сь по знакомой лестнице, Ева по  коридору
уже почти бежала, так ей захотелось  вдруг  увидеть  Зою.  Она  стукнула
ладонью  по  двери,  распахнула  ее,  и  от  окна  бросилась   маленькая
женщина-обезьянка, прыгнув и обхватив Еву ногами.
   - Ах ты, моя красавица, а я думала - не придешь! Мы с ним  поспорили,
он проспорил торт! - выдохнула ей на ухо Зоя.
   Ева опустила ее на пол и протянула Аркаше руку.
   - Я пришла.
   - Сперматозоид - наш! - закричала Зоя, прыгая и корча рожи.
   -  Уймись.  -  Аркаша  только  чуть-чуть  улыбался.  -  Она  еще   не
согласилась.
   - Ребята, а почему вы в воскресенье здесь сидите?
   - Мы теперь и живем здесь, - вздохнул Ар-каша. - Вообще безвылазно.
   - Вчера в театре были, не плач. Мой муж очень общество любит, сегодня
с утра пораньше толкался в аэропорту.  Позавчера  на  дискотеке.  А  все
недоволен. Это я должна плакать, я сына  месяц  уже  не  видела.  Ладно,
готова? - спросила она усевшуюся за стол Еву.
   - Готова.
   - Тогда вникай.  Есть  офицер,  который  работает  в  отделе  военной
разведки. Специалист. Братья федералы его называют Вареным  Киллером,  а
мы с Аркашей скромно, как друзья-военные,  -  Сперматозоидом.  Он  любит
женщин в возрасте,  замужних,  связь  длится  не  больше  месяца,  потом
женщины теряют всякий интерес к жизни и кончают с  собой.  Есть  сильное
подозрение, что таким образом  Сперматозоид  решает  некоторые  проблемы
своего ведомства, работая с женщинами по специальному заданию и  получая
через  них  любую  информацию  о  мужьях.  Вот  тебе   перечень   мужей.
Замминистра,  заместитель  военного  прокурора,  начальник   специальной
финансовой комиссии, генерал, консультант по  экономическим  вопросам  в
управлении президента. Вопросы есть?
   - Подожди,  -  засмеялась  Ева,  -  не  гони.  Давай  знакомиться.  Я
отстранена от работы и похоронена  на  кладбище,  сама  могилку  видела.
Вышла замуж, имею троих детей, а вы кто?
   - Официально, - успел вперед  жены  Арка-ша,  -  отдел  по  связям  с
общественностью  при  правительстве.   Очень   маленький   отдел,   даже
от-дельчик. Выделили нас из разведки  Федеральной  службы  безопасности.
Короче, гебисты.
   - Почему - я? - спросила Ева.
   - Потому что - вот. - Перед ней шлепнули на  стол  пачку  фотографий.
Редкий красавчик, обаяшка, неотразим, неуловим, как ящерица.
   -  Не  увиливайте  от  ответа.  -  Ева  разложила  веером  смеющиеся,
грустные, задумчивые лица Димы Куницына.
   - Ладно, по пунктам, - посерьезнела Зоя, - тебя никто не вычислит, ты
умерла. Ты прошла курс специальной подготовки, а он тебя  не  пропустит,
если увидит хоть раз. Ты способна самостоятельно разобраться с ситуацией
и выбраться из сундука, запертого и брошенного в  море.  Короче  говоря,
если мне подсунут этого лапушку, я могу не устоять и  через  неделю  уже
буду в соплях по макушку. А у тебя должен быть  иммунитет,  как  у  всех
красавиц!
   - А почему ты не  говоришь,  что  я  отличный  снайпер?  -  задумчиво
спросила Ева.
   - Вопрос поняла. В данный момент мы совершенно не заинтересованы  его
просто пристрелить. Нужно понять, какого рода  он  собирает  информацию,
кому передает, насколько это угрожает безопасности страны в целом.
   - Сагитировать тебя  на  высоком  уровне?  -  включился  в  обработку
Аркаша. - Я сейчас простыню с цифрами вытащу. Полный расклад, что будет,
если случится военный переворот или на выборах пройдет генерал.
   - Да как вы себе это представляете? - засмеялась Ева. -  Как  я  могу
возникнуть рядом с этим вашим?..
   - Мы разработаем любую легенду и оформим ее на практике за неделю. На
том и сидим. Мы же сказочники, ты что, не знала? - Аркаша и  Зоя  стояли
перед ней возбужденные и очень гордые собой.
   - Ладно, сказочники,  давайте  спустимся  на  землю.  Я  следователь,
хороший оперативник с остатками патриотизма в душе. Поэтому  давайте  по
факту. Он убивает женщин? Что молчите?
   - Нет, - покачала головой Зоя, - так я не скажу. Ты не  представляешь
себе, это не объяснить. Он - символ, мечта.  Редкий  тип,  нестандартное
поведение изысканного самца, под партнершу подстраивается  за  несколько
дней, дает столько, что когда уходит - жизнь для нее кончена.
   - Он никого из них не убил? - настаивала Ева.
   - Фактически - нет, - вздохнул Аркаша.
   - Пошли дальше. Есть доказательства доведения до самоубийства?
   - Какие доказательства! - рассердилась и покраснела Зоя, почувствовав
