е  собираюсь,  а
вот помочь, право же, могу, - он говорил,  как  мог  мягче  и  убедительнее,
боясь, что она сорвется в истерику. - Поговорим?
   - Боже ж мой, во что они меня  втравили...  -  это  было  произнесено  на
всхлипе, но видимых слез, к счастью, не последовало.
   - Кто? Юлия?
   - И она тоже... Слушайте, а вы можете меня куда-нибудь увезти?
   - В два счета, - сказал Данил.
   - Нету меня надежды на милицию... Хоть и обещали...
   - Да это ж не Америка с ее программой защиты свидетелей, - сказал  Данил.
- Вы, значит, меня совершенно не боитесь... Ну просто прекрасно. У меня  там
машины, а в машинах орлы, так что кончились все  ваши  неприятности,  я  вам
гарантирую. Вот только, уж простите,  вынужден  сказать  чрезвычайно  пошлую
фразу,  затрепанную  дешевыми   романами   -   мне   бы   в   обмен   полную
откровенность...
   - Вы виделись с Юлией?
   Данил прикинул и рискнул:
   - Нет. Никто с ней не виделся. Исчезла Юлия... И увидел по ее  лицу,  что
попал в точку - полная готовность кинуться под его спасительные крыла...
   - Давайте с начала, а? - сказал он.  -  Галопом  пробежимся  по  основным
вехам... Или нет, иногда полезно с конца... Значит, к вам кто-то вломился?
   - Да.
   - Как они выглядели? Сколько их было?
   - Четверо. Все в комбинезонах, в черных капюшонах, знаете, как в  кино...
И у каждого  на  рукаве  ваша  эмблема,  конь  с  солнцем,  повыше  написано
по-русски "Интеркрайт", пониже, по-английски "Сеньюрити".
   - Наша нашивочка, - сказал Данил. - Но только это не мы...
   - Я знаю. Сразу догадалась.
   - Почему?
   Она отошла к столу, выдвинула  ящик  и  подала  ему  большую  черно-белую
фотографию. Пикничок, должно быть, - на заднем плане  притухший  костер,  на
чем-то белом - бутылки, тарелки,  в  кадр  попало  переднее  колесо  машины,
похоже, "Волги".  Четверо:  она  сама,  не  в  пример  красивее  и  веселее,
незнакомый мордатый мужик с нагловатой будкой жуира и нахала,  обремененного
дипломом, с аккуратной бородой под Высоцкого... и Вадька  Ивлев  -  в  самом
прекрасном расположении духа.
   Данил вопросительно поднял брови.
   -  Они  спрашивали,  кто  это,  -  Марина  указала  на  Вадима.  -  Очень
добивались. Я сказала, пришлось... Они будто смутились чуточку:  такое  было
впечатление, хоть под капюшонами ничего не поймешь. Но ведь ваши  его  знали
бы?
   - Непременно, - сказал Данил. - Мои орлы просто обязаны держать в  памяти
некую пачку фотографий - ну, знаете, мало ли что случится, вдруг  увидят  на
улице, что к нашему хулиганье пристало... Бывали прецеденты.
   - Да, Вадим что-то такое говорил... Он о вас очень  хорошо  отзывался,  -
Марина попробовала улыбнуться, - с восторгом. Вы этакий... теперь я понимаю.
Мужик. А Вадик так пацаном и остался... Расписывал,  как  у  вас  поставлено
дело, и одно я себе уяснила: что у вас есть, как выражаются,  стиль.  А  это
были чересчур УЖ уголовные...
   - Это они вас? - Данил кивнул на повязку.
   -  Как  сказать...  Сама  ошпарилась.  Хотела  плеснуть  одному  кофе   в
физиономию, а он успел ударить по руке, все на меня и вылилось. Вот синяк  -
да, толкнули, впечаталась в косяк...  Да  нет,  ничего  больше  они  мне  не
сделали, только платье порвали напрочь, ножами играли...
