ом  примерно  километр-полтора  для  любого  направления  -
техника наша столь ювелирно не работает и не привыкла каждую  елку  считать,
дает лишь азимуты и общее приближение...
   - Что ты задумал?
   - А?
   - Я тебя уже начала понимать, ты знаешь,- сказала Джен,-  как  только  ты
принимаешься болтать сам с собой, совершенно ненужные подробности нанизывать
-  значит,  уже  определил  для  себя  какую-то  идею  и  просчитываешь   ее
мысленно...
   - Да?
   - Точно тебе говорю. Успела поневоле изучить, как надоевшего супруга...
   - Насчет супруга - это здорово,- сказал он  задумчиво.-  Мне  этот  намек
нравится, в  нем  при  некоторой  игривости  мыслей  можно  и  усмотреть...-
спохватился, хмыкнул.- Черт, и верно.  Идея  нехитрая  -  здесь,  в  радиусе
десяти километров, обозначены  сразу  три  деревеньки.  Причем  одна  совсем
близко. А деревня, как выражались в старину господа ландскнехты, все  равно,
что  полнехонькая  свинья-копилка.  Там  и   мотоцикл   можно   украсть,   и
переночевать   под   крышей.   Конечно,   если   туда    дошли    слухи    о
садистах-дезертирах...  Нет,  сомнительно.  Во-первых,  мы  слишком   далеко
забрались, и не могут же наши "друзья"  резать  по  человеку  поблизости  от
каждой деревни, даже от них такого вряд ли дождешься... Во-вторых, мы ничуть
дезертиров не напоминаем. В-третьих...
   - Да ладно,- сказала Джен.- Я же говорю,  начала  тебя  понимать,  и  еще
как... Спроси прямо: дойду я или нет. Я дойду. Из кожи вылезу. Только ты иди
погуляй, пожалуйста, мне тампон сменить надо.
   Мазур угрюмо полез из кузова.
   Приемник он  держал  включенным  -  батареек  осталось  изрядно  -  и  за
предусмотрительность был вознагражден примерно минут через сорок, когда  они
давно уже шагали по дороге. Тот самый "Амыл-4" доложил  своему  неизвестному
шефу, что они благополучно приземлились  на  территории  "точки"  и  провели
детальный опрос ее обитателей, показавший полное неведение последних о каких
бы то ни было посторонних визитерах. Вернее, так это выглядело в переводе на
литературно-казенный язык - в  действительности  разъяренный  "Амыл"  честил
последними  словами  незадачливых  вояк,   давая   им   самые   неприглядные
характеристики.  Оказалось  (чему  Мазур  не  удивился  нисколечко),  что  и
дежурный  на  "точке"  был  пьян  по  причине,  надо  полагать,   последнего
воскресенья на  этой  неделе,  плавно  перетекающего  в  первый  понедельник
следующей.
   Шеф кратко, но без особой  душевной  теплоты  посочувствовал  и  приказал
убираться в некий загадочный "восьмой квадрат", а поиски  продолжить  утром.
Из этого разговора Мазур сделал два вывода: во-первых,  "Амыл"  и  его  шеф,
несомненно,  представляли   некую   государственную   службу   -   поскольку
рассчитывали, что на "точке" их не погонят моментально взашей, а выслушают и
ответят на  вопросы.  Во-вторых,  вышеупомянутые  прекрасно  сознавали,  что
являются лишь одной из вышедших на охоту конкурирующих свор, о чем  говорили
открытым текстом. Зато обо всем остальном изъяснялись  в  эзоповском  стиле,
прямо-таки изощряясь в уклончиво-многозначительных фразах  и  оборотах.  Что
печальнее - из их разговора без труда можно было понять, что гоняются они за
двумя беглецами, и один из этих беглецов - мужского пола, а вот второй - как
раз противоположного...
   Правда, Мазура эти открытия не столь уж  и  огорчили  -  когда  за  тобой
гоняются  неделями,  появление  еще  одного  охотника  за  скальпами  особой
нервозности не вносит. Стараешься покрепче придерживать  скальп  на  голове,
только и всего...
   Самый выигрышный ход в таких ситуациях - стравить конкурентов.  Увы,  сие
теоретическое откровение на практике непригодно, потому что  непонятно,  как
их стравить... Такие штучки хороши в городах, где масса возможностей,  но  в
чистом поле гораздо сложнее...
   -  Ну  вот,-  сказал  Мазур.-  Взгляни-ка.  Далеко   слева   сквозь   лес
просвечивали огоньки - с полдюжины, желтые и синеватые, один был  расположен
гораздо выше  остальных,  наверное,  на  пригорке.  Временами  иные  из  них
исчезали, вновь появлялись - это их заслоняли качающиеся ветки.