сопротивление  Евы.  -  Возьми  попробуй  у  таких  людей  свидетельские
показания! Следствие и то не дадут провести.
   - Доказательств доведения до самоубийства, угроз, убийств нет. Ничего
не выйдет. - Ева встала.
   - Ты что, так и уйдешь? - Теперь Зоя побледнела.
   - Слушай, ты должна помнить, как тихо дышит грудной  ребенок.  Я  все
слушаю, слушаю, боюсь, что он умер  во  сне.  -  Ева  подошла  к  ней  и
заправила черные непокорные кудряшки за ухо, Зоя увернулась. - Я не буду
убивать такого сильного и молодого мужчину без доказательств его вины, а
втираться к нему в сердце не хочу. Получается ведь одно из двух, судя по
твоим словам. Или он меня завоевывает, или я его.  Я  смогу  что-то  там
узнать, добыть сведения, если только он клюнет на  меня.  Мата  Хари  из
меня ни к черту, я не смогу играть любовь. Да и увлекаюсь легко.
   - Целую руку, - сказал Аркаша, Зою оттеснил и прижал двумя  руками  к
губам руку Евы. - Остается одно. Работай как оперативник. Докажи, что он
доводит до  самоубийств.  Вот  тебе  конкретно  факты,  как  ты  хотела.
Красавчик наш нанял себе телохранителя и улетел  во  Владивосток.  Через
неделю около него будет женщина, я не знаю кто,  но  предполагаю  какая.
Все материалы оттуда будут у тебя электронной почтой немедленно.
   -  Зачем  так  мучиться,  любой   следователь   раскрутит   дело   во
Владивостоке, если дело есть?
   - А затем, - улыбнулся Аркаша,  -  что  он  нужен  именно  нам,  нам,
понимаешь?! А следователь во Владивостоке будет виноватых искать,  когда
женщину похоронят, и то, если муж будет не против. Красавчик наш  быстро
в  Москву  вернется,  у  него  дел  невпроворот.  Прикажешь   следующего
следователя включать? Бери дело себе, ознакомься с  материалами,  докажи
доведение до самоубийства.
   - Ох, и хитрющий же ты! - засмеялась Ева. - Я подумаю, посоветуюсь  с
Марусей. Завтра скажу.
   Зоя закатила глаза.
   - Вы в обморок-то не падайте! У меня близнецам месяца еще  нет,  а  я
скажу домашним, что вышла на работу?
   - Мы пришлем тебе на дом медсестру, оплатим по полному дню!  Зарплату
будем платить через отдел, у нас большая!
   - Лучше помогите с едой, никогда не видела, что человек может  съесть
столько.
   - Бред, полный бред! Мы  тебе  говорим,  что  стране  грозит  военный
переворот, а ты какую-то Марусю, еду!.. - Зоя уже злилась.
   - Вы что, не видите?  Я  живу!  А  вы  предлагаете  мне  опять  стать
шестеренкой.
   Поздним вечером в воскресенье начальника  экономического  отдела  ФСБ
выдернули  с  вечеринки  и  отвезли  с  мигалкой  в  здание  управления.
Светились  лампы  над  несколькими  столами   в   огромной   комнате   -
информационном центре. Начальнику показали распечатку, он нашарил  рукой
узел галстука и стал оттаскивать его от шеи.
   Через полчаса трое из пяти нужных ему директоров банка были  найдены:
все  трое  оттягивались  в  одном  месте,  в  клубе  "Пьеро".   Приехать
немедленно в центр отказались, но на улицу вышли, достали свои мобильные
телефоны и прогуливались, разговаривая, туда-сюда по дворику с фонтаном,
еще радостные и беспечные, уверенные, что страхи  фээсбэшника  напрасны,
где-то произошла ошибка.
   Россия доживала  последние  часы  своего  относительного  финансового
спокойствия.
   Банкиры позвонили начальнику экономического отдела и весело  сказали,
что отчеты, о которых он говорит, не имеют места  быть,  потому  что  их
личные управляющие и координаторы подтвердили, что все идет как надо,  и
еще потому, что такое не может быть никогда. С  чего  это  им  скидывать
СГО, сказали банкиры почти хором, да, пирамида, так ведь государственная
же! Когда го-сударство захочет ее обрушить, они узнают первыми.
   Начальник  экономического  отдела  ФСБ  разговаривать   по   телефону
перестал, еще раз проверил, откуда поступила информация о том, что банки
скидывали СГО.
   - Мне нужна информация по пятничным сделкам этих банков, - потребовал
он, все больше нервничая.
   Ему сообщили через минуту, что информация закодирована, доступа  нет.
Срывать коды или подождать до утра понедельника и разобраться напрямую?
   Он стукнул ладонью по столу, неприлично выругался и подвинул  к  себе
телефон. Его людям в Центральном банке звонить сейчас  бесполезно:  если
они ничего не сообщили в пятницу вечером, значит, они ничего не знают.
   - Умные, да, -  шептал  он  про  себя,  доставая  записную  книжку  с
электронными адресами и телефонами.

