Не   было
договоренности,  что  полковник  Кнур  будет  посвящен  в   подробности.
Министр...
   - Лепестков, - перебил его Кнур, - я посажу человека, отдавшего такой
приказ, чего бы тебе ни пообещал министр обороны.
   - Да я совершенно не горю желанием узнать, почему мне было  приказано
отвезти эту бутылку по определенному адресу, - вступил в разговор  Марат
и спросил, глядя на Еву:
   - Вы что, никогда не убивали по приказу? Не выезжали  со  снайперской
винтовкой по звонку?
   - Сынок, - подался к Марату Кошмар,  -  Ева  Николаевна  хотела  тебе
кое-что разъяснить. Тут  дело  получилось  грязное,  сам  посуди.  Когда
профессор Дедов слег с инфарктом, твое начальство решило  взять  игру  в
свои руки, но забыло  предупредить  об  этом  Службу  безопасности.  Ты,
конечно, просто исполнитель. И она, - кивнул Кошмар  на  Еву,  -  бывает
просто исполнителем. Но только до  тех  пор,  пока  есть  смысл  в  этой
исполнительности, и называется этот смысл  государственными  интересами.
Все другие смыслы - дерьмо.
   - И я по уши в этом дерьме, так? - усмехнулся Марат.
   - Назови имя.
   - Не имеете права пользоваться нажимом, - сопротивлялся Лепестков.  -
Что вы хотите доказать? Меркантильный интерес?  Это  же  смешно.  Дальше
ошибки в исполнении пленок дело не пойдет.
   - Если все так, как вы говорите, то я невиновен. - Марат  подвинул  к
себе листок бумаги и взял ручку.
   - Тебе решать.
   - Ладно. Для лучшего уяснения. - Марат не стал писать,  но  ручку  не
отложил, вертел в пальцах. - Некто из  моего  руководства  после  ареста
Коупа не ограничился просто помощью отделу  разведки  Службы  и  слишком
глубоко копнул. Вел ли этот человек свою игру, доказать будет трудно,  а
вот сделать меня козлом отпущения  легко  и  просто.  Что  вы  называете
настоящими пленками? И что тогда отображено на той, которую обнаружили у
убитого блондина, а, Ева Николаевна?
   Есть еще один маленький вопросик: кто убил ваших агентов?
   - Ева Николаевна, - тихо приказал Кошмар, - выключите магнитофон.
   Лепестков вздохнул с облегчением.
   - И не прикидывайтесь  простым  исполнителем.  -  Кошмар  подвинул  к
Марату прозрачную папку. - Ваша разработка?
   Марат посмотрел одним взглядом, вздохнул.
   - Да уж, сдали меня по полной.
   - Ну вот, прикидываетесь мальчиком на побегушках, а, оказывается,  вы
кое-что  смыслите  в  оборонительных  системах.  Кто  отдал  вам  приказ
провести анализ противоторпедных систем? Это тот  же  человек?  Вот  вам
ответ на первый вопрос - зачем. С его точки зрения, если  ракету  нельзя
воспроизвести, можно указать на отдельные слабые места для успешного  ее
уничтожения. В этой газете, - Кошмар  постучал  пальцем  по  злосчастным
газетным снимкам, - как раз эти места и опубликованы. Вам не  показалось
странным, что после  вашего  общего  обзора  и  анализа  вы  вдруг  были
направлены на ту самую исполнительскую работу, которой  только  что  тут
нас всех упрекали? Этот человек использовал  для  своей  задумки  только
одного  офицера  -  вас.  Или  вы  называете  имя,  или  как  главный  и
единственный исполнитель идете под суд за убийство агентов Службы  и  за
попытку использовать разработку разведки Службы в личных целях.
   - Можно просьбу? - сдался Марат.
   - Но только одну! - ерничает Кнур.
   - Я хочу видеть материалы на так называемой подлинной пленке, - Марат
быстрым решительным почерком пишет на бумаге имя и бросает ручку.