   - Даже раньше, чем я рассчитывал,- сказал он.- Пошли?
   - Напрямик? - поморщилась она.
   Джен и в самом деле шагала, как стойкий оловянный солдатик,-  что  Мазура
отнюдь не радовало, представлял, как ей скверно и муторно. Хотя сам в  таком
состоянии не бывал и, слава богу, никогда не будет, это, надо  полагать,  не
уступает хорошему похмелью  с  его  слабостью  и  головокружением,-  значит,
примерно представить можно...
   - Пройдем вперед,- сказал  он.-  Дорога  влево  загибается,  может,  мимо
деревни и пройдет...
   Оказалось, он ошибся - самую малость отклонившись влево, к северу, дорога
вновь уходила на  восток  с  такой  точностью,  словно  ее  прокладывали  по
компасу. Зато обнаружился поворот -  и  уж  он-то  вел  к  деревне,  никаких
сомнений. Мазур, посветив фонариком,  легко  рассмотрел  глубокие  отпечатки
автомобильных шин, засохшие вместе с серой грязью.
   Оба приободрились, хоть и не рассчитывали  на  радушный  прием,  близость
жилья сама  по  себе  действовала  возбуждающе.  Здесь  в  любой  деревеньке
найдется пустующий дом, и не один,  так  что  можно  устроиться  на  ночлег,
никого не тревожа...
   - А казалось, совсем близко...- вздохнула Джен, когда они прошли по узкой
дороге не менее километра.
   - То-то,  что  казалось,-  сказал  Мазур.-  Ночью  огонек  виден  далеко,
кажется, два шага пройти, а там, может, километров десять...
   - Ох, не накаркай...
   - Может, и все двадцать... Ладно, это я уже  шучу.  Дорогу  всегда  лучше
мысленно удлинять - потом приятнее будет ошибиться...
   - Видишь?!
   Он и сам уже видел. Остановился, держа ладонь  на  висевшем  через  плечо
автомате. Долго вглядывался.
   После незабываемой таежной встречи с "хозяином" в первый миг  показалось,
что судьба опять свела с кем-то подобным,- даже отсюда, с расстояния  метров
в  двести,  можно  было  разглядеть,  что  возвышавшаяся  у  дороги   фигура
превосходила человека ростом чуть ли не в два раза...
   Они стояли. Фигура тоже не  шевелилась,  словно  бы  повернувшись  к  ним
боком. Плавных очертаний, словно бы беременная  женщина  или  пузатый  борец
сумо, голова остроконечная - колпак? Шлем?
   - Тьфы ты, да это же статуя,- сказал Мазур.-  Определенно  статуя,  и  на
волосок не шелохнулась...
   - Опять?!
   - Да нет, тут что-то другое,- сказал он.- Не должно быть в этих местах ни
эвенков, ни якутов, одни славяне... Пошли тихонечко?
   Они двинулись вперед.  Стояла  прохладная  тишина,  в  той  стороне,  где
огоньки, раздавалось собачье тявканье, что опять-таки не свидетельствовало о
близости деревни,- собачий брех по ночам далеко разносится...
   - Статуя,- сказал Мазур уже совершенно спокойно.- Видишь?
   - Ага. Мне по ассоциации отчего-то Будда вспомнился... Похоже?
   - Не то чтобы похоже, но смахивает...
   Вблизи трехметровая статуя из тщательно отполированного дерева - Мазур не
поленился проверить руками - оказалась и слегка похожей на индийские статуи,
и чем-то бесспорно отличавшейся. Даже  не  нужно  быть  специалистом,  чтобы
определить - перед ними некий обобщенный  образ.  Сидящий  в  позе  "лотоса"
мужчина в  затейливой  остроконечной  шапке  -  руки  покоятся  на  коленях,
физиономия, в  общем,  не  отмечена  ни  жестокостью,  ни  печатью  порочных
наклонностей, отрешенная, с легкой загадочной улыбкой. Вряд ли она  вырезана
из срубленной в окрестной тайге ели - судя  по  толщине  и  фактуре  дерева,
колода-заготовка была  взята  от  могучего  кедра,  каких  здесь  что-то  не
заметно. Ну да, и круглый постамент - явно древесный спил...
   - Интересно...- протянула Джен,  старательно  обойдя  статую  вокруг.-  К
местной религии это никакого отношения не имеет?
   - Но-но,- сказала Мазур.- Тут христиане живут, правда, за последние  годы
в вере пошатнулись, но это и вас касается...
   - Смотри, на груди крест.
