. А сейчас можно наслаждаться жизнью на полную катушку, поскольку,
во-первых, на весь здешний континент не сыщется ни одного  замполита,  а
во-вторых, он нисколечко не виноват, что в интересах дела приходится тут
торчать. Его  сценический  образ  требует  именно  такого  поведения,  и
точка...
   Он подмигнул отведенной ему девице и вновь наполнил  стаканы.  Девица
что-то ему ласково прочирикала, и Мазур, широко ей улыбаясь, сказал:
   - Ну, конечно, солнышко, я от  тебя  без  ума,  голову  потерял...  -
Нортеамерикано? - поинтересовалась девица. Подумав, Мазур кивнул,  чтобы
не вдаваться в географические сложности. Вполне могло оказаться, что это
очаровательно-порочное создание слыхом не слыхивало ни о какой Австралии
с тамошними прыгучими кенгуру и коварными бумерангами...
   - А вот это мне совершенно не нравится... - сказал вдруг Донни.
   - Что именно? - лениво поинтересовался Мазур, придерживая одной рукой
шаловливо взгромоздившуюся ему на колени девицу.
   Донни кивнул вправо. Мазур присмотрелся. В самом  деле,  за  соседним
столиком обстановочка явно выламывалась из общей  картины.  Девушка  там
была только одна, что-то не походившая на здешний  контингент  -  совсем
юная блондиночка со смазливой  и  наивной  мордашкой  домашнего  дитяти.
Рядом  с  ней  восседал  светловолосый  парнишка,  немногим  ее  старше,
перебравший, сразу видно, качественно - он уже примащивался уснуть прямо
за столиком. Остальные четверо, сразу видно, аборигены, и их  физиономии
Мазуру отчего-то сразу не понравились - те еще экземпляры, приблатненные
рожи. Эта четверка и парочка европейского вида определенно не сочетались
- но девчонка, сияя беззаботной улыбкой, о чем-то  с  ним  толковала  на
испанском, вовсе даже не обращая внимания, что взгляды собеседников  так
и липнут к ее фигурке.
   Парень наконец, уснул, уронив голову на стол. Тогда один из  местных,
перекинувшись с девушкой парой  слов,  встал,  приподнял  упившегося  и,
поддерживая с братской нежностью, повел куда-то вглубь зала,  откровенно
подмигнув остальным из-за спины девчонки. Мазур отметил, что  старикашка
в  смокинге,   торчавший   неподалеку,   взирает   на   происходящее   с
беспокойством. Он, в конце концов, подошел, что-то сказал - но  сидевший
ближе других к нему широкоплечий усач, чуть приподнявшись, зло оскалясь,
ответил что-то короткое и решительное, чуть отвернул полу пиджака  и  во
внутреннем кармане на миг обозначилось нечто, ужасно напоминавшее гнутую
рукоять револьвера... Донни уже не улыбался, весь подобравшись.
   - Что там такое? - спросил Мазур.
   - Не  нравится  мне  эта  компашка,  -  сказал  канадец  негромко.  -
Уговаривают  куклу  покататься  по  ночному  городу,   обещая   показать
достопримечательности, а эта дура вроде не  против,  полагая  их  людьми
приличными... В чем я с ней категорически не согласен. Те еще хари.
   - Уж это точно... - сказал Мазур.
   Донни,  щелкнув  пальцами,  подозвал  старичка,  о   чем-то   с   ним
пошептался, досадливо поморщился:
   - Ну, точно, Джонни, так и есть... Эта парочка - студенты из  Штатов,
новобрачные, изволите ли видеть. Путешественники по  дешевому  туру.  От
безденежья и по неопытности  остановились  тут,  полагая  домишко  самым
обыкновенным  отелем,  только  дешевым.  Мужа  эти  ловкачи   быстренько
подпоили и повели баиньки... Иногда тут такое случается.  Дуреху  жалко.
Убить не убьют, но трахать будут до утра где-нибудь в зарослях.  Ну  да,
черт, сама идет, дура...
   Вернулся четвертый, поигрывая ключами от машины, а эта дура и в самом
деле вставала из-за  стола  вслед  за  новыми  друзьями,  по  ухмылочкам
которых ее ближайшее будущее ясно читалось всеми,  кроме  нее  самой,  и
мордашка  у  нее  была  столь  наивная,  полная  неоскверненной  веры  в
человечество, что Мазур поморщился от бессильного сочувствия.
   И остался на месте, конечно. Что бы там  ни  происходило  вокруг,  не
следовало ввязываться согласно тем же правилам игры...
