чение...
Вы  целеустремленны...  В  хорошей  физической  форме...  Вот,   правда,
сексуально   озабочены...   Так   написано...   Но    агрессивность    к
противоположному полу не прослеживается.
   Хорватый и прокурор посмотрели внимательно на Еву. Она  сидела  очень
прямо, не касаясь спиной стула, и с чуть  заметной  улыбкой  внимательно
смотрела в лицо говорившего.
   - Ева Николаевна, почему бы вам просто рассказать нам, в чем дело.  -
Хорватый говорил медленно  и  так  проникновенно,  словно  священник  со
смертником. - Мы сейчас здесь одни.., ваше начальство, так сказать... Из
этого кабинета секреты не пропадают. Давайте наконец договоримся.
   - Как это - договоримся?
   Глаза у Евы были  удивленными,  а  руки  приСложены  на  коленках.  В
разговор вступил прокурор:
   - Гмм... Так сказать... Нам ваша проблема понятна.
   Я называю это болезнью новичков, мне никаких психологов не надо,  все
и так ясно. Вам хочется самой довершить любое трудное расследование,  вы
возмущены несоответствием приложенных вами усилий и  наказания,  которое
назначается преступнику... Но поймите...
   Закон  должен  предусматривать  сделку,  иначе   он   не   закон,   а
обреченность... Хочу сделать вам предложение. В  принципе,  определенные
обязанности у нас выполняют специальные люди,  но  иногда..,  в  порядке
исключения, вы можете сами участвовать в исполнении смертных приговоров.
Это легко устроить, и смею вас заверить, что  болезнь  новичков  покинет
вас после первого же приведения приговора в исполнение.
   В кабинете повисло молчание  Еве  надоело  притворяться,  и  невинное
удивление сменилось на ее лице насмешливо-упрямым выражением, так хорошо
знакомым Хорватому. Он досадливо и нарочито шумно вздохнул.
   - Прошу прощения, но вы путаете, по моему мнению, причину. Вы не  там
ее ищете, причина не во мне, понимаете Она Не  Во  Мне,  -  сказала  Ева
четко  и  без  выражения.  -   Причина,   она   в   обстоятельствах,   а
обстоятельства - это все мы, но в основном - вы.
   - Это, в смысле, Я? - удивленно спросил прокурор.
   - Это все мы. Я проделываю определенную работу  и  доказываю  закону,
что перед ним - злостный нарушитель. - Ева  вдруг  взволновалась,  стала
жестикулировать. - Закон - это люди, его исполняющие, эти  люди  решают,
что вымогательство с убийством и последующим изнасилованием жертвы - это
просто конфуз, обвиняемого можно пожурить.
   - Это по делу Левши, - прервал ее Хорватый, обращаясь к прокурору.  -
Ничего себе пожурить - пять лет строгого режима,  а  почти  два  он  уже
провел в предвариловке... Пойми  ты  наконец:  каждый  отдельный  случай
рассматривается особо, обстоятельства, условия... Специалисты...  Пойми,
специалисты  доказывают,  что  Левша,  насилующий  мертвого  мужчину,  -
болен.., частично... Ты просто должна хорошо выполнять свою работу.
   - Зачем?
   - Как это - зачем? Мы все - закон.
   - Минуточку, минуточку. - Прокурор стукнул ладонью по столу. - Я  вас
пригласил не на диспут. Я предложил вам конкретный выход из положения. Я
предложил вам убивать законно. И мое предложение  -  не  повод  начинать
лекцию о законе и наказании. Вы не  в  том  положении  и  звании,  чтобы
дискутировать со мной. У нас есть определенное количество осужденных  на
смерть. И смею вас заверить, эти люди будут пострашней некрофила  Левши.
Идите и стреляйте. Ваша строптивость стоит слишком дорого.  Вы  неплохой
специалист. У нас много случайных людей, вы пытаетесь доказать мне,  что
вы -  истинный  радетель  закона.  Мне  не  нужно  ваших  доказательств.