   - Обойдешься, сынок, - устало вздыхает Кошмар, подвигая к  себе  лист
бумаги.
   Ева разводит руками, вынимает из магнитофона пленку и  демонстративно
бросает ее в урну.
   - Какое оружие имеете в своем распоряжении? - спрашивает она Марата.
   - Служебное. И это не малокалиберный австрийский пистолет.
   Все присутствующие удивлены таким ответом.
   - Господа офицеры, я думал, что вы в курсе, -  объясняет  Марат  свою
осведомленность. - Вчерашний  бильярд  с  министром  обороны  был  актом
примирения и обменом информацией.
   - Сам невзначай вывернешь карманы, -  встал  Кнур,  -  или  подождешь
полчасика, пока я принесу оформленные  бумаги  по  задержанию  тебя  под
стражу?
   Марат послушно выворачивает карманы брюк, снимает куртку и  выгребает
из нее все на стол.
   Ева подвигает к себе ручкой сосательную конфету.
   - Вы как хотите, Ева Николаевна, - вздыхает Кнур, - но я не  играю  в
бильярд, поэтому возьму этого исполнительного осветителя под стражу.
   - Не надо. Это будет глупо, - замечает Марат. - Дайте  хотя  бы  пару
дней. Мне осталось ощупать еще шестьсот двадцать костюмов.
   - Я пошел за постановлением. - Кнур направился к двери.  -  Сутки  мы
его подержим, а потом сдадим военным, они все равно не отстанут. А мне и
суток хватит.
   - Подождите.  В  рабочем  шкафчике  истопника  висит  галстук  вашего
пропавшего агента, - решился Марат.
   - Подумаешь, - Ева встала и прошлась, сделав Кнуру знак, - в мусорном
баке лежали его ботинки, а вся одежда - кучей под стойками с  костюмами.
Ты угощал пропавшего офицера конфеткой?
   - Нет. Не угощал. Когда я потерял  его  из  вида,  я  сразу  пошел  в
костюмерную.
   - Ну вот, почему в костюмерную?! Почему же не  в  мужской  туалет?  -
повысила голос Ева.
   - В фойе дежурили ваши. В  зале  его  не  было.  Мне  приказано  было
отработать версию по Булочкиной, где ее еще отрабатывать, как не  на  ее
рабочем месте? И я  угадал.  Только  опоздал.  Ваш  человек  умирал  под
стойкой с костюмами.
   Кнур вернулся на свое место и сел с тяжелым вздохом.
   - Пулевое ранение в области  шеи.  Выходного  отверстия  не  было.  Я
раздел  его  за  полминуты.  Осмотрел  тщательно  всю  одежду.  Я  искал
зажигалку. Ее не было.
   Он еще дышал, когда я побежал звонить. Потом  забежал  в  медпункт  и
забрал аптечку скорой помощи. А когда вернулся в костюмерную, его уже не
было. Я не поверил, обшарил все ползком под стойками, думал, он  отполз.
Одежда была, а его не было. Думать было некогда, меня могли хватиться на
рабочем месте. Я еще раз позвонил к  себе  в  отдел,  сказал  о  пропаже
раненого, вернулся в осветительскую.
   Решил осмотреть более тщательно все помещения внизу после  спектакля.
Но это сделать не удалось, потому  что  после  спектакля  в  костюмерной
оказались Надежда Булочкина и помощник  режиссера  по  сцене.  Поскольку
шума никто не поднял, я решил, что вашего агента обнаружили напарники  и
тихо вывезли из театра. В три утра мне было приказано проникнуть в театр
и  провести  тщательный  обыск  всех  помещений,   поскольку   поступили
официальные сведения об исчезновении вашего агента и назначенном на утро
обыске помещений театра агентами Службы. С трех часов  пятнадцати  минут
до пяти тридцати я и еще восемь человек обшарили в ускоренном темпе  все
предполагаемые  места  в  подсобных   помещениях   театра,   где   могло
поместиться тело крупного мужчины. Без десяти шесть приехали искать ваши
люди.
