теперь все иначе. Тогда его не держали на коротком поводке посредством
заложника, вот ведь какая загвоздка...

- Ну что, господин морской адмирал? - спросил Котовский, чуть притормаживая
близ поста ГИБДД. - Не хочешь подойти к тому вон щеглу в сером и
пожаловаться, что лысый дядька забижает? Девку, мол, уволок, покойника
подсунул...

Они уже ехали восточной окраиной Шантарска, которую Мазур смутно помнил по
прошлым приездам.

- К чему паясничать? - сказал он хмуро. - Ты человек вроде бы серьезный...

- У каждого свой пунктик, - беззлобно ответил лысый. - Жизнь у меня была
тяжелая, большей частью без всякого юмора, вот и тянет позубоскалить, пока
сверху не каплет, а снизу не припекает... А ты всегда такой молчун?

Мазур усмехнулся:

- Ты же сам сказал, что твой номер - девятый, и о делах будет толковать
Папа... Что же мне с тобой воду в ступе толочь?

- Эй, ты это брось! - Котовский, при всей своей толстокожести был задет. -
Я тебе, чтоб ты знал, не шестерка. Просто у меня сейчас, учено выражаясь,
полномочий нет.

- Вот я и говорю...

- Ты не танцуй, не танцуй, - поморщился лысый. - И со мной не ссорься. Нам
еще вместе работать, так что не обостряй...

- Интересно, - сказал Мазур, на сей раз без тени задиристости. - Это над
чем же нам вместе работать? Банк будем брать, или как?

Котовский расхохотался - искренне, самозабвенно.

- Господи ты боже мой, - сказал он наконец, смахнув несуществующую слезинку
- Ну и адмирал нынче пошел - дремучий, будто в тайге произрастал на манер
Маугли... Газеты нужно читать, Степаныч. Во-первых, банки грабит шелупонь,
шпана начинающая, лишенная мудрого руководства. Мудрые люди банки нынче не
грабят, а учреждают. Выгода такая, что и не сравнить со старомодными
гоп-стопами... Во-вторых, банки ты грабить все равно не умеешь, а потому и
нет резона такому спецу, как ты, незнакомое дело поручать.

- Интересно, - задумчиво сказал Мазур. - Спец, говоришь... А вы с твоим
Папой меня ни с кем не путаете, часом? Может, вам кто-то другой был нужен,
но в суматохе обознались?

- Тебя спутаешь... - проворчал Котовский, покосившись на него, такое
впечатление, с уважением. - Такого вот штучного душегуба...

- Разговор становится еще интереснее, - сказал Мазур. - Вам что,
понадобилось кого-то прикончить? В моем заведении калымить на стороне
категорически не принято.

- А для собственного удовольствия поработать?

- Что-то не пойму я ваших намеков, дяденька. Я человек юный и неопытный...

- Целка нашлась, - проворчал лысый. - Мы с тобой, Степаныч, из того народа,
у которого целка есть только в жопе, так что не строй ты из себя дурачка,
слушать противно... Хочешь сказать, что никогда в жизни не случалось на
стороне... ну, не калымить, но работать? Потому что жизнь так заставляла и
карта так ложилась... В самом деле, не случалось?

Тон у него был уверенным и многозначительным. Ни малейшего оттенка
зубоскальства. Поневоле хотелось верить: лысый и его таинственный шеф знали
о Мазуре нечто такое, чего сторонним людям знать не полагалось. А ситуация
таковая определялась коротким, емким и неприятным словцом: утечка... Вот
только где и на каком уровне? Беда в том, что уровней немало...

- Так что же, я букву правильно угадал? - спросил Мазур. - Решили, что я
вам кого-то пришью?

- Лексикончик у тебя не адмиральский...

- Я в адмиралах без году неделя, - сказал Мазур. - А допрежь того был
человек простой, вроде тебя вот... Люблю называть вещи своими именами;
Итак?

- Кто ж его знает... - пробурчал лысый. - Иногда жизнь наша так
оборачивается, что никогда не знаешь, надо ли будет кого-то пришить...

- Философствуешь или виляешь?

- Все вместе, адмирал, все вместе...

Машина промчалась по плавно изгибавшейся дороге посреди леса, потом справа
и слева мелькнули немногочисленные дома, потом начался крутой и извилистый
спуск, а дорога сузилась так, что два автомобиля едва могли разъехаться,
потом словно отдернули занавес - слева распахнулось обширная равнина, где
среди зеленой тайги стояли кучками и по отдельности высокие особняки,
большей частью из красного кирпича, а за ними текла широкая медленная
Шантара, и на том берегу вздымались лесистые горы.