***

   Он выдергивал людей из  ресторанов,  из  саун  и  ночных  клубов,  от
телевизора дома и из розового шелка кроватей в публичном доме  -  тонким
пиликающим звуком из кучи брошенной одежды на ковре.
   - Информация не проверена, - предупреждал он вначале,  потом  коротко
сообщал о возможности обвала СГО.
   Один  из  этих  важных  людей  услышал  сообщение  только  под  утро,
ввалившись в квартиру после пятичасового перелета. Уставший и  голодный,
он вспомнил друга-банкира и позвонил ему, предупредить.
   - А я  голову  ломаю,  что  там  по  телефону  такое  наш  фээсбэшник
нагородил! Мы в клубе были, все путем, а он звонит и кричит  про  отчеты
по сделкам.
   - Думай, - сказали ему.
   Чего там думать! Покупай валюту, потом разберемся.

***

   В понедельник погода резко переменилась. Подул холодный ветер, к ночи
обещали его усиление, усиление кончилось ураганом,  сшибающим  рекламные
щиты и вырывающим с корнем тополя. В дальнейшем такая перемена погоды то
и дело обыгрывалась некоторыми журналистами в  репортажах  о  финансовом
кризисе, наступившем в России.
   Курс доллара на торгах рванул так, что  "черный  вторник"  вспоминали
почти как рождественскую сказку. Правительство, промаявшись в недоумении
несколько часов, намекнуло, что не будет платить  долги  по  СГО.  После
этого торги на бирже остановили до особого распоряжения, но перепуганные
банки бросили клич - выйти на  мировой  уровень  электронных  торгов,  а
начать с приблизительного курса доллара к рублю  на  Чикагской  валютной
бирже. Когда банкоматы перестали выплевывать  зеленые  бумажки,  хозяева
валютных вкладов крупных банков, так называемые физические лица, пошли в
отделения банков, чтобы снять для пробы по чуть-чуть со  своих  вкладов.
Они обнаружили очереди и панику.
   Карпелова вызвал к себе начальник в четыре  часа  дня.  Прихватив  со
стола  отчет  по  делу  о  несостоявшемся  задержании  Хрустова  В.  С.,
находившегося в розыске, Карпелов прошел в кабинет начальника,  где  был
встречен  ласково  самим  начальником  и  двумя  незнакомыми   Карпелову
офицерами.  Ему  предложили  сесть,  подвинули  стакан  горячего  чая  и
внимательно дождались, когда он отхлебнет.
   - Вы какие журналы предпочитаете читать,  майор?  -  спросил  молодой
офицер.
   - Я предпочитаю журнал  происшествий,  -  скромно  ответил  Карпелов,
проглотив слишком сладкий чай.
   - А дома, под подушкой? - подмигнул другой. - Красивые голые девочки,
а?
   Карпелов отодвинул стакан и не удивился оцепенению, охватившему его.
   -  Это  наши  коллеги  из  комиссии  по  этике,  -  решил  разъяснить
обстановку начальник.
   - Я попал под расследование? - опять не удивился майор.
   - Да нет, мы просто решили с вами побеседовать, всего-то. - Эти  двое
сели напротив и смотрели весело.
   -  Если  вы  насчет  журнала  "Плейбой",  так  я  заинтересовался  им
профессионально. Отнес начальнику, - Карпелов кивнул  на  начальника,  -
доложил по всей форме.
   - Кто-то конкретно вас заинтересовал? - спросили его.
   - Да. Конкретно. Женщина там была. Отличная физическая  форма,  умеет
обращаться с оружием, работала в органах.  Я  помечтал  немного,  а  мое
начальство не поддержало.
   - Вы изложили начальнику свои соображения?
   - Изложил.
   - В письменной форме?
   - И письменно, и устно. - Карпелов кивнул.
   - А ваш начальник не может найти  это  донесение.  Нет  его,  товарищ
майор. Но нас очень заинтересовали  ваши  предложения.  По  поводу  этой
женщины.
   - Ерунда все это, - нахмурился Карпелов. - Мои предложения  не  имеют
перспектив. Она действительно из органов, хорошая  подготовка,  снайпер,
но... Она умерла.
   - Понятно, понятно... - погрустнели коллеги из комиссии по этике. - А
может, донесение найдете? Завалялось где-нибудь на столе.
   Найду, - согласился Карпелов. - Если завалялось, чего не найти.

