостей.
   - А я ничего другого не умею.
   Егор отпрянул за колонну, Берия в сопровождении двух охранников  быстро
прошел к выходу из фабрики.
   Стало тихо.
   Потом послышался голос Фенички:
   - Вылезайте, лапушки, вылезайте, милые, порадуйте стариковское сердце.
   В ответ раздался детский смех.
   Егор выглянул из-за колонны.
   Феничка стоял на открытом месте, расставив руки и ноги, и был похож  на
пингвина.
   А у его ног прыгали и пели две маленькие девочки в кружевных платьицах,
что было совершенно немыслимо, так как дети в  Чистилище  не  попадают.  А
если и встречаются, то старше десяти - когда человек  уже  догадывается  о
существовании смерти.
   Феничка раскачивался, как игрушечный пингвин, и тоже танцевал, неуклюже
и уморительно.
   - В саду родилась елочка, - пели девочки.
   - В саду она росла, - вторил им Феничка.
   На полу что-то шевелилось - и  с  некоторым  ужасом  Егор  увидел,  что
несколько крыс тоже танцуют с девочками, перебегая между детских  ножек  и
даже становясь на задние лапки.
   Это  был  веселый,  хоть  и   несколько   жутковатый   праздник,   Егор
непроизвольно сделал шаг вперед,  не  заметив,  как  покинул  спасительную
тень, и Феничка крикнул ему:
   - Молодой человек, а молодой человек, присоединяйтесь к  нам.  Судя  по
всему, вы отличный танцор.
   Девочки,  завидя  Егора,  побежали  к  нему   и   потащили   на   центр
танцевального круга, вцепившись в брюки.
   И тогда Егор догадался, что это вовсе  не  девочки,  а  две  одинаковые
лилипутки.
   - Все в круг, все в круг, с нами наш веселый друг! - распевал Феничка.
   Волей-неволей Егор был вынужден принять участие в веселье, правда, душа
у него не лежала к танцам, но важнее всего было не испортить  отношений  с
Феничкой.
   Они топтались друг против друга, а внизу, дергая за брюки и  за  пальцы
рук, суетились лилипутки.
   - Тебе чего надо? - спросил вдруг Феничка.
   - Мне надо туда.
   - Задание Лаврентия Павловича? Операция "Гадюка"?
   Вот тут надо было ответить правильно. Ошибешься -  неизвестно,  удастся
ли достичь цели.
   Если не знаешь, что говорить, говори правду - так  сказал  как-то  дядя
Миша. А может,  прекрасная  Тамарочка?  Она  неожиданно  рождала  афоризмы
вперемежку с очевидными глупостями.
   - Нет, - сказал Егор. - Мое собственное задание. Я название операции  в
первый раз слышу.
   - Ну, ты смельчак! - удивился Феничка, он раскачивал  желтой  блестящей
головой, как китайский болванчик, посреди желтого шара блестели  маленькие
черные глазки. - Я же тебя сейчас сдам охране!
   - Ой, не сдавай, папочка, не сдавай! - наперебой закричали лилипутки. -
Он хороший мальчик.
   - Ты там помрешь, - сказал Феничка.
   - Ах, он там помрет! - завопили лилипутки.
   - Познакомься, - сказал Феничка,  -  Анжела  и  Дездемона,  заслуженные
артистки республики. Встань на колено.
   Егор подчинился.
   Он опустился на колено, лилипутки - хорошенькие,  круглолицые,  но  уже
немолодые, по очереди сделали книксен и протянули ему махонькие ручки.  От
них почему-то пахло конфетами, хотя здесь не было запахов.
   - Я не помру, - сказал Егор, поднимаясь с колена. - Мне ввели вакцину.
   - Ах вот почему Лаврентий Павлович объявил доктора предателем!
   - Доктор здесь совершенно ни при чем. Но мне нужно срочно туда попасть.
   - Скажи зачем. Постарайся рискнуть и стать дважды  честным.  -  Феничка
засмеялся.
   - Я хочу их остановить.
   - Вот это уже поступок, - сказал Феничка.
   - Он герой, герой! - кричали вразнобой лилипуточки. - Ему венок,  венок
на головку!
   - Кому служишь? - спросил Феничка.
   - Людям, - сказал Егор.
   - Такого не бывает. Людей здесь нет.
   - К счастью - есть, - ответил Егор и показал на лилипуток. - Посмотрите
- это же настоящие люди, и даже танцуют.
   - Вот именно! - закричала тонким голосом одна из  лилипуток.  -  А  нас
многие не понимают и презирают.
