олковник! Вы пришли коварно соблазнить  наивную  девушку,  я
полагаю?
   - Увы...- сказал Мазур, легонько ее отстраняя.- Идея прекрасная, но  есть
еще и суровая действительность... Только что пришло снаряжение, и мы едем  в
пакгауз. Возни будет до вечера, а то и до поздней ночи - этот болван скверно
говорит по-английски, но главное я уловил: они там что-то  напутали,  то  ли
разбили один ящик,  то  ли  с  документами  вышла  какая-то  бюрократическая
путаница. В общем, нас любезно предупредили, что это надолго.
   - Может, мне с вами поехать?
   - А  зачем?  -  пожал  он  плечами  насколько  мог  беззаботнее.-  Михаил
по-испански говорит отлично, тебе  ж  будет  скучно  торчать  там  несколько
часов.
   - Пожалуй...
   -  Вот  видишь.  Ты  поосторожнее  здесь,  конкуренты  не  дремлют,  сама
убедилась...
   - Ну, с этим все в порядке,- заверила Ольга.- Ты не  забыл,  что  сегодня
вечером всех нас приглашали на  ужин  к  сеньору  бригадному  комиссару?  Вы
уезжаете бороться с бюрократией, придется мне одной отдуваться.
   - Что-то он на тебя поглядывал совсем не полицейским взором...
   - Мой кабальеро, я же не виновата, что на меня так многие поглядывают,  а
иные  морские  офицеры  еще  и  развивают  наступление,   не   ограничившись
взглядами... Что ты такой хмурый? Уж не ревнуешь ли часом? Как  интересно...
Меня ревнует мой бравый любовник, и к кому? К старому полицейскому  хрычу...
Ай-яй...
   Ей было весело, она откровенно развлекалась. Мазур, изо всех сил стараясь
изобразить на лице бледное подобие такой же беззаботности,  поцеловал  ее  в
щеку, провел кончиками пальцев по  тонкой  ткани  распахнувшегося  халатика.
Ольга вдруг отстранилась, заглянула в глаза:
   - Да что с тобой такое? Ты меня погладил,  как...  как  робот.  Случилось
что-нибудь?
   - С чего бы вдруг? - сказал он спокойно.- Просто после  всех  сегодняшних
передряг нервы подрасшатались. Устал...
   - Бедный, а тебе еще с бюрократами разбираться...- Ольга вновь прильнула,
кажется, успокоившись.- Ладно, ничего тут не поделаешь,  вы,  мужчины,  сами
выбираете для себя игрушки... За мою нравственность можешь не беспокоиться -
комиссар человек из общества,  а  я  не  вертихвостка.  Но,  ты  уж  прости,
кокетничать я с ним буду отчаянно, на пределе допустимых светских  приличий.
Вдруг да удастся что-нибудь выведать о результатах первых допросов,  их  же,
лейтенанта и твоего гринго, не могли не взять в оборот...- Она с  наигранной
грустью потупилась: - Как-никак, милый, я теперь - нечто вроде промышленного
шпиона благодаря  дону  Себастьяно  и  его  поручению.  Карахо,  хорошенькая
миссия, а?
   - Сама напросилась,- проворчал Мазур.- Кто тебя заставлял делать  карьеру
в министерстве, бизнесвумен?
   - Милый, если бы я осталась бездельницей, стандартной светской  бабочкой,
всю жизнь перепархивающей с приема на прием и с курорта  на  курорт,  мы  бы
никогда не встретились, verdad?*
   - Асе ес, квиридас сеньорита*,- сказал Мазур, в последнее время  делавший
некоторые успехи в здешней мове.
   - Куерида, глупыш... И - аси ес. Давай поцелую на прощанье...

   Глава четвертая
   ДЬЯБЛАДАС - ТАНЕЦ ЧЕРТЕЙ
   Даже будь у него вдоволь времени, не стал  бы  всерьез  и  сколько-нибудь
долго ломать голову над потаенным смыслом нового задания -  ему  приходилось
выполнять в сто раз более запутанные, диковинные, на первый взгляд немыслимо
идиотские поручения. Раз приказали, значит, кто-то знает потаенный  смысл  в
точности. А во многом знании, как давно подмечено,- многие печали...
   Впрочем, времени все равно не было - как не было ничего человеческого. Он
вновь перестал быть человеком, превратился в расчетно-наводящую приставку  к
своему снаряжению.
