Белок  съели  без  протестов-  Мазур  с  женщинами  по  две,  а   доктор,
нонконформист сраный, соизволил сжевать лишь одну. Ну. и  то  хлеб...  Начал
помаленьку цивилизоваться.
   И тем не менее Мазур предусмотрительно уложил себе под голову все  запасы
еды, завернутые в куртку- во-первых,  удобнее  спать  будет,  во-вторых,  на
доктора надежды мало, с него станется...

   Глава тринадцатая
   АЗЕНКУР
   Проснувшись на рассвете,  Мазур  обнаружил  себя  в  приятной,  но,  увы,
мимолетной и платонической роли турецкого  султана  -  обе  женщины  во  сне
прильнули к нему с двух сторон в поисках тепла, обняли,  головенки  устроили
на груди, идиллия... вставать  не  хотелось,  честное  слово,  но  пришлось,
конечно. За неимением поблизости ручья, холодных ванн  он  не  принимал,  но
водой из фляжки умылся.  И  все  пошло  по  заведенному  порядку:  деликатно
разбудить женщин и чуть менее  деликатно-  доктора,  дать  минут  десять  на
оправку, мысленные сетованья касаемо нелегкой судьбы и скорое  привыкание  к
суровой реальности. По кусочку зачерствевшего хлеба и остывшей белке в  зубы
- и пошли ноженьки считать  версты,  старым  курсом,  на  два  лаптя  правее
солнышка...
   Туман еще стоял меж деревьев, и шагать пришлось с  черепашьей  скоростью-
но  сидеть  на  месте  и  ждать  погоды  Мазур  не   хотел.   С   упрямством
бронетранспортера претворял в действие нехитрую и жизненно важную  задачу  -
оторваться как можно дальше от погони. Она-то, голову прозакладывать  можно,
в туман не полезет.
   - Может, они на нас рукой махнули? - тихо спросила Ольга,  словно  угадав
направление его мыслей, как хорошей  супруге,  вообще-то,  и  полагается  по
жизни.
   - Размечталась...- проворчал Мазур.- Дела, милая, пошли на принцип, точно
тебе говорю. Я человек скромный, но сердце мне отчего-то вещует: ни разу еще
они не получали по сусалам столь быстро и качественно. Ну  ты  сама  посуди,
кто на их месте нас из тайги-то выпустит?
   - Ох, и вселил ты в меня оптимизм...
   - Не горюй,- сказал Мазур.- Прорвемся. Вся их промашка  в  том,  что  они
меня не предусмотрели. А поскольку...
   - Ой!
   Мазур застыл на месте. Туман уже почти растаял, оставшись лишь в низинках
и кое-где над землей. Они оказались в березняке,  и  метрах  в  тридцати  от
Мазура, на поляне, стоял олень. Марал, если  точно.  Низко  опустив  рогатую
голову, пощипывал траву- серо-желтый, здоровенный, невозмутимый...
   Петля мгновенно легла в выемку на свободном конце лука.  Наложив  стрелу,
Мазур бесшумно двинулся вперед, пригнувшись, растопырив локти...
   За его спиной раздался неумелый свист- скорее громкое шипенье, но  маралу
этого оказалось достаточно. Молниеносно вскинув голову, он стрелой прянул  в
чащу, сразу исчез из глаз, почти беззвучно.
   Опустив  лук,  на  ходу  снимая  тетиву,  Мазур  неторопливо  вернулся  к
спутникам. Безразличным тоном спросил:
   - Кто, мать вашу?
   - Ну, я,- сказала Ольга, глядя ему в глаза без особой тревоги.- Он  такой
красивый был...
   Он закрыл глаза, шумно выдохнул сквозь зубы и постарался, не  торопясь  и
не сбиваясь, досчитать до двадцати.  Помогло  немного.  Подошел  вплотную  к
жене, крепко взял за подбородок и сказал:
   - В следующий раз за что-нибудь похожее получишь крепко и качественно. По
морде.