   - Тогда скажи мне, какое задание выполняют те двое?
   - Зачем вам знать?
   - Не серди лектора общества "Знание"!
   - Я еще не все знаю, - признался Егор. - Но вернее всего они попытаются
убить всех, кто живет наверху.
   - Это еще зачем? - удивился Феничка.
   Он взволновался и принялся чесать свой мохнатый живот.
   - Мне кажется, - ответил Егор, - что Берия и  его  друзья  боятся,  что
перегородки между мирами истончаются и Верхний мир все  больше  влияет  на
наш.
   - Это точно, - согласился Феничка. - Я уже побаиваюсь, не отравимся  ли
мы тамошним воздухом.
   - Разве это основание для того, чтобы убить всех?  Наших  детей,  наших
родных...
   - Ах, не говорите так! - закричали лилипутки. - Мы их так любим, мы так
туда стремимся.
   - Свойственное марксистам желание быть первыми парнями  на  деревне.  В
городе все равно не получалось.
   - Это парадокс, - сказал Егор. - Сколько лет они правили нашей страной.
   - И все равно оставались первыми парнями на деревне. Только тебе  этого
не понять - терпи и подчиняйся. Мы все  стали  деревней.  Впрочем,  я  все
понял, молодой человек.  Лаврентий  Павлович,  который  умело  использовал
меня, боится потерять призрак своей власти. Ради нее он боролся всю жизнь,
а попал сюда и понял, что все едино, так он запрограммирован. Есть деревня
- будем первыми!
   - Можно я уйду туда? - Егор показал на занавес.
   - Девочки, что мы ответим этому молодому человеку?
   - Пускай идет, только пускай возвращается.
   - Если он не вернется, мы... - Первая из красавиц  не  смогла  отыскать
слов, и вторая пришла к ней на помощь:
   - Если он не вернется, я отказываюсь от компота!
   - И я тоже! - закричала вторая.
   - Я вернусь. Мне нельзя там долго оставаться.
   - Тогда мы напишем письмо, - сказала лилипутка, - а ты отдашь его в наш
цирк.
   За занавесом начало разгораться зарево.
   - Отстаньте от парня. Как тебя зовут?
   - Егором.
   - Отстаньте от Егора, ему пора уходить, - сказал Феничка.
   - Только возвращайся! - закричали лилипутки.
   Феничка откинул занавес. Неверный мерцающий свет залил пустой фабричный
цех.
   - Иди, - сказал  он.  -  И  скажи  им,  что  название  операции  отдает
пошлостью.
   - Спасибо, - ответил Егор. - Я вернусь через три дня.
   Он шагнул в свет, и свет окутал его.
   Он был теплый.



12. ДОКТОР ФРЕЙД

   Доктор Фрейд сказал  Гоглидзе,  что  устал  и  пойдет  подышать  свежим
воздухом.
   Занятие непонятное - воздух везде чистый, и  никому  он  не  нужен,  но
Леонид Моисеевич лучше знает, что такое моцион.
   То же Леонид Моисеевич сказал и охраннику у двери.
   Охранник у двери, как только  доктор  скрылся  за  поворотом  лестницы,
дернул за шелковый шнур, который вел наверх, в комендатуру.
   В комендатуре сидел сержант и рассматривал книжку с картинками.  Книжка
принадлежала старинному писателю  Толстому  и  рассказывала  о  деревянном
человечке Буратино. Там были интересные картинки.
   Услышав два звонка снизу, сержант отложил книжку и пошел  в  кабинет  к
товарищу Берии.
   Берия сидел за большим столом, перед ним лежали чистые листы бумаги.  В
руке карандаш, красный карандаш, которым он что-то вычеркивал на листах.
   - Ушел? - спросил он, не поднимая головы.
   - Только что, еще из дома не вышел.
   - Отпустите  его  метров  на  двести  и  следовать  за  ним  незаметно.
Махальщика на крышу!
   Сержант побежал на верхний этаж.
   Там сидел в одиночестве и  очень  скучал  махальщик.  Перед  ним  лежал
наполовину разложенный пасьянс.
   - Опять не вышло, - сказал он сержанту.
   - Иди на крышу, - приказал сержант, - подавай сигнал рикше.
   - А он где сейчас?
   - Где и положено, на площади.
   Махальщик посмотрел на пасьянс.
   - Минутку, - сказал он. - Вроде получается.
   - У тебя еще тысячу  раз  получится!  -  рассердился  сержант  и  ногой
наподдал по картам. Пасьянс рассыпался и безнадежно погиб.