"Волга" повернула вправо, на гладкий асфальт.

- Ну вот и приехали, - сказал лысый удовлетворенно. - Это, чтоб ты знал, и
есть наш маленький кремль...

Он повернул к высокому, длиннющему краснокирпичному забору, за которым,
Мазур успел рассмотреть еще на спуске, стояло не менее десятка домов.

- А что же зубцов кремлевских не видно? - спросил он ехидно.

- Папе поначалу предлагали, - серьезно ответил Котовский. - Только он
решил, что не стоит так дешево выпендриваться. Не в зубцах сила, и не в
башенках с ходиками...

Слева над воротами Мазур сразу углядел телекамеру. Ворота уже распахивались
- как стало ясно секундой позже, без всякого участия человеческих рук.
Лысый повернул вправо, остановил машину у небольшого двухэтажного
коттеджика, выключил мотор и пригласил:

- Прошу пожаловать, ваше степенство, господин адмирал...

Мазур вылез. Вокруг стояла тишина, имело место полное безлюдье - только по
бетонированной дорожке вдоль стены прохаживался рослый молодой человек с
овчаркой на поводке...

- Сюда, - показал Котовский на крыльцо.

В небольшой вестибюль выходили три совершенно одинаковых двери, кажется, из
натурального дерева. Котовский похлопал по вычурной ручке ближайшей:

- Там ванная, помойся с дороги и накинь что-нибудь поприличнее, размерчик
вроде бы твой. Старое бросай где попало, холуи подберут. Бритва, все
остальное - на зеркале.

- А это обязательно? - хмуро спросил Мазур.

- Степаныч, ты к приличным людям в гости попал, - сказал лысый
непререкаемым тоном. - Нужно выглядеть, как культурному человеку и
полагается, а сейчас ты на бича похож...

За дверью и в самом деле оказалась ванная, большая, но без каких-то особых
чудес техники. Бреясь перед овальным зеркалом, Мазур подумал, что
один-единственный ответ он отыскал уже сейчас.

Иностранной разведкой тут и не пахнет. Даже при нынешнем российском бардаке
трудно ожидать, что зарубежные супостаты совьют столь основательное
шпионское гнездышко, раскинувшееся на добром десятке гектаров...

- Вот теперь другое дело, - одобрительно сказал лысый, терпеливо
дожидавшийся в вестибюле. - В костюмчике, при галстуке, ботиночки со
скрипом... Вполне соответствуешь. Пошли?

Они вышли из домика и направились по выложенной фигурной плиткой дорожке к
самому большому особняку. Навстречу попался еще один плечистый молодой
человек с оттопыренной полой пиджака - он прохаживался по параллельной
дорожке, делая вид, будто и не заметил их вовсе.

- Безопасность на грани фантастики? - спросил Мазур.

- Жизнь заставляет. Завистливых людишек развелось столько, что и не
протолкнуться, и каждый, паскуда, активно завидует.

Мазур приостановился и показал на далекий склон горы, густо поросшей лесом:

- А во-он там у вас нет таких вот мальчиков или, скажем, минного поля?

- Да нет, - насторожился лысый. - А что?

- Садись, Вовочка, двойка, - с садистским сладострастием сказал Мазур. - Я
вас поздравляю, ребята - позицию вы выбрали удобнейшую. Если на тех вон
склонах засядут завистливые парнишки с охапкой гранатометов и некоторым
навыком в обращении с военной техникой - вам тут будет примерно так же
весело, как мышам во включенной духовке...

Лысый даже остановился, сбившись с уверенного шага:

- Ты это всерьез?

- Абсолютно, - сказал Мазур. - Всю свою сознательную жизнь тем на хлеб и
зарабатывал, что прикидываю такие вот вещи...

- Нет, правда?

- Тьфу ты! - с досадой сказал Мазур. - Серьезный человек именно с этих
склонов вас раскурочит, как бог черепаху. Гранатомет, хорошая снайперская
винтовка... даже не обязательно снайперская. Если ты мне раздобудешь
исправную винтовочку образца первой мировой, берусь в два счета перещелкать
всех этих ваших верзил, что павлинами по двору гуляют без всяких
бронежилетов... Давай на спор, а?

