существуют
"бесшумки", ножи, арбалеты и некоторые другие уже менее  употребительные
виды оружия.
   А  можно  разыграть  вариант  под  названием  "отвлечение".   Создать
видимость  наступления  на  одном  участке   фронта,   заставить   врага
сосредоточить основные силы именно там, а решающий удар нанести с тыла.
   Были  и  еще   какие-то   способы,   в   свое   время   добросовестно
законспектированные  Алексеем  на  занятиях  по  тактике,  и  столь   же
добросовестно забытые по окончании учебы.
   Уголовники прибегли к варианту номер два.
   Из таежного массива, обступающего прииск,  донесся  хлопок,  и  белая
реактивная полоса прочертила в воздухе дугу, скрывшуюся  за  бревенчатым
домом. Гранатный разрыв поднял в воздух облако земли и песка.
   Одновременно с выстрелом из гранатомета затрещали автоматные очереди.
Лупили  из  тайги,  сразу  с  трех  сторон,  атакующие  взяли  прииск  в
полукольцо. Может быть, в арсенале нападающих и имелись  "глушилки",  но
угловые, понял Алексей,  сознательно  не  стали  их  навинчивать.  Зэкам
требовалось,  чтобы  охрана  прииска   сосредоточила   внимание   -   и,
следовательно, огонь - на конкретном участке...
   Одна из очередей подкосила защитника прииска, перебегавшего от  кухни
к похожему на баню строению. Еще одна очередь срезала человека в зеленой
майке и с карабином незнакомого Карташу образца -  человек  выскочил  на
порог второй шатровой  палатки.  Той  палатки,  возле  которой  не  было
никаких ящиков, зато имелись бочки из-под дизельного топлива и  валялись
отработанные аккумуляторы - стало быть, внутри, не иначе, стоит  движок,
питающий электроэнергией все это криминальное хозяйство.
   Заработал тот самый пулемет, из которого в бараке положили бесплатную
и бесправную рабочую силу - его успели занести в дом и  превратили  одно
окно в амбразуру. Пулеметная очередь полосовала тайгу вдоль и поперек.
   - Патронов не жалеют, - ни к кому не обращаясь,  отметил  Гена.  -  С
патронами у них, видать, полный порядок...
   - Со штопанными гандонами у них полный порядок! - в  азарте  чуть  не
крикнул Гриневский. - Когда расстреляют и  наши,  и  ваши  тут-то  мы  и
накроем!
   То ли охрана под прикрытием  пулеметных  струй  замыслила  перейти  в
контратаку,  то  ли  решила  таким  образом  продержаться   до   прилета
"вертушки", на которой,  вполне  вероятно,  стоит  крупнокалиберник  или
какое иное огневое подспорье...
   Но решить-то они решили,  а  о  лазутчиках,  уже  находящихся  внутри
обороны, знать не могли.
   Впрочем,  человек,  примеченный  Алексеи  ем,  продолжал  таиться  за
ящиками... Зато в игру вступил второй диверсант, ранее  не  светившийся:
одетый в лохматый  камуфляж,  он  появился  из-за  барака  -  не  иначе,
подкравшись ползком со стороны тайги, перерезал  колючку,  огораживающую
"жилую зону", подобрался к строению и  сейчас  выскочил  и  припустил  к
дому.
   Его заметили, когда он находился в пяти  шагах  от  крыльца,  и  двое
охранников, укрывавшихся за дровницей, открыли автоматный огонь. Очереди
принялись рыхлить землю вокруг бегущего, Карташу показалось -  несколько
раз даже пересеклись на нем, но -  нет.  Человек  в  лохматом  камуфляже
взвился в немыслимом прыжке, слишком поставленном для  простого,  ничего
кроме воровских профессий не изучавшего зэка, упал, перекатился, взлетел
на крыльцо. Толкнул дверь, что-то бросил внутрь, прижался к косяку..
