арман  ключи  от  машины  -
как-никак вокруг цивилизация началась...
   Прежде всего направился к складу, обошел его вокруг. Над входом - тусклая
лампочка в металлическом "наморднике". Стекла в окнах мутные, то ли грязные,
то ли крашеные, так что не рассмотреть ничего внутри. Он вернулся назад  еще
метров на пятьдесят, но так и не увидел сквозь  непроницаемую  стену  тайги,
куда ведут провода- а тропинок там не было.
   Пошел к берегу. Ольга уже стояла  на  краешке  солидного,  основательного
причала-   берег   забран   в   бетон   на   протяжении   метров   двадцати,
заасфальтирована обширная площадка.  Метрах  в  пяти  внизу  неспешно,  едва
слышно журча и побулькивая, струится поток.
   Перед ними во всей красе и  мощи  раскинулась  Шантара  -  великая  река,
"медленная вода" на одном из местных языков, открытая казаками аккурат перед
Смутным временем и потому  забытая  Москвой  на  четверть  века,  до  лучших
времен;  Шантара,  протянувшаяся  от  монгольской   границы   до   Северного
Ледовитого океана, где-то загаженная радиацией, где-то превратившаяся  из-за
воспетых  поэтом  Евтушенко  ГЭС  в   незамерзающие   зимой   многоверстные,
исполинские лужи - но все еще полная дикой мощи и дикой прелести, потому что
человек  до  сих  пор  оставался  по  сравнению  с  ней  мал,   ничтожен   и
мелкопакостен...
   Луна висела  над  сопками  на  противоположном  берегу,  высветляя  четко
неисчислимое множество крохотных  деревьев  по  крутым  и  пологим  склонам,
широкую дорогу, упиравшуюся в берег прямо напротив причала, где стояли Мазур
с Ольгой. Мазур поднял к глазам бинокль.  Вот  и  паром,  пришвартованный  к
берегу левым бортом-  внушительное  судно  с  обширной  палубой  и  высокой,
наклоненной вперед рубкой. На том берегу -немаленький  поселок:  с  полсотни
частных домов. Среди них там и сям виднеются более высокие казенные  склады.
Правее- причал леспромхоза: широкие <карманы",  собирающие  и  задерживающие
плывущие с верховьев бревна, краны с  горящими  на  них  пронзительно-белыми
фонарями,  нагруженные  штабелями  сортового  леса  баржи.  Звук   по   воде
разносится  далеко,  особенно  в  ночной  тиши-  и  Мазур  отчетливо  слышал
непрестанное   пронзительное   лязганье   погрузчиков,    тявканье    собак,
неразборчивое хрипенье репродуктора громкой связи. Левее поселка - пристань:
несколько небольших корабликов, речных трудяг, множество  лодок  и  катеров,
деревянных, дюралевых, иные  -  с  застекленными  кабинами.  Справа  налево,
против течения, почти посередине  реки  тарахтела  лодка,  оставляя  широкий
расходящийся след.  Зыбковатые  отражения  фонарей  лежали  на  темной  воде
длинными полосами, белыми и желтыми, а меж ними  блестела  россыпь  огоньков
поменьше- это отражались в реке стоявшие близко к ней дома.
   Словом, на том берегу даже сейчас не утихала жизнь, после всех  блужданий
по  дикой  тайге  казавшаяся  прямо-таки  средоточием  цивилизации,  здешним
Парижем или иным мегаполисом. Зато на этом-если не считать  склада,  никаких
технических достижений. И ни единой живой душив пределах видимости.  И,  что
всего печальнее- никакого переправочного средства. Ни единой лодки,  которую
можно украсть.
   - Паром...- мечтательно сказала Ольга, глядя на красавец корабль, видимый
и невооруженным глазом, освещенный тремя леспромхозовскими  прожекторами  на
решетчатых мачтах, так что и отсюда заметно: борта у него белые, а  рубка  -
салатно-зеленая.
   - Есть вещи поинтереснее,- сказал Мазур, протянул ей бинокль и  развернул
чуть вправо.- Видишь кран, где лампы не белые, а  желтоватые?  Он  там  один
такой...
   - Ну?
   - Наведи прямо на него- и по прямой, к нашему берегу... А?
   Она старательно повела биноклем:
   - Ничего... ничего... лодка?
   - Ага,- сказал Мазур.- Крытый катерок,  точнее.  На  якоре  стоит,  иначе
давно снесло бы течением.
   - Может, рыбачат?
   - Может,- сказал он.- Самому чертовски хочется,  чтобы  это  были  мирные
рыбаки... Как ты думаешь, на месте  Прохора  поставила  бы  засаду  в  столь
бойком месте? И ключевой точке, заметь...