   - Ну зачем ты! - обиделся махальщик. - У меня же получалось.
   - Ты пойдешь или нет! - завопил сержант.
   - Да не пойду я никуда, - ответил махальщик и стал  собирать  карты.  -
Сам иди и махай.
   Люди в Чистилище, как правило, куда замедленнее и равнодушнее,  чем  их
собратья в Верхнем мире. Но это компенсируется  редкими  дикими  вспышками
ярости, которые охватывают в Чистилище людей.
   Такое случилось и с сержантом.
   Словно безумный он накинулся на махальщика, и  тот,  так  и  не  собрав
карт, принялся отступать к стене, отмахиваясь от сержанта, как от осы.
   Сержант стремился к  ослушнику,  стараясь  вцепиться  в  него  длинными
ногтями, и ногти уже достигли глаз, когда махальщик всерьез испугался, что
придало ему смелости.
   Вместо того чтобы отдаться полностью на милость  сержанта,  он  ринулся
ему  навстречу  и,  продолжая  отбиваться  от  воображаемой  осы,   ударил
сержанта.
   Тот от неожиданности остановился.
   - Да ты что... - пробормотал он, - да ты как посмел...
   Он говорил это с радостью - теперь он имел все права добить махальщика.
   Убежденный, как  любой  чекист,  в  оправданности  конфликта  с  низшим
существом и в своей неприкасаемости, сержант не видел того, что  махальщик
и моложе его, и  крупнее.  Сержант  являл  собой  кабана,  ринувшегося  на
медведя.
   Даже получив несколько ударов в  грудь  и  по  поясу,  сержант  еще  не
понимал, что самое разумное для него - отступить и бежать за подмогой  или
оружием.
   Он же кидался вновь  и  вновь  на  махальщика  и  отшатывался  под  его
ударами.
   Махальщик также уже понял, что он сильнее.
   И воспылал гневом к сержанту. Не было больше  перед  ним  сержанта,  не
помнил он о всесилии Лаврентия Павловича - он был оскорблен, его  ударили,
его пасьянс уничтожили.
   И перейдя в наступление, махальщик загнал в угол сержанта, который  еле
успевал защищаться, но не мог попросить пощады, так как  понимал:  сейчас,
вот-вот все изменится... все изменится... я тебе покажу.
   И тут от удара сержант грохнулся на пол.
   А раз в борьбе не было правил, то  махальщик  принялся  бить  лежачего,
пинать его ногами, так что сержанту стало очень больно.
   - Ты что...  -  Тон  сержанта  вдруг  изменился.  До  него  дошло,  что
махальщик намерен его убить, что нужно прекратить этот бой, потому что  он
складывается неправильно.
   Может, сержант уже  не  думал  так  отчетливо,  потому  что  мысли  его
путались и каждый удар вносил все большую сумятицу в ослабевший мозг.
   - Хватит, - попросил сержант, - хватит...
   - Хватит так хватит, - вдруг согласился махальщик. - Тогда лезь сам  на
крышу и махай - вон там флаг лежит.
   Он показал в угол.
   Он отошел от сержанта и принялся снова собирать карты.
   Сержант с трудом поднялся на ноги.
   Ему было больно. Его никто еще никогда так больно не бил.
   Он и в самом деле чуть было не пошел сам на крышу махать флагом, но тут
понял, что не сможет подняться на целый этаж.
   Он махнул рукой и пошел вниз, держась за стенку и кривясь от боли.
   Он спускался вниз, и с каждым шагом в нем поднималось чувство мести.
   Конечно, ему надо было бы пойти в комендатуру и  взять  там  оружие,  а
также позвать кого-то на помощь.
   Но его затуманенное сознание почему-то выбрало другой путь - к кабинету
Берии.
   Охранник с удивлением смотрел на окровавленного сержанта.
   Тот ввалился в кабинет без стука.
   Берия стоял у окна и наблюдал,  как  доктор  Фрейд  быстро  шагает  меж
редких деревьев, полагая, что его никто не видит.
   Берия представлял себе, как, подчиняясь сигналу, с  крыши  на  перехват
доктора выезжает рикша, как поднимают свои машины велосипедисты...
   И тут ввалился этот идиот.
   - Там, - сказал он, с трудом шевеля распухшими  синими  губами,  -  там
махальщик меня... избил.
   - Что? - Берия сразу напрягся, что бывало с ним  в  моменты  опасности,
подобрался как волк при звуках охоты.
   - Махальщик, гад...