   От взрыва из  окон  повылетали  оставшиеся  стекла.  Пулемет  заглох,
захлебнувшись. Зэк швырнул внутрь еще одну гранату.., а потом вдруг стал
заваливаться набок,  сползать  по  косяку  на  доски  крыльца.  Выходит,
достали, зацепили его очереди, а поставленную задачу он исполнял уже  на
остатке жизни.
   От дровницы во всю прыть неслись к крыльцу те двое,  что  подстрелили
лазутчика. Вот тогда и пришла очередь человека за ящиками. Он  пропустил
бегущих вперед, встал и двумя выстрелами из  автомата,  судя  по  всему,
поставленного на стрельбу одиночными, неторопливо уложил сначала одного,
затем второго. После чего размеренным, с виду даже ленивым бегом пересек
пространство между ящиками и домом,  запрыгнул  в  разбитое  окно...  И,
секунд десять спустя, из этого окна в небо взвилась ракета.
   - Сигнал к наступлению! - сказал "археолог",  и  одновременно  с  его
словами в зарослях кряжа заскользили смутные тени.
   А в доме вновь заработал пулемет  -  только  теперь  огонь  велся  по
другим целям. Охранный гарнизон, таким образом, оказался меж двух огней.
И был обречен.
   - Ну вот и баста, - неожиданно спокойно сказал Гриневский.
   Алексей и "археолог" недоуменно обернулись...
 
Глава шестая 
ЭТО ЕСТЬ НАШ ПОСЛЕДНИЙ 
 
30 августа 200* года, 16.41. 
 
   Убитых охранников беглые зэки отволакивали в  барак,  превращенный  в
таежный морг.
   В переполненный морг. Отволакивали, потому что с вертолета не  должны
увидеть живописно разбросанные  там  и  сям  трупы.  Двух  своих  убитых
отнесли туда же. Теперь новых хозяев прииска насчитывалось пятеро.
   Пугач сидел на  лавке,  уперев  локти  в  неструганные  доски  стола,
опустив подбородок на сцепленные в замок кисти. Он уже подходил - первым
делом подошел - к зеленым ящикам армейского образца. Откинул крышки двух
ящиков, заглянул внутрь, кивнул - дескать,  товар  на  месте,  захлопнул
крышки и отошел. Никакого дрожания рук при  виде  этакого-то  богатства,
никакого алчного блеска в глазах - короче, никакой платиновой лихорадки,
а  также  бурных  восторгов  по  поводу  одержанной  победы.  Словно  не
сокровища, достойные пера нового Стивенсона,  лежали  в  сундуках..,  то
бишь ящиках, а  какие-нибудь  запчасти  для  "запорожца",  завернутые  в
промасленную   бумагу,   наличие   присутствия   которых   и    проверил
кладовщик-приемщик. Другие же угловые без приказа не смели  приблизиться
к  драгоценному  грузу.   А   приказа   приближаться,   разумеется,   не
последовало.
   Гриневский описал Пугача довольно точно: лет  пятидесяти,  невеликого
роста, обыкновенного телосложения. Но шкафоподобные редко  выбиваются  в
авторитеты, потому как у них обычно ничего помимо мышц  в  загашнике  не
имеется, а чтобы дорасти до пахана  требуются,  в  первую  очередь,  ум,
железобетонная воля, лисья хитрость - и только уж потом, да и то  далеко
не всегда, физическая сила...
   - Эй, Пугач!
   Громкий, без дрожи голос.
   Голос напугал людей на прииске сильнее, чем напугал бы выстрел.
   Та пара, что тащила очередного жмура к бараку, жмура бросила,  и  оба
угловых схватились за автоматы. Те же двое, что от барака  возвращались,
обернулись, тоже сбрасывая с плеч стволы. Один  упал  на  землю.  Другой
падать не  стал,  зато  всадил  в  лесные  заросли  длинную  бестолковую
очередь.
   Пугач резко выпрямился, уронил  руки,  правая  гадюкой  скользнула  к
поясной кобуре.