   - Слушай...
   - Это было мясо,- сказал Мазур.- Понятно? Мясо.- Он  все  еще  держал  ее
подбородок двумя пальцами, как клещами.- И чтобы никаких обид...
   - А ты бы его свалил? - с вызовом  уставилась  Ольга.  Мазур  стиснул  ее
подбородок еще покрепче, дождался, когда ойкнет, сказал:
   - Я бы его свалил. Ну?
   - Ну, извини...
   - Без "ну".
   - Извини,- сказала Ольга.
   - То-то,- Мазур разжал пальцы, на миг стало ее жалко, но он твердо  решил
сантиментам  не  поддаваться.-  И  запомни  накрепко:  нету  вокруг   ничего
красивого, есть только съедобное и несъедобное... Пошли.
   Все же мог поклясться, что любимая женушка дуется,- много времени прошло,
прежде чем стала с намеком ловить его взгляд.
   - И не надейся,- сказал Мазур,  поравнявшись  с  ней.-  Не  буду  пардону
просить, виновата - значит, виновата.
   - Звереть просто не хочется...
   - А кому хочется? - пожал он плечами.- Охотиться,  малыш  -  это  еще  не
значит звереть, ты себе это накрепко в головенку вколоти...
   Он замолчал, стал шарить взглядом по небу, но не мог ничего  рассмотреть-
зеленые кроны смыкались над головой, словно  сплошная  крыша.  Поднял  руку,
призывая остальных к тишине.
   Нет, не показалось. Явственно раздавалось далекое жужжанье вертолета. Оно
приблизилось справа, прошло  вперед,  вернулось,  послышалось  слева,  опять
справа... Вертолет, полное впечатление, летал по  сужающейся  спирали  -  на
большой высоте, на значительном отдалении от места, где они стояли.  В  шуме
безукоризненно работающего мотора было что-то странное,  но  Мазур,  как  ни
ломал голову, так и не определил,  что  же  это  такое.  Но  это  непонятное
отличие было...
   Минут десять они стояли и слушали, как далекий вертолет выписывает круги.
Потом шум мотора помаленьку смолк, удаляясь к северу.
   - Засекли? - тихонько спросила Ольга.
   - Не каркай...- бросил Мазур.- Пошли.
   Еще несколько часов они шагали в быстром темпе,  по  местам  относительно
ровным. Потом  поплохело:  впереди  обнаружился  крутой  хребет  еще  повыше
вчерашнего, а бурелома было навалено столько, словно  специально  постарался
какой-нибудь особо злокозненный леший, разобиженный на Мазура  из-за  белок.
Мазур сделал заключение, что ураганы тут нередки:  если  вспомнить  деревню,
похоже, что и там крыши  сорвало  буйным  ветром,  могли  еще  лет  двадцать
простоять...
   Лабиринт, мать его. Чересчур протяженный, чтобы метаться  вправо-влево  в
поисках  обходных  путей  -  проще  уж  немного  помучиться.  Ветровал   был
относительно недавний: хвоя на могучих ветвях лишь кое-где порыжела, большей
частью оставшись зеленой. Люди петляли самыми невероятными зигзагами,  шумно
перелезая через стволы, у вершинок,  где  были  потоньше,  отводили  упругие
ветви, но все равно иные стегали по лицу. В волосах у  всех  застряли  иглы,
физиономии перемазаны смолой и паутиной. Костюмы кое у кого зазияли  первыми
дырами. Нужно поосторожнее,  подумал  Мазур,  этак  они  быстро  в  лохмотья
превратятся, голышом  придется  идти...  И  хрюкнул  под  нос,  несмотря  на
серьезность ситуации: представил вереницу голых путников,  в  кроссовках,  с
ножами на поясах, самого себя, с луком наперевес...