   Опустил ночной бинокль - насмотрелся достаточно. Длинный двухэтажный  дом
с примыкающими  службами,  в  точности  как  на  примитивном  наброске  дона
Херонимо.   Голову   можно   прозакладывать,   то    ли    архитектор    был
американцем-южанином, то  ли  заказчик  -  стойким  американофилом.  Особняк
ничуть не походил на местные старинные здания - скорее уж крайне смахивал на
резиденцию богатенького плантатора, обитавшего во  времена  детства  Авраама
Линкольна  где-то  южнее  линии  Мейзон-Диксон*.   Классический   портик   с
колоннадой,  веранда,  широкое  крыльцо...  вот  только   высокая   башенка,
придававшая особняку асимметрию, портила картину. Быть может, ее  пристроили
позже.
   Вокруг - густейшая живая изгородь, те самые пустившие корни  и  проросшие
колья, какие Мазур во множестве видел здесь. Зато ворота - самые  настоящие,
чугунные затейливые решетки на высоких каменных столбах.
   Он сидел на корточках, прижавшись к толстому стволу,- крайне напоминавший
издали обычный куст в своем мешковатом черном комбинезоне,  лишенном  четких
очертаний, усеянном черными лентами-лохмашками. Двух других "кустиков" он не
видел, однако хорошо представлял, где они в данный момент находятся. Он  уже
избавился от всякого недоверия к способностям Франсуа - понял, что  негр  не
врал насчет своей квалификации.  По  всем  прикидкам,  волчище  из  того  же
разряда, что они с  Кацубой,  вот  только  вывеска  определенно  другая,  не
военный он, а сосед, однозначно...
   Порой за живой изгородью бдительно побрехивали собаки, но  учуять  троицу
не могли, костюмы  пропитаны  соответствующей  химией,  кстати,  и  след  не
возьмет ни одна тварь, будь она хоть баскервильская...
   Ага!  Примерно  там,  где  Мазур  и  прикидывал,  меж  редкими  деревьями
показались два кустика - если бы не присматривался так зорко, ни за  что  не
заметил бы, даже в эту лунную  ночь  их  умелые  перемещения  не  привлекали
внимания лопухов: нечто вроде замедленного танца,  ничуть  не  напоминавшего
обычные движения крадущегося человека.
   Мазур неподвижно ждал. Кустики, плавно перемещаясь из тени в тень,  ловко
огибая залитые серебристым лунным светом открытые пространства, добрались до
него, присели на корточки.
   - Ну? - спросил он тихо.
   - Один на веранде с фасада, один на террасе с тыла. Третий сидит то  там,
то здесь, иногда болтается вокруг дома. Держатся скорее лениво, сразу видно,
полагаются на собачек... Собак с полдюжины, доберманы.
   - Ага,- сказал Мазур.- Аналогично, у меня то же  самое,  только  собак  я
насчитал пять... Как в доме?
   - Пятеро определенно не спят, временами  микрофон  фиксирует  разговор  и
перемещения...
   - И тут - аналогично...
   - Отраву не пробуем? - спросил кустик-Кацуба.
   - Не надо рисковать,- сказал Мазур.- Хорошо, если  они  просто  не  будут
жрать, а если дрессированы,  завидев  неизвестно  откуда  взявшуюся  жратву,
поднимать хай? Нам дали супертехнику, вот и не будем умничать...
   Он поднял к глазам бинокль, всмотрелся, но не увидел  "хаммера",  хоть  и
знал, что квадратное чудище именно  там  и  спряталось,-дон  Херонимо,  быть
может, и не боевик, но не лопух, загнал в чащобу мастерски.
   - Ну что, пора работать? - спросил кустик-Франсуа.
   Мазур помедлил, в последний  раз  прокручивая  все,  что  следовало.  Они
стояли на рубеже, за  которым,  продвинься  вперед  еще  на  сантиметр,  все
взрывается акцией, и переиграть ничего уже нельзя, как невозможно  запихнуть
чеку назад в шипящую гранату.
   - Входить будем через тыл,- сказал он, ощутив знакомый  деловой  холодок,
непонятное профанам ощущение.-Там не заперто, я  видел.  Всех  троих  делаем
враз, сходимся у тыла. Ровно через минуту после "свистков" делаем  охрану...
Ты,-  он  кивнул  Франсуа,-  держишь  лестницу,  мы  на  втором  этаже  ищем
клиентов... Вопросы, возражения? Пошли!
   Сюрпризов  вроде  колючки  или  примитивных,  но  чертовски   эффективных
колышков в густой траве он опасался зря - как выяснилось,  ничего  подобного
не было. Сигнализация  и  в  самом  деле,  как  предупреждал  дон  Херонимо,
оказалась примитивной: емкостная типа  "Аргус",  усеянный  датчиками  провод
протянут по земле, по периметру ограды. Вообще-то, для этих  мест  смотрится
не так уж плохо, незваных визитеров примерно того же пошиба, что и обитатели
дома,  засечет  мгновенно  и  поднимет  тревогу.  Однако  бессильна   против
новейшего сканера с электронной  глушилкой  класса  "Паутина",  каковую  они
только что включили...