   Из-за кедра выступил Гриневский. "Калаш" он держал на  плече  -  так,
как  обычно  держат  автоматы  боевики  из   полувоенных   формирований,
позирующие перед камерой.
   - Хоре шмалять, чукчи! Кабы чего поганое задумал, стал бы я орать  во
всю глотку!
   Гриневский далеко от кедра не отходил, чтобы в  случае  чего  тут  же
уйти под прикрытие ствола.
   - Таксист?!
   Доведись ему узреть Иисуса Христа, удивления в голосе зэка  было  бы,
наверное, поменьше.
   - Ты откуда? - вырвалось у другого "уголка".
   - Да оттуда! Чего ж не  дождались-то,  а?  Я-то  всего  на  полчасика
припоздал.
   Зависла  небольшая  пауза.  Зэки  переваривали  чудо  под   названием
"Явление Таксиста блатному народу".
   - За такие припоздания на перо сажают! - проорал тот,  кто  палил  из
автомата на голос.
   Пугач пока молчал, с  закаменевшим  лицом  смотрел  на  Таксиста,  не
отрываясь. Глядел на него пронизывающе. Жутким взглядом глядел.
   - А ты где был, когда мы мусорню по зоне гоняли? - выпалил  еще  один
зэк.
   - Эй - эй, Грибник, отведи ствол, а то ты у нас нервный! - прикрикнул
Гриневский. - Пугач, скажи своей бригаде, чтоб угомонила прыть.
   Так не побазарим. А побазарить есть о чем. Я тут не с пустыми руками.
Я к вам с подарочком. Узнаете?
   Гриневский шагнул к кедру и выволок из-за него, ухватив за шкирятник,
старшего лейтенанта внутренних войск Алексея Карташа.
   - Мусора нам нанес! - откликнулся на появление новой  фигуры  скокарь
по кличке Грибник.
   Лицо Карташа было в крови, руки связаны за спиной. Он еле  передвигал
ноги, спотыкаясь  через  шаг.  Было  заметно,  что  вэвэшник  совершенно
сломлен - и физически, и психологически.
   - Стой там! - наконец подал голос и сам Пугач.
   Гриневский остановился на полпути между тайгой и столом,  за  которым
сидел пахан. Карташ тут же, как подкошенный рухнул на колени.
   - Брось ствол, - отдал Пугач новый приказ.
   - Э, нет, - помотал головой Гриневский и сплюнул. - Так не пойдет.  Я
вам не лох и свое право знаю. Я подляны не крутил,  и  вины  моей  перед
вами нет... Разве что не успел к часу - тут да, вину признаю. Ну, был  в
долгах, так вот должок возвращаю, притащив это чучело. Выходит, квиты. И
чего вам бояться-то? Вы меня из пяти стволов вмиг  уделаете,  вздрогнуть
не успею.
   - Уделаем, - пообещал Пугач. - Отвечай  коротко.  Некогда  мне  масло
размазывать, до гостей глянец навести надо. Короче, где пропадал  в  тот
вечер, почему потащился за нами, откуда дорогу узнал?
   Гриневский охотно, даже с гордостью объяснил:
   - В тот вечер погнали  меня  на  уазе  в  поселок,  хозяйскую  ляльку
отвозить. Приехал назад, а уже  зона  вскипела.  Все,  как  сумасшедшие,
бегают, палят во все, что шевелится... Ну,  испугался,  что  свои  же  в
горячке  положат,  кинулся  в  сторону,  по  пути  напоролся  на  одного
служивого, немного повздорили. От него перепал  "калаш".  Потом  увидал,
как отъезжает "вахтовка", дотумкал, что это вы линяете. Снова прыгнул на
свой уаз, двинул следом по дороге. Уткнулся в жопу вашей тачке. Гранатку
вашу увидел. Посидел возле нее, прикинул,  как  жить  дальше.  Раз  меня
обязали быть с вами, а я подписался,  типа  слово  дал,  то,  значит,  и
должен быть с вами. Короче, пошлепал по тайге, выискивая ваши следы,  да
заплутал - не следопыт, чай. Думал, кранты. Вот тут-то  и  напоролся  на
костер, а возле него грелся этот мусорок. С ним, кстати, был  еще  один.