   - Есть какие-нибудь соображения, где тело? -  поинтересовалась  после
долгой паузы Ева.
   - Были, - кивнул Марат. - Но после осмотра опорного пространства  под
сценой и котельной версий у меня нет. Котел на угле в этом году  еще  не
растапливали. Работает только газовый. Под сценой ничего подозрительного
не обнаружено. Во время обыска мои ребята нашли другой выход из театра -
старый пожарный. Об этом выходе ваши сотрудники не знают  и  не  ставили
там слежку. Есть еще легко открывающееся окошко в  одном  из  подвальных
помещений, но в него крупному человеку не пролезть. Я  не  розыскник.  Я
исполнитель. Вам видней, кому выгодно было убрать вашего агента.
   - Выгодней всего это  было  человеку,  который  должен  был  отобрать
зажигалку с пленкой. То есть на данный момент вам,  -  ткнул  пальцем  в
Марата Кнур.
   - Я не убивал. И я не находил пленку.
   - А можно мне побеседовать со старшим лейтенантом наедине? - спросила
Ева. Мужчины выходили неохотно.
   - Кофе хочешь? - спросила Ева, когда они остались одни.
   - Подойди.
   Ева подошла к сидящему на стуле Марату - Ближе. Хорошо, - сказал  он,
когда они соприкоснулись коленками. - Ты почему в Службе?
   - Больше ничего не умею. А ты почему в военной разведке?
   - Больше ничего не умею, - улыбнулся ей Марат.  -  Проблемный  я.  Ты
тоже?
   Ева кивнула.
   - Хочу посмотреть близко в глаза, - потянул ее за руку к себе Марат.
   - Ты с этим осторожней, - шепотом предупредила Ева, наклоняясь.
   - Я уже попался. Что теперь осторожничать. Где взяла такие синие?
   Подожди, не дергайся. - Марат взял ее за другую руку и с  силой  сжал
запястья. - А можно - прямо здесь, на полу?
   - То-то полковники повеселятся! - Ева кивнула в угол  комнаты,  Марат
не отвел зрачки от ее глаз, но понял, что она имела в виду видеокамеру.
   - Сколько тебе лет? - спросил Марат одними губами.
   - Я старше тебя, - улыбнулась Ева.
   - А как ты будешь уходить из Службы, майор Курганова?  Или  надеешься
выслужиться до персональной пенсии?
   - А почему это тебя интересует, старший лейтенант Устинов?
   - А-а-а-а, потому что персональных пенсионеров в Службе  очень  мало.
Ты  поинтересуйся  на  досуге.  Все  больше  простые  исполнители,   они
доживают, а вот на проблемных инициаторах Служба экономит. Но  памятники
на кладбище ставит неплохие. У нас, у военных, еще проще. Могут запросто
уложить в общую могилу, а матери прислать медаль с запиской: "Пропал без
вести при исполнении особо важного задания".
   Ева внимательно посмотрела в глаза мужчины. Они все еще  представляли
собой сложную скульптурную композицию - он сидел,  крепко  держа  ее  за
запястья, она стояла, чуть наклонившись и вглядываясь в глаза сидящего.
   - Пошли покатаемся? -  предложил  Марат,  разжав  ладони.  -  Обсудим
детали.
   Если ты еще не поняла, то я предлагаю тебе возможность уйти из Службы
живой.
   - Лихо.
   - Вдвоем мы раскрутим это плохо пахнущее дело, обложимся  компроматом
на  своих  начальников,  тогда  будет  чем  пригрозить   в   случае   их
исполнительно-профессионального рвения.
   - Очень торжественно звучит, только зачем так  громко?  -  Ева  стала
собираться.
   - Пусть слушают.