   Непосвященному может  показаться  диким,  но  Мазур  ощущал  нечто  вроде
наслаждения. Одно  удовольствие  было  работать  с  таким  арсеналом,  какой
отыскался в "хаммере". Кое о  чем  он  вообще  слышал  краем  уха,  читал  в
засекреченных научно-технических обзорах, но в руках не держал до  нынешнего
мига:  компактная  и  легкая  супераппаратура,  к  тому  же  без  маркировки
страны-изготовителя, в пять минут определила тип  сигнализации,  управляющей
электроники, выявила в особняке ровно восемь  исправных  сотовых  телефонов,
один  работающий  телевизор,  высчитала  мощность  генератора   в   подвале,
доложила, что внутри особняка перемещаются ровным счетом пятеро объектов, по
характеристикам сходных со взрослым человеком,  а  еще  семеро  пребывают  в
неподвижности... "Радистка Кэт" должна быть весьма важной птицей, если  ради
ее вызволения  из  лап  беспутных  братьев  задействована  груда  таких  вот
игрушек...
   А уж оружие, господа... Душа поет в тихом восторге.
   Отогнав всякую лирику, Мазур скользнул в тень. Через две минуты уже стоял
у живой изгороди,  сплошной  стены  спутанных  веток  и  пахнущих  свежестью
листьев. Осторожненько, сантиметров на пять,  погрузил  в  это  переплетение
микрофон-карандашик, крутанул крохотный верньер.
   Поскрипывание стула,  громкое  попыхивание  -  курит,  стервец.  На  долю
секунды офицерская душа Мазура возмутилась - курить на посту?! - но  тут  же
вспомнил, что это не часовой, а жалкая пародия, семенная вытяжка.  Усиленное
чутким микрофоном хакающее дыхание собаки - ага,  бродит  вдоль  ограды,  не
спится ей...
   В наушниках дважды пискнуло. И еще раз. Готовы. Опустив на глаза "Филин",
напоминавший толстенные мотоциклетные очки, Мазур стал изучать  переплетение
ветвей, временами поднимая руку, ощупывая листья и сучки жестами слепого.  В
инфракрасных лучах все это казалось не зеленым, а бледно-розовым. Замер, как
статуя, когда шумное дыхание собаки послышалось  совсем  близко,  по  другую
сторону ограды,- как ни плавно, как ни бесшумно двигался,  а  песик  почуял,
друг человека гр„баный, подошел проверить...
   Неуверенное повизгивание  -  громоподобное  благодаря  микрофону,  но  на
самом-то деле, конечно, тихое, вряд ли способное всполошить охрану...
   В конце концов пес, раздвигая носом шелестящие  листья,  с  шумом  втянул
воздух ноздрями - ну-ну, откуда же, тварюга, возьмутся знакомые тебе запахи?
Ага, побрел прочь, то-то...
   Мазур  нажал  кнопку  на  приборчике,  напоминавшем  наручные  часы.  Два
коротких писка в ответ. Ну, поехали...
   Вынул из кармана на колене  овальный  плоский  предмет,  нажал  кнопку  и
осторожненько, носком ботинка просунул его под нижний ряд  веток.  Буквально
через пару секунд за изгородью послышался многоголосый визг, топанье  лап  -
бедные псины, настигнутые неслышимым человеку могучим посвистом ультразвука,
в  панике  бессмысленно  носились  по  двору,  вмиг  растеряв  все  охранные
рефлексы. Теперь самое трудное...
   По ту сторону изгороди лениво  прикрикнули  -  естественно,  по-испански.
Судя по звукам в наушниках, караульный даже не удосужился встать, и автомат,
ручаться можно, так и стоит рядом с ним.  Конечно,  что  подумает  в  данный
момент провинциальный гангстер из рядовых? Что на  собак  напала  непонятная
блажь...
   Отстегнул на ощупь скобу, выхватил из-за плеча толстый предмет  длиною  с
трость, нажал удобный крючок. Трость с едва слышным щелканьем развернулась в
трехметровую узенькую лесенку. Оперев ее  на  заранее  присмотренные  ветки,
Мазур в три прыжка оказался наверху,  над  изгородью,  ярко-розовая  сидящая
фигура была как на ладони, он рывком перекинул вперед из-за спины  пятьдесят
третий "хеклер-кох" с глушителем,  привычно  перещелкнул  предохранитель  на
одиночный, нажал на спуск.