   Ага! Старикан, шустро просунувшись наперерез,  попытался-таки  что-то
втолковать четверке - но тот, широкоплечий, сграбастав  его  за  лацкан,
притиснул в уголок, явно собираясь задержать, пока остальные скроются на
улице с девицей. Проделано это было ловко, незаметно для окружающих,  со
стороны казалось, что оба увлечены мирной беседой.
   - Черт знает что, - сказал Донни.  -  Вообще-то  тут  есть  вышибала,
который таких вот штучек  ради  репутации  заведения  не  допускает,  но
что-то я его не вижу на рабочем месте... Жалко дуреху, у меня  сестренка
почти такая же... На хрена милой девочке подобные разочарования в жизни,
да еще в медовый месяц?
   И он внезапно вскочил из-за стола со злым, напряженным  лицом  в  три
прыжка догнал уходящих,  сграбастал  кого-то  за  рукав,  рявкнул  нечто
по-испански...
   Мазур остался сидеть, чуточку презирая себя  за  это,  но  подчиняясь
неизбежному. Хотя... Кто  сказал  что  австралийский  бродяга  не  может
настучать в борделе по ушам местной  шпане?  Полиция...  риск...  но,  с
другой стороны...
   Он  все  еще  колебался  меж   служебным   долгом   и   естественными
человеческими чувствами, когда все завертелось  по  полной.  Получив  от
Донни великолепный прямой в челюсть, один из четверки  отлетел  в  угол,
распластался на истертом паркете. Второй, пропустив плюху, удержался  на
ногах, а вот третий  ловко  двинул  канадца  в  пах,  добавил  левой  по
затылку, и к ним уже бежал четвертый, запустив руку во внутренний карман
с пушкой, и завизжали девки, и началась  наконец  суматоха,  и  в  свете
ярких электрических ламп сверкнуло лезвие ножа...
   Мазур, сбросив с колен девицу, уже был в прыжке. Поздно,  мать  твою,
поздно! Нож возвращался после широкого режущего замаха, уже  запачканный
красным...
   Удар ногой по запястью - и  никелированный  револьвер  улетел  далеко
вглубь зала, под чей-то столик, а его обладатель, пойманный  Мазуром  не
на самый сложный и коварный прием, отправился в противоположную сторону,
получив по организму пару молниеносных ударов без всякой жалости.
   Прочно  утвердившись  на  ногах,  Мазур  быстрым  взглядом  определил
обстановку. Старикашка в смокинге как раз выскочил  наружу,  исчезнув  с
глаз, Донни скорчился на полу,  зажав  бок,  публика  и  дежурные  девки
отхлынули к стенам, стало очень тихо, и в этой тишине, в ярком свете  на
Мазура сплоченным строем надвигались  оставшиеся  трое,  один  с  ножом,
второй с прихваченной со стола бутылкой, третий  -  с  голыми  руками  и
гнусным оскалом...
   Мазур встретил их по  всем  правилам,  не  размениваясь  на  красивые
пируэты и картинные позы экранных каратистов. Раз-два-три...
   Словно кегельный шар ударил со всего маху по пустым  бутылкам.  Мазур
не миндальничал и не терял ни секунды. Полное впечатление, эти трое и не
успели понять, что же, собственно, произошло.  Зрители  наверняка  тоже.
Только что троица на своих ногах рвалась в драку - а в следующий миг  на
паркете  приземлились  кто'  ничком,  кто  навзничь,   три   безжалостно
сломанных манекена, причем только один слабо дергался,  воя  от  боли  в
вывихнутой руке, а другие двое даже не копошились...
   - Пара, пара! Фуера лас манос! Манос арриба!
   "Вот и  влип,  -  уныло  подумал  Мазур,  когда  на  него  дружелюбно
уставились два револьверных дула. - Мало нам было неприятностей... "
   Он не понимал ни слова, но в данной ситуации этого и не требовалось -
судя по форме и  фуражкам,  двое  взявших  его  на  прицел  индивидуумов
принадлежали к местной полиции. Чересчур опрометчиво было бы глушить  их
на глазах всего честного народа и убегать в темноту и неизвестность,  по
улицам совершенно незнакомого города.  Но  должна  же  тут  существовать
некая справедливость?
   Как ни удивительно, но  справедливость  восторжествовала  практически
моментально: старикашка, вынырнув из-за спин полицейских, ухватил одного
за рукав и  что-то  выразительно  зашептал.  После  чего  стражи  закона
моментально изменили отношение  к  Мазуру  -  отвели  пушки,  один  даже
потрепал по плечу,  осклабясь  и  прокаркав  что-то  вполне  дружелюбным
тоном. Все внимание полицаев было уделено четверке блатарей -  ввалились
еще несколько  в  форме,  подбадривая  друг  друга  грозными  воплями  и
орлиными взорами окрест, сверкнули, защелкали наручники...
   Как это частенько случается в любых  широтах,  побоявшиеся  вмешаться
зрители теперь  развили  самую  бурную  деятельность:  толпились  вокруг
толстяка  с  сержантскими   нашивками,   наперебой   тыча   пальцами   в
арестовываемую четверку, наспех отягощая ее доподлинными  свидетельскими
показаниями, и кто-то, суетясь  вокруг  Донни,  поднимал  его  на  ноги,
кто-то орал благим матом, указывая сержанту  на  блестящий  револьвер  в
углу... Словом, все моментально преисполнились негодования  к  уголовным
элементам, клеймили их позором и наперебой рвались в свидетели.  Дуреха,
из-за которой  разгорелся  весь  сыр-бор,  так  и  стояла  возле  двери,
насмерть перепуганная.
   - Ты как, дружище? - спросил Мазур, протолкавшись поближе.
   - Да ерунда, - прохрипел Донни, прижимая обе ладони к боку. -  Похуже
бывало, бочину распорол, сука, и только... За машиной присмотри.
   В следующий миг Мазура оттеснили от него  два  решительных  мужика  в
светло-зеленых халатах,  брякнувшие  на  пол  носилки  -  ага,  медицина
явилась, глядишь, и обойдется...
   Мазур обернулся, как  ужаленный  -  во  всей  этой  суматохе  начисто
запамятовал  о  своем  сокровище.  Слава  богу,  его  драгоценная  сумка
по-прежнему висела нетронутой на спинке стула. И он  побыстрее  вернулся
за  столик,  плеснул  себе  в  стакан  изрядную  дозу  успокоения  ради.
Вернулась "его" девица - а вот той,  что  предназначалась  для  канадца,
что-то не видно: должно  быть,  здраво  рассудила,  что  пострадавший  в
клиенты более не годится, и пора вновь заступать на дежурство...
   Все пришло в норму с поразительной быстротой: санитары унесли носилки
с канадцем, полицейские увели едва державшихся на ногах  блата-реи  -  и
посетители  расселись  за  столиками  так,  словно  ничегошеньки  и   не
произошло. О заварухе напоминали только два парнишки  в  белых  куртках,
проворно сметавшие в совки осколки посуды...
   Только тут Мазур во всей полноте осознал свое  незавидное  положение.
Полиция оставила его в покое, но легче от этого не стало:  он  сидел  за
столиком в борделе, в незнакомом городе, без гроша  в  кармане,  а  ведь
предстояло не только как-то здесь устраиваться,  но  и  расплатиться  за
все, что заказано. Ситуация...
 
ГЛАВА ПЯТАЯ 
 
ЭКСПЛУАТАЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ 
 
   -   Простите,   сеньор,   можно   вас   на   минуту?   -   послышался
предупредительный голосок, довольно прилично  выговаривавший  английские
слова.
   Мазур поднял глаза и увидел давешнего старикашку,  склонившегося  над
ним с выжидательно подобострастным видом.
   Девица сидела как ни в чем не бывало, и Мазур встал, отошел вслед  за
почтенным метрдотелем на несколько шагов.
   - Прежде  всего,  позвольте  вас  поблагодарить,  сеньор...  -  начал
старикан, когда они оказались в  тихом  уголке  зала,  возле  той  самой
темно-алой пыльной портьеры,  из-за  которой  с  регулярностью  часового
механизма появлялись дежурные шлюхи.
   - Пустяки, - махнул рукой Мазур, кося одним глазом на свою сумку.
   - Позволительно ли  будет  мне  спросить...  Вы  -  напарник  сеньора
Донни?
   - Не совсем, - сказал Мазур. - Он любезно согласился меня подвезти до
Чакона, вот и все...
   - Сеньор путешествует для собственного удовольствия?
   Мазур встретился с ним взглядом. Глаза у старикашки  были  нисколечко
не наивными, в них читалось неплохое знание человеческой природы и людей
- ну, понятно,  работая  в  таком  вот  заведении,  обретешь  нешуточный
жизненный опыт...
   - Сеньор путешествует в поисках работы, -  сказал  Мазур,  помнивший,
что рассчитываться ему нечем. Быть может, удастся как-то договориться  и
списать все на счет заведения?
   Ему показалось, что старикан просиял:
   - Вот как? Сеньор спешит в какое-то конкретное место?
   Мазур пожал плечами:
   - Да как вам сказать, сеньор... Не особенно.
   - Быть может, в таком случае вы не откажетесь побеседовать с сеньорой
Розой?
   - А кто это?
   - Владелица заведения, сеньор... всех заведений,  всего  этого  дома.
Она хотела бы с вами побеседовать по делу, которое может  оказаться  для
вас крайне выгодным...
   Мазуру пришло в голову, что бродяги вроде него от  таких  предложений
отказываться просто не имеют права. Не убудет, в конце концов...  Почему
бы и не пообщаться с хозяйкой?  Чутье  вещает,  что  по  здешним  меркам
владелица столь крупного предприятия в самом центре  города  определенно
входит в местный истеблишмент, так что знакомство  небесполезное.  Опять
же, счет не оплачен...
   Старикашка проводил его за портьеру. Там оказалась обширная  комната,
где за длинным столиком сидели с полдюжины  дожидавшихся  своего  выхода
стахановок постельного  фронта.  Девицы  покуривали,  попивали  пиво  из
маленьких бутылочек и о чем-то беззаботно сплетничали. Пройдя мимо  них,
старик свернул к лестнице с широкими деревянными перилами.
   Мазур шагал следом. В уме у него уже сложился  соответствующий  образ
здешней хозяйки: сухопарая старуха с пронзительным  взглядом,  в  черном
глухом платье с огромной бриллиантовой брошью  под  морщинистой,  как  у
черепахи, шеей. Он и сам не  знал,  откуда  вдруг  явился  именно  такой
образ.
   Между прочим, как оказалось парой минут  спустя,  не  имевший  ничего
общего с реальностью. Деликатно постучавшись в  высокую  дубовую  дверь,
старикашка распахнул ее перед Мазуром, и они оказались в  самой  обычной
комнате, ничуть не похожей  ни  на  будуар  борделя,  ни  на  аскетичную
контору.  Два  кресла,  обтянутых  веселеньким  ситчиком   в   цветочек,
старинный стол с букетом неизвестных ярких цветов  в  хрустальной  вазе,
католическое распятие  на  стене,  а  другая  стена  затянута  такой  же
темно-алой портьерой.
   В одном из кресел, закинув ногу на  ногу,  сидела  довольно  приятная
дама лет сорока с небольшим, чуть  полноватая  и  определенно  красивая,
этакая пышноволосая брюнетка в желто-палевом платье, легком, но строгом.
Более всего она походила на холеную и беззаботную супругу преуспевающего
дельца из какого-нибудь фильма о высшем свете.
   Небрежный жест указательного пальца,  унизанного  кольцом  с  крупным
бриллиантом - и старикашка улетучился, словно его  и  не  было  никогда.
Судя по всему, это и была хозяйка, поскольку никого больше в комнате так
и не появилось. Мазур вежливо поклонился и остался стоять у порога,  как
и подобало знавшему свое место бродяге из низов общества.
   - Садитесь, - сказала хозяйка.  -  Меня  зовут  Роза,  и  мне  выпало
несчастье быть хозяйкой всего этого заведения...
   - Почему же несчастье? - светски спросил Мазур,  усаживаясь  и  ставя
рядом с креслом сумку. - По-моему, заведение весьма даже респектабельное
и довольно процветающее...
   - Вашими молитвами, сеньор...
   - Джонни, - сказал Мазур. - Зовите меня просто Джонни. Увы, фамилия у
меня хоть и ничем не запятнанная, но такая заковыристая с  точки  зрения
испанской грамматики, что ее мало кто  может  произнести.  Если  это  не
чересчур фамильярно и не погрешит против правил  хорошего  тона,  зовите
меня просто Джонни...
   - С удовольствием, - сказала  хозяйка,  улыбнувшись  Мазуру  довольно
обольстительно. - Джонни, вы изъясняетесь  определенно  как  человек  из
общества...
   - Как пишут в  романах,  я  знавал  лучшие  дни,  -  сказал  Мазур  с
непроницаемым лицом. - Превратности судьбы, знаете ли.
   - Откуда вы?
   - Из Австралии. Учился в колледже, но потом пришлось  стать  моряком,
побродить по свету...
   - Надеюсь, ничего...  предосудительного  за  столь  резким  поворотом
судьбы не стояло?
   -  О,  что  вы,  сеньора  Роза,  -   светски   улыбнулся   Мазур.   -
Просто-напросто юношеское легкомыслие... Я, знаете ли, всегда был парнем
свободолюбивым и неуемным. Тошно делалось при мысли, что предстоит после
колледжа  каждый  день  тащиться  на  работу  в  костюме   и   галстуке,
просиживать дни напролет в каком-нибудь  пыльном  офисе  под  бдительным
взором надутого босса... Если начинать с нуля, с самой низкой ступеньки,
долгие годы пройдут, прежде  чем  хоть  немного  приподнимешься...  Наша
Австралия  в  некоторых  отношениях  безмерно  скучна  -  этакое  сонное
захолустье...
   "Эк я чешу! Словно по писаному! - подумал он с законной гордостью.  -
А она, в общем, взирает довольно благосклонно,  вроде  бы  игриво  даже.
Донна Роза де Альвадорес, тоже мне... "
   И далее он именовал собеседниц в мыслях не иначе как "донна Роза".
   - Вы мне напоминаете моего  мужа,  -  доверительно  призналась  донна
Роза, томно взирая на Мазура темными глазами.. - Он  решительно  не  мог
усидеть на месте, выдерживал пару-тройку месяцев, не более, а потом  без
всякого  предупреждения  исчезал  -  то  искать   индейское   золото   в
Кордильерах,  то  присоединялся   к   экспедиции   какого-то   чокнутого
миллионера, ловившей на Амазонке исполинскую анаконду...
   - Подозреваю, он и сейчас  занимается  чем  то  подобным?  -  вежливо
предположил Мазур.
   - Быть может, - печально сказала донна Роза. - К сожалению, уже  года
три, как я не имею о нем никаких известий. Вроде бы  прошлым  летом  его
видели в Каракасе в компании охотников  за  разбившимся  НЛО,  но  я  не
уверена, что речь шла о  нем...  Неужели  вы  такой  же  легкомысленный,
Джонни?
   - Ну, не думаю, - сказал Мазур,  накрепко  помнивший  о  неоплаченном
счете, а также о  том,  что  чересчур  уж  ветреным  шалопаям  долги  не
прощают. - Откровенно говоря, мне давно уже хотелось  осесть  где-нибудь
на приличном месте, но  это,  оказалось,  дело  непростое.  Мне  обещали
работу в одной научной экспедиции, но очень быстро оказалось,  что  люди
там не серьезные... вроде ваших охотников за разбившимся  НЛО.  Пришлось
возвращаться без гроша в кармане. - Он печально и со значением повторил:
   - Без гроша в кармане...
   - Бедный мальчик! И куда же вы теперь?
   - В Чакон, я полагаю, - сказал Мазур. - Туда приходит много кораблей,
попробую  наняться  на  какой-нибудь,  документы  у  меня   в   порядке,
сложностей не предвидится...
   - Но ведь это, должно быть, очень тяжелая и малооплачиваемая работа -
плавать простым моряком?
   - Пожалуй, - согласился Мазур.
   - А где вы научились так великолепно драться? Мне подробно  рассказал
Хорхе... Он уверяет, что вы расшвыряли этих скотов, как котят...
   - Ничего удивительного, - сказал Мазур, вновь импровизируя с ходу над
своей запутанной биографией. -  Я  служил  в  армии,  был  парашютистом,
дослужился до мастер-сержанта... Нас хорошо учили драться, знаете ли...
   - Если бы вы знали, Джонни, как меня выручили... Вообще-то  там  есть
специальный человек, который следит за порядком и безопасностью,  как  и
полагается в приличных заведениях. Вот только так уж вышло,  что  он,  с
прискорбием скажу, запил. Это с ним не впервые,  и  продолжается  обычно
долго... Раньше как-то  обходилось,  но  теперь  терпение  мое  лопнуло.
Рассчитаю без всякой жалости. Хорошо еще, что полиция явилась вовремя. У
меня прекрасные отношения с  полицией,  -  самодовольно  заверила  донна
Роза. - Но все равно, если бы не вы, для той  глупышки  могло  кончиться
скверно. А это ударило бы по репутации заведения,  сами  понимаете.  Эта
пара к тому же из Эстадос Юнидос, мог получиться грандиозный  скандал...
- призналась она  с  непритворной  досадой.  -  Репортеры  целыми  днями
шныряют по городу, как шакалы, попади эта история в  бульварные  газеты,
особенно в столь непростой политической ситуации... Все из-за выборов...
   - Как это? - с искренним любопытством спросил Мазур.
   - Эти субъекты, которых вы урезонили - люди дона Рамиреса,  полностью
скомпрометировавшего себя про