   - Ладно. Покатаемся в театр. Покажешь место, где ты нашел раненого.
   На улице Марат протянул Еве шлем. Ева  удивилась  и  показала  кивком
головы на свою машину.
   - Очень смешно, - кивнул Марат. - Это я в кабинете  дурака  валял,  а
говорить серьезно буду только в открытом  пространстве.  Без  прослушек,
без оружия под сиденьем. И там, куда сам тебя привезу. Сядешь сзади  или
разрешишь мне тебя обнимать?
   Закинув в машину сумку, Ева подошла к мотоциклу и погладила блестящий
черный панцирь.
   - Очень соблазнительно порулить, конечно, но я одета  неподходяще,  -
она посмотрела на свои коленки в колготках.
   - Еще как подходяще! Садись, а я буду внимательно  разглядывать  рожи
гаишников по дороге.
   Ева огляделась и, перед тем как сесть, подняла узкую юбку повыше.
   - Ну что, старший лейтенант? - Она выкрутила газ, отталкиваясь  одной
ногой, потом устроила удобнее на педалях туфли  на  высоких  каблуках  и
опустила стекло шлема. - Документы с собой? Как бы меня не остановили за
провоцирующую форму одежды.
   Марат ничего не ответил, только бережно, как хрупкое  чудо,  обхватил
женщину сзади.

24. Дочь мясника

Будильник зазвенел в шесть тридцать. Маргарита, сонно пошатываясь, побрела в ванную, оттолкнув по ходу попавшегося под ноги мальчика Ио. Она открыла кран над раковиной, плеснула в лицо холодной воды и, моргая тяжелыми веками, разглядела в ванне рыжую старуху Лену в бигудях. На женщине сегодня был яркий татарский халат, мягкие тапочки и белые шерстяные носки. Брови подведены до безобразия - то есть до соединения в устрашающую линию над переносицей. На скулах цвел искусственный румянец розово-фиолетового оттенка. Женщина лежала на спине, закинув одну ногу на другую, покачивала тапочком в ритм музыке из наушников, а плейер прижимала к груди когтистыми цепкими руками.
   В кухне у батареи третий день спал неразговорчивый бомж Леша,  а  под
столом умственно  отсталая  девушка  с  облысевшей  болонкой.  Маргарита
поставила чайник. Мальчик Ио тут же стал на изготовку, поджидая  пар  из
носика.
   - Уйди, - попросила Марго, вернувшись в ванную. Старуха подмигнула ей
и закрыла глаза.
   Марго терпеть не  могла  наступать  на  кафаров.  Она  открыла  дверь
кладовки и, не включая свет, задумчиво разглядывала минуты  три  тучного
старика в углу.
   - Возьми бабушку на полчаса, - попросила Марго. Старик молчал. Он  не
выходил из кладовки с первого дня своего появления, отказывался от игр с
другими кафарами, не терпел света и молчал, как партизан на допросе.
   - Ни за что не пойду в кладовку, - заявила старушка. Она уже была без
бигудей. Выкрашенные хной  волосы  светились  неестественной  рыжиной  с
проступающим кое-где пеплом  седины.  Из  кухни  выплыли  полупрозрачные
фигурки  лошадок,  зайчиков  и  мышек.  Долетая  до  Маргариты,  фигурки
истлевали в воздухе легким парком.  Маргарита  пошла  выключить  чайник.
Мальчик Ио, устав мастерить, вдыхал в себя пар  из  носика,  раздулся  и
приподнялся над полом,  отчего  жутко  возбудилась  лысая  болонка.  Она
выбежала  из-под  стола  и  пыталась  прыгать,  извиваясь   бесформенным
телом-сосиской. Нащупав возле себя пустоту, открыла рот  в  немом  крике
девушка под столом.