   - Ага.
   - Что - ага?
   - Непременно поставила бы.
   - И я тоже,- сказал Мазур.- Это еще не значит, что означенный  катерок  и
есть засада. Но она тут имеется. При  переправе.  Не  может  ее  не  быть...
Знаешь что, пошли-ка в машину. Нынче любой  дурак,  если  у  него  завалялся
миллиончик, а то и менее, может прибор ночного видения в магазине купить...
   Они залезли в машину, Мазур, не включая фар, отъехал задним ходом  метров
на пятьдесят, заглушил мотор и сказал:
   - Ну что, устроим военный  совет?  По  старому  морскому  обычаю:  первым
высказывается младший по званию, то бишь юнга...
   - А если у меня предложений нет?
   - А соображения?
   - Я так поняла, мы завтра на паром и не подумаем соваться?
   - Вот именно,- сказал Мазур.- Очень уж рискованно.  На  нас  уже  столько
всякого можно навесить... И зацапать на совершенно законном основании. Я  бы
этого не боялся где-нибудь на окраинах Шантарска, знай о нас  контора  -  но
тут, в глуши, пришибут по дороге и нас, и конвой...
   - Понятно,- грустно сказала Ольга.- Я уж, грешна, расслабилась  душою,  к
машине привыкать начала...
   - Отвыкай  заранее,  на  всякий  случай,-  сказал  он.-  Чтобы  потом  не
грустить. Нам, главное, переправиться...
   - Идиотское предложение можно?
   - Ну?
   - А если нам- бережком?- спросила  Ольга.-  До  самого  града  Шантарска?
Пешком? Уж мимо-то ни за что не пройдем... Вроде бы хорошо  до  этого  такая
эскапада получалась.
   - Не столь уж идиотская идея...- великодушно сказал Мазур,- Но не пойдет.
Километров шестьсот тащиться,  обходя  деревни,-  они  чуть  подальше  густо
пойдут*  Слишком  долго.  А  в  тайге  уже  прохладненько,  еще   привяжется
простуда... Вот если  бы  я  точно  помнил,  какая  из  деревень  автобусным
сообщением  с  Шантарском  связана-  можно   бы   и   рискнуть.   А   так...
Переправляться надо. И - курс на Пижман...
   - Тогда я умолкаю,- без тени обиды сообщила Ольга.-  Нет  у  меня  больше
идей, даже идиотских. Как ни пялюсь свежим взглядом, не  приходит  в  голову
ничего... Решай уж ты, адмирал.
   - Мы тут непременно должны были проплывать,-  раздумчиво  сказал  Мазур.-
Логично? Но я ни паромного причала, ни леспромхоза не помню.
   - Я тоже.
   - Значит, что? Значит, проплывали мы мимо этих мест ночью  -  в  одну  из
трех ночей, когда играли в Гека Финна и негра  Джима,  то  бишь,  плыли,  не
разбирая поры суток. Если прикинуть по расстоянию и  времени...  ну  да,  на
третью ночь нас мимо и пронесло. Чем мы тогда занимались? - он перехватил  в
полумраке улыбку Ольги, фыркнул.- А, ну да... Тем, чем Гек  с  Джимом  никак
заниматься не могли...  Потом,  когда  на  "палубе"  идиллически  сидели,  и
подвернулась та лайба,  из-за  которой  решили,  не  полагаясь  на  японскую
технику, плыть только посветлу, чтобы очередной дурак на дно не отправил...
   - Ты к чему меня подводишь?
   - А к тому, что на берегу на правом - то бишь на том,  где  мы  сейчас  и
есть,- вроде огоньки маячили.  Когда  мы  из  палатки  выбрались...  Вспомни
хорошенько. По-моему, ты что-то говорила на эту тему... или  у  меня  ложная
память? Вспомни-ка все о той чудесной ночи, а? Вылезаем мы из палатки...
   Она старательно думала. Мазур открыл ей банку пива и терпеливо ждал.
   - Вспомнила,- сказала  Ольга.-  Пароходики.  По  правому  борту.  Смешные
такие, крохотные... Так я тебе тогда и сказала.
   - Точно,- удовлетворенно сказал Мазур.- "Ой, пароходики!" Нечто вроде.  А
отсюда вытекает, что повыше по течению, не столь уж и далеко,  что-то  такое
есть... Вот туда и двинем.
   Ольга с любопытством спросила:
   - Ты что, и пароходом можешь править?
   - Этим-то корытцем?- презрительно хмыкнул Мазур.- Вроде тех  скорлупочек,
что на том берегу? Да это ж не сложнее машины. Нашей "Нивы", я имею в  виду.
