Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Боевик
      Бушков Александр. Бульдожья хватка -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  -
азал Петр. - Умом я не подвинулся, вот только стала что-то злить пустая болтовня... Давай о деле. Про Вовку потом поговорим. - Опаньки! Елы-палы! - воскликнул Марушкин с видом уязвленного самолюбия. - А я что, потрепаться зашел от нечего делать? Вот они, все три, - он похлопал по одному из прямоугольных пакетов. - И если вам не понравится, Палваныч, то выписывайте вы себе из столиц Цинандали или Глазуньева. Только они ж мэтры, они не станут за пятерку душу бессмертную продавать, это я, сирый и убогий юный талант, на всякие авантюры соглашаюсь, утешая себя тем, что и великий Бенвенуто не чурался тогдашний уголовный кодекс то и дело нарушать. - Ты потише... Бенвенуто, - сказал Петр на всякий случай. Ему не понравилось упоминание об авантюре и явственные аллюзии насчет уголовного кодекса. - А вы что, кабинет не почистили? - Почистил, почистил. Все равно, соблюдай благопристойность. - Есть соблюдать, - шутовски отдал честь странный юнец. - Будете смотреть, Палваныч? - Валяй, - кивнул Петр, довольный собой, - пока что никаких недоразумений не возникло, все шло. как по писаному. Юнец вскочил, присел на корточки возле пакета, достал крохотный перочинный ножичек и принялся шустро резать шпагат, которым прямоугольный предмет был увязан крест-накрест. Петр осторожности ради подошел вплотную, готовый немедленно двинуть хилому ногой по зубам, если там и в самом деле что-нибудь вроде бомбы. Зря беспокоился. В пакете оказалась картина. И во втором. И в третьем. Прислонив полотна в простых крашеных рамках к креслу, выстроив их в рядок. юнец отступил на шаг, сложил правую ладонь трубочкой, глянул, словно в подзорную трубу: - Работа на пятерочку, Палваныч, оцените... Петр присел на корточки, присмотрелся. Первая картина, как он после некоторых раздумий сообразил, изображала букет в вазе, вторая - одинокий цветок на трехцветном фоне, а у третьей не было ни сюжета, ни осмысленной композиции - попросту несколько ярких, геометрически правильных пятен на столь же ярком фоне в виде желтых и розовых треугольников. Нельзя сказать, что он был в живописи совершеннейшим профаном, но его стойкий плебейский вкус восхищали лишь совершенно осмысленные, четко выписанные образы: море и корабли Айвазовского, пейзажи Левитана, богатыри Васильева. И прочее в том же духе. Во всевозможных "измах" он был не силен, делая исключение лишь для Рене Магритта, - да и то потому, что у Магритта все опять-таки было четко прописано. Перед ним же был классический который-то "изм", оставлявший равнодушным. - Что это вы лицом нахмурились? - углядел его реакцию ушлый юноша. - По-моему, получилось отлично. Взгляните. Он достал из потрепанной пластиковой папочки яркий большой буклет, не глядя, раскрыл на нужной странице, подсунул Петру под нос. - Все наличествует. "Ваза", "Орхидея", "Размышление". Петр перелистал буклет. Так, Юрий Филиппович Панкратов, судя по датам, скончавшийся в прошлом году. Ну да, на всех трех полотнах значится "Панкр" с характерным росчерком вместо недостающих букв. Участник выставок в Париже, Нью-Йорке... Ишь ты, похоже, и в самом деле нешуточный мэтр, полмира объездил, автор текста употреблял исключительно превосходные степени... Вот она, "Ваза", вот и остальные две... - Внимание! - торжественно объявил Марушкин. - Демонстрирую изнанку. Он присел, одну за другой перевернул картины изнанкой. Вот-те нате... С оборотной стороны красовались изображенные в той же манере цветы, яркие круги, выгнутые, деформированные треугольники и прочая геометрия. - Пожалте-с! - ликующе возгласил Марушкин. - В точности, как требовал заказчик. Все замотивировано. Панкратов, когда был еще