Надумаете расслабиться - доложите. А сейчас вы свободны, и  постарайтесь
в дальнейшем не отнимать мое время по пустякам.
   Хорватый сделал Еве знак рукой, и она  осталась  за  дверью  кабинета
прокурора, дожидаясь его.
   - Дура ты, и все, -  сказал  Хорватый,  прикрыв  за  собой  осторожно
дверь. -  Ты  просто  ненормальная.  И  в  постели  ты  ненормальная,  и
вообще!..
   Ева влетела в свой кабинет злая, лицо ее горело. Не  закрывая  дверь,
она стала стучать кулаком в стену. За стеной был кабинет Николаева.  Ева
забылась, засмотрелась в мокрое окно на  прозрачные  струйки  дождя.  Из
кабинета Николаева пришел молодой испуганный  опер  и  смотрел  на  нее,
приоткрыв рот. Ева  почувствовала  его  взгляд,  повернулась,  продолжая
стучать в стену.
   - Разрешите доложить... Майор Николаев просил передать вам...  Он  на
выезде... Он хочет взять Кота.
   Ева потерла с досадой руку.
   - А тебя не взяли?
   - Я - стажер... Я просился, но майор Николаев сказал  непременно  вас
дождаться и передать. Он у кафе... Этого.., как его...
   - "Рябинушка". Тренируй  память,  стажер...  Что-нибудь  еще?  -  Ева
торопилась, не попадая в рукава куртки.
   - Там это... Китаец. И ни слова не понимает по-русски.
   - А... Это Коля.  Испугался?  -  усмехнулась  Ева,  вытолкала  опера,
заперла кабинет. - Пошли, я его  научу  русскому  языку...  Или  тебя  -
китайскому.
   В кабинете Николаева сидел безобразный китаец. У него не было  одного
глаза,  уродливый  шрам  пульсировал  ввалившейся   звездочкой.   Китаец
нервничал.
   Ева привычно окинула взглядом запоры на шкафах  с  документами.  Стол
Николаева был пуст.
   - Тебе, опер, три с минусом - не оставляй никого и никогда  одного  в
рабочем кабинете, а тебе, - она ткнула пальцем в китайца, - три  минуты,
чтобы вспомнить русский, я очень спешу.
   -  Не  понимать.  -  Китаец  лихо  улыбнулся,  демонстрируя  огромные
металлические зубы.
   - Как хочешь. Выметайся отсюда, это понимать? - Ева провела рукой под
столом Николаева, под выдвижными ящиками. Здесь Николаев держал заначку.
Пистолета не было, значит,  Николаев  "припрятал  малыша",  как  он  сам
выражался, у лодыжки. А вдруг китаец?.. - Руки!
   Китаец мгновенно вскинул руки и перестал улыбаться.
   - Во дает, а говорил, не понимает! - Опер качал головой.
   Ева пробежалась по телу китайца, стукнула по коленкам, и  тот  быстро
раздвинул ноги. На лице у него ничего не отражалось.
   - Коля... Коля-Коля, Николаша.
   - Николяша... - радостно закивал головой китаец.
   - Мне некогда, Коля, понимаешь? Видишь опера? Он ничего не  понимает,
ты ему все  расскажи,  он  просто  запишет  и  слово  в  слово  передаст
Николаеву, а то тебя, Коля, завтра пристрелят, чего доброго.
   - Хорошо, - сказал Коля.
   - Слушай, опер, - Ева заторопилась,  -  напиши  слово  в  слово,  что
скажет Коля, потом засунь эту бумажку в укромное место и  никому,  кроме
Николаева, не показывай.  Есть  такая  веселая  компания  китайцев,  она
переправляет своих через нашу страну в Европу, Коля  делает  паспорта  и
прячет неожиданно умерших, но вообще он ничего  себе,  понял?  Что  тебе
приказал Николаев?