   Автомат тихо кашлянул - следовало бы для  надежности  сначала  плюнуть  в
глушитель согласно старой солдатской хитрости, тогда звук получается и вовсе
тихим, но времени не было,- и сидящий, дернувшись, обвис  на  низком  стуле.
Мазур уже был в воздухе, приземлившись на согнутые в коленках  ноги,  рванул
туда, успел  увернуться  от  собаки,  ополоумевшей  торпедой  пронесшейся  в
миллиметре от  него,  успел  подхватить  заваливавшегося  вправо  покойника,
осторожненько опустить его на каменный пол террасы.  В  три  секунды  придал
позу  спящего  на  боку,  прикрыл  шляпой  затылок  с  выходным  отверстием.
Выпрямился.
   Слева, из-за угла, бесшумно выкатились, уворачиваясь от собак, две фигуры
- нечеткие очертания, глазу сразу и не зацепиться,  ни  малейшего  бряканья,
снаряжение прихвачено на совесть  растяжками  и  карабинчиками,  ни  единого
светлого пятнышка, все выкрашено в черный...
   Судя по их жестам, все  прошло  гладко,  остальные  караульные  уже  либо
тренькали  на  арфах  где-то  высоко,  либо,  что  вероятнее,  осторожненько
пробовали ногой кипящую смолу.  В  доме  пока  что  не  слышалось  признаков
переполоха.
   Мазур задержался на какой-то миг, держа автомат стволом вверх. Прямо-таки
физически  ощущал  вокруг  крохотное  государство,   внутри   которого   они
оказались: примерно пять на пять километров,  коровники,  плантации,  всякие
амбары, разбросанные там и сям домишки  рабочих,  склады,  импровизированные
караулки. Сюда-то они проехали не привлекая внимания (дон  Херонимо  не  зря
взял "хаммер", у братишек в гараже стояли два таких же),  а  вот  обратно...
Выбраться иногда бывает труднее,  чем  ворваться,  чем  выкосить...  Сам  он
сделал бы все иначе: газовые гранаты, подстраховывающий снайпер в отдалении,
где-нибудь в кроне дерева, обесточенный особняк,  где  ты  в  очках  ночного
видения царь и бог,- но кто ж его спрашивал?
   Бегом достигнув ограды, он подобрал "свисток".
   Трое  гуськом  скользнули  в  приотворенную  дверь,  и   Мазур   выключил
ультразвуковую игрушку, пока собаки окончательно не взбесились, не привлекли
внимание.
   Коридор. Дверь в конце, две справа, одна слева, там горит свет...  Кухня.
Огромная, старинная. Весьма современные электроплиты, длинный  стол,  шкафы,
какой-то обормот в  одиночестве  орудует  вилкой,  сгорбившись  над  большой
тарелкой какого-то местного месива...
   Мановением указательного пальца Мазур решил его судьбу - в полосу  света,
падавшего из распахнутой двери, выдвинулся Кацуба и одним  точным  выстрелом
навсегда излечил полуночника от обжорства. Скользнул туда, успел  подхватить
и его, и вилку.
   Мазур прикинул: судя по планировке, лестница на второй этаж располагается
напротив фасада, они же находятся определенно левее,  значит  -  в  дверь  и
направо...
   Вереницей переместились к двери, ставя ногу за ногу по старинной методике
ниндзя, ощетинясь стволами в  три  стороны.  Осторожненько,  двумя  пальцами
Мазур потянул старинную дверную ручку, длинную и массивную, стоя так,  чтобы
из-за его плеча Кацуба успел угостить пулей любую живую неожиданность,  буде
таковая окажется по ту сторону.
   Никого не  оказалось.  Точно,  холл,  неизвестно  уж,  как  он  именуется
по-испански... На второй этаж ведет широкая лестница с толстенными перилами,
добротно сработана, хоть на легком броневичке по ней  въезжай...  Камин,  на
стене по обе стороны - шпаги и сабли  веерами.  К  стене  прислонена  вполне
современная винтовка. Полутьма, тишина, но вверху слышны  негромкие  голоса,
кто-то ходит...
   Три черных призрака скользнули к лестнице, поднимались, держась  у  самых
перил,  ставя  подошвы  на  самый  краешек  досок,-   чтобы   не   скрипнула
предательски под ногой дряхлая половица.