   Обошли  громадный,  выше  человеческого   роста   выво-ротень   -   корни
поваленного высоченного кедра торчали осьминожьими щупальцами. Мазур  присел
на корточки, заглянул в яму под корнями, держа нож наготове -  еще  выскочит
что-нибудь вроде росомахи, разбирайся с ней потом...
   Нет, это не нора, просто яма.
   - Это какой же ветер должен быть...- протянула оказавшаяся рядом Вика.
   - Соответствующий,- кивнул Мазур.
   Противоположный склон был почти не затронут-  спустились  легко,  быстро.
Часа полтора шагали по чащобе. Мысль, зародившаяся у Мазура еще на  вершине,
все это время не отпускала  -обрастала  деталями,  подробностями,  он  и  не
заметил, как стал просчитывать. А когда заметил, отрываться от этого занятия
не стал.  Продолжал  себе.  Напоследок  взвесил  шансы,  спокойно,  холодно,
профессионально. И шансы  в  его  пользу  выходили  таковы,  что  не  стоило
откладывать...
   - Стоп,- сказал он громко, высмотрев  подходящее,  а  главное,  приметное
место в распадке.
   Первым опустился в мох, вынул сигарету.  Они  еще  стояли  -  не  ожидали
привала, успели привыкнуть к стахановским темпам командира.
   -  Садитесь,  орлы,-  сказал  Мазур.-  Привал  долгий   будет...   Достал
презерватив, нюхнул протухавшую там чуть ли не сутки смесь и тут же отдернул
нос - запашок  был  соответствующий,  далеко  до  полной  кондиции,  но  уже
достаточно для надежного заражения раны... Проверил стрелы, древко лука, оба
ножа. Сбросил безрукавку, вынул  из  кармана  несколько  обрезков  рукава  и
быстро связал из них надежный шнурок, прикрепил к нему за кольцо на рукоятке
наган, повесил на шею, словно гротескный амулет. Пращу решительно отложил: с
ней не будет времени забавляться...
   Ольга догадалась первой, глаза стали огромными:
   - Ты что, хочешь...
   - Ага,- сказал Мазур, скинул куртку, оставшись голым по  пояс-  очень  уж
яркая, паскуда...- Вы тут отдыхайте, а я схожу назад,  к  бурелому,  немного
поговорю с нашими друзьями... Авось их после такого базара станет поменьше.
   Он достал нож и отрезал рукав Ольгиной красной куртки,пояснил:
   - Понадобится...
   Ольга стояла, уронив руки, смотрела на  него  огромными  сухими  глазами.
Мазур подошел, легонько коснулся губами ее щеки и сказал:
   -  Да  пустяки.  Привычка  у  меня  такая  -возвращаться,   все   допрежь
удивлялись: надо же, вечно этот Мазур возвращается, взял моду... В общем, вы
тут сидите, держите ушки на макушке и старательно меня ждите. Займет это,  я
так прикидываю, часа три...
   - А если не вернетесь? - вскинулся доктор.
   Типун тебе на язык, сука, подумал Мазур и сказал елико мог убедительнее:
   -  Я  же  сказал  -  вернусь  непременно.  А  потому,  друг  мой   милый,
категорически вам не советую за время моего отсутствия фокусы  выкидывать  и
дурью маяться. Вы уж за ним присмотрите, девочки? Идет?  А  я  вам  кедровых
шишек принесу...
   Он окинул доктора быстрым, оценивающим взглядом.  Нет,  не  нравился  ему
эскулап- глазенки лихорадочно поблескивают, так и бегают, ручонки места себе
не находят. Ладно, очень уж крупных неприятностей от  него  не  будет,  а  с
мелкими девки справятся...
   Все же Мазур подошел, забрал у доктора нож и передал его Вике:
   - Прошу. Пусть у тебя побудет, так сохраннее. И чуть  что  -  вы  себя  в
обиду не давайте. Чтоб все себя паиньками вели, вернусь, приму рапорт...