   - На телефоне сидеть.
   - Сиди.
   Только поаккуратней, не сломай аппарат.
   Ева рванула со стоянки, веером рассекая на асфальте дождь. Держа руль
одной рукой, она открыла  "бардачок"  и  достала  небольшой  узкий  нож.
Несколько раз опробовала, как вылетает лезвие при резком движении ладони
сверху вниз. Запрятала его в специальный длинный  кармашек  в  рукаве  у
самого манжета. На светофоре она  подумала  несколько  секунд  и  решила
надеть бронежилет. Когда она судорожно стягивала через голову рубашку, в
окно машины постучали. Интеллигентный очкарик прикрывал голову от  дождя
кожаной папкой. Ева опустила стекло,  очкарик  уставился  на  ее  нижнюю
весьма откровенную маечку с кружевами.
   - По.., жалуйста, подвезите во Внуково,  понимаете,  вопрос  жизни  и
смерти.
   - В аэропорт не могу, а до кольца подброшу. - Ева рванула с места, не
заботясь о том,  закрыл  ли  он  дверцу,  очкарик  завалился  на  заднем
сиденье.
   - Подай мне жилет.
   - Простите... - Он беспомощно смотрел на нее запотевшими стеклами.
   - Рядом с тобой лежит бронежилет, дай его мне.
   - А, простите.., минуточку... Пожалуйста...
   - Отлично... Там еще кобура и патроны.
   - Что, дело так серьезно?
   - Ты же сам сказал что-то о жизни и смерти.  Ева  бросала  машину  из
ряда в ряд, очкарик падал на заднем сиденье.
   - Нет, вы поняли меня буквально, понимаете... Она  меня  не  простит,
если я ее не встречу.
   - Выметайся сейчас,  пока  красный  свет,  и  не  говори  больше  так
конкретно.
   - С радостью.., спасибо вам...
   Он действительно вылетел из машины гораздо быстрее, чем садился, и  с
большой радостью.
   Ева затормозила с визгом. За поворотом  было  кафе  "Рябинушка".  Ева
увидела несколько милицейских машин  с  мигалками  и  поняла,  что  есть
проблемы.
   Николаев сидел у одной из машин и  грыз  ноготь  на  большом  пальце.
Большое окно в кафе было разбито. Сквозняк вытаскивал наружу занавеску и
мочил ее под дождем. На улице у кафе стояли два пластмассовых столика со
стульями. На столах остались высокие стаканы  с  трубочками  и  бумажные
тарелки.
   - Ты что тут собрал столько народу и мокнешь под дождем? -  Ева  тоже
пригнулась, стараясь на поднимать голову над машиной. - Что, хреново?
   - Кот заложника взял, теперь машину требует. Влепят мне строгача.  На
задержание пошел в людном месте... Да ни души  не  было  в  этом  людном
месте!  Дождь  льет,   зараза.   Только   этот   пьяный   в   стельку..,
командировочный не-Рысь... И Кот. Я к нему подошел уже совсем близко, он
за столиком сидел.., вон там, под зонтом... А тут как на  грех  вылетели
две кукушки. - Николаев махнул рукой в сторону  милицейских  мигалок.  -
Вот придурки, пепси-колу примчались пить... Ну, Кот, конечно,  давай  по
ним палить, эти - по нему... Он забежал в кафе, а там в недобрую  годину
кто-то дождь пережидал.
   С мокрых волос Николаева стекали на лицо прозрачные струйки.
   - Ты на машине? - Он смотрел на нее щурясь, сгоняя воду с ресниц.
   - Что-нибудь придумаем. Ева, пригнувшись,  перебежала  к  милицейской
машине. Два гаишника весел о курили впереди.
   - Ну-ка, мальчики, подайте  малым  ходом  назад,  прикройте  меня  до
поворота.
   - Еще и баба тут... - Один из милиционеров покачал головой, но машину
завел. - Это что за задержание такое, нигде по сводкам нет, слава  Богу,
дождь льет, а  как  хорошая  погода,  тут  бы  уже  полгорода  собралось
смотреть представление! Оцепление делают сначала, оцепление!
   Ева быстро шла рядом с машиной, спрятавшись за нее. В туфлях  хлюпала
вода. После поворота Ева выпрямилась и побежала к своей машине.
   В машине она судорожно стянула с себя форменный пиджак и надела свой,
в крупную черно-белую клетку. От кобуры тоже пришлось отказаться  -  она
не пряталась под ее пиджаком. Ева выдохнула, задержала  вздох,  пока  не
пошли синие круги перед глазами, вздохнула,  с  удовольствием,  -  вздох
получился вкусный, успокаивающий. Поудобней приладила пистолет рукояткой
вверх в пояс юбки.
   Она подъехала к самым  дверям  кафе,  прилегла,  осторожно  оглядывая
окна. Подумала и сняла туфли на каблуках. Открыла дверцу машины.
   - Дяденька!.. - крикнула Ева, не выпрямляясь. - Дяденька, где вы... Я
машину привезла!
   Тишина.
   Выпрямился Николаев, поднял руки.
   - Кот! Я достал тебе машину! Не вздумай дурить, за рулем женщина!
   Дверь кафе открылась. В проеме показался  совершенно  пьяный  пожилой
мужчина  с  растрепавшимся  оселедцем  на  продолговатой   лысине.   Его
обхватывал одной рукой  невысокого  роста  молодой  парень  с  застывшим
напряженным выражением лица. Он выглядывал из-за плеча пьяного  цепко  и
осторожно.
   - Дяденька... - Ева поднялась, прижала руки к горлу. -  Дяденька,  не
стреляйте. Кот посмотрел на нее отрешенно:
   - Пошла вон.
   Ева вылезла из машины на дорогу.
   - Подойди, чтоб я видел.
   Ева обошла машину, все так же прижимая руки к горлу,  и  топталась  в
луже, переступая ногами в колготках. Кот посмотрел на ее ноги и  немного
расслабился.
   - Быстро к стене! - Он махнул головой в сторону кафе.
   - Ой, дяденька.., сейчас. - Ева медленно пошла к разбитому окну. - Не
стреляйте.
   Николаев, сцепив зубы, смотрел на Еву. Он судорожно прикидывал, будет
ли Кот затаскивать пьяного в машину. Кот, похоже, думал  о  том  же,  но
заметил слабую попытку Николаева опустить правую руку.
   - Стоять! - закричал Кот, дернув заложника. Пьяный повис на его  руке
тяжело и неподвижно. Ева уже стояла почти сзади Кота,  она  видела,  как
дрожит его левая рука с оружием. Ева скорей почувствовала, чем осознала,
что Кот сейчас выбросит пьяного, и в момент разворота его тела, когда он
рывком правой руки отбрасывал заложника, успела приподнять борт  модного
пиджачка, выхватить из-за пояса юбки пистолет и прострелить  Коту  левую
ладонь.
   Из машины Николаева вывалились два бравых оперативника и побежали  по
лужам к прыгающему на одном месте и подвывающему Коту. Ева подтолкнула к
ним по асфальту револьвер и села к себе за  руль.  Николаев  заглянул  в
открытую дверцу, он тяжело дышал и был насквозь мокрый.
   - Спасибо.  Учту...  Пить  охота.  -  Он  отвернулся,  наблюдая,  как
оперативники скручивают назад руки Коту.
   - Хочешь апельсин? - спросила Ева.

Четверг, 17 сентября, вечер

   В управление они ввалились мокрые, Ева несла в  руках  туфли  и  свой
китель. Они смерчем пронеслись по длинным коридорам с тем  заразительным
азартом собственного достоинства,  от  которого  быстро  расступаются  в
стороны все, кто попадается навстречу.
   - Старший инспектор Николаев! - Демидову пришлось бежать рядом. - Вас
просили оформить задержание немедленно!
   - Ну ты, прокуратура, расслабься, попей  чайку...  Ты  же  знаешь,  я
медленно пишу, с ошибками и падежов не знаю..
   - Следователь Курганова!.. Вы считаете обоснованным  ваше  участие  в
подобных захватах? - У Демидова дергалось веко,  смотрел  он  на  Еву  с
ненавистью, громко сопя.
   - А ты, Гена Петрович, сходил бы хоть на одно, знаешь, как  заражает,
концентрирует и все такое... Мы когда Слоника выследим, я попрошу, чтобы
тебя взяли в группу захвата... А то хочешь - один на один, а? Ты - и он?
Он - и звание, а?
   - Ева Николаевна! - Слабый и  тонкий  голосок  словно  дернул  в  Еве
невидимую ниточку удивления, она  оглянулась  и  отпустила  пуговицу  на
кителе Демидова. - Прошу вас, подождите, я вас ищу...
   К Еве подходила  молодая  высокая  женщина,  неуправляемые  пшеничные
волосы лезли в лицо, полузаплетенной косой  валялись  на  плече,  тонкая
прядь попала в рот. Короткая юбка, большие круглые  коленки,  высоченные
каблуки, огромный вырез тонкой шерстяной кофточки, большая толстая папка
под мышкой.
   - Что это?.. - Ева опешила.
   - Психолога просили, Ева  Николаевна?  -  Демидов  злорадно  наблюдал
растерянность на лице Евы. - И чтобы женщина, и чтобы вам по вкусу?
   Психолог попробовала достать из маленькой сумочки через плечо очки  с
круглыми большими стеклами, но при этом выронила папку. Некоторое  время
женщина  задумчиво  рассматривала   засыпанный   бумагами   пол,   потом
решительно нацепила очки и уставилась на Еву, присела, не отводя взгляда
от ее лица, и попыталась собрать все в папку. Наконец она просто сгребла
все, прижав к груди, медленно поднялась и сказала, что ее зовут Далила.
   Нервное напряжение, сильная эйфория  от  хорошо  выполненной  работы,
довольство собой и растерянность от  такого  имени  словно  одновременно
выплеснулись наружу. Ева засмеялась, прижав к  себе  посильней  туфли  и
китель, сползла спиной по стене коридора, икая от смеха, и села на пол.
   Далила  сначала  неуверенно  усмехнулась  несколько  раз,  потом   не
выдержала, рассмеялась от души, закидывая голову и демонстрируя Еве  все
свои зубы. Дальше они просто уже не смогли остановиться, хохот перерос у
Евы в истерику, у нее  текли  слезы.  Психолог  пыталась  несколько  раз
сдержать смех, но не смогла, она проползла на  коленках  к  стене,  села
рядом, прижимая к себе  бумаги  по  делу  Евы  Николаевны.  Замолкая  на
несколько  секунд,  они  поворачивались  друг  к  другу  лицами,  и  все
начиналось сначала. Наконец Ева жестами показала  идти  за  ней,  встала
первая и протянула руку Далиле.  У  психолога  этот  жест  вызвал  новый
приступ хохота,  поднимаясь,  она  опять  выронила  папку,  Ева  покорно
махнула рукой и  побрела  к  своему  кабинету,  тихонько  подвывая,  уже
неспособная смеяться.
   - Что.., вы делаете?..  -  спросила  Далила  в  кабинете,  когда  Ева
Николаевна разделась до трусов.
   - Сейчас.., минуточку, я готовлюсь к тестированию.
   Они не засмеялись, сидели обе словно в оцепенении, потом Ева включила
обогреватель и развесила около него мокрую одежду.
   - Ну вот, я готова, прошу. - Ева села  за  стол  примерной  ученицей,
сложив руки одну на другой и выпрямившись.
   - Я.., понимаете, я аспирантка, у меня  нет  ученой  степени...  Меня
попросил мой руководитель протестировать вас еще раз, с  вашим  делом  я
знакома.
   - Ну и как - есть аномалии?
   - Ева Николаевна... Я включаю магнитофон, запишу нашу беседу, а потом
обработаю записи на работе  и  составлю  композиционный  отчет...  Отчет
будет вам показан. Если вы пожелаете что-либо в нем убрать или изменить,
это будет сделано. Но проведу нашу беседу, немного  необычно...  Мне  бы
хотелось, чтобы она была доверительной и чтобы вопросы задавали вы.
   - Как это?
   - Вы задаете мне вопросы о чем угодно: о моей личной жизни, работе, о
погоде, вообще о жизни, я на них отвечаю, иногда я  задаю  вам  вопросы,
чтобы поддержать видимость полноценного дружеского разговора.
   - Ну что ж, попробуем.  -  Ева  расслабилась,  откинулась  на  спинку
стула. - Ну вот.., к примеру, ты одинокая или замужем?
   - У меня есть ребенок, я не одинока. Можно сказать, я даже замужем. -
Психолог сосредоточенно  смотрела  в  пол,  обдумывая  ответ.  -  У  нас
гражданский брак и ребенок, - закончила она решительно.
   - А как ты занимаешься сексом с партнером?
   - В смысле?.. - Далила залилась краской.
   - Ну, как ты любишь больше всего?
   - Можно встречный вопрос?
   - Давай.
   - Я знаю, что вы неоднократно высказывали в  коллективе  свое  сугубо
личное мнение.., об отношениях между мужчиной и женщиной.
   - Ты просто хочешь спросить меня, почему я задаю такие вопросы, когда
на каждом шагу заявляю о своей девственности?
   - Да!.. Спасибо. Это действительно  странно  для  женщины..,  девушки
вашего  возраста.  Видите   ли,   я   сталкивалась   несколько   раз   с
принципиальными девственницами и со старыми девами, которые предпочитают
скрывать свою личную жизнь.., или ее отсутствие. Вы не похожи на  них...
Но с другой стороны... Целомудрие есть воздержание.
   - Целомудрие здесь ни при чем. Я веду полноценную сексуальную жизнь.
   - М-м-м.. -  Психолог  растерянно  шарила  глазами  по  комнате.  Ева
опередила ее вопрос:
   - Я с удовольствием занимаюсь этим орально и анально.
   - В кабинете  повисла  напряженная  тишина.  Взгляд  Далилы  перестал
обшаривать комнату и застыл на небольшой  черной  розетке  в  углу,  она
облизала  пухлые  большие  губы.  Ева  заметила  ее  напряжение,  словно
психолог получила именно тот ответ, который ей что-то объясняет.  Собака
взяла след.
   - Ева Николаевна, а почему вы этим занимаетесь.., именно  так,  можно
спросить?
   - Я должна выйти замуж девственницей. Есть такое  место  в  организме
женщины, оно предназначено только для любимого мужа и ребенка,  оно  под
сердцем, а  определенные  потребности  организма  могут  реализовываться
другими способами... Все должно быть в  жизни  упорядоченно,  правильно,
если ты понимаешь, что я хочу сказать. Но ты же понимаешь, правда? - Ева
улыбалась, видя почти охотничий азарт психолога.
   -  Я  понимаю...  Да,  я  понимаю,  -  просияла  Далила.  -   Значит,
принципиально!..
   Дверь в кабинет  открылась.  Николаев  влетел  возбужденный  и  начал
говорить, захлебываясь:
   - Кот сдаст его, сдаст Слона, вот увидишь, приходи.., минут  через...
- Он наконец разглядел Еву и теперь вытаращил глаза, не в силах  отвести
их от ее груди. - А что это вы тут делаете?
   - У нас тут психотестирование,