молод и нищ, частенько рисовал на холстах с двух сторон. Потому что денег не хватало, приходилось изворачиваться. Подчеркиваю особо: даты на полотнах полностью соответствуют прототипам, сиречь оригиналам. Все до единой. Ни с какой стороны не подкопаешься. Неделю в галерее торчал и с замшелыми панкратоведками точил лясы. "Ах, так это подделка?" - наконец осенило Петра. Все к тому... - Ну посмотрим, посмотрим... - ворчливо прокомментировал он, притворяясь, будто вдумчиво изучает полотна с обеих сторон. - Надо сказать, недурственно... - Ничего себе эпитет! - возмутился Марушкин. - Всего-то? Я, как конь. старался... Поняв, что его догадка подтвердилась полностью - но все еще гадая, что же дальше, - Петр придал себе небрежно-задумчивый вид, пожевал губами, почесал в затылке: - Ладно, ладно... На совесть потрудился. А... - Все в ажуре! - поднял ладонь Марушкин. Достал из той же папочки стопку бумаг, разбросал их на полированном столе. - Извольте-с, милостивец! Согласно списку необходимых документов для вывоза за пределы... Две фотографии тринадцать на восемнадцать на каждую живопись, негатив... Список работ в двух экземплярах, форма соответствующая... Письменное подтверждение на право собственности на каждый... То бишь справка. Документ на стоимость. Нету только ксерокопии первой странички паспорта вашего грека, но вы ж это на себя брали... - Естественно, сударь мой, - с умным видом кивнул Петр. - Ну вот. Все остальное налицо. Петр перечитал документы внимательно. Они гласили, что три означенных полотна Ю.Ф. Панкратова приобретены гражданином Греции Костасом Василидисом совершенно законным образом в картинной галерее "Хамар-Дабан", после чего территориальное управление Министерства культуры РФ по сохранению культурных ценностей в Шантарске опять-таки с соблюдением всех необходимых формальностей выдало разрешение на вывоз данных картин за пределы Российской Федерации. Таможенные документы прилагаются, все в полном порядке. Господин Василидис может хоть завтра упорхнуть за рубеж, в свою Грецию, где, согласно Чехову и Дымбе, есть все... кроме, надо полагать, полотен Панкратова. Вернее, не совсем Панкратова, а? - Комар носа не подточит, - заверил Марушкин. - В управлении и на таможне все прошло гладко, как вы и говорили. Стоило мне сунуться к этим, которых назвали, - они навытяжку встали. Непредвиденного превышения сметы не было, ровнехонько по таксе... - Благодарю за службу... - задумчиво сказал Петр, разглядывая изнанки. - Ну, так следовало бы и это... обещанные златые горы... Я понимаю, что нагрянул на недельку раньше срока, да работа шла очень уж гладко, справился раньше, вот и нетерпение взяло... Вы прямо тут закрома держите или нам куда-то идти? - Подожди, - сказал Петр. - Иди-ка посиди в приемной, поболтай с девушкой, а я тут кое-что оформлю... - Мы ж договаривались, что... - Да помню, помню, - досадливо прервал Петр. - Иди, посиди с Жанной. Оставшись в одиночестве, он почесал в затылке, не отрывая взгляда от выстроившихся в рядок подделок. Куча мятой бумаги на пушистом ковре выглядела совершенно инородным телом. Черт, а это ведь - форменная уголовщина. Классическая. Бумаги, очень похоже, самые что ни на есть доподлинные. Если этот Василидис летит за переделы многострадальной России прямым рейсом, дело облегчается до предела. Если будет промежуточная посадка в столице - что ж, придется греку раскошелиться еще на пару сотен баксов, потому что тамошняя таможня тоже хочет кушать. С этой стороны - никаких неожиданностей. Но картины-то поддельные! Он присел на корточки, присмотрелся. Ногтем указательного пальца подцепил холст. Вспомнилось что-то очень знакомое - ну конечно, восемьдесят седьмой, дело Головина... Так-так... Ну, неужели? Замяукал селектор. - Да? - Павел Иванович, Косарев приехал. - Гони