   Забрал свернутую соболиную шкурку, прочие необходимые пожитки, кивнул  им
и, чтобы не рассусоливать, не разводить дешевого  кино  с  прочувствованными
прощаньями и мужественными репликами, прямиком направился в тайгу,  ни  разу
не оглянувшись. Что бы там ни творилось у него на душе, это было его  личным
делом.
   Он просто-напросто обязан был выжить, вот и  все.  Потому  что  без  него
Ольга из тайги не выйдет. И Вика, конечно. И хер доктор, которому бы  набить
морду вдумчиво, обстоятельно. Легкие ранения допустимы. Тяжелое-  совершенно
нежелательно. Вот и все, простейшие вводные, он и сам не помнил,  когда  еще
сталкивался со столь спартанской простотой, со столь несложной операцией...
   И перешел на размашистый шаг, понемногу вгоняя себя в подобие транса:
   День-ночь-день-ночь
   мы идем по Африке
   день-ночь-день-ночь
   все по той же Африке
   и только пыль-пыль-пыль
   от шагающих сапог
   и отпуска нет на войне...
   Остановился у ручейка, который хорошо запомнил, когда  они  с  час  назад
проходили здесь, накопал  пригоршней  земли,  намешал  грязи  и  старательно
вымазал штаны, а заодно и сам вымазался, пятнами, полосами. Стал  взбираться
по склону вверх. Солнце палило, и вскоре грязь засохла коростой и на штанах,
и на загорелом теле, кое-где стянув кожу. Риск,  конечно-  даже  при  легком
ранении можно подцепить столбняк. Но тут, во-первых, может  и  не  оказаться
столбнячных бацилл, или как там они  именуются  на  медицинском  жаргоне,  а
во-вторых, теперь Мазур прекрасно сливался с желто-белой песчаной землей  да
и на фоне коричнево-желтой коры особенно не выделялся.
   Он быстро нашел подходящее  место-  там,  где  они  проходили,  почти  на
границе ветровала и оставшейся нетронутой тайги. Времени,  похоже,  хватало.
Цинично рассуждая, принимать здесь бой  -одно  удовольствие,  масса  кустов,
могучих крон,  лежащих  горизонтально,  толстенных  стволов  и  вывороченных
корневищ. Будь он один, обязательно бы заставил  их  гоняться  за  собой  по
тайге, пока не положит всех -опытный охотник,  что  ни  говори,  не  потянет
против опытного командоса, пусть и привыкшего убивать  главным  образом  под
водой... Но сейчас  можно  было  обойтись  без  волюнтаризма  и  постараться
выполнить программу-минимум- внести в ряды погони разброд и неуверенность  в
собственных силах,  положить  пару-тройку  людишек,  постаравшись  при  этом
завладеть стволом. Но первым делом-  отправить  узкоглазого  Дерсу  Узала  в
таинственные Края Вечной Охоты... Или куда  там  у  них  принято  упархивать
душе, расставшись с телом. В Нижний Мир, ага. Пусть будет  Нижний  Мир,  нам
без разницы...
   Как сказал когда-то Вольтер, Господь помогает не  большим  батальонам,  а
тем, кто лучше стреляет...
   Алый рукав куртки он разместил метрах в сорока левее и выше местечка, где
устроился в засаде- насадил на сук, так, чтобы осталось полное  впечатление,
будто хозяин куртки накрепко зацепился  рукавом  и  оторвал  его,  чтобы  не
терять времени. Яркое пятно мгновенно привлекает внимание - и отвлекает.  Он
спустился вниз по склону и убедился, что место выбрал правильно, алый лоскут
оттуда виден, бросается в глаза, словно балерина в пивбаре.
   Вернулся к месту засады и терпеливо стал ждать. Ждать он умел, без  этого
в его ремесле не обойтись. Полагалось бы  что-то  такое  повспоминать-  либо
героическое прошлое, либо молодую жену. Но прошлое потому так и  называется,
что давно прошло, а к молодой жене он яростно надеялся вернуться  во  плоти.
Так что особенных мыслей не было, наоборот,- он умело и методично выдавливал
из  сознания  все  постороннее,  превращая  себя  в  наводящую  приставку  к
немудреному оружию, в боевую машину. Он обязан был вернуться живым.
   Когда в окулярах бинокля  появились  собаки,  он  даже  не  встрепенулся.
Только слегка повел биноклем вправо-влево - вот и остальные, идут  зигзагом,
накомарники по-прежнему скрывают лица, автоматы на плечах, ружья на руке- не
у всех, впрочем, только у двух. Остальные закинули свои  красивые  пушки  на
плечи, дулом вниз- долго, очень долго идут по следу, схлынул  первый  азарт,
внимание чуточку притупилось...
   Собачки  перли  как  по  ниточке  -  две   небольших   лайки,   неутомимо
натягивавшие поводки из сыромятины. То и дело далеко разносился звонкий лай-
лайка за то и получила свое название, что тихо идти по следу не умеет...
   Таежный абориген, пожалуй, уже немолод- физиономия прямо-таки  выдублена.
Ну и ладно, пожил, никто его не  неволил,  надо  полагать,  а  если  даже  и
приневолили - уж прости, батя, такой расклад...
   Ага! Почти одновременно лайки сбились со следа, потянули в сторону- туда,
где Мазур бросил свежесодранную соболью шкурку. Соболий запашок,  как  он  и
рассчитывал, оказался не в пример заманчивее...
   Эвенк что-то прикрикнул по-своему, дернул поводки,  но  собаки  что  есть
мочи тянули в ту сторону. И  их  хозяин  оказался  к  Мазуру  боком,  что  и
требовалось...
   Мазур стоял за высокой сосной, таежным курьезом  -  сосна  была  двойная.
Ствол  раздваивался  примерно  на  высоте  груди  Мазура,  внизу  получилась
своеобразная амбразура, узкая, как раз просунуть наконечник стрелы...
   Он уже намазал три наконечника поганой смесью.  И  натянул  лук.  На  миг
прошило дикое, сюрреалистическое ощущение - это ведь были  Ольгины  волосы,-
но тут же думать об этом стало некогда, он затаил дыхание,  прошептал,  едва
шевеля губами: "Господи, помоги!"
   И отпустил тетиву.
   Тетива ударила по мякоти большого пальца,  но  Мазур  ждал  этой  боли  и
мгновенно приглушил ее усилием воли.  Сердце  залила  горячая  волна  дикой,
звериной радости - эвенк медленно заваливался, головой к Мазуру, поводков он
не выпустил, видимо, намотал на руку- и собаки дернули безвольное тело, чуть
протащили. Мазуру показалось, он слышит, как сломалась стрела...
   Замер. Впереди тоже стояла тишина -ошеломленное молчание.  Дорога  отхода
была присмотрена и рассчитана заранее.  Бесшумно  опустившись  на  корточки,
Мазур прополз под прикрытием толстенного ствола, двигаясь невероятно плавно,
словно  в  замедленной  съемке,  чтобы  не  колыхнуть  ни  единой   веточки,
переместился метров на десять левее. Заходил охотникам во фланг.
   Ударил глухой  ружейный  выстрел.  Мазур  осторожненько  высунулся  из-за
ствола, но и так знал уже, что у кого-то не выдержали нервы,  и  он  пальнул
наугад, совсем не в ту  сторону.  Поди  определи  с  ходу,  откуда  вжикнула
стрела...
   Наложил новую, присел на корточки, спустил  тетиву,  И  тут  же  прыгнул,
перекатился, прополз под защиту дерева. Раздался дикий крик- ну да, он целил
в ногу повыше колена, раненый сгоряча выдернул стрелу, а топорно сработанный
наконечник в ране-то и остался...