   - Не христианский,- сказал Мазур,  погладив  ладонью  барельеф  на  груди
статуи - крест с петелькой вместо верхней  перекладины.-  Египетский  символ
вечной жизни.
   - А это видишь? - она нагнулась,  подняла  горсть  чего-то  легкого,  как
пепел, осыпавшегося с  ее  ладони  невесомыми  хлопьями.-  Лепестки  цветов,
погибли от прохлады... Куда это мы попали? Очередной сектой попахивает...
   - Вот это уже ближе,- мрачно кивнул он.- Что-то я такое слышал... То-то и
смотрю - некоторое несовпадение с картой, нет там этой  деревеньки...  Думал
сначала, что ошибся, но возле ближайшей  деревни  никакой  сопки  не  должно
быть...
   - И что теперь делать?
   - А ничего,- сказал он, подумав.- Двигаться прежним  курсом.  Я  о  таких
поселках читал в газете, но не упомню, чтобы  там  писали  про  человеческие
жертвоприношения и обычай жарить посторонних путников  на  ужин.  Шизанутые,
конечно, судя по тем, которых по телевизору показывали, но  не  агрессивные,
наоборот, весьма даже приветливые поначалу...
   -  Все  они  приветливые  поначалу.  Будет  время,  расскажу,  как   наши
внедрялись в "Храм небесного хрусталя"...
   - Ладно,- сказал Мазур.- Это у нас пошли чересчур уж скороспелые  выводы.
Мы ведь еще деревни и не видели. А отсутствие ее на карте, строго говоря, не
аргумент. Есть масса умирающих деревушек в два-три дома, их и на картах  уже
обозначать перестали... Пошли. Не посмотрев, не разберешься. А что врать, на
месте решим...
   Они шагали  еще  с  полчаса.  Потом  появились  первые  дома  -  большие,
выглядевшие новыми строения с высокими  окнами,  высокими  крутыми  крышами,
чем-то напо-минавшие  сказочные  терема:  веранды  с  фигурными  столбами  и
балясинами, высокие крылечки, затейливые налич-ники. Правда, вся архитектура
была немножко странная - загнутые края крыш напоминают китайские,  но  плохо
со-четаются с типичнейше  русскими  наличниками  и  бугор-чатыми  башенками,
подходившими скорее католическим  соборам.  Куда  ни  взгляни  -  везде  эта
причудливая смесь разнообразнейших деталей. Впрочем,  нельзя  отрицать,  что
это было красиво.
   - Нет,- сказал Мазур, глядя на двойной  ряд  домов,  окаймлявших  широкую
улицу.- Это не  обыкновенная  деревня.  И  статую  делал  не  провинциальный
самородок. Все-таки - секта...
   В деревне лениво  побрехивали  собаки.  Из  расположен-ного  в  отдалении
кирпичного домика доносилось мерное  постукивание  -  собственная  дизельная
электростанция,  не  бедствуют...  Кое-где  окна  светятся,  но   занавешаны
плот-ными портьерами, что на обычные деревенские нравы  не  похоже,-  там  в
ходу только легкие занавески.
   - Это у них не гараж ли? - показала Джен на  темное  здание,  построенное
без  особенных  затей  в  виде  обувной  коробки,  без   окон,   с   высокой
двустворчатой дверью (но снабженное по  кромке  крыши  столь  же  затейливым
налич-ником с египетскими символами).
   - Похоже. Слышишь? Вроде бы флейта.  Или  нечто  по-хожее.  Мне  кажется,
именно так флейта и должна звучать...
   - Ну да,- кивнула Джен.- В принципе, флейта - это ведь  дудочка?  Дудочка
посвистывает...
   Они стояли на окраине загадочного  поселка,  слушали  мелодичный  посвист
флейты. Джен, по ней видно, с пре-великим удовольствием спихнула обязанность
принимать  решения  на  Мазура.  Против  чего  он,  столько  сделавший   для
утверждения себя в роли сурового  командира,  протес-товать  никак  не  мог,
чтобы не подрывать авторитет, за-работанный в суровой борьбе с  проявлениями
заокеанско-го феминизма...
   - Идет,- сказал он.- В конце концов, нам нужно  поспать  часов  шесть,  а
утречком отправимся восвояси. Если это гараж, у них есть инструменты.  Можно
затемно вернуться к грузовику...
   - А может, нам сразу попросить инструменты и вер-нуться? Что-то  мне  это
не нравится. Никак не могу забыть "Хрустальный храм"...
   - Я, честно говоря, именно это и Хотел предложить...- сказал  Мазур.-  Но
хотелось, чтобы Ты на настоящей постели выспалась.