его сюда, - сказал Петр. Эх, не успел убедиться... Косарев вкатился торопливо, как тот колобок. При виде картин на лице у него на какой-то миг изобразилось нешуточное замешательство, однако он моментально справился с физиономией, расплылся в улыбке: - Надо же, наш юноша сущий стахановец... - Что это все значит? - не без суровости спросил Петр. - Как выражался классик - "с позволения сказать, негоция", - без запинки ответствовал заместитель. - Помните "Операцию Ы"? Налетай, не скупись, покупай живопись! Господин-товарищ греческоподданный пожелал обзавестись полотнами одного из заметнейших шантарских живописцев. Грех было бы ему в этом препятствовать, благо все бумаги, я вижу, в порядке и никаких препятствий к вывозу не имеется... - Послушайте, - сказал Петр чуть растерянно. - Из всего, что наболтал этот... Бенвенуто, у меня сложилось впечатление, что данные картины, как бы поделикатнее выразиться... - Не совсем панкратовские? - Вот именно, не совсем. - Милейший Павел Иванович... - вкрадчиво произнес Косарев, взяв Петра под локоток. - Можете быть уверены, я высоко ценю вашу щепетильность. Однакож вы меня удивляете... Ну неужели вы всерьез полагаете, что мы способны на столь примитивное мошенничество? Впарить простодушному греку подделку? Это "Дюрандаль"-то? Стыдно, батенька. - Но как это все понимать? - Знаете... - задушевно начал Косарев. - Какой-нибудь дурак на моем месте стал бы говорить, что есть вещи, которых вам согласно взятой на себя роли и знать-то не положено. Только к чему это меж своими? Вы ж в некотором роде человек свой... С вами нужно в открытую. - Вот и извольте. - Да ради бога! Пикантный нюанс в следующем... Наш греческий друг, господин Василидис, прекрасно знает, что данные шедевры живописи - никакие, откровенно говоря, не шедевры. Между нами говоря, он в живописи не разбирается совершенно, не говоря уж о том, чтобы ее коллекционировать, тащить с собой через полмира полотна... Да предложите ему хоть подлинник Леонардо, Василидис наш зевнет и признается, что предпочитает живых блондинок... Такой уж бизнес, Павел Иванович. Василидис, скажу вам по секрету, особого пиетета перед налоговыми органами никогда не испытывал. Это ведь не только в России уклонение от налогов - национальный вид спорта. Во всем мире так, не хотят людишки делиться с государством честно заработанными денежками, фантазию изощряют, как могут. Короче говоря, вы обратили внимание на цену? Не стоит того Панкратов при всем его таланте и известности. Но в том-то и соль, что у себя в Греции Василидис эти денежки спишет как не подлежащие налогообложению - есть у них хитрая статья в налоговом кодексе, касаемо предметов искусства, в дар музею преподнесенным... Смекаете? - Пожалуй... - Вот и молодец. Почему бы не порадеть хорошему человечку? Василидис с нами несколько лет ведет дела по металлам, по лесу, партнер обязательный, ни единого прокола или недоразумения. Вот и мы пошли навстречу старому другу и надежному партнеру, помогли на законном основании списать из налоговой декларации энную сумму. Согласен, это не есть вполне законное деяние, но какая нам, старым циникам, разница, если сам Василидис полностью в курсе? Ну подумайте, где тут криминал? - В самом деле... - пожал плечами Петр. - Пожалуй что... Ну. а с картинами как мне поступить? - А никак. Поставьте в комнату отдыха, потом Митя Елагин их заберет и отвезет греку. Я вам сейчас принесу расходный ордер, на законном основании выплатим господину Марушкину мелкую копеечку за изготовление рам к картинам... а остальное я ему, как предусматривалось, сам заплачу, вам совершенно не о чем беспокоиться... Снята проблема? Петр машинально кивнул. - Я могу идти? Петр снова кивнул. Шустрый зам проворно выкатился из кабинета, а Петр вернулся к картинам, забрав со стола забытый