Какой-то мутный фраер из штатских. Подумал:  на  фига  вам  штатский?  А
двоих мне было бы не доволочь. Так что  дорогу  узнал  от  этого  цирика
оставшегося... И вообще, он много интересного напел  про  ваш  поход.  В
курсе, падла.  Хотите  послушать,  чего  он  знает  и  откуда?  До  дури
любопытного напоет. Одних кликух мне неизвестных целый список накидал...
   Гриневский закашлялся и пнул офицерика в бок - словно тот был повинен
в кашле.
   - Гладко метешь, - отметил Пугач. Холод в  его  голосе  не  предвещал
ничего хорошего. - Выходит, при тебе еще имеется мусорская волына.
   - Да, и волына! Не веришь, бляха-муха!  Мне  не  веришь!  Ну,  гляди,
бросаю дуру на хрен! вдруг заистерил Гриневский,  поднял  автомат  двумя
руками над головой, затряс им. - Давай стреляй, стреляй! Гляди,  бросаю!
И волыну кину, все кину!
   И тут жахнуло. Внушительно, надо признать.
   Взрыв прогремел  в  лесу,  прямо  за  шатровой  палаткой  с  движком.
Посыпались сбитые гранатными осколками ветви  -  если  быть  точнее,  то
осколками двух гранат, связанных друг с другом.
   Еще бы Алексею было не знать, сколько там гранат,  когда  именно  при
нем Геннадий инструктировал Машу,  как  правильно  привести  в  действие
опасную игрушку и произвести бросок по условленному сигналу  -  поднятый
автомат!
   И теперь, как чаще всего и случается в реальных противостояниях, а не
в киношных, служащих единственно для увеселения зрителей  схватках,  все
решали мгновения.
   Взрыв  заставил  урок   повернуть   головы,   заставил   инстинктивно
пригнуться. То есть - на мгновенье отвлечься... А как уже было  сказано,
решали именно мгновения.
   И эти мгновения вдруг растянулись в бесконечность, застыли...  Только
потом Карташ вдруг с удивлением обнаружил,  что  на  весь  бой  ушло  не
больше двадцати секунд...
 
*** 
 
   ...  Когда  Гриневский  поднял  автомат,  Алексей   скинул   веревки,
обвивавшие его запястья в чисто декоративных целях, и выхватил заткнутый
сзади за брюки пистолет.  А  когда  шарахнули  гранаты,  поднял  оружие,
намереваясь первым выстрелом снять Пугача.
   Однако  Пугача  за  столом  уже  не  было.  Волчара  не   клюнул   на
отвлекалово. Верхним чутьем или чем-то там еще он сходу, на лету, почуял
беду. И вместо того чтобы вращать головой и  пригибаться,  бросился  под
стол.
   И Алексей тут же сменил цель. В его секторе обстрела, помимо  Пугача,
находились еще двое, и один из  этих  двоих,  черноволосый,  похожий  на
кавказца, совсем близко от Карташа. Когда взорвались  гранаты,  кавказец
двигался аккурат  к  Гриневскому  -  видимо,  чтобы  подобрать  автомат,
который тот грозился бросить на землю. Так что Карташу, от нечего делать
частенько тренировавшемуся на пустыре за собачьим питомником в  стрельбе
по бутылкам, снять неподвижную цель одним  выстрелом  особого  труда  не
составило. А вот на поражение второго уголовника, увы,  ушло  три  пули.
Мишень превратилась в движущуюся -  зэк  заметался  в  поисках  укрытия,
какового поблизости не обнаруживалось. Сперва  помчался  к  дому,  потом
сменил направление, побежал, петляя, к ящикам с платиной... Его  ошибкой
стало то, что он пытался укрыться, а не  вести  ответный  огонь.  Третья
пуля, выпущенная Карташем, достала-таки и его.
   Карташ стрелял, понимая, что и сам  превратилсявидеальную,  открытую,
как на ладони, мишень, понимая, что Пугач должен, уже должен стрелять по
нему, и не понимая, почему этого не происходит.
   Гриневский, едва прогрохотал взрыв, опустил автомат к плечу и  вдавил
спуск. Короткой очередью он срезал того зэка, что больше других удивился
явлению Гриневского, - и зэк повалился на землю. А Гриневский  отпрыгнул
в сторону, продолжая  давить  на  спуск,  упал,  перекатился,  уходя  от
очереди, выпущенной уголовником по кличке Грибник, и стрелял  уже  лежа.
Последняя, агоническая  очередь  Грибника  прошила  воздух  над  головой
Таксиста.
   А Карташ уже увидел, почему Пугач до сих  пор  не  сделал  ни  одного
выстрела в его сторону.  Из-за  нужника,  едва  завязалась  перестрелка,
вылетел заслуженный "археолог" и, вмиг оценив  расстановку,  понесся  на
Пугача, на ходу стреляя из короткоствольного автомата. Он  просто  лупил
очередями по столу и около, отвлекая  Пугача  на  себя,  заставляя  того
вжиматься под лавку. Закончив с двумя своими противниками,  Карташ  тоже
метнулся к столу.., но опоздал. Там все уже было кончено.
   Не раздумывая, Алексей подальше отбросил ногой пистолет, выпавший  из
рук Пугача, потом склонился над паханом, приложил пальцы к его шее.  Жив
авторитет! Он, расстегнув пряжку,  выдернул  из  петель  поясной  ремень
Пугача, связал ему руки. Уж чему-чему, а вязать узлы на руках их  хорошо
обучали в свое время. Полезное, знаете ли, для вэвэшника умение. А  этот
пахан, хоть и валяется сейчас в отключке,  но  по-прежнему  опасен,  как
загнанный в угол волк.
   Управившись с Пугачом, Алексей в  пять  шагов  одолел  расстояние  до
распластавшегося на земле "аспиранта". Присел рядом на корточки.
   Проверил - хотя видел, что смысла в этом нет.
   - Ну? - раздалось за спиной.
   - Гену насмерть, - мертвым голосом произнес Карташ. - Пугач  жив,  но
ранен всерьез, в пузо... Никто из них не промахнулся,  но..,  по-разному
не промахнулся. - И добавил под нос:
   - А хорошо умер археолог. С оружием в  руках.  Прямая  дорога  ему  в
Валгаллу..
   - Надо утащить жмуров со двора, - сказал Гриневский, не услышав.
   - Надо. - Карташ выпрямился. - Пошли, - Слушай... Я  тебя  не  больно
пнул?
   - В следующий раз убью.., урка проклятая.
   Они затащили покойников (и тех, которых не успели убрать  нападающие,
и новых) в бревенчатый дом. Входить в барак, где и без того  было  тесно
от трупов, почему-то не хотелось.
   Жути и без того хватало. Карташ лишь на секунду глянул  -  и  тут  же
выскочил наружу, яростно борясь  с  рвотными  позывами.  В  бараке  было
человек  пятьдесят.  Разного  возраста,  разного  пола.  Дети,  женщины,
старики. В драных серых робишках. Изможденные до предела. И мертвые. Все
мертвые. Пахло  пороховой  гарью.  Над  мертвыми  телами  громко  гудели
довольные мухи...
   Подошла Маша, села за стол, глядя сверху вниз на валяющегося на земле
лицом вниз Пугача.
   - Это он? - спросила она  у  Карташа,  Который  вместе  с  Гриневским
только что убрали с глаз долой  последнего  покойника.  -  Это..,  из-за
него?