   Мазур прижался к земле, пряча голову  за  поваленным  стволом.  Раздалась
резкая команда, и загрохотали три автомата, вторя  им,  вразнобой  захлопали
ружейные  выстрелы.  Они  все  еще  лупили  наугад.  Самое  трудное  теперь-
спокойненько лежать, но это и самое беспроигрышное. Лайки  притихли,  а  вот
раненый орет не по-нашенски - ну-ну, мистер, привыкай к нашим играм, коли уж
взялся за гуж...
   Канонада приутихла. Мазур стал приподнимать голову -  и  почти  сразу  же
бабахнул пистолет, метрах в двух, правее, брызнула кора. Кто-то хваткий  его
нащупал. Почти... Но все же сработал неплохо - кто, интересно, у  них  такой
крутой?
   Чуть-чуть оторвав пузо от земли,  упираясь  локтями  и  коленками,  Мазур
переместился левее. В просветах меж деревьями  мелькнула  пятнистая  фигура,
палящая из автомата в белый свет, как в копеечку-  правда,  сам  стрелок  об
этом не знает, и старается, из кожи вон лезет... Ну, получи...
   По корпусу он не целил-  вдруг  поддели  легкие  бронежилеты,  выдумщики?
Мишенью были ноги. Вот  и  незадачливый  стрелок  упал  на  колено,  охая  и
подвывая, дергая стрелу,- ну, и у него наконечник засел в ране, а в рученьке
осталась оперенная палочка...
   Искушение оказалось слишком велико. Окинув окрестности  быстрым  звериным
взглядом, Мазур бросил наземь лук и стрелы, рывком выметнулся из-за  ствола.
С разлету оглушил носком кроссовки  вопящего  на  чистейшем  русском  языке,
ползавшего  на  коленях  раненого,  рванул  у  него  с  плеча   бессмысленно
мотавшийся автомат. И кинулся назад,  подхватил  средневековую  амуницию,  в
кувырке перекатился за поваленный ствол. Вслед снова грохнул пистолет,  пуля
звучно пробила дорогу среди густой хвои - нет, кто там прыткий-то такой?
   И вновь прижался к земле, смирнехонько, как мышь  под  метлой.  Отодвинув
указательным пальцем ветку, высматривал противника и  оценивал,  что  в  его
лагере происходит.
   А ничего  удивительного  или  неожиданного-  неразбериха.  Перестали  уже
бестолково метаться, засели за деревьями, где кому пришлось-  но,  поскольку
так и не поняли,  с  какой  стороны  следует  ждать  удара,  взгляду  Мазура
предстали целых три спины, в пределах досягаемости.
   Он, однако, не торопился- время работало на него. Пусть  послушают  вопли
раненых, пусть убедятся, что налетевший враг все еще  невидим...  Мешочек  с
гнилостной отравой  остался  валяться  где-то  в  буреломе,  три  стрелы  из
торчавшего за поясом пучка сломались, пока полз и перекатывался, но  это  не
страшно, перебедуем...
   Выстрелы вразнобой, пара автоматных очередей. Мазур оскалился, видя,  как
в самых разных направлениях, совсем в другой стороне взлетает  сорванная  со
стволов кора, летят впереверт  срубленные  картечью  сосновые  веточки.  Его
никак не могли нащупать, даже тот, с пистолетом, что-то не подавал признаков
жизни. Судя по звуку, пистолет был "Стечкин"  -  в  опытных  руках  способен
натворить дел. А руки не корявые... Может, тоже  притих  и  выжидает,  когда
Мазур проявит себя?
   Кто-то орал, чтобы прекратили стрельбу. И она мало-помалу стала затихать.
Мазур тем временем бегло оглядел автомат с откидным прикладом,  поставил  на
предохранитель и закинул за спину - патроны нужно поберечь, считанные...
   Меж