понимаешь,  живут  старик  и
старуха. Старуха такая сухонькая, скрюченная, нос крючком,  ехи-и-идная!
А старик красивый, прямой, спокойный.
   - Это невыносимо! Перестань, старуха такая противная.  Слушай,  а  ты
сказки Шехерезады не знаешь?
   -  Ну,  это  ведь  нельзя,  ты  что,  не  понимаешь?  Они  же  ужасно
сексуальные!
   - Вот именно... Давай  что-нибудь  сексуальное,  честное  слово,  эта
старуха, она такая страшная, я ее боюсь, а старика жалко.
   - Нет, я не могу, я человек  в  этом  отношении  принципиальный.  Эти
сказки до добра не доводят, а с пьяной женщиной я этого не делаю!
   - И какого  черта!..  -  Ева  попробовала  приподняться,  но  комната
опрокинулась набок, кровать тоже опрокинулась, и Ева испуганно  упала  и
схватилась за нее.  -  Какого..,  я  тебя  спрашиваю..,  ты  меня  тогда
напоил?!
   - Тебе это было очень надо.

Понедельник, 28 сентября, утро

   Специально созданная комиссия,  расследующая  неадекватное  поведение
инспектора Кургановой,  ознакомившись  с  заключением  психоаналитика  и
прозаседав почти час в страшном сигаретном дыму и ругани друг с  другом,
постановила.   Инспектора   Курганову   Еву   Николаевну   к   уголовной
ответственности не привлекать. Перевести Е. Н. Курганову  из  отдела  по
расследованию   убийств   в   отдел   по   расследованию   экономических
преступлений. Определить срок домашнего ареста для инспектора Кургановой
Е. Н. - две недели со дня постановления. Объявить инспектору  Кургановой
Е.  Н,  благодарность  за  проявленную   в   ходе   проведения   допроса
бдительность  и  хорошую  профессиональную  хватку.  Ходатайствовать   о
присвоении Кургановой Е. Н, очередного звания за проявленный героизм, но
только после завершения специального расследования по фактам  предыдущих
инцидентов, если выводы комиссии по этому поводу будут благоприятны.
   Ева собирала в кабинете свои бумаги, вытряхивала ящики стола. Лариска
в третий раз зачитывала ей постановления.
   - Я ни хрена не понимаю! - сдалась она наконец.  -  Ты  виновата  или
нет? И, понимаешь, хитрецы нашлись, профессиональная хватка! Это что  за
чертовщина? А если бы он всех перестрелял? А  вот  эту  бумажку  читала?
Сегодня на  пятиминутке  с  твоими  бредовыми  постановлениями  раздали!
"Следователю Калине Т.Д, поставить на вид более аккуратное  отношение  к
культовым предметам в виде статуэток и пр, и упорядочить их  наличие  на
предмет опасности!" Ну что это за бред такой, Господи!
   - Я в пятницу весь вечер так говорила. Я все поняла. А  что  они  там
постановили на предмет наличия полной  заряженной  обоймы  вещественного
доказательства?
   - Провести специальное расследование. Ну, тут слово взял Демидов,  ты
только  не  дергайся,  но  он   предположил,   что,   поскольку   данное
вещественное доказательство изъял и предъявил  в  лабораторию  инспектор
Николаев...
   - Вот свинья, - сказала Ева,  укладывая  свои  вещи  в  коробки.  Она
удивилась, что отнеслась ко всему этому спокойно.
   - Самое интересное, знаешь  что?  Тебя  очень  хочет  этот  отдел  по
экономическим. Правда, из наркотиков мужик такой, хмурый все время.
   - Козлов.
   - Точно, он  весь  посинел,  со  всеми  переругался,  так  уговаривал
перевести тебя в наркотики.
   - Он любит смотреть меня на стрельбище.
   - Ну вот, тебе, может быть, интересно, какой основной довод экономики
был в их пользу? Твоя неотразимость!
   - Вот свиньи, - сказала Ева устало.
   - А ты чего сама не попросилась в наркотики?
   - Не знаю. Думала, меня под следствие. Свинья, короче.
   - Я, пожалуй, пойду. - Лариска неуверенно прошла к двери. -  Я  вижу,
ты не в себе, соберись.
   Когда Ева тащила  свою  коробку  на  третий  этаж,  ее  остановил  на
лестнице  бодрый,  небольшого  роста  и  с  буденновскими  усами   юркий
мужичонка. Ева равнодушно отдала коробку и  почти  не  слышала,  что  он
говорил, семеня за ней по коридору.
   В новом кабинете  в  глаза  сразу  бросились  красивые  темно-красные
пластиковые рамы на окнах. Стол был углом, на одной стороне стола  стоял
компьютер  с  небольшим  монитором.  В   углу   комнаты   из   небольшой
декоративной вазы почти до потолка устремилось подозрительно безупречное
ярко-зеленое растение.
   - Красиво живете,  -  рассеянно  сказала  Ева.  Мужичонка  облегченно
сбросил коробку на стол.
   -  Я,  гм..,  в  гражданском,  но  очень  рад,  очень   рад.   Можете
представиться по форме! - Ева смотрела с недоумением,  она,  похоже,  не
понимала. - Подстаканов Илья Ильич, ваш непосредственный начальник!
   Ева вытаращила глаза, но быстро прижала  пятки  и  вытянула  руки  по
швам:
   - Разрешите представиться! Старший лейтенант.
   - Ну вот и ладненько, сработаемся! Я лично очень рад,  очень  рад,  -
потирал руки, обходя Еву, как новогоднюю елку, полковник Под-стаканов. -
Самое главное, знаете что?
   - Никак нет.
   -  Я  знаю!  В  нашем  отделе  с  вами  никогда  не  случится   таких
профессиональных конфузов, вот что! Да вольно!
   - В каком смысле? - Ева ошарашенно смотрела на расхаживающего кругами
Подстаканова.
   - Ну, всякие там убийства на допросах, сексуальные домогательства, ни
Боже мой! У нас другие клиенты. Другие!  Вижу,  что  не  понимаете.  Ну,
ничего, поработаете - поймете. Это же не уголовники, понимаешь,  которые
женщин покупают при случае, а то и не успевают, необразованные  крысы...
У нас другой контингент, вот что я вам скажу! Интеллигенты, ядрена мышь,
ухоженные,  с  маникюром,  и  в  силу  своих  тяжелых   профессиональных
обстоятельств почти все, бедняги, к женщинам спокойны.
   - Почему? - спросила Ева.
   - Э-э-э... Или давно поженаты на хорошо обученных дамах, -  полковник
при этом так пробежался пальцами в воздухе, словно играл гаммы,  -  или,
кто поактивней, наелись этого до отвала, или, что совсем понятно,  такие
ядреные профессионалы, что полностью вот этим свои  мужские  способности
уничтожили, - он ткнул пальцем в компьютер.  -  И  подход  к  ним  нужен
особый:  никаких  крайностей,  да  что  я  тебе  говорю,  сама  поймешь.
Устраивайся! - Он осторожно, словно пританцовывая, пошел к двери.
   Ева еще стояла в оцепенении, когда дверь опять открылась и  радостный
Подстаканов доверительно сообщил:
   - Ну ты уж совсем не скисай, чего красоте пропадать! Хотя отдел наш и
бабский - шесть баб,  но  имеются  в  наличии  и  хорошо  подготовленные
мужские кадры! К тебе и  опера  перевели  из  убийств,  сам  напросился,
мо-о-олоденький! Идет, коробки тащит!
   Ева рассеянно смотрела на открывающуюся широко  дверь.  Кто-то  тащил
сразу три коробки, спрятавшись за ними и  тяжело  пыхтя.  Когда  коробки
были пристроены на полу, на Еву весело и чуть заискивающе смотрел потный
оперуполномоченный Волков.
   - Закрой дверь, - сказала Ева.
   - Ева Николаевна, возьмите меня, я буду стараться. -  Волков  смотрел
ей в глаза, улыбаясь. - Меня все равно уже  приказом  назначили,  я  сам
напросился, еще в пятницу написал заявление. Как только мне сказали, ну,
про этот допрос, я сразу подумал: "Какая женщина!"
   - Ты не волк, ты - лиса, - грустно сказала  Ева.  -  На  что  ты  мне
нужен.
   - Вам все равно полагается уполномоченный, у меня испытательный  срок
кончается  в  следующем  месяце,  будут  назначать!  И   потом,   Ева...
Николаевна, я же для вас просто находка, и сейчас докажу.
   - Валяй!
   - У вас на столе уже первое дело лежит. Пенсионерка на инвалидности и
многодетная мать меняли друг  другу  пятьдесят  долларов.  Экономическое
преступление! Статья.., сто семьдесят два, да?
   - О Господи! - закричала Ева и села. - Какой кошмар!
   - Вот и говорю, кошмар. Я так подумал, неужели Ева  Николаевна  будет
этим заниматься? Стыд, да и только. Нет,  вы  не  подумайте,  у  них  не
всегда так. Это просто  конец  месяца,  там  у  банков,  наверное,  весь
оперативный состав отдела сегодня пасется, вот Максимову повезло больше,
у него два мужика тыщу меняли с рук. Короче,  допрос  проведен  по  всей
форме, протоколы составлены, сегодня, понимаете, указ  вышел  об  обмене
только по паспортам. Удачный день,  говорю,  в  этом  плане,  -  добавил
неуверенно Волков, видя полное отчаяние на лице  Евы.  -  Нет,  вы  меня
поймите, я буду незаменимым, я все сделаю, землю  рыть  буду!  Просто  я
понял, что отдел убийств не по мне.
   - Здесь тоже бывают трупы.
   - Да не боюсь я трупов. Это у меня на китайцев такая аллергия.
   В комнате  повисла  унылая  тишина.  Перед  Евой  отчетливо  