Что касается того шикарного парома - тут и мне пришлось бы подучиться...
   Он включил мотор, выехал на дорогу, идущую параллельно Шантаре и  покатил
километров под тридцать.
   Вскоре дорога раздвоилась: правая вела куда-то вверх,  по  склону  сопки,
левая - все так же вдоль реки, разве что чуточку отклоняясь  вправо,  огибая
подножие той же сопки.
   - А если там и в  самом  деле  деревня,  на  ночлег  проситься  будем?  -
спросила Ольга.
   - Не стоит,- сказал он.- Начнут расспрашивать - запутаемся. Местности  не
знаем. А прежняя легенда о бедных погорельцах, которые  в  одних  трусах  из
пожара выскочили, теперь не годится. По крайней мере, пока мы  на  машине...
Вдруг ее узнает кто?
   Минут через сорок неспешной езды Мазур увидел слева долгожданный причал -
длинный, дощатый, шириной не  более  чем  в  метр.  Он  тянулся  параллельно
берегу, и на него в трех местах вели мостки,  излаженные  на  тонких  сваях.
Остановил машину, присмотрелся, потом вылез и решительно направился туда.
   Прошел  по  первым  же  мосткам,  пружинившим,  качавшимся   под   ногой.
Огляделся.
   Всего три лодки- дюралька и две деревянных, пришвартованы не на цепях, на
толстых веревках. Но весел, увы, нет ни  при  одной.  Прошли  патриархальные
времена, если вообще были когда-то. Справа светятся  огни  -точно,  деревня,
крайние дома стоят вплотную к берегу. Вот только ни единой лодки не видно.
   Вернувшись, он развернул машину и поехал назад.  Не  дожидаясь  вопросов,
сказал:
   - Утро вечера мудренее, малыш. Выберу хорошее местечко для ночлега, а там
посмотрим. Не тянет меня что-то впотьмах лазить по этому стойбищу...
   То и дело посматривал вправо, пока Ольга наконец не обратила внимание:
   - Заметил что-то?
   Вместо ответа он плавно  нажал  на  тормоз.  Машина  остановилась,  Мазур
жестом велел Ольге откинуться на спинку, перегнулся через ее колени, опустил
стекло и поднял к глазам бинокль. Несколько минут не отрывался от окуляров.
   На воде слабо  светилась  бледной  рябью,  осколками  серебристой  лунной
дорожки напоминавшая  нарукавный  шеврон  полоса-некое  крохотное  суденышко
остановилось на реке  почти  напротив  машины,  явственно  слышалось  мерное
тарахтенье  мотора,  удерживавшего  кораблик  на  месте,   сопротивлявшегося
течению.
   - Катер? - спросила Ольга.
   - Похоже, давешний катер...- не отрываясь от бинокля, сказал он.-  Что-то
я его на старом месте не вижу, кстати...  Понимаешь,  как  только  вышел  на
причал, сразу увидел -  ползет  что-то  по  реке,  полное  впечатление,  что
следит, как умеет... Как ни старайся, а мотор слышно.
   - Думаешь, засекли?
   - Если у них есть прибор ночного видения - что два пальца...  Вот  только
сомневаюсь я, что номер разглядят  на  таком-то  расстоянии.  Скорее  всего,
интересно стало, что это за тачка в два часа ночи по берегу крутится...
   Он бросил бинокль на заднее сиденье, тронул машину. Доехав  до  развилки,
круто повернул, по-прежнему не зажигая ни фар, ни подфарников, врубил второй
мост и стал взбираться наверх, к вершине сопки, бормоча сквозь зубы:
   - Применим нашу старую тактику - поутру с вершинки оглядимся. До сих  пор
здорово выручало... Ну вот здесь и тормознемся. Раскладывай сиденья.

   Глава вторая
   ВЕСЕЛЫЙ РОДЖЕР
   Он проснулся незадолго до рассвета - как по будильнику,  успел  настроить
внутренние часы на такой распорядок. В салоне было прохладно,  вокруг  почти
нет тумана - лишь в самой чащобе кое-где стоят  меж  деревьев  зыбкие  косые
полосы. Значит, погода будет прекрасная.  Лучше  бы,  конечно,  ненастье,  с
ливнем и ветром-чтобы самые  рьяные  караульщики  поневоле  попрятались  под
крышу...
   Ольга безмятежно дрыхла. Он вылез,  бесшумно  притворив  дверцу,  справил
дела за ближайшим деревом, достал из машины  плитку  и  заранее  наполненный
вчера чайник. Подсоединил маленький красный баллон, зажег, поставил  чайник.
С таким комфортом они еще не  путешествовали.  Интересно,  куда  эта  дорога
ведет? По ней, похоже, ездят много и часто...
   Перешел на другую сторону, спустился под уклон метров на полсотни.  Чутье
его не обмануло, и место выбрал удачно - отсюда прекрасно видна переправа  и
поселок,  когда  солнышко  поднимется  повыше  и  паром  заработает,   можно
осмотреться. А вот машину с того берега за деревьями хрен рассмотришь...
   Повел биноклем. Не похоже, чтобы леспромхоз засыпал хоть  на  часок  -там
по-прежнему грохотали краны, светили потускневшие с рассветом фонари,  вниз,
против течения, ушел  черно-красный  буксиришко,  волоча  с  натугой  черную
баржу,  груженную  треугольными  штабелями  бревен.  Еще   один   пароходик,
черно-голубой, непонятно зачем отправился  тем  же  курсом,  держа  ближе  к
правому берегу. Навстречу ему прошла длинная деревянная  лодка  с  подвесным
мотором- похоже, движение здесь оживленное... Интересно,  во  сколько  паром
начинает челночить? На том  берегу,  на  причале,  не  видно  что-то  машин,
жаждущих переправиться на этот берег...
   Посмотрел в другую сторону- туда, где ночью выискивал лодку. Вот  именно,
утро вечера мудренее: подальше за деревней еще причал, пошире и подлиннее, и
там не одни лодки- стоят еще три разнокалиберных суденышка. Вот только  дома
совсем близко, и, несмотря на  ранний  час,  на  причале  мельтешат  фигурки
людей. Что-то носят в лодки, вот одна отвалила, под комариное зуденье мотора
унеслась вниз по течению- хорошо идет, там наверняка стоит пара  "Вихрей"...
На рыбалку, что ли?
   Услышав  негромкий  стук  дверцы,  обернулся:  вылезла  Ольга,  зевая   и
потягиваясь. Заметила чайник, присела рядом на корточки-  ну,  присмотрит...
Мазур вновь стал разглядывать переправу.
   Забавное совпадение: в английском языке "to take the  ferry",  "сесть  на
паром", как раз и служит вежливым синонимом, смягченным обозначением смерти.
Приказал долго жить. Сел на паром... Ну вот и не будем на паром садиться...
   Правда, в сугубо  узких  кругах  одно  время  бытовало  еще  и  жаргонное
выраженьице "сесть на винт". Родилось оно после визита советского крейсера в
туманный Альбион. Крейсер был из новейших, и любопытный по  должности  народ
никак не мог такого случая упустить. Ребята Мазура как раз и  присматривали,
чтобы всякие любопытные не бултыхались под водой, где не следует.  И  быстро
засекли инкогнито с аквалангом (как позже выяснилось из газет - майора Ройял
Нэви), увлеченно обозревавшего подводную часть корпуса.
   Обижать неизвестного никто не стал- просто по случайному  совпадению  как
раз начались профилактические  работы  с  ходовой  частью,  и  могучий  винт
крейсера провернулся несколько раз. В  конце-то  концов,  откуда  они  могли
знать, что кто-то балуется с аквалангом в опасной близости, если хозяева  ни
о чем такой не предупреждали? Словом,  куски  майора  живописно  поплыли  по
акватории... Сел на винт, бедолага...
   Он  вернулся  к  машине.  Чайник  уже  пускал  пар  из  носика,  и  Ольга
распечатывала картонную пачку с цейлонским.
   - Сыпь прямо в чайник,- сказал он, присаживаясь на корточки и  вытаскивая
сигареты.- Комфорт, а? -Что там?
   - А ничего интересного пока. Да,  в  деревне  есть-таки  лодочки.  Попьем
чайку и двинемся,- он показал рукой.- Напрямик, вниз по склону. -
   - А машина?
   - Запрем и здесь оставим. Все равно, не зная окрестных  дорог,  приличные
автогонки устраивать глупо, если что...
   С реки послышался длинный гудок, и  Мазур  упруго  выпрямился,  подхватил
бинокль. Рысцой вернулся к наблюдательному пункту.
   И прибыл туда как раз вовремя: бело-зеленый паром, мощно вспенивая  воду,
оставляя широкий кильватерный след, плыл поперек реки. И  на  палубе  стояли
только две машины: УАЗ-469, раскрашенный в желто-голубые милицейские  цвета,
с мигалкой и репродуктором - и "Волга" в такой же раскраске, с мигалкой,  но
без репродуктора.
   Что-то это мне не нравится, подумал Мазур, не опуская бинокля. Конечно, в
глуши  любой  представитель  власти,  милицейской  в  том  числе,   держится
маленьким князьком и погонит пустой  паром  ради  себя  одного,  конечно,  у
милиции в районе пожара могут оказаться  свои  дела-  и  все  же  совпадение
чересчур многозначительное. Мы ведь давно уже  договорились,  что  оптимизма
ради всегда будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему...
   А вот и катерок - торчит себе на  якоре  почти  на  том  же  месте,  весь
темно-синий, только иллюминаторы обведены белой каймой,  на  носу  виднеется
белое короткое название, но  из-за  расстояния  не  прочесть.  Закрыт  почти
целиком, только в корме осталось свободное место - и там  торчит  у  низкого
борта человеческая фигура. То и  дело  подносит  к  глазам  какой-то  черный
предмет, направляя его на берег,- и, что  характерно,  не  видно  ни  единой
удочки, ничего похожего на сеть... Странные рыбаки, право. А кроме  рыбаков,
никому другому вроде бы и незачем  торчать  всю  ночь  на  якоре  посередине
реки...
   Пора решаться - иначе вновь настанет момент, когда придется лишь отвечать
на ходы противника...
   Вернулся к машине, на  ходу  закрывая  футляр  бинокля.  Ольга  сидела  в
машине, что-то делая. Он не  сразу  и  сообразил  -  а  когда  она  вылезла,
присвистнул.
   За все это время привык видеть ее без всякой косметики,  а  сейчас  жена,
намазанная  по  всем  правилам  женской  боевой  раскраски,  показалась  ему
ослепительной красавицей. Тут же догадался:
   - У паромщицы разжилась?
   - Ага,- она с гордым видом крутнулась  на  пятке,  медленно  демонстрируя
себя со всех сторон.- Мародерствовать, так  мародерствовать.  В  таком  виде
можно и в деревню спускаться, как по-твоему? Шикарная у нее косметичка. Даже
получше той, что ты мне последний раз дарил.
   - Ага, а в деревне из-за тебя  еще  аборигены  оглоблями  передерутся...-
хмыкнул он.- Знаешь, какая у меня  любимая  строка  из  Шекспира?  "О  жены-
порожденье  крокодилов"...  Ладно,  претти,  собирай  вещички.   Уложи   все
поаккуратнее, чтобы не брякало и поменьше места занимало.
   - А чайник?
   - Попила уже чайку? Вот и выплескивай  безжалостно,  только  мне  сначала
стаканчик налей.
   Ольга показала ему язык и полезла за  сумкой.  Мазур  поднялся  вверх  по
склону метров на сто, но так и не  высмотрел  просвета  меж  густо  растущих
сосен. Жаль, можно было бы загнать машину в чащобу,  ветками  замаскировать,
вдруг понадобится еще...
   - Сумку, уж извини, тащить тебе придется по деревне,- сказал он, вешая на
плечо двустволку дулом вниз.- Чтобы у меня руки  были  свободны,  на  случай
неожиданностей...
   Он тщательно протер машину -салон и двери снаружи, чтобы не  оставить  ни
единого отпечатка. Теперь пусть докажут, что он на этой машине ехал. Сумку с
продуктами, плиткой, оружием и документами они нашли на дороге. От паромщика
с женой ушли, когда те были живехоньки. А пожарные брешут, как  табун  сивых
меринов,- проезжали пьяные, встретили на дороге  мирных  путников,  Ольгу  в
машину затащить пытались, получили по мордам, вот и сочинили сказочку...
   - Думаешь, поверят?- спросила Ольга, выслушав очередную легенду.
   - Доказать обратное, во всяком случае, не смогут,- сказал  он.-  Особенно
если подключится родная контора. Я все же учитываю  вариантик,  при  котором
угодим в лапы закона. С другими разговора не  будет  никакого,  легенды  тут
бесполезны...
   Деревня была большая, но вытянутая вдоль реки, что твой Шантарск. Они  не
спеша шагали по единственной  улочке,  направляясь  к  причалу.  Солнце  уже
поднялось над тайгой, однако  особого  оживления  не  замечалось-  аборигены
сидели по домам и готовили завтрак, над  каждой  трубой  дрожал  раскаленный
воздух. Только разномастные собаки погавкивали вслед.  А  единственный,  кто
попался на улице,- бодрый дедок в синей синтетической куртке  и  старомодной
шляпе- разошелся с ними совершенно равнодушно,  поздоровавшись,  правда,  по
деревенскому обычаю.
   Поблизости промычала  корова,  а  в  дальнем  конце  надрывался  петух  -
пастораль... Вот и дорога на причал - широкое пустое