   Алексей понял, что она имеет в виду И кивнул.
   - Он жив?
   - Пока без сознания. Может, и не очухается...
   Гриневский тяжело опустился на лавку, бросил "Калашников" на стол.
   - Вертолет будет садиться вон за тем сараем, что толем  крыт.  Там  у
них что-то вроде вертолетной площадки. - Он устало накрыл лицо ладонями.
И из-под ладоней спросил:
   - Ну? Кто хочет взглянуть на добычу?
   На этот вопрос-предложение никто не отреагировал.
   Раздался стон. Пугач  зашевелился,  перевернулся  на  спину,  на  его
защитного цвета куртке в области живота расплылось темное пятно, в  этом
месте к ткани прилипли сухие травинки, завиток стружки.  Пугач  задергал
связанными руками. Бешено завращал  глазами.  Его  взгляд  заметался  от
одного  человека  к  другому,  пока  наконец  во  взгляде  не  появилась
осмысленность.
   - Вот  как...  Поймали  фарт,  фраера,  -  пахан  вывернул  голову  и
презрительно сплюнул. - Вскарабкались по чужому  горбу.  Ну-ну..  И  как
дальше жить намерены?
   - А тебе не все равно? - отозвался Гриневский.  Он  отвел  ладони  от
лица, но на своего давнего знакомого не глядел.
   - Мне-то ништяк, я свое отпрыгал, отдыхать еду. А тебе я скажу,  сука
мусорская, что тебя ждет.
   И твоих корешей. И бабу, которую вы втянули.
   Вы, по тупости  своей  дубоголовой  и  жадности  фраерской,  даже  не
задумались, на кого замахнулись. Думаешь, это мое? - он мотнул головой в
сторону ящиков. - Теперь это общаковое.
   Ты, Таксист, должен врубаться, что такое общак.
   Это значит, что вас найдут везде. Везде. В каждом  городе,  в  каждой
деревне будет глаз. Не один. Сотни и тысячи  глаз.  В  "крокодилах",  на
вокзалах, в аэропортах. На кораблях. В подвалах, на чердаках, на  дачах,
в сараях, пансионатах. Везде, где может человек схорониться.  У  каждого
беспризорника будет описание ваших морд. Каждый нищий  на  панели  будет
сечь прохожих, каждый уличный торговец будет предупрежден. Мы не  менты,
и ты знаешь, Таксист, как мы умеем искать. Но вас будут искать и  менты.
Мы и их натравим на вас. За границу смоетесь? Там  найдут  еще  быстрее.
Там не осталось щелей, куда можно забиться никем  не  замеченным.  Здесь
еще сможете найти такую щелку,  но  продержитесь  недолго.  До  тех  пор
просидите и протрясетесь, пока не вытянут и не распнут. А ты знаешь, что
будут тогда с вами делать. По кусочкам, на лоскутья...
   - Пургу метешь, Пугач, -  небрежно,  как  смахнул  крошки  со  стола,
сказал Гриневский. - Никакой это не общак. Ты  сам  наметился  увести  у
воров их добычу. Скрысятничал. Поэтому ты сам вне своего закона.
   - Что ты знаешь, парашник! - выкрикнул Пугач и сморщился от  боли.  -
Эти козлы решили хапать, не отстегивая обществу. Меня направил  сходняк.
Понял? Их до времени не трогали, как свинью не режут, пока  не  нагуляет
жир. И, кстати, думаешь, эти вас искать не  будут?  Вы  крайние,  вам  и
отвечать...
   - Последний шанс свой играет, - хмыкнул Гриневский. - Хочет, чтобы мы
приссали и пошли с ним на сделку. Типа, он нам  наобещает  один  ящик  и
отмазку от воровской расправы, за что мы ему сохраняем жизнь и остальные
ящики. Прикидывает, что ему бы сейчас как-то выкрутиться, хрен с ним,  с
ящиком, а то и с двумя, ну а уж потом-то он нас достанет.
   - Како