   Мазур ткнул пальцем в грудь Франсуа -  по  диспозиции  тому  и  надлежало
остаться здесь.  Франсуа  вдруг  энергичным  жестом  внес  свои  поправки  -
выходило, он требует, чтобы остался Кацуба. "Будь ты моим подчиненным,  я  б
тебе потом, на "разборе полетов", припомнил, сука..." - подумал Мазур, но не
стал заводить долгую дискуссию на пальцах, просто  кивнул,  и  они,  оставив
Кацубу, двинулись наверх.
   Вправо или влево? Он выдернул из  гнезда  на  плече  тонкий  микрофончик,
держа его двумя пальцами, вытянул сначала влево, потом вправо, прижавшись  к
стене. Слева - тишина, а вот справа доносятся непонятные звуки:  размеренная
возня, что ли...
   Движение пальца, и оба свернули вправо, за угол. Тут же обнаружилось, что
в  конце  коридора  поперек  ковровой  дорожки  лежит  полоса  света.  Мазур
переправил автомат обратно за спину,  прихватил  приклад  резиновой  петлей,
выдернул из кобуры тяжелый "браунинг" с  глушителем  -  у  него  их  парочка
висела на бедрах, как у киношного ковбоя.
   Через несколько секунд  оба  прижались  к  стене  почти  напротив  двери,
точнее, высокого, сверху закругленного аркой проема -  дверь,  как  таковая,
отсутствовала. Отсюда, из тени, прекрасно видели все происходящее в обширной
комнате.
   Хорошее, мать его,  сочетаньице  -  два  увешанных  от  ботинок  до  ушей
современнейшим снаряжением убивца в коридоре и вульгарная съемка порнофильма
в условиях, максимально приближенных к реальности,- это в комнате...
   Происходившее никак иначе обозвать было  нельзя,  поскольку  на  обширной
кровати были скрещены два снопа света от  сильных  ламп  на  треножниках,  а
подальше, в полумраке, алым угольком горел глазок видеокамеры.
   Два усатых широкоплечих облома и крашеная блондинка, как в такой ситуации
и полагалось, одеждой не обременены, если не считать массивной золотой  цепи
на  шее  того,  что  лежал.  Развалился  на  кровати,   стервец,   ухитряясь
прихлебывать пивко  из  бутылки,  пока  блондинка,  склонившись  над  низкой
кроватью и упершись в нее руками, без особого воодушевления исполняла номер,
известный древним китайцам как "игра на флейте любви". Впрочем, определенное
мастерство в исполнении номера сразу чувствовалось. Второй, пристроившись  к
ней сзади, пользовал без затей - в общем, банальнейший "шведский бутерброд",
лишенный и капли фантазии, вряд ли брательников - а это, конечно же,  они  -
можно отнести к числу творческих натур...
   Пора на сцену и господам критикам, киноведам, понимаете ли...  Обменялись
скупыми жестами, разобрали цели, твердо установив - кому кого. И  выросли  в
полосе света как черти  из  табакерки,  вскинули  пистолеты.  Два  кашляющих
хлопка, финита...
   Какой-то миг трудившаяся без  огонька  блондинка  не  ощущала  перемен  в
декорациях и ходе спектакля, но потом, когда стоявший завалился, когда Мазур
черной тенью прянул внутрь, подхватывая его за талию, опуская на пол, а вмиг
оказавшийся рядом Франсуа цепко ухватил ее за предплечье, недоуменно задрала
голову, зажмурилась, раздернув рот...
   В последний момент Франсуа загасил ожидавшийся истерический  визг,  ловко
ухватив ее четырьмя пальцами под нижнюю челюсть, указательным  прижав  губы.
Она выкатила глаза, пытаясь осознать происходящее, легонько задергалась.
   - Тихо, Лара, тихо,- полушепотом посоветовал Франсуа по-русски,  все  еще
зажимая ей рот.- Скорая помощь, такси до Москвы... Тихо!
   Мазур прислушивался. Пока что тишина, ну конечно, вряд  ли  кто-то  будет
сейчас шастать по коридору и мешать  барам  культурно  развлекаться,  а  все
непонятные звуки спишут  на  издержки  сексуально-киношного  процесса.  Так,
теперь самое веселое - пора отходить...
   - Ну, орать не будешь? - осведомился Франсуа.
   Она отчаянно замотала головой.
   - Точно, не будешь? А то оставим здесь...  Она  мотала  головой,  пытаясь
промычать что-то убедительное.
   - Ладно, поверим...
   Отняв руку, Франсуа отцепил с  пояса  черный  пластиковый  мешок,  рывком
расстегнул, перевернул  над  полом.  Оттуда  бесшумно  посыпалась  одежда  -
джинсы, блузка. Стукнули упавшие кроссовки.
   - Живо надева