   - Сигнал дали?
   - Он сказал, не будет...
   - Почему?
   - Я ему сказал - иди, а он сказал - не буду и стал меня бить.
   Сержант всхлипнул и принялся размазывать по щекам жидкую кровь, которая
текла из носа.
   Берия  сразу  почувствовал,  что  сержант  врет.  Не  мог  флегматичный
махальщик ни с того ни с сего наброситься на сержанта.
   Но это не играло сейчас роли.
   Он оттолкнул сержанта и выбежал в коридор.
   - За мной! - крикнул он.
   Охранник побежал за Берией.
   Они ворвались в комнату наверху.
   Махальщика там не было.
   Махальщик,  хоть  и  был  неумен,  сообразил,  что   сержант   приведет
мстителей, а потому ушел из комнаты и залег на чердаке.
   Берия увидел, что в углу лежит флаг.
   Он схватил его и выбрался наверх, к чердачному окну.
   Оттуда был виден простор справа от главного  фасада.  Там,  за  палками
мертвых деревьев, Берия угадал фигуру рикши.
   Берия принялся махать флагом.
   Он давно  не  был  так  взбешен.  Хотелось  лечь  и  завыть,  в  полной
безнадежности, как когда-то в одиночной камере.
   Неужели он так стремился на волю и вырвался  из  застенков  только  для
того, чтобы существовать среди кучки бестолочей и подонков, которым ничего
нельзя поручить, которым ни в чем нельзя довериться?
   И нет никакой гарантии, что его  агенты,  отправленные  наверх,  смогут
выполнить задание. И не было уверенности в том, что ему  удастся  отразить
еще один штурм консулов.
   Рикша смотрел куда угодно, только не на крышу Смольного, откуда  должен
был получить приказ.
   Берия не выдержал и закричал. Пронзительным, женским  голосом,  который
ему самому показался горным кличем, несущимся от Эльбруса к Тбилиси.
   И как ни странно - то ли тишина была  чувствительна  к  звукам,  то  ли
случайно, - рикша обернулся и увидел фигуру человека, махавшего флагом.
   Он помахал в ответ - вижу, мол.
   Развернул коляску и поехал к воротам Смольного. Но опоздал.
   В то время доктор уже выбрался наружу через дыру в  ограде  и  поспешил
через площадь в сторону Невского.
   Рикша выехал к воротам, никого не увидел и решил,  что,  наверное,  его
жертва припозднилась.
   Поэтому он остановился, слез  на  землю  и  стал  прохаживаться  вокруг
коляски, изображая конского барышника.
   Вся эта идиотская сцена была видна Берии, и он понимал, что  флагом  он
себе не поможет.
   Он побежал вниз, к выходу, где должны были ждать сигнала велосипедисты.
   К счастью, велосипедисты никуда не делись и были готовы к бою.
   - Объект, - объяснил еще раз Берия, - пешком или на рикше направится  в
район Сенной площади и канала Грибоедова. Вы следуете за  ним  в  пределах
видимости, но не привлекайте внимания. Когда вам удастся установить дом, в
котором  объект  намерен  выйти  на  связь  с  вражеским   разведчиком   и
диверсантом, вы вступаете вдело. Вы берете доктора и его связника и везете
сюда. Вам ясно?
   - Так точно, товарищ Берия, - нестройным хором ответили велосипедисты и
затопали к выходу, ведя в поводу свои велосипеды.
   Их каски тускло поблескивали, плащи отливали серебром.
   Славные ребята, подумал Берия, и ему  стало  легче.  Нет,  еще  не  все
потеряно.
   Он еще будет... и вдруг в ушах зазвучала какая-то забытая ария:
   "И будешь ты царицей ми-и-и-ра... голубка верная моя!"
   - Вот именно, - вслух произнес Берия и направился в свой кабинет.
   Теперь ему предстояло оборонять Смольный и ждать.
   Ждать, когда схватят эту  девку,  ждать,  когда  можно  будет  вытащить
правду из доктора. Ждать, пока придут вести  из  Верхнего  мира,  которому
остается жить меньше трех дней.
   А славно, товарищ Москаленко! Славно, Жуков с Хрущевым! Славно,  старые
предатели Каганович с Молотовым. Все вы полетите в яму истории,  если  уже
не полетели, как  утверждают  вновь  прибывшие  оттуда.  Ничего,  и  новым
вождям, наследничкам, достанется.
   Он уселся за большой стол, который называл для  посторонних  ленинским.
Сам придумал эту легенду.