- Иди ты... - проворчал лысый, инстинктивно отодвинувшись. - Кто ж знал...
Строилось-то в свое время по простому принципу: чтобы подальше от большой
дороги, чтоб стена повыше... - Он глянул на Мазура и дружелюбно осклабился.
- Вот видишь, какой ты полезный. Не успел во двор зайти, как сказал свое
веское слово... Не-ет, Папа правильный прикуп сделал...

Они вошли в вестибюль, где на диване напротив входа сидели очередные
верзилы - ужасно похожая друг на друга парочка, при галстуках и
оттопыренных пиджаках. Завидев Котовского, они проворно встали и едва ли не
вытянулись в добросовестной попытке скопировать армейскую стойку "смирно" -
но Мазур наметанным глазом кадрового военного определил, что эти двое
армейские ряды своим присутствием вряд ли когда-нибудь украшали: есть масса
нюансов, понимающему человеку бьющих в глаза мгновенно...

Котовский уверенно направился вверх по широкой лестнице. На третьем этаже
предупредительно распахнул перед спутником дверь, и они оказались в самой
что ни на есть настоящей приемной, где имелась целая батарея канцелярских
причиндалов вроде факсов, компьютеров и еще каких-то устройств, а также
красивенькая по-кукольному секретарша, встретившая их отработанной улыбкой.

- Ты посиди пока, - распорядился лысый, кивнув Мазуру на кресло, а сам,
обменявшись с куклой взглядами, скрылся за второй дверью.

Мазур уселся. Белобрысая куколка снова занялась какими-то бумажками, не то
чтобы игнорируя Мазура, но определенно относясь к нему как к неизбежной
детали происходящего, когда отнюдь не полагается лезть с вопросами и вообще
обращать внимание. Все в соответствии с классиками: если пришел человек,
значит, так надо, а если не надо - мигнут кому другому, но не этой
ляльке... Появился Котовский, кивнул на дверь:

- Прошу пожаловать!

Сам он остался снаружи. Кабинет, выдержанный в темных тонах, был не таким
уж большим, у стола, стоявшего перпендикулярно к хозяйскому, Мазур насчитал
всего-то четыре стула. Не похоже, чтобы здесь проводили особенно
многолюдные совещания.

Хозяин кабинета вежливо встал и непринужденным жестом показал на стул:

- Устраивайтесь, Кирилл Степанович, чувствуйте себя, как дома, - он подошел
к стене и открыл дверцу, за которой оказался бар с зеркальными стенками. -
Я думаю, выпьете немножко? Коньяк - "Плиска" и "Хеннесси", виски - "Тичер",
водка - "Столичная", вино - красное болгарское... Я ничего не пропустил?

Мазур медленно усаживался, чуткий и настороженный, как зверь лесной. Хозяин
кабинета слишком уж хорошо знал его вкусы - какое, к черту, совпадение...
Утечка, утечка и еще раз утечка, и не на уровне дежурного мичмана...

- Давайте "Плиску", - сказал он спокойно, придвигая к себе бронзовую
массивную пепельницу, украшенную тремя обезьянками в классической
композиции "ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу".

Он в упор, не скрываясь, разглядывал хозяина. Примерно одних лет с Мазуром,
в движениях практически спокоен, лицо то ли худое, то ли кажется таковым,
лысины нет, шатен, глаза близко посаженные, светло-синие... Голову можно
прозакладывать, что прежде они никогда не встречались. Не из слабых мужичок
- в плане прежде всего отнюдь не физическом, хотя и мышцой крепок..

- Прошу, - хозяин подал ему бокал. - Без всяких этих буржуйских содовых,
конечно? Давайте знакомиться, Кирилл Степанович. Меня зовут Николай Фомич.
Я здесь главный. Имею в виду не только эту симпатичную усадьбу, но и
вообще, как бы это сказать... - он сделал обеими руками плавный жест. - У
властей есть свой главный, у милиции, у пожарных... и так далее. А я,
знаете ли, в своей сфере... Пахан я здесь, простите за вульгарность. Сейчас
употребляются разные другие словеса... но стоит ли зря воздух сотрясать?
Смотрю я за этими краями. Вам пояснить?

- Да нет, - сказал Мазур. - Газетки почитываем. Можно ли будет
осведомиться, как ваше уважаемое погоняло?

- Гвоздь, - с милой, светской улыбкой ответил хозяин без заминки. -
Изволили слышать?