юным мастером крохотный перочинный ножичек. Выбрав подходящее место, подцепил узким лезвием холст, отделил пару прядей. Воровато оглянувшись, оторвал кусок оберточной бумаги, завернул в него добычу и поглубже спрятал в карман. Так же поступил и с двумя другими картинами. Трудно было сформулировать четко, что именно его гложет, какие подозрения возникают в глубине души. Просто-напросто с некоторых пор решил смотреть в оба, держать ушки на макушке и спрятать подальше излишнюю доверчивость. Прежние инстинкты неожиданно ожили от вечного, казалось бы, сна, наступившего после ухода в отставку... - Жанна, - сказал он, щелкнув клавишей. - Когда Марушкин закончит с Косаревым, пусть зайдет ко мне. он тут забыл кое-что... Только обязательно. - Будет сделано, Павел Иванович... Минут через пять художник вновь возник на пороге, положил перед Петром небольшой бланк: - Вот тут ваш автограф необходим... Петр подмахнул расходный ордер, согласно которому г-ну Марушкину причиталась за изготовление рам какая-то мелочь. И небрежно поинтересовался: - До копеечки рассчитался мой зам? - А то! - воскликнул сияющий Марушкин. Извлек из нагрудного кармана потертой джинсовой куртки пачку зеленых бумажек, сложенную вдвое и перехваченную желтой резинкой. - Пять штук, копеечка в копеечку. Премного благодарны, Паливапыч, и всегда к вашим услугам. Разрешите улетучиться? - Тратить спешишь? - Ну, около того... - признался Марушкин. - Так, расслабиться немного после трудов праведных с помощью алкоголя и доступного женского поголовья. Так это ж ненадолго, мне мастерскую пора покупать, кровь из носу. Если еще понадоблюсь... - Ты только смотри... - поднял палец Петр. - Павел Иванович! - проникновенно возопил Марушкин, прижимая ладони к хилой груди. - Вы не думайте, что если я малость самую эксцентричный, то автоматически лишен житейского практицизма... Присутствует таковой, как же. Будьте благонамеренны, я что трезвый, что пьяный - язык за зубами держать умею, не первый год замужем... Нешто мы сиволапые? Все понимаем... - Ладно, верю, - сказал Петр. - Ножичек возьми, забыл. Если опять понадобишься, где искать? Засунул я куда-то твои координаты, уж извини... - Да бывает, - Марушкин быстро набросал на листке адрес и телефон. - Ждать буду с нетерпением, Паливаныч, всего вам наилучшего! Когда за ним закрылась дверь, Петр вернулся к картинам и еще пару минут разглядывал холсты, осторожненько царапая ногтем в подходящих местах, так, чтобы, боже упаси, не оставить следов. Подозрения крепли, не на шутку... - Можно, я уберу, Павел Иванович? От неожиданности он вскинулся, как ошпаренный, выпрямляясь, зацепил ногой картину, и она с грохотом обрушилась плашмя на ковер. Смущенно улыбнулся: - Пугаешь ты меня, тезка Орлеанской девственницы... - Опять насмехаетесь? - грустно сказала Жанна. - Девственницу какую-то придумали... - Не какую-то, а Орлеанскую. - А это кто? Павел мысленно воздел очи горе, вздохнул. Впрочем, к чему ей с такой фигуркой и мордашкой углубленное знание истории? Смешно даже... - Убрать? - Убери,конечно. Покосившись на него через плечо, Жанна нагнулась за смятой бумагой - не присела на корточки, как это в обычае у женщин, особенно щеголяющих на глазах у мужика в мини-юбках, а именно нагнулась, держа ноги прямо, так что взору Петра предстали кое-какие пикантные тайны. Без сомнения, проделано это было умышленно. Невольно отведя глаза, он проворчал: - Слушай, тезка Орлеанской девы, на работу, вообще-то, следует и плавки надевать... Жанна выпрямилась, обожгла его томным взглядом и сообщила: - Я сегодня такая рассеянная, Павел Иванович, ничегошеньки у меня под этим нет... - и медленно провела ладонями по юбке и блузке. - Ранний склероз начинается, право слово... - Опять за свое? Старательно запихав скомканную бумагу в урну, Жанна