   - Не надо  мне  создавать  особых  условий!  Она  была  почти  прежней  -
Равноправная Подруга Тарзана. "Ну да, вторые сутки пошли,- цинично хмыкнув в
уме,  сказал  себе  Мазур,-  оклемалась  немножко,  а  жаль  чуточку  -  как
расслабленно лежала на плече ее голова, когда ехали в грузовике..."
   -  Вперед,  напарник,-  сказал  он  браво.  Они  подошли   к   гаражу   -
приблизившись вплотную, Мазур уже не сомневался, что  это  гараж,  явственно
попахивает бензином, у высокой двери лежат две покрышки, аккуратно  накрытые
куском полиэтиленовой пленки... Автомат он давно спрятал в сумку, а пистолет
остался у Джен - Мазур как-то смирился  с  этим,  не  стал  забирать,  чтобы
чувствовала себя увереннее. Ничего, вряд ли здесь их встретят огнем, а  если
и начнется карусель, сумка под рукой...
   - Простите? - негромко сказали сзади, мягко, явно  стараясь  не  испугать
неожиданностью.
   Мазур  обернулся.  Перед  ним  стоял  не  экзотический  сектант  в  ярком
балахоне, с бритой головой, а вполне современный молодой человек  в  кожаной
куртке - фонарик Мазура светил ему в  грудь,  не  ослепляя,  и  оба  увидели
молодое лицо, окладистую бородку, синие джинсы.
   - Чем могу служить? - спросил абориген столь же мягко.
   - Мы с женой  попали  в  неприятную  ситуацию,-  сказал  Мазур  столь  же
вежливо.- Машина сломалась на дороге, а инструменты я, как последний  дурак,
забыл в городе...
   - На магистрали? И вы шли пешком пятнадцать верст?
   - Да нет,- сказал Мазур.- Километрах в пяти. На той дороге, что идет мимо
"точки". Нам объяснили, там можно спрямить путь, вот и влетели...
   - Понятно. Мы поможем, конечно, только стоит ли вам возвращаться  туда  в
три часа ночи?
   - А удобно ли...- сказал Мазур.
   - Помилуйте! - словно бы даже оскорбился молодой человек.- Все  это,-  он
обвел рукой  вокруг,-  лишь  часть  сотворенного  господом  мира,  какие  же
преимущества мы имеем перед  вами?  Какое  мы  имеем  право  именовать  себя
"хозяевами", а вас - "гостями"?
   - Ну, я вот слышу - собаки...
   - Увы,- сказал  молодой  человек.-  Не  можем  мы  простирать  терпимость
настолько, чтобы позволить враждебно настроенным личностям поджечь  поселок.
Построенный своими руками.
   - Да  уж,  так  далеко  заходить  не  стоит,-  кивнул  Мазур  без  всякой
насмешки.-  Все  красивое,   жалко...   Сташук,   Виктор   Степанович,-   он
поколебался.- Жена у меня иностранка, по-русски не понимает...
   - Апостол Иона,- сказал молодой человек так просто, словно именовал  себя
прапорщиком.- Один из круга стоящих близ Учителя...
   "Ну конечно,- подумал Мазур.-Должен быть и Учитель с большой  буквы,  без
этого в таких делах никак нельзя..." А вслух сказал:
   - Очень приятно.
   - Благодарю вас,- серьезно сказал апостол  Иона.-  Уже  по  вашим  первым
словам   видно,   что   вы   принимаете   нас   без    малейшей    насмешки,
доброжелательно...
   Мазур пожал плечами:
   - Каждый вправе жить, как он хочет... Значит, все это вы сами  построили?
Молодцы...
   - Благодарю вас,- повторил "апостол".- Пойдемте, пожалуйста, я представлю
вас Учителю...
   - А удобно ли в три часа ночи?
   - Учитель в это время как раз готовится  к  медитациям,-  сказал  молодой
человек.- Не беспокойтесь, он рад любому гостю, пусть даже  пришедшему  сюда
по воле обстоятельств. Ибо никогда  не  известно,  где  кончается  случай  и
начинается предначертание судьбы...
   - Это верно,- сказал Мазур искренне, согласный с последней фразой на  все
сто.
   Они вышли к самому большому дому, похожему на остальные, но  двухэтажному
и украшенному вдобавок высокой колоколенкой. Кажется, там и колокол висел.
   - Простите, а  как  все  это  называется?  -  спросил  Мазур,  когда  они
поднимались на крыльцо.
   - Община  Учителя  Варфоломея,  последнего  и  окончательного  воплощения
Христа.
   Это было произнесено столь благоговейно, истово, что Мазуру стало немного
не по себе,- он инстинктивно побаивался сумасшедших, как  всякий  нормальный
мужик...