   Данил деликатно помолчал, косясь на экран,  -  там  под  тихий  звук  шла
очередная реклама очередного самого честного столичного банка.
   - А что они искали? Что требовали? И когда нагрянули, кстати?
   - Неделю назад, в субботу. План они требовали...
   - План - в смысле "анаша" или в смысле "карта"?
   - Какая анаша? Конечно, карту...
   - А у вас была карта? - спросил Данил.
   - Не было. Вообще не было никакого плана, что  я  им  и  пыталась  сквозь
слезы  с  соплями  объяснить...  А  они  не  верили,  -  ее  передернуло.  -
Перевернули всю квартиру, потом стали уже всерьез раздевать, оторвали провод
от лампы, чтобы током... Если бы телефон не зазвонил...
   - А что такое было связано с телефоном?
   -  У  меня  под  телефоном  лежала  бумажка,   чтобы   позвонила...   при
необходимости. Они видели. Я и заорала, что звонит этот самый  человек,  что
он должен приехать... Они ушли. Обещали что придут еще...
   - Могут, - сказал Данил задумчиво. - А бумажка-то сохранилась?
   - Вот...
   Он бегло глянул и присвистнул:
   - Ну, я их понимаю...
   - Кто это?
   - Бортко Кирилл Борисович - милейший человек, - сказал Данил. - Начальник
управления по борьбе  с  организованной  преступностью.  Честно  вам  скажу,
спасла вас эта бумажка, не стали  они  испытывать  судьбу,  действительно  -
пехота... Кто вам этот телефончик оставил?
   - Лева... - уголки губ поползли вниз. - Мой...
   - Друг? - пришел Данил ей на помощь. - Понятно...
   Ничего ему не было понятно, но вспыхнула вдруг ослепительная догадка. Бог
ты мой, вот так завитушки... Это ж, выходит, Марина и есть?..
   - Костерин? - чуть ли не вскрикнул он.
   Марина молча кивнула.
   Неделю  назад,  в  субботу,  соображал  он   лихорадочно.   В   то   утро
неразысканная иномарка писателя Костерина и протаранила. Ах, как изящно  все
складывается...
   Не меньше пяти человек были поставлены на уши и  носились  по  Шантарску,
разыскивая любовницу покойного детективщнка - а она сидела напротив  Данила,
малость побитая, крепко изобиженная, но живая. Поистине,  дядюшка  Случай  и
тетушка Оказия.
   Она перехватила его взгляд и горько усмехнулась:
   - Плакать я не буду, наплакалась, за все вместе...
   - Поправляйте меня, если я ошибусь,  -  сказал  Данил  решительно.  -  Вы
четверо  -  вы,  Юлия,  Вадик,  Лева  -  старая  компания,  еще  с   томских
студенческих времен, потом жизнь, как водится, разбросала.  И  опять  свела.
Юлия - человечек решительный, умеет делать себя...  с  Вадимом  у  них  что,
постель была?
   - Эпизодически. Это еще с томских  времен.  Потом-то  она  зацепилась  за
Москву... собственно, у нас с Левой все тоже было еще в Томске,  потом,  как
вы говорите, разбросало-свело... Только так уж, должно быть, сложилось,  что
я, несмотря на всех его баб, самый лучший кандидат на роль тихой пристани...
понимаете?
   - Господи, что тут непонятного... Значит, клад есть?
   - Должен быть, - сказала Марина. - Юлия...
   Данил вскочил. В два прыжка  оказался  рядом  с  телевизором  и  увеличил
громкость.
   -  ...некоторые  источники  связывали  Карема  Бароева  с  организованной
преступностью, считая его одним из крестных  отцов  мафии,  -  в  наигранном
ужасе пучила глазенки беленькая дикторша с сексопильным вырезом блузочки.  -
Во всяком случае его убийство, как считают представители  правоохранительных
органов, несло все черты заказного...
   ...Карема Бароева по прозвищу  "Интернационал",  Дернули  из  снайперской
винтовки. Средь бела дня. Хотя и не на  самой  оживленной  столичной  улице.
Выстрела никто не услышал. Карем шел к предупредительно  распахнутой  дверце
черного  "Бентли",  КОТОРУЮ  держал  один  из  мальчиков   в   галстуках   и
безукоризненных костюмах потом словно споткнулся вдруг,  стал  заваливаться,
двое ближайших телохранителей надрессированные по методике охраны президента
США, моментально затолкнули его в машину, и она  рванула  с  места.  Те,  из
второй, уже озирались, держа пушки наготове, но вокруг все  было  совершенно
тихо  и  благостно,  ни  малейшего  шевеления,  а   открытых   окон   вокруг
насчитывалось десятка два - и они, прыгнув  в  "Мерес",  рванули  следом  за
машиной босса. А в "Бентли" уже не  оставалось  никаких  неясностей,  Карем,
мертво нелепо переваливался на сиденье черной  машины,  с  отчаянным  визгом
тормозов срезавшей углы, глядя в никуда открытыми  глазами,  и  на  виске  у
него, буквально под самыми темными волосами первыми  серебристыми  ниточками
седины, чернело аккуратное входное отверстие, совершенно не кровоточившее...
   Данил убрал звук и обернулся к ней:
   - Продолжим...
   - Что случилось?
   - Ничего, показалось, знакомая фамилия... Ошибся.  Значит  никакой  карты
нет, но клад  тем  не  менее  есть...  Вот  теперь  можно  и  с  начала,  мы
довольно-таки изящно соскользнули  от  конца  к  началу...  Что  нашли,  кто
нашел?
   - Месяц назад Юлия прилетела в Шантарск поработать в музее. Не  в  первый
раз уже. Вас интересует тема ее диссертации?
   - А с находкой это связано?
   - Нет.
   - Тогда пропускаем, - сказал Данил.
   -  Будда  стоял  у  нас  в  запаснике.  Особого  интереса  статуэтка   не
представляла, таких известно множество, в экспозиции не хватало места и  для
более любопытных экспонатов... сколько я знаю, он туда попал еще  до  войны,
когда закрывали повсюду  буддинские  дацаны.  Что-то  уничтожали  на  месте,
что-то попадало в музей. Так и забыли. В  любых  запасниках  масса  подобных
вещичек, самых разных, учет сплошь и рядом не верится. Даже в столицах  были
случаи, еще до нынешнего  разгула,  когда  гораздо  более  ценные  экспонаты
преспокойно выносили украдкой, и никто не замечал... Юлия его увидела, когда
мы "уплотнялись".
   - Это когда у вас оборотистые ребятки арендовали полмузея  под  мебельный
салон?
   - Да. Обещали сделать ремонт, у музея  же  ни  копейки...  Одним  словом,
стали уплотняться, из четырех комнат сносили все в одну, там Юлия их...  его
и увидела. Знаете, в статуэтках Будды частенько делали тайники.  Туда  клали
мощи, священные тексты, всякие предметы,  представляющие  теперь  для  науки
определенный интерес. Вот она и решила просветить статуэтку рентгеном. Вадим
ей где-то устроил. Оказалось, там внутри и в самом деле что-то есть. Вадим с
Левой поехали в какую-то мастерскую и слепили основание...
   - А мне-то казалось, что такие вещи делают под бдительным оком седенького
профессора... Марина чуть смутилась:
   - Конечно, это было против правил, но началась бы волокита, а Будды  даже
не было в инвентарной описи...
   - Вот видите, я сразу угадал, что Юлия - женщина  решительная,  -  сказал
Данил. - Ну, понятно, я бы  и  сам,  наверное,  так  сделал...  Дело  вполне
житейское. Что там было? Если не карта - значит, текст?
   - Да, пергамент. На одном из диалектов тайджиутского.  Хотя  писал,  Юлия
была уверена, китаец. Тайджиуты - это  древний  род,  впоследствии  частично
уничтоженный  монголами,  частично  ассимилированный  маньчжурами,  но   уже
гораздо позже... Дальнейшие тонкости пропускаем?
   - Пропускаем, - кивнул Данил.
   - Там было подробное описание места, где зарыт клад. Что за  клад,  я  не
знаю. Я специализировалась больше на археологии, а древние языки - сфера как
раз  Юлии.  Но  нужно  было  еще  привязать  указания  к  местности,  работа
предстояла огромная - все названия изменились не единожды, иные  реки  давно
пересохли. Здесь, в Сибири, это отняло бы  много  времени,  и  Юлии  повезла
пергамент в Москву...
   - К Елагиным?
   - Да. Сергей Ипполитович - один из лучших специалистов...
   "Был", - добавил про себя Данил и промолчал.
   - А Спаровский?
   - Бывший Юлин муж? Пожалуй, специалист, профессор считал, что надежды  он
подавал огромные. Только потом ушел  из  института  и  стал  делать  хорошие
деньги на частном преподавании...
   - Значит, вы организовали компанию  пайщиков-концессионеров...  -  сказал
Данил. - Неужели рассчитывали украдкой выкопать все и продать?
   - Вадим это и предлагал, - с бледной улыбкой  сказала  Марина.  -  Только
Лева смотрел на вещи гораздо взрослее  и  реалистичнее...  Клад,  по  Юдиным
словам, был богатейший. Даже законные двадцать пять процентов, поделенные на
четверых - сумма для меня  непредставимая.  У  Левы  были  хорошие  связи  в
милиции, собрался организовать все так, чтобы нас не обманули,  выплатили...
Потом... - она поколебалась, - потом начались ссоры.  Вадим  настаивал,  что
клад нужно продать весь, говорил, что кое-чему научился  в  "Интеркрайте"  и
знает, как это устроить, хотя бы через  вас...  Лева  предпочитал  синицу  в
руках. Они постоянно ссорились. Юлия звонила очень  редко,  у  нее  там  все
затянулось, а они ссорились, начинали даже ем подозревать.
   - И тогда на сцене появилась Ларочка Глаголева? Нет?
   - Вадим ей, видимо, проболтался, - кивнула Марина. -  Стал  пугать  Леву,
будто  отколется  и  обойдется  без  него,  что  сможет  с  Лариной  помощью
доискаться сам... Они сцепились прямо здесь у меня, разбили вазу,  Лева  ему
прилично накидал... Ох, знаете ли, картинка была еще та. Оба поддавшие, Лева
пугает его  милицией,  а  Вадим  кричит,  что  возьмет  в  долю  кого-то  из
глаголевского ведомства и всем устроит кузькину мать... Это было дня за  три
до того, как Вадима...
   - Так оно с кладами и бывает, - философски сказал Данил.  -  В  общем-то,
как нас учит мировая классика, резаться начинают, стоит только выкопать,  но
не обязательно... Можно и раньше начать, запросто. А потом  пошли  убийства?
Да? Вы обо всех знаете?
   - Про Вадима сказал Лева. Тогда-то он  и  оставил  мне  телефон,  сказал,
чтобы я звонила в случае... неожиданностей.
   - И звонили?
   -  После...  субботы.  Приезжал  старший  лейтенант,  фамилия,   кажется,
Клепатов...
   - Клебанов?
   - Да, верно...
   - Вы ему рассказали про клад?
   - Нет, - решительно мотнула головой Марина. - Все еще не потеряла надежды
на Юлию, она-то, я уверена, сможет закончить... При моей-то нищей жизни...
   - Да я прекрасно понимаю, - сказал Данил. - Чего там...  Клебанов  как-то
касался клада?