***

   Офицеры дождались его  ухода,  попрощались  с  начальником  отдела  и
закурили в коридоре у окна.
   - Или полный дурак, или опасен, - предположил один.
   -  Ты  лучше  прикинь,  почему  любая  секретная  информация   всегда
всплывает. Какой-то служака из окружного отдела расписывает в  не  очень
приличных выражениях, как бы он употребил для дела  женщину-специалиста,
а у нас над этим месяц работают профессионалы!
   - Совпадение.
   - Вот ты так и напиши в  отчете.  Да,  не  забудь  указать,  что  он,
пользуясь исключительно старой пишущей машинкой,  зачем-то  набрал  свое
донесение на компьютере, а потом еще и отксе-рил!
   В обед Маруся сказала, что еды  почти  и  не  осталось;  Ева  тут  же
подняла вопрос о необходимости заработать деньги.  Далила  сказала,  что
видит ее насквозь; Илия сказал, что он достанет деньги, а Кеша предложил
продавать газеты у метро.
   - Это все несерьезно, - вздохнула Ева, - мне предложили вернуться  на
работу на неполный рабочий день, деньги платят большие.
   - И конечно же, это очень важно и только ты сможешь решить  некоторые
проблемы, да? - поинтересовалась Далила, заводясь.
   - По поводу тебя у меня тоже  есть  соображения.  Ты  мне  нужна  как
специалист для создания психоспецифики образа.
   После таких слов Кеша посмотрел на маму с уважением, Илия  улыбнулся,
а Далила задохнулась от негодования.
   - Молчи, - сказала Ева, - ну помолчи ты хоть  раз,  один  раз!  Через
несколько дней я точно определюсь, мы с тобой вдвоем все обсудим, ты мне
очень нужна... Но сейчас  помолчи!!  А  то  я  тебя  стукну  чем-нибудь,
клянусь.
   Карпелов вернулся к себе, взял стул, поставил его  возле  сидящего  в
оцепенении Миши Января, сел и уставился на грустного опера  с  огромными
кругами под глазами, грызущего ногти.
   - Ну что, хлопчик. Ты угадал. Что теперь с этим делать будем?
   - Это катастрофа, - пробормотал Миша, - я и не предполагал...
   Карпелов достал из кармана и разгладил  перед  Мишей  на  столе  свое
донесение.
   - Я при тебе это писал? - спросил он. Миша кивнул, почти не глядя.
   - Сколько было? - спросил опять Карпелов.
   - Чего - сколько?
   - Сколько выпивки было, что я так наклюкался?!
   - Литровая бутылка виски.  Подарочная,  восемьдесят  два  доллара.  Я
купил на всякий случай давно.
   - Ты хочешь сказать, с какой-то там литрухи на двоих?!
   - Я почти не пил, а еще и осталось. Отличное виски просто, вот и все.
Голова болела с утра? Не болела. Можно было и три выпить, все  равно  бы
не болела.
   - Если ты и не пил почти, что же ты мне позволил такое  написать!  Ты
только послушай: "Отпадная телка..."
   - Да что вас заело на этом донесении,  у  нас  пирамида  СГО  вот-вот
рухнет, а вы со своим донесением! Вы знаете, какой сегодня курс?
   Чихал я на твой курс, у меня зеленых нет и не было.