   Маргарита  глубоко  и  медленно  вздохнула,  дернула  мальчика  вниз,
загнала болонку пинком под стол и проглотила таблетку,  задержав  у  рта
ладонь и заглядевшись в окно. Там, на балконе,  покачиваясь  прозрачными
привидениями из второсортного  фильма  ужасов,  обнявшись,  любили  друг
друга двое истощенных юношей.
   Приняв душ, Марго  на  всякий  случай  обошла  все  места  возможного
пребывания кафаров.  В  туалете  на  сливном  бачке  сидела  миниатюрная
блондинка с зареванными глазами. На антресолях забаррикадировался Долдон
Великий. Новеньких не прибавилось. Никто не спешил умирать  в  ближайшие
девять дней в окрестностях двух километров от Марго.
   Рыжая Лена, открыв дверь кладовки,  прокричала:  "Я  тебя  все  равно
убью!" и, спотыкаясь, умчалась в кухню.  Маргарита  поморщилась.  Первый
раз ей  попался  кафар,  который  изводил  другого  кафара  бесконечными
угрозами. Из кладовки осторожно  выглянул  старик  в  очках,  огляделся,
прокричал: "Дура, я тебя любил!"
   - и быстро спрятался.
   Марго намазывает хлеб  маслом  стоя.  В  кухню  набились  все,  кроме
зареванной блондинки и Великого Долдона.
   - Как же! Он любил! - возмущалась рыжая Лена. - Он меня изнасиловал.
   Два раза.
   - Три! - уточнил старик.
   - Два, не преувеличивай. Один раз на допросе в кабинете. А второй - у
меня в квартире. Сказал, что пришел с обыском, заставил раздеться и...
   - Три! - кричит старик из-за двери. Рыжая Лена подгадывает, когда  он
выглянет опять, и с силой захлопывает дверь, прищемив старика.
   - А теперь ты умрешь вместе со мной, урод! - шипит она той  половине,
которая оказалась в кухне.
   - Мы пойдем с тобой, взявшись за руки, по Млечному Пути,  -  заявляет
половина расплющенного лица.
   -  Заткнитесь,  -  тихо  просит  Марго.  Прикрыв  глаза   и   глубоко
затянувшись сигаретой, она про себя наблюдает Лену в другой обстановке -
в  комнате,  заставленной  мебелью  и  цветочными  горшками.   Став   на
четвереньки,  Лена  выковыривает  палкой   из-за   тумбочки   застрявшую
черепаху. Затаив  дыхание,  Марго  скользит  по  ступенькам  незнакомого
подъезда, выходит в дождь и смотрит на вывеску с улицей и номером дома.
   - Я была молода и глупа. - Лена приоткрывает дверь кухни  и  впускает
старика в очках.
   Марго делает ей знак рукой, чтобы не мешала. Лена переходит на шепот.
   Комната старика в очках сумрачна.  В  фотографиях  на  стене  -  одни
лошади.
   Лошади мордами, крупным телом и издалека - на траве. Старик в постели
читает газету. На тумбочке рядом парит чашка. В прихожей  на  столике  у
зеркала лежит  зонт,  ключи,  кошелек  и  удостоверение.  Марго  смотрит
удостоверение. Вздыхает.
   - Пока, - заявляет она, - все совершенно бесперспективно. Совершенно.
   - А ты соберись, - напирает Лена, - мне было девятнадцать, он  сломал
меня, как высохший цветок! Он точно должен был сделать карьеру, а  потом
затаился за границей!
   - Да нет же, - устало смотрит на часы Марго. - Он живет где-то рядом.
   Любит лошадей и все еще работает.
   - Он приходил ко мне двадцать шесть лет назад. Гордый, хорошо одетый,
но все равно такой же коренастый и кривоногий,  как  раньше.  Им  в  КГБ
тогда еще ноги не выправляли. Сказал, что пришел попрощаться.
   - Я последний раз предложил тебе пойти со мной.
   - А я послала тебя.
   - Послала, - кивает старик, - но дала.