подошла вплотную: - Павел Иванович, вы меня что, бросили? И я теперь - соблазненная и покинутая? - Да ладно тебе. - Ну, а все-таки? За десять-то дней любые царапины затянутся. А вы девушкой откровенно пренебрегаете. А девушка, между прочим, истомилась вся, сберегаючи себя для единственного... Па-авел Иваныч! Садист вы, честное слово... Если откровенно, у него приятно взыграло мужское самолюбие - не столь уж часто его откровенно домогались юные красоточки. Пусть даже, строго говоря, не его, пусть тут и просматривалась финансовая подоплека... Если подумать трезво, Пашку многое оправдывает. Все, с кем он забавлялся, в том числе и на грани, имели полное право отказаться, заехать по физиономии, гордо хлопнуть дверью... Однако ни одна этого не сделала. - Жанна, - сказал он, глядя в глуповатые красивые глазенки. - Тебе, часом, фотографии не вернуть? - Которые? - подняла идеально вычерченные бровки Жанна. - А-а... Нет, зачем? Вот кстати, у меня подружка работает в театре, в костюмерной. Помните, я говорила? Можно взять на пару дней ихний гусарский мундирчик... Павел Иваныч? Я же не дура, у меня тоже бывают идеи... "Ну, эта в помощи доброго самаритянина не нуждается, - про себя констатировал он. - Наоборот". - Па-авел Иваныч... - тоном обиженного ребенка протянула Жанна. - Лето же, смена гардероба. А я на Лохвицкого в "Чаровнице" такой костюмчик видела... Светленький, без подкладки, конкретная Италия, не бодяжная... И ухватилась тонкими пальчиками за узел его галстука. Петр, мысленно плюнув, уступил - ежели совсем честно наедине с собой, то не очень-то и тянуло разыгрывать монаха. Расстегивая на ней блузочку, он поймал себя на том, что делает это привычно, со сноровкой окруженного девичьим сговорчивым цветником барина времен Очаковских и покоренья Крыма. Опять-таки привычно - была практика во время визита телезвездочки - пристраивая девушку на обширном мягком кресле, он успел подумать, что рискует не то чтобы переродиться характером, но изрядно врасти в Пашкин образ. Если это продлится еще с месяц, трудновато будет потом отвыкать - от сговорчивых телочек, от роскошной машины, от услужливой горничной, бдительной охраны и всего прочего. Марк Твен, пожалуй, чуточку перемудрил, заставив своего нищего тяготиться королевской роскошью, - роскошь, знаете ли, обладает пакостным свойством засасывать, особенно тех, кто вырос пусть и не в канаве, но и не в холе... Жанна застонала, притягивая его голову, и он перестал о чем-либо думать, потому что мужик есть мужик и пишется "мужик", аминь, прости ты меня. господи... ...Потом она беззаботно пускала дым, уютно устроившись обнаженной в черном кресле так, как на одной из фотографий в отведенном ей конверте. Петр, приведя себя в порядок, присел на подлокотник и рассеянно погладил ее волосы - чтобы не выглядеть разочарованным в подруге любовником. Вернется Пашка, все пойдет по новой, поэтому не стоит разочаровывать девочку холодным обращением, она-то в чем виновата? - Павел Иваныч, - сказала она с непонятной интонацией. - А почему вы Митьку Елагина не вышвырнете? - По поводу? - Девчонки говорили, он вашу супругу совсем задолбал, Ромео фиговый, так и пялится, так и норовит этак невзначай ручонками обнаглеть. Неприлично же. - Что бы я без тебя делал, - сказал он, внутренне напрягшись. - Одна ты озабочена моим имиджем... - Нет, серьезно. - сказала Жанна с видом умудренной жизнью солидной женщины. - Ваше дело, как у вас там с ней, но нельзя же позволять все это на публике. Шепотки ползут. Жена Савельева - и какой-то шоферюга... Ущерб для репутации. Я сама сегодня видела... - Сегодня? - Ага. Открывал ей дверцу - и так, знаете, будто бы невзначай пальцами провел, прямо по шее, до самого выреза... Ее аж передернуло... "Н

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору