увеличения и распространения Зла во  Вселенной.  Этим  и  объясняется  резко
возросшее количество преступлении, в которые оказались замешанными работники
"Интеркрайта" - здесь и торговля наркотиками, и череда странных смертей,  на
самом деле вызванных тем, что здоровое биополе планеты отторгает черную ауру
новоявленных зомби. И конца  этому  не  видно,  следует  ожидать  еще  более
крепнущего сопротивления Земли (ибо  планета  -  такое  же  живое  существо)
попыткам Черных Иерархий  при  посредстве  своих,  в  сущности,  биороботов,
способствовать перекрытию каналов, по которым  Земля  подпитывается  чистыми
энергиями  Доброты  и  Красоты.  Сама   Земля   восстанет   против   попыток
использовать     ее     для     примитивной     наживы     и      разрушения
энергетически-информационного слоя.  Если  этого  до  сих  пор  не  осознали
обитатели отмеченного черной аурой гнезда - тем хуже для  них.  Несчастья  и
беды будут множиться, пока не настанет очищение".
   - Лихо закручено, - сказал Данил. - Сам-то ты что об этом думаешь?
   - Да херня все это, - с философской простотой сказал Хиль.  -  Понять  не
могу, зачем с этой шизой возятся...
   - А кто возится-то? - спросил Данил. - Кто ей,  и  без  того  подвинутой,
новые глюки подбрасывает?
   - Я откуда знаю? Мое дело - следить, чтобы у  нее  денежки  были.  Может,
этот... интеллигент? Вроде бы возили его туда...
   - А где он сейчас?
   - Вроде пропал куда-то. Он же всегда так, вынырнет, покрутится с Бесом, а
потом, смотришь, опять запропал... Сейчас с ним приезжал еще один мужик, вот
он-то, говорят, прописался у Беса в офисе...
   - На Луговой?
   - Ага. А самого "интеллигента" что-то я не видел последние дни. И хрен  с
ним. Взгляд больно поганый, все кажется, будто вот-вот расколет...
   - Боишься? - ласково поинтресовался Данил.
   - Я ж не Штирлиц, - огрызнулся Хиль. - Расколют -  и  косточек  потом  не
найдут. Штирлицу хоть звезды вешали...
   - Это ты ненавязчиво намекаешь насчет тугриков?
   - А что? - он ухмыльнулся. - Шпионам положено.
   - И ничего интересного у тебя больше нет?
   - Да ничего.
   - Значит, тугрики... - сказал Данил.
   Огляделся. Машина Хиля и две Даниловых  тачки  стояли  метрах  в  ста,  у
бывшего музея Ленина. Прохожих в крохотном неухоженном парке, примыкавшем  к
протоке реки Шантары, не  было,  как  всегда  в  эту  пору.  Крутилась  пара
собачников, но  довольно  далеко,  да  и  собачники  были  окрестные,  давно
примелькавшиеся - Данил здесь встречался не с одним Хилем и подступы  изучил
на совесть.
   Он вернул Хилю идиотское послание с Нептуна, так и оставшееся непонятным.
Обаятельно улыбнулся, повторил:
   - Значит, тугрики...
   И коротко, без замаха врезал собеседнику в солнечное сплетение.  Взял  за
ухо и стукнул физиономией об собственное же Хилево колено, но легонько, так,
чтобы не пустить крови. Сидел и ждал, когда  коммерческий  директор  малость
одыбается.
   - Петрович, ну ты чего? - прохрипел Хиль, хватая воздух полной грудью.
   - Смотрю я на тебя, паскуда, и жалею, что не утопил, -  сказал  Данил.  -
Так это еще не поздно оформить. Отпустили мы тебя живым,  потусовался  среди
своих и воспрянул духом, а? Штирлиц сраный... Ты же  на  этой  самой  машине
приезжал с Гнедым за моей девочкой, фотографиями ее стращали...
   - Так это не я!
   - Она ж номер заметила, козел  ты  недоделанный,  -  сказал  Данил.  -  И
описала вас с Гнедым довольно точно...
   - Нет, быть-то я там был... Только наехать на нее Гнедому велел Бес.  Мне
отказываться, что ли, когда берут за водилу? Так и сказать - мол, я Черскому
стучу, так что мне с вами, ребята, не с руки?
   - А почему промолчал?
   - Ну...
   - Да потому, что все еще надеешься и рыбку съесть, и  на  хрен  сесть,  -
сказал Данил. - Только  не  получится  у  тебя,  потому  что  ты  дерьмо,  и
кукарекать будешь исключительно по  моему  приказу...  Двойной  агент,  мать
твою... Кому нужна статуэтка, самому Бесу?
   - Похоже... Тот мужик, что от "интеллигента", вроде  бы  отговаривал,  да
Бес же у нас самых умный...
   - Кто поедет послезавтра забирать у нее сумку?
   - Гнедой. С ребятами. На моей тачке...  Вроде  бы  и  тот  мужик  с  ними
собирался. Для подстраховки.
   - А брать сумку вы, конечно, будете, когда она выйдет из дома?
   - Ага, - Жора хотел ухмыльнуться, но вовремя передумал. - Вы бы  толклись
на рынке...
   - Стратеги вы, я смотрю, - сказал Данил. - Только твоя машина будет?
   - Может, две. Не решили еще. И  возле  дома  пошлют  кого-нибудь  заранее
потоптаться.
   - Так, - сказал Данил. - А чем это вы, голубчики,  решили  меня  отвлечь?
Чтобы в то время меня гарантированно не было дома?
   - Сукой буду, не знаю... - он заторопился: - Я так прикидываю, что-нибудь
подпалят или устроят пальбу  у  какой-нибудь  вашей  фирмы,  чтобы  ты  туда
дернул...
   - А пленку, конечно, отдавать не собираетесь?
   - Гнедой сказал, нужно и дальше держать на  крючке...  Слушай,  Петрович,
очень уж Бес уверен, что вам настанет скорый звиздец...
   - Потому ты и решил, что со мной  можно  вилять?  -  нехорошо  усмехнулся
Данил. - Гони подробности, курва...
   ...В  свое  время  пансионат  этот,  носивший  идиллическое  наименование
"Кедровый  бор",  был  построен  для  отдыха  умученных  трудами  праведными
облисполкомовцев - в противоположной от зоны промышленных выбросов  стороне,
понятно. Были и кедры, и поросшие лесом сопки, нависшие над десятком  уютных
домиков, окольцованных надежной оградой. Потом Советы отменили вместе  с  их
исполкомами, но к широким массам  эта  благодать,  естественно,  не  попала,
потому что массы здесь все равно не уместились бы.  И  пришел  "Интеркрайт",
но, в противоположность поручику Ржевскому из бессмертного анекдота,  ничего
не  опошлил.  Наоборот,  еще  более  благоустроил  и   облагородил   малость
обветшавшие в последние годы угодья.  Иностранных  партнеров  обычно  возили
именно сюда - тех, кто не интересовался ни рыбалкой, ни  охотой,  ни  прочей
экзотикой. Стол был хорош, напитков море разливанное, горничные  отзывчивые.
А поскольку "варяжские гости" в гордыне  своей  самонадеянно  полагали,  что
сибирские варвары отроду не слыхали об искусстве под названием "промышленный
шпионаж", они,  как  правило,  болтали  меж  собой  совершенно  свободно.  А
пленочка вертелась...
   Данил подождал, пока откроют зеленые  ворота,  проехал  на  территорию  и
притормозил у двухэтажного  теремка-дирекции.  Пробыв  там  минут  двадцать,
вышел и, насвистывая, направился к одному из коттеджей, этакой псевдорусской
избе, бревенчатой, но крытой красной голландской черепицей. Примерно  такую,
должно быть, воздвиг бы голливудский режиссер,  возьмись  он  экранизировать
"Тихий Дон" со Шварценеггером и Джимми Ли Кертис в главных  ролях.  Впрочем,
домики были недурны и нравились всем, как импортным визитерам, так и своим.
   Он деликатно постучал, и дверь тотчас же открылась.
   - Я вас в окно увидела, - сказала Марина. Выглядела она уже не  в  пример
спокойнее  и  симпатичнее  -  порой  неполные  сутки  на   капиталистическом
довольствии  способны  творить  с   очаровательными   женщинами,   пусть   и
подавленными,  сущие  чудеса.  Данил  невольно  окинул  ее  вполне   мужским
взглядом, что она, конечно же, отметила, и  самую  чуточку  встревожилась  -
видимо, решила, дуреха, что  ее  заставят  тут  же  отрабатывать  роскошь  и
комфорт постоялого двора. Села, попыталась прикрыть подолом  колени,  но  из
этого ничего не вышло.
   - Какие впечатления? - спросил Данил светски.
   - Ну, прелесть, конечно. Я думала, будет чуточку вульгарнее. Такие  слухи
ходят о ваших дачах, а здесь все вполне комильфотно...
   - Это потому, что мы уже старые и оттого спокойные,  -  сказал  Данил.  -
Пацанчики - те, действительно, пошуметь любят...
   - Нет, правда, сказка...
   "Кого и стоит пожалеть в этой жизни, - подумал Данил, - так это таких вот
тридцатилетних интеллигентов обоего пола.  Институт  она  закончила  году  в
восемьдесят восьмом, едва  успела  встать  на  ноги  и  малость  оглядеться,
заявился   мордатый   внучек   известного   в   советской   истории    деда,
расстреливавшего хакасов пачками чуть  ли  не  в  этих  самых  местах,  -  и
завертелась либерализация, чуть ли не моментально отшвырнувшая  гуманитариев
к параше. Лева Костерин, правда, сухую корку не  глодал,  но  любовнице  при
любом раскладе не особенно-то и много перепадает. Хотя  телевизор  наверняка
ей Лева презентовал, очень уж контрастировал со всем прочим интерьером. Да и
квартирку успела от советской власти получить. А тут на сером  фоне  скучной
нищеты и клад замаячил. Как там у Юлиана? Девочка  впервые  увидела  столько
продуктов. Бедная девочка. А тут и продуктов не было  перед  глазами,  разве
что долетал упоительный запашок. Золота".
   Марина чуточку напряженно молчала.
   - Обслуга ходит на цыпочках? - спросил Данил. - Холодильник полный?
   - Да,  спасибо...  Признаться,  я  холодильник  очень  активно  осваивать
взялась... Кое-что вообще впервые вижу.
   - Будьте, как дома, кухня не обеднеет, - махнул рукой Данил. - Все  равно
воруют по неистребимой советской привычке, как ни воспитывай... - он закурил
и широко улыбнулся.  -  Мариночка,  ведь  вы  поросюшка.  Вы  очаровательная
поросюшка, но все равно...
   - Вы о чем?
   - Понимаете, в такие игры стоит играть, когда играть умеешь...  -  сказал
Данил мягко. - А вы не  умеете.  Был  еще  один  московский  телефончнк,  по
которому Юлию можно выцепить  при  крайней  нужде.  Вот  вы  вчера  глубоким
вечером, учтя разницу во времени, ей и позвонили,  -  он  кивнул  в  сторону
голубого финского аппарата. - От него ведь провод не тянется непосредственно
в город, все идет через коммутатор, а там, говоря суконным языком,  и  номер
вызываемого абонента фиксируется, и кассета вертится...  Только  что  я,  уж
простите, слушал ваш разговор. Про то, что все рухнуло, всех поубивали, а вы
сами ввергнуты в узилище... Должен оценить ваш такт - как-никак назвали  это
узилище комфортабельным в полном соответствии с исторической правдой.
   Она отчаянно покраснела. Покосилась в сторону постели.
   - А вот это вы бросьте, - сказал  Данил.  -  Женщина  вы,  скажем  прямо,
очаровательная, а во мне голубого только и есть, что куртка, но не собираюсь
я вас насильно укладывать, право... Болтовня все насчет наших  нравов.  Меня
другое в данный  момент  интересует...  Куда  вы  его  засунули?  Под  ванну
куда-нибудь, а? "Книги" пресловутые, из-за которых  чемодан-де  мне  руку  и
оттягивал...
   Марина сидела с видом провалившейся разведчицы, достаточно  умной,  чтобы
не выдавать свой откопанный гестаповцами парашют за оконную занавеску.
   - В общем-то я и без вашего с Юлией разговора доискался уже, что  Будд  в
музее было два, - сказал Данил. - И вынесли вы обоих, звезда моя...  Второго
тоже распечатали?
   - Нет, - сказала она, все еще заливаясь румянцем.  -  Юлия  сказала,  что
найденного  в  первом  вполне  достаточно,  полностью  завершенный  текст...
Конечно, неудобно вышло...
   - Да господи, ни в чем я вас не упрекаю, с чего бы мне  вдруг?  -  сказал
Данил примирительно. - Я бы на вашем месте тоже  не  доверял...  Вот  только
получилось у вас совершенно по-детски. Я же говорю, это не ваши игры, у  вас
в таких ни навыка, ни, честно скажем, возможностей... Ну, несите уж.
   Она осталась сидеть. Спросила, опустив глаза:
   - Получается, я, как пишут в романах, целиком и полностью в ваших руках?
   -  Получается,  -  сказал  Данил.  -  Только  я  бы  на  вашем  месте  не
комплексовал и не переживал. Есть руки и похуже, успели уже убедиться...
   - Скажите честно. Я хоть что-то получу? По-моему, вас на моем месте  этот
вопрос  тоже  заботил  бы  до  чрезвычайности.   Поживите-ка   на   музейную
зарплату...
   - Вопрос, конечно, резонный, - сказал Данил, подумав. - И  отвечу  я  вам
совершенно честно. Вы мне все равно нужны. Чтобы я мог контролировать  Юлию,
если она вздумает вилять - будут еще нюансы и сложности, как без них в таком
деле... Убивать вас никто не будет, мы не "Коза ностра", да и смысла  нет...
Будь вы торговым посредником, получили  бы  на  приличной  сделке  процентов
пять. Столько я и намерен вам предложить. Поймите,  ведь  ваш  личный  вклад
минимальнейшнй. Нужно еще найти и взять - а это, ручаюсь, та еще работка...
   - А сколько это - пять процентов?
   - Ну, мы же не видели еще  клада,  мы,  честно  говоря,  До  конца  и  не
уверены... В любом случае - миллионы. И миллионы. Признаюсь, мне  что-то  не
хочется сдавать все государству. Я лучше продам сам.
   - А вас не поймают? - спросила она с искренней тревогой.
   - Постараюсь, чтобы не поймали. До сих пор не ловили как-то...
   - Это и называется - бизнес?
   - Это называется - плоды  перестройки,  -  сказал  Данил.  -  Ну,  несите
товарища Гаутаму...
   Она и в самом деле направилась в ванную. Данил повертел в руках тяжелого,
как пара кирпичей, загадочно ухмылявшегося толстячка, потряс, приблизив  ухо
- нет, ничего не стучало, не болталось.
   - Если все, как с первым,  там  пергаментный  свиток,  обложенный  чем-то
вроде ваты, - сказала Марина. - Вата набита очень туго...
   - А он не рассыплется?
   - Нет. Пергамент - вещь прочная, да и пролежал без доступа воздуха...
   - Долго, как по-вашему? .
   - Лет пятьсот.
   - Ого! - сказал Данил. - Вообще-то лет пятьсот назад  у  нас  тут  ничего
интересного и не происходило... Ермак еще не нагрянул.
   - Зато постоянно вторгались маньчжуры. Потому-то местные племена, кстати,
моментально и пошли в московские подъясачные. Сказания твердят - кровь рекой
текла... Маньчжуры гребли все под метелку, были основания прятать и  хранить
места в глубокой тайне. Если только оставались в  живых  те,  кто  помнил  и
знал... Статуэтка, правда, изготовлена не у нас, здесь практически  не  было
буддистов, одни язычники. Юго-восточнее, по  направлению  к  Байкалу...  Она
принадлежит к так называемой "школе Дугаржап-Мэнкэ" - по названию одного  из
дацанов... а может, имени мастера. До сих пор не установлено точно.
   - Но ведь этак и клад окажется черт знает у какого черта на  куличках?  -
спросил Данил. - Вы не задумывались? Тогда придется еще труднее...
   - Юлия сказала - "это у нас".
   - Юлия, Юлия... - проворчал Данил. -  Вечно  этот  припев.  Думаете,  она
позвонит, как обещала?
   - Очень хочется думать... - сказала Марина с ноткой колебания. -  Одно  я
определенно поняла, вы-то  наверняка  не  уловили  -  она  уже  покинула  ту
квартиру, где была вчера, где-то скрывается...  А  ваш...  коммутатор  может
определить, откуда звонили?
   - Не в случае с межгородом, - пожал плечами Данил. - Попробуем что-нибудь
придумать, но сомневаюсь...
   - Это повышает мои шансы? - глянула она вполне кокетливо. - Вы ведь  сами
говорите, что я - единственное звено...
   - А если - не единственное? - резонно спросил Данил. - Если она к тому же
свалится нам на голову с целой шайкой москвичей, тоже жаждущих процента?
   - Вряд ли она доверится кому-то в столице, - серьезно сказала  Марина.  -
Вот там-то гораздо больше шансов оказаться лишней у стола. Нам,  как  старым
знакомым, она доверяет больше хотя бы потому, что прекрасно изучила и хорошо
представляет, чего от нас ждать...
   - А вы, я смотрю, обладаете толикой здорового цинизма? - хмыкнул Данил.
   - Время такое, - в том ему ответила Марина.
   - Ну да, всегда время виновато... - пробормотал Данил под нос. - Ладно, я
пошел в гараж. Там есть хорошая  мастерская,  а  мне  вопросов  задавать  не
принято. Вас не коробит, что вскрытие будет произведено в столь  антинаучных
условиях?
   - Ох, после того, как  ребята  черт  знает  где  вскрывали  первую...  Вы
покажете, если что-то найдется?
   - Непременно.
   - Можно, я немного пока выпью?
   - Бога ради, - сказал он. - Только не увлекайтесь, вдруг мне  потребуется
консультация...
   ...Пока басовито гудел станок и повизгивал металл по металлу, он стоял  в
сторонке, у окна. Любопытство было какое-то ленивое, вторичное, что ли.
   - Готово, - сказал механик.
   Данил обернулся. Парень держал Будду основанием вверх, как вазу - и  там,
чуть пониже среза, виднелся плотный сероватый ком, туго вбитый в  пустотелое
туловище творца учения о нирване.
   - Благодарю, - сказал Данил. - И забыть начисто... Он так и нес статуэтку
до коттеджа, в той же позиции, зажав под мышкой срезанный бронзовый  кружок.
Пытался вспомнить  по  дороге  имена  каких-то  исторических  личностей  или
названия городов, связанных с этими местами в пятнадцатом веке, но,  как  ни
изощрялся, не вспомнил. Потому что, кажется, так ничего об этом и не читал.
   И не смог бы сказать точно, были ли  здесь  или  возле  Байкала  какие-то
города.
   Марина встретила его любопытно-хмельным взглядом.  Успела  уже  "усидеть"
полбутылки ликера - и на сей раз не озаботилась  возней  с  юбкой,  так  что
Данил, предвидя кое-что наперед,  иронически  хмыкнул.  Про  себя,  конечно.
Ножки безусловно заслуживали внимания - а вот прямолинейная женская  логика,
незамысловатая, как гребешок, заслуживала лишь сожаления. Ну да, уже не две,
а три пуговички расстегнуты...
   - Цирковой номер, - сказал он, садясь и устраивая Будду меж колен. -  Чем
бы нам... ага.
   Подцепил этот ком, и в самом деле оказавшийся чем-то вроде плотной  ваты,
вилкой  и  лезвием  собственного  перочинного  ножика.   Легонько   потянул,
примеряясь. Ком выскочил легко. Марина чихнула, смешно морща нос. Ему самому
явственно щекотал ноздри сухой и летучий запах - то ли  пыли,  то  ли  кожи.
Теми же археологическими  орудиями  осторожно  развернул  слежавшуюся  вату.
Обнаружился сероватый сверток толщиной с граненый стакан.
   - Пергамент? - спросил он.
   - Ага. Бумаги здесь делать не умели, а папируса не было. -  Марина  почти
касалась его щеки своей, так что Данил чувствовал свежий запах  ее  кожи.  -
Разворачивайте, не боитесь, там был точно такой же, и он выдержал...
   Он осторожно отогнул краешек. Пергамент  и  в  самом  деле  не  собирался
рассыпаться в прах - но так и норовил свернуться назад, в более привычную за
столетия позицию. Данил крепче сжал пальцы.
   Черные  строчки  выведены  аккуратно,  но  буквы  совершенно  незнакомые,
напоминавшие то ли пляшущих брейк муравьев, то ли обрывки паутины.
   - Ну да, таиджиутскнй, как и в первом тексте... - Марина заглядывала  ему
через плечо. - По-моему, и текст тот же - я столько на него таращилась... Но
не ручаюсь.
   - М-да, я бы тоже не  ручался,  -  с  сомнением  покачал  головой  Данил,
пытаясь сообразить, в чем заключаются различия  меж  иероглифами  и  уловить
какую-то систему. Но все эти закорючки выглядели одинаковыми.  -  Это  слова
или буквы?
   - Помесь букв со слоговым письмом.
   - Вы так-таки ничего и не понимаете?
   Марина покачала головой:
   - Я изучала только  древнехягасский,  и  то,  каюсь,  скверно,  -  ткнула
пальчиком с ярко-красным ногтем.  -  По-моему,  это  означает  "конь".  Юлия
показывала, - озорно блеснула глазами. - А в иных случаях - еще  и  "мужскую
силу"...
   Отняла палец,  и  загадочный  знак  тут  же  стал  неотличим  от  прочих,
затерявшись среди них. Чуть закинула  голову,  прикрыла  глаза,  полуоткрыла
губы и откровенно ждала ответного хода. Данил усмехнулся и, перехватив левой
рукой искавшую его плечо ладонь, прошептал ей на ухо, чувствуя,  признаться,
некое электрическое мельтешение в крови:
   - Думаешь, это увеличит процент?
   - Я не блядь, - жарко прошептала она в ответ. - Просто хочется. Все как в
кино, - перехватила-таки его руку и уверенно повела вверх по гладкому бедру.
- И никаких тихих пристаней, надоело, когда тебя вместо жилетки держат...
   Данил неловко расстегивал крепление кобуры - она  вечно  мешала  в  столь
непредвиденных ситуациях. Впрочем, не такая уж неожиданная ситуация и была -
женщины весьма стереотипны, если речь  заходит  о  закреплении  дого