   - Я не дала! Ты силой меня взял!
   - Попалась! - тычет старик пальцем в миллиметре от лица  Марго.  -  А
говорила - два раза! Три! Три! Три! А гордая была - настоящая княгиня.
   - Идиот, я и была княгиня.
   Марго проходит сквозь старика, уворачивающегося от рук Лены.

25. Балерина

Надежда несет на подносе чашку кофе и оранжевый мармелад в вазочке.
   Помреж, посмотрев на нее  поверх  очков,  вдыхает  глубоко,  потом  в
долгом выдохе спускает ноги на пол и надевает халат.
   - Что? Не нравится? - Надежда осторожно нюхает парок из чашки.
   - Надя, к хорошему кофе не надо принюхиваться, он пахнет из кухни  на
всю квартиру!
   Пока Михаил Петрович варит новый  кофе.  Надежда  сосет  мармелад,  а
когда  шершавая   сахарная   оболочка   исчезает,   достает   прозрачную
мармеладину изо рта и смотрит сквозь нее на свет из окна.
   - Рассказывай, - просит Михаил Петрович.
   - Больше не будет обысков, - решительно заявляет Надежда.
   - Ну? И что же ты для этого сделала?
   - Я - ничего... Это  Кошелка,  она  читает  подряд  все  газеты,  она
сказала, что если отнести компромат в газету, то все уладится.
   - Кошелка - это?.. Ах да, гардеробщица Кошелкина. И что,  у  нее  был
какой-то компромат на этих бравых красавцев в штатском?
   - Да нет. Компромат был у меня. Вернее, не у  меня,  а  в  зажигалке,
которую я случайно обнаружила под подлокотником  кресла  в  шестом  ряду
партера. Я не знала, что в зажигалке пленка,  и  пока  не  нашла  вторую
такую же в костюмерной...
   - Минуточку,  -  застывший  у  плиты  помреж  медленно  повернулся  к
играющей с прозрачной мармеладиной Надежде, - я не  понял.  Что  это  за
шпионские страсти, какая зажигалка?
   - Михал Петрович, вы только не волнуйтесь...
   - Посмотри на меня. - Помреж склонился к сидевшей за столом  Надежде.
- Я. Не. Волнуюсь. Я просто хочу понять. Ты нашла в театре зажигалку?
   - Две, - вздыхает Наденька.
   - Две зажигалки? Бред какой-то...  Постой,  эти  бесконечные  обыски,
это... У тебя искали именно эти зажигалки?
   - Я не знаю. Они же ни разу не сказали, что именно ищут!
   - Ну  да,  ну  да...  Ты,  верно,  нашла  в  театре  множество  самых
невероятных предметов, все их  тщательно  запрятала,  поэтому  не  могла
решить точно, что именно надо этим людям из ФСБ?
   - Вот вы и злитесь, а я так готовилась к этому разговору!
   - Я  не  злюсь,  -  бесцветным  голосом  сообщил  помреж,  равнодушно
наблюдая, как черная пена из турки с шипением заливает плиту.
   - Я решила все вам рассказать, потому что много  думала  и  придумала
наконец. Я согласна.
   - Что?
   - Я согласна жить с вами. Мне нравится, как вы  пахнете,  то  есть...
Мне не противен ваш запах, даже когда вас стошнило в театре...
   - Бог мой?! - сел на табуретку помреж.
   - Вы не волнуйтесь, вы были тогда без сознания, все вас очень жалели.
А Людмила даже плакала.
   - Не отвлекайся!
   - Не буду. Я присмотрелась к вам и поняла, что вполне смогу  пережить
ваши маразмы и привыкнуть к некоторым странностям.
   - Никто не просит тебя привыкать! И потом,  у  меня  нет  маразмов  и
странностей!
   - Ну и отлично, хотя маразмы есть у всех.
   - Надежда,  ты  решила  принять  мое  предложение  и  поэтому  сейча