   - Нет. Записал все подробно, пообещал, что они примут меры.
   "Вообще-то могли и принять, - подумал Данил. - Бортко  не  впервые  через
третьи уста предупреждает по-хорошему Беса, когда тот, стервец,  заиграется.
А налет на эту милую вдовушку (пусть и незаконную вдовушку-то)  -  дело  рук
определенно Беса, по грубой работе видно".
   - Что, в музее так никто и не заметил? - спросил он с интересом.
   - Никто. Там половину вынести можно, откровенно говоря...
   - Запомню на будущее, если придется грабить музеи, - сказал Данил.  -  Вы
можете срочно связаться с Юлией?
   - Да, у меня есть ее домашний телефон.
   - Вы ей звонили, когда... все это началось?
   - Да.
   - И выложили все открытым текстом.
   - Ну, обиняками, конечно... До  она  все  поняла.  Она  как  раз  уезжала
куда-то, сказала, позвонит мне сама.
   - А вам не приходило в голову, что вы  ей  больше  не  нужны?  -  спросил
Данил. - Нет, в самом деле, зачем вы ей теперь? Подругами-то вы с  ней  были
при развитом социализме, а с тех пор много воды утекло...
   - А если я ей верю?
   -  Тогда,  конечно...  -  задумчиво  сказал  Данил.  -   Уехать-то   куда
собирались?
   - У меня больничный еще на неделю, думала, к маме в Красноярск...
   - Я вам найду место поближе, - сказал Данил. - Тут у нас за городом  есть
пансионат, все удобства, а главное -  охрана  не  из  бабулек  с  огурцом  в
кобуре. Вас как, надо уговаривать, или успели сообразить, что по  вашу  душу
может придти кто-нибудь еще, но гораздо злее?
   - Не надо меня уговаривать... - она вздохнула  и  встала  -  Чемодан  уже
собрала, что ж...
   - Лева уже вел переговоры в УВД насчет клада?
   - Ох, не знаю, - сказала Марина и вымученно улыбнулась. - Я ведь, если вы
не забыли, была тихая  пристань,  а  не  доверенное  лицо,  если  вам  такие
тонкости что-нибудь говорят...
   ...Вообще-то с квартиры Данил  прочно  собрался  съезжать.  Были  сильные
подозрения,  что  засвечена,  но,  намотавшись  за  день,   решил   все   же
переночевать в последний раз в старой берлоге. Дверь выдержит  любую  атаку,
подмога в случае чего примчится быстро, главное - не отираться на кухне...
   В дверь позвонили часов в десять вечера, когда он  валялся  на  диване  с
детективом незабвенной леди Агаты и не столько читал,  сколько  похихикивал,
представляя Агатиных аристократических убивцев и  отравителей  на  просторах
его милой Родины, где им моментально открутили бы головенки, как кутятам...
   Посмотрел в глазок и, не тревожа рацию, открыл. Ухмыльнулся:
   - Какие люди - и без охраны... Ну, заходите. Клебанов вошел,  остановился
посреди прихожей, сунув руки в карманы исторической рыжей  кожанки.  Сегодня
он выглядит еще более упрямым и принципиальным, потому Данил,  воздержавшись
от ехидных реплик, спросил вполне мирно:
   - А не выпить ли нам водочки?
   Он не особенно и удивился, когда опер, чуть  заметно  кивнув,  направился
было в кухню. Поторопился тормознуть:
   - Нет, давайте в комнату.
   - А...
   - Да я один, - сказал Данил.
   Ольга все-таки вернулась к матери, но он, понятно, не  стал  вдаваться  в
такие тонкости. А кухни опасался, чтобы не  запустили  в  окно  какую-нибудь
пакость вроде маленькой аккуратненькой гранатки из портативной "Мухи"  -  на
балконе-то остекление с секретом, любая граната там и рванет,  не  пройдя  в
комнату... "Муха" - это вполне во вкусе Беса. А Бес, очень похоже, прослышал
краем уха о кладе, только ничего толком не знает...
   Он, не зажигая света, принес  из  кухни  тарелки,  а  из  холодильника  в
прихожей - едва початую бутылку кошерной "Выборовой", которой снабжал  Януш,
поинтересовался:
   - Вы, часом, не антисемит?
   - Бог миловал, - сухо отозвался Клебанов.
   - Вот и отлично. Слеза, - повертел бутылку, всю в наклейках  с  надписями
на иврите. - Хоть мы с вами не иудеи, причаститься стоит - нектар...
   Разлил по рюмкам. Сначала не сообразил, чем занят Клебанов, потом понял и
откровенно фыркнул: старлей выискивал  среди  сварганенной  на  скорую  руку
закуски, не столь уж и изысканной, нечто совсем уж простенькое.
   - Ну, глупо, - сказал Данил.  -  Зачем  же  принципиальность  до  абсурда
доводить?  Колбасу  вон  берите...  Выпили.  Минутку   посидели.   Данил   с
любопытством ждал.
   - Меня посылают в Чечню,  -  сказал  Клебанов.  -  Чистить  тылы.  Завтра
полетит сводная группа от трех управлений.
   - Вот уж, честное слово, это не я, - сказал Данил.
   - Догадываюсь, - он поднял глаза, поиграл желваками. - Я  вам  больше  не
опасен, а?
   - А вы что, были для меня опасны? - ухмыльнулся Данил  и  вновь  наполнил
рюмки. - Что-то не припоминаю...
   - Где Марина Бурлаченко?
   - Ну не под асфальтом же... - Данил, подавая пример, опрокинул  рюмку.  -
Слушай, давай-ка бросим множественное число, за русским  столом  не  принято
как-то... И ответь ты мне на один-единственный вопрос:  твои  дела  передали
кому-то другому или закрыли?
   Клебанов угрюмо молчал.
   - Господи ты боже мой, - с досадой сказал Данил. - Ты хоть понимаешь, что
в Чечне тебе, как манекену, пальнут в спину  некие  заранее  неустановленные
личности - и адье? Это они, конечно, хорошо придумали. Отстранять от дела  -
вонь пойдет, а против исполнения служебного долга в диких  теснинах  Кавказа
не больно-то и попрешь. Заерепенишься - выгонят, только и  делов...  Хочешь,
отмажу? Без всяких меркантильных соображений?
   - Нет, спасибо.
   - Честно, без всякой отработки. На кой ты мне сдался, у  меня  полковники
есть...
   - Я сказал, не нуждаюсь.
   - Бортко тебя, выходит, сдал, - задумчиво произнес Данил. - Он,  конечно,
мужик хороший, но беда его в том, что он  -  начальник.  А  любой  начальник
вынужден быть  дипломатом,  учитывать  кучу  тонкостей  да  помнить  о  куче
ниточек, связывающих его с другими  начальниками.  Это  не  коррупция  и  не
разорение рядов, это жизнь на грешной земле... А я ведь тебе пошел навстречу
тогда - с Есаулом. Хоть и не обязан был. И когда речь зашла  об  Есауле,  ты
все-таки хоть капельку служебных тайн, да выдал...
   - Что тебе нужно?
   - На кого вы поставили засаду в "Кинг-Конге".  Это  раз.  Все,  что  тебе
известно об убийствах Ивлева, его непутевой супруги и  Костерина.  Это  два.
Кто среди ваших шишек влез в наезды на "Интеркрайт" и историю с кладом.  Это
три. Все.
   - А зачем?
   - А затем, что я терпеть не могу, когда всякая сволочь ползет  в  огород,
который я подрядился стеречь, - сказал Данил. - И я  им  устрою  панихиду  с
танками...
   - Вот то-то и оно. Не ты им должен устраивать пани