***

   И Карпелов будет чихать еще пару недель. Потому что пройдет некоторое
время в ожидании, что все  образуется.  Те  "физические  лица",  которые
валюты не имели, понемногу меняли рубли на  доллары  с  рук  у  обменных
пунктов, потому что почти все обменки не  работали,  ждали,  стали  чаще
включать телевизор и перешли от  боевиков  к  новостям.  Это  привело  к
неожиданным последствиям. Народ ринулся опустошать магазины.
   Всенародный дедушка с перепугу сместил молодого премьера и  предложил
назначить более опытного. Дума три раза опытного прокатила, а  чтобы  ее
президент не распустил, угрожала ему импичментом. Дедушка спрятался так,
что его не могли найти два дня. Дума ликовала, набрав нужное  количество
голосов для импичмента; выгребала последнее из банкоматов в Белом доме и
скупала  остатки  кофе  в  зернах  из  буфета.  Уже  назначались   сроки
внеочередных выборов, сообщалась сумма, которая  для  этого  необходима,
телевизионщики веселились  вовсю,  показывая  крупным  планом  дерущихся
дядей и тетей в зале заседаний.  Одна  за  другой  переставали  выходить
газеты.
   Но к удивлению всех зарубежных наблюдателей, народ,  еще  подъедающий
остатки запасов, отдыхающий и копающий огороды, не роптал,
   Примерно  ходил  на  работу,  где  давно  уже  не  платили  зарплату,
организованно  скупал  на  свои   похоронные   импортную   видеотехнику,
холодильники  и  пылесосы,  уезжал  в  Крым,  устраивал  небольшие,   но
длительные - по несколько дней - пикеты,  стучал  и  стучал  шахтерскими
касками в брусчатку Горбатого мостика и совершенно не собирался громить,
стрелять и жечь.
   Словно двигался  по  инерции,  опровергая  все  научные  заверения  о
невозможности    вечного    двигателя,    огромный    живой    механизм,
непредсказуемый и оттого страшный.

Часть вторая

ДА ЗДРАВСТВУЕТ РОССИЯ КРЕПОСТНАЯ!
ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЛО СПЕРМАТОЗОИДА, ИЛИ ПРЕВРАТНОСТИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЛЮБВИ

   Владивосток   удивил   Диму   холодным   ветром   и    необыкновенной
перспективой. Из окна самолета город напоминал  промышленную  кляксу  на
сером шелке воды. В порту - громадины кораблей, длинные тушки  подводных
лодок, похожие на уснувших китов, и  крошечные  рядом  с  ними  баржи  и
суденышки рыбаков не мешали ветру баловаться, забрызгивая  город  мелкой
моросью океана.
   Два номера рядом в отеле среднего класса.  Два  дня  Дима  и  Хрустов
приспосабливались к другому часовому  поясу.  Хрустов  спал  или  слушал
музыку, Дима не пропускал  ни  одного  выпуска  новостей,  мучил  пульт,
переключая на кабельные каналы. Вечером они шли ужинать - или обедать? -
в  небольшой  частный  ресторанчик  у  гостиницы,  пили  хорошее   вино,
понемногу разговаривали. На третий день Хрустов попросил  разрешения  на
утреннюю пробежку,  Дима  напросился  с  ним.  Набычившись,  они  честно
сражались с ветром минут  тридцать,  потом  повернули  обратно,  потирая
горящие щеки и смахивая слезы.
   - Завтра пойдем в хороший тренажерный зал, - категорично заявил Дима,
прощаясь с отстрельщиком у дверей номера.
   Хрустов пожал плечами,  отметив  про  себя,  что  его  клиент  бегает
отлично,  ноги  имеет   длинные   и   красивой   мускулистости   -   без
профессиональных для бегуна  уродливых  мышц  на  икрах.  На  лицо  Димы
Хрустов старался часто не смотреть, отводил глаза. Потому что  это  лицо
вызывало у него чувство собственной неполноценности  и  неуверенности  в
себе.
   Вечером Хрустов был  приглашен  в  номер  Димы,  его  посадили  перед
включенным телевизором.
   - Это моя женщина, - сообщил Дима, садясь рядом на диван.
   С экрана голливудски улыбалась породистым  лицом  немолодая  женщина.
Звук был выключен. Она что-то отвечала, суетливый журналист ловил ее рот
микрофоном, ветер трепал вовсю белые крашеные волосы.
   Хрустов посмотрел мельком на Диму, но, видно, удивления своего скрыть
не мог, как ни старался. Дима кивнул, как бы  подтверждая,  что  тем  не
менее это и есть его женщина, и включил звук.
   Хрустов  смотрел  на  экран  внимательно,  отметив   профессиональным
взглядом, что отирающийся возле женщины  здоровяк  старался  в  кадр  не
попадать и отворачивался  при  случае,  что  выдавало  охранника.  Через
десять   минут   болтовни   про   возрождение    в    городе    традиций
музыкально-литературны