   Все верили - а почему не верить, если все равно?
   Подвинул к себе лист бумаги, взял хорошо заточенный  красный  карандаш,
точно такой же, как был у Хозяина, и стал ждать.


   Доктор шел каким-то переулком, он только  помнил  общее  направление  и
подходил  к  Московскому  вокзалу,  когда  услышал  вдали,  вне   пределов
видимости, скрип колес повозки.
   Рикша?
   Доктор было обрадовался и хотел подождать  и  окликнуть  рикшу,  но  не
сделал этого.
   Он не был подозрительным человеком, но вдруг испугался рикши.
   Он его уже догонял, он его уже отвозил к каналу Грибоедова.
   Чумазилла рикше не доверяла, да и много  ли  шансов  дважды  в  течение
короткого времени встретить  единственного  ленинградского  рикшу,  такого
навязчивого и любопытного? Никаких шансов на это нет.
   Берия доктора подозревает. Готов бы его убить, да не смеет, потому  что
Леонид Моисеевич обладает Знанием.
   Конечно же, рикша ждал момента, когда доктор уйдет. И теперь гонится за
ним.
   Значит, Берия его послал. Значит, Берии все известно.
   Разумно возвратиться в Смольный. И затаиться. Пока.
   Нет, он не может так поступить. Люся ничего не знает, она в  неведении.
Она боится и переживает.
   Если ее не предупредить, она имеет  немало  шансов  попасть  в  лапы  к
Берии.
   Доктор отошел к темной подворотне и продолжал размышлять.
   Рикша знает, что Люся таится где-то  в  районе  канала  Грибоедова.  Он
знает об этом независимо от передвижений доктора.
   Он не знает лишь, в каком из домов надо искать девушку...
   В конце улицы показался рикша. Он был озабочен, он торопился,  привстав
над спинкой кресла, и перевалился, нажимая на педали.
   Доктор вышел из подворотни и замахал  руками,  словно  пионер,  который
желает непременно остановить поезд, пока тот не  наткнулся  на  украденный
диверсантами рельс.
   Рикша обрадовался.
   Он резко затормозил рядом с доктором и тут же проговорился:
   - Я уж боялся, что вас не найду.
   - А почему искал? - Доктор не отказывал  себе  в  удовольствии  поддеть
рикшу.
   - А я... я тебя издали увидел, когда ты из Смольного вышел. И подумал -
наверное,  доктор  снова  на  Грибоедова  подался.  Надо  помочь.  Человек
немолодой, устанет, дойдет туда неизвестно когда да еще  попадет  под  нож
какого-нибудь бандита. Я правильно рассуждаю?
   - Как я  вам  благодарен!  -  воскликнул  доктор,  который  решил  быть
максимально наивным. - Я уже и не чаял добраться до Грибоедова. А теперь я
спокоен.
   Доктор взобрался на кресло и откинулся, насколько позволяла  спинка.  В
затылок  ему  часто  дышал  рикша,  которому  нелегко  далась  погоня   за
пассажиром.
   - Вы один? - спросил доктор.
   - В каком смысле?
   - Может, еще товарищей с собой позвали, чтобы не скучать в дороге?
   - И не думайте, - ответил рикша. - Зачем мне товарищи? У  меня  обычная
работа, общественный транспорт.
   Доктор ему не поверил, но полагал, что поступил правильно.  Пускай  они
ничего не подозревают, а рикша сэкономит ему силы.
   - Чего, не договорили? - спросил рикша.
   - Да, хочется еще поговорить, - согласился доктор.
   - Поговорить у нас - главное удовольствие, - подтвердил рикша. В голосе
звучало довольство.
   А доктор был рад, что обманул Берию и его сатрапа. Пускай он везет меня
на канал Грибоедова. Главное - придумать, как сбежать от  него.  На  месте
разберемся.
   Доктор устал, и его быстро укачало. Он задремал.  Сквозь  дрему  слышал
голос рикши, который  задавал  ему  бесконечные  вопросы,  но  ответов  не
слышал. Так что и не переспрашивал.
   Однако сон в Чистилище - понятие относительное, толком  и  не  заснешь,
потому что мозгу сон не нужен. Так что у Гостиного  двора,  когда  коляска
зашаталась, запрыгала по трамвайным рельсам, он совсем пришел в себя.
   И тут увидел то, что видеть не положено.
   Когда коляска повернулась, потому  что  рикша  старался  выправить  ее,
доктор увидел, как по Сенной на той стороне Невского, как раз  под  кривой
вывеской ресторана "Баку", еду