   Широкий коридор, увешанный  огромными  иконами,-  краски  яркие,  свежие.
Мазур моментально  рассмотрел,  что  от  христианских  икон  эти  отличаются
изрядно: чересчур уж огромны глаза святых, а балахоны скорее  буддистские  и
украшены самыми разнообразными символами, многих из  которых  Мазур  никогда
прежде и не видел. Он задержался, рассматривая зеленоликого важного субъекта
с бородой в три косички, восседавшего на черепахе с гордым  видом  сержанта,
вдруг  произведенного  сразу  в  полковники.  Панцирь  черепахи  состоял  из
множества выпуклых иероглифов, а во рту  у  нее  белели  клыки,  подходившие
скорее тигру.
   - Великин Дамбу-Ньоган, светоч религии бон,-  сказал  молодой  человек  с
едва уловимой ноткой нетерпения.
   "Сматываться надо",- подумал Мазур. Бон - "черная вера", антипод буддизма
с утонувшими во мраке веков корнями, с ней в свое время заигрывали и  Ленин,
и Гитлер, как раз и  позаимствовавший  свою  перевернутую  свастику  у  этих
загадочных  колдунов.  Хорошо,  если  этот  их  Дамбу-Ньоган  -   очередная,
выдранная с мясом деталька дурацкой мозаики, а вдруг тут  всерьез  играют  в
сатанистские игры?
   "Апостол Иона" ввел их в  обширную  светлую  комнату,  усадил  в  высокие
кресла, приятно пахнущие свежим  деревом.  Мазур  поставил  сумку  у  ножки,
огляделся. "Апостол", пробормотав извинения, вышел.
   - Ну?- нетерпеливо спросила Джен.
   - Держи ушки на  макушке,-  тихо  сказал  Мазур.-  Будь  готова  в  любой
момент...
   Полукруглая дверь бесшумно открылась. Вошел худой человек неопределенного
возраста - в первый миг  Мазур  и  не  рассмотрел  ничего,  кроме  аккуратно
расчесанной гривы, длинной бороды клином и больших запавших глаз, Да и потом
рассмотрел немногим больше - "ботва" оказалась столь  обильной,  что  в  ней
вполне можно было спрятать "Мини-Узи" с запасным магазином.  Интересно,  как
его следует приветствовать? Мазур, не раздумывая, чуть  привстал  и  вежливо
раскланялся.
   В ответ волосатик в обширном алом балахоне  поклонился  ему  чуть  ли  не
земным  поклоном,  присел  на  краешек  стула  по  другую  сторону   резного
деревянного стола, сказал:
   - Приветствую вас в сей обители, ибо я, воплощение отца моего,  смиренный
Варфоломей, для того и воздвиг ее, чтобы  утешить  страждущего  и  накормить
голодного...
   Произнесено это было столь елейно, что Мазуру показалось,  будто  задницу
ему намазали вареньем и  вот-вот  начнут  облизывать,  столь  же  велеречиво
объясняя  это  заботой  о  путниках.  Интересно,  зачем   этому   Варфоломею
укрепленная по коньку крыши радиоантенна,  вполне  подходившая  для  мощного
передатчика типа АРХ или  аналогичного?  Ее-то  Мазур  успел  рассмотреть  -
натренирован был замечать нечто подобное  в  любой  темноте.  Распространять
учение по  прилегающему  эфиру  или  с  единомышленниками  перекликаться?  С
некоторых пор нестандартные таежные заимки ничего, кроме тревоги,  у  Мазура
не вызывали...
   Некоторое время они, словно Чичиков с Маниловым,  усердно  состязались  в
благовоспитанности - Мазур извинялся за неожиданное вторжение,  а  смиренный
Варфоломей объяснял, что для него нет умилительнее радости, нежели принять в
обители  своей  страждущего  странника,  твердо  могущего  рассчитывать   на
гостеприимство хоть до скончания времен.
   Слава богу, состязание это вскоре было прервано - вошел еще один  богатый
растительностью молодой человек  в  черном  балахоне,  с  поклоном  принялся
расставлять на столе стеклянные кувшины,  блюдца  и  тарелки.  В  деревянном
горшочке золотился мед, на блюде горой лежали свежие огурчики.
   - У вас не теплица ли? - светски спросил Мазур.
   - Братия руки приложила,- сказал  Варфоломей,  подавая  пример,  разрезал
первый попавшийся огурчик и тонко намазал медом.- И к пасеке тако  же...  Уж
простите, у нас не полагается убиенного мяса, кроме масла, ничего  животного
в обители на прок