- Не приходилось как-то, простите великодушно.

- Ну, что поделать. У каждого своя тусовка... Я и сам не ожидал, что наши
дорожки этаким вот образом пересекутся. - Он не вернулся на свое место,
уселся на стул напротив Мазура. - Итак? Крепенько меня, грешного,
возненавидели, а?

Он улыбался как ни в чем не бывало, держа у губ бокал, но глаза были
холодные, умные и совершенно не отягощенные какими бы то ни было
человеческими чувствами.

- Ненависть и прочее - это все эмоции, - подумав, ответил Мазур. - Я всю
жизнь старался избегать ненужной лирики... Любви я к вам питать не могу,
это, надеюсь, ясно?

- Ну, что поделать... Не любите, дело хозяйское. Вы и не пробуете
возмущаться, я вижу...

- А какой смысл? - усмехнулся Мазур.

- Правильно, никакого смысла... - Гвоздь наконец отпил глоток, и
немаленький. Он не был так уж спокоен, как старался изобразить. - Хотите,
объясню, почему любое возмущение следует исключить? Окончательно и
бесповоротно? Потому что вы - не интеллигент со скрипочкой. Вы, пользуясь,
старинным словом, матерый живорез. И не всегда вытряхивали душу из человека
исключительно по приказу начальства... Я о вас много знаю, представьте.
Времена нынче такие, Можно собрать информацию о ком угодно, это лет
пятнадцать назад я бы со страху помер при одной мысли о том, чтобы в своих
целях использовать такого, как вы. А нынче многое изменилось... Так вот.
Помните такого человечка по кличке Крест? Вы с ним сталкивались лет шесть
назад, в нашей милой губернии.

- Предположим, - осторожно сказал Мазур.

- Значит, помните... Вы тогда попали в... трудные жизненные обстоятельства.
И заключили с означенным Крестом полюбовную сделку. Он вам уговорился
помочь, а вы - ему. И пристукнули вы с ним на пару тройку криминальных
элементов, забрали у них неограненные алмазики, которые честно поделили...
Кстати, что вы со своей-то долей тогда сделали?

- Выкинул в реку, - со злорадством сказал Мазур.

Гвоздь поднял брови:

- Ну да? Впрочем, хозяин - барин. А совесть вас не мучила потом?

- Представьте себе, нет, - резко сказал Мазур.

- Ага, и я знаю, почему. Те ребятки не в библиотеку шли, не на
симфонический концерт, высокой пробы уголовнички, сидевшие на шее у
советского... тьфу, черт, российского общества. Алмазы кравшие у родной
страны. А потому их как-то и можно было пришить к чертовой матери без
всяких внутренних колебаний. И потом... Потом кто-то очень качественно
ликвиднул хозяина некоей таежной заимки, который, вот совпадение, сделал
вам очень много пакостей... Бога ради, я не спрашиваю, кто... У меня мысли
идут в другом направлении. Коли уж вы, Кирилл Степанович, порою живете не
по закону, а

по понятиям, ну в точности, как мы, то нельзя возмущаться, если однажды
кто-то с вами сыграет не по кодексам, а по тем же понятиям... Закон
джунглей. Вы сами по нему живете...

- Я, по-моему, возмущения не высказывал ни в устной, ни в письменной форме,
- сказал Мазур. - Давайте поконкретнее.

- Извольте. Сначала, уж не обессудьте, прикинем расклад. Прокачаем, что
будет, если вы откажетесь на меня работать или сработаете плохо. Девочка
ваша в полном комфорте и безопасности. Мы же не шпанка, мы люди серьезные,
пальцем ее пока что никто не тронет и слова грубого не скажет. Лично
контролирую. Ну, а если... - он сделал скорбную физиономию. - Если вы
откажетесь или провалите дело, как-то само собой получится, что найдут ее
мертвой на той квартирке, и на ноже будут ваши пальчики, и будет там
разбросана масса ваших вещичек, в том числе и с отпечатками... Мотивировка?
Да вот вам прекрасная мотивировка... - он сдвинул в сторону черную папку и
ловко, словно карты сдавал, веером кинул перед Мазуром пачку цветных
фотографий. - Вон как вы ее, лапочку, в купе охаживаете: и так, и сяк,
туды-сюды... Улавливаете? Это банальная, совсем не редкая история:
стареющий мужик и ветреная девочка... В нашем с вами возрасте случаются
заскоки. Вы к ней воспылали, а она, поиграв чуток в любовь, послала вас к
чертовой матери. Вы за ножик сгоряча - и покроили девочку в куски. Бога
ради, простите

за коварство, я не садист и не маньяк, просто жизнь заставляет - как вас в
свое время она заставила с Крестом на мокрое дело идти... Одним словом,
окажетесь вы в дерьме по самые уши. И даже если каким-то чудом выкрутитесь,
то папаша ейный вас в покое ни за что не оставит, самосудом голову скрутит,
не говоря уж о погубленной карьере... Он-то будет твердо уверен, что все
именно так и обстояло, как любой на его месте... Вы обдумайте все и
согласитесь, что ловушка подготовлена хорошая.

- Я и не собираюсь обдумывать, - сказал Мазур. - И так ясно, что блефом тут
не пахнет...

- Уж безусловно. Я по натуре человек не злой. Но когда вопрос стоит именно
таким образом - мне живым остаться или этой милой девочке - я, уж простите,
себя, любимого, выбираю...

- Вам что, нужно кого-нибудь убить? - напрямую спросил Мазур.

- Ну что вы... Это мелко. В этом плане на вас свет клином не сошелся, уж
простите на грубом слове. В наше время убивцев предостаточно, и весьма
опытных. Ради такого пустяка, как заказуха, не стал бы я огород городить,
спеца вроде вас в ловушку заманивать... Кирилл Степанович, вы понимаете,
что нет у вас никакого выбора?

- Понимаю, - сказал Мазур, глядя в сторону.

- Вот и отлично. Теперь - о пряниках. Если все пройдет гладко, я вас вовсе
не собираюсь убивать. Нет необходимости. Все равно вы правды не найдете
из-за отсутствия твердых доказательств. Ну, кто докажет, что вас силком
умыкнули и взаперти держали? Это вы тоже должны понимать...

- Понимаю, - сказал Мазур.

- Вот и отлично. Итак, если все кончится благополучно, вы, как в
голливудском фильме, можете уйти на все четыре стороны с красавицей в
обнимку, а то и с потяжелевшим карманом - всякий труд должен
оплачиваться... Верите вы мне или нет, но зря я в жизни никого не убил. Вам
ведь тоже потом как-то не в цвет будет распространяться о том, как на
местного пахана работали во глубине сибирских руд...

- И все-таки, что за работу вы мне сватаете?

- Да ту же самую, которой вы столько лет занимаетесь... - он инстинктивно
оглянулся на дверь, склонился к Мазуру: - У меня в последнее время крупные
неприятности, Кирилл Степанович. За два месяца положили четырех моих людей
- не самых незаменимых, но и не шестерок. Все четверо, как на подбор, были
главным образом по легальной части. Мы ведь давно уже денежку добываем не
примитивным гоп-стопом и даже не рэкетом, да будет вам известно. Мы теперь,
как в детских стишках писалось, владельцы заводов, газет, пароходов... Так
вот, за два месяца - четыре трупа. И - ни малейших следов, ни единой
ниточки. Ну, дело, конечно, не в том, что милиция в тупике. На то она и
милиция, чтобы при грамотно проведенной заказухе в тупик упираться, аллах с
ней... Что гораздо важнее, мои ребята, как ни рыли землю, не отыскали ни
малейшего следочка. Ни малей-ше-го! - с расстановкой повторил он, помахивая
пальцем. - Вы, конечно, плохо ориентируетесь в наших порядках, а потому
поверьте мне на слово: так быть не должно. Все, что произошло -
неправильно. Так дела не делаются. Обязательно должно случиться одно из
двух: либо отыщутся следы, либо автор жмуриков обязан объявиться и передать
свои претензии, хотя бы через третьих лиц. Это, если хотите, закон природы.
Но ничего подобного не произошло. Четыре трупа, один за другим - и ничего!
Ни малейшего намека. Ни тени претензии или попытки дипломатично высказать
свои пожелания... Так не бывает! - повторил он яростно. - Так не должно
быть.

- Однако ж случилось? - усмехнулся Мазур. - У вас у самого есть версии?

Какое-то время стояло тяжелое, напряженное молчание. Потом Гвоздь, в свою
очередь, глядя в сторону, признался:

- Ни единой. То есть, ясно, конечно, что за меня взялся кто-то умелый,
опытный и беззастенчивый... но ради чего? Я бы понял, вызови меня
кто-нибудь на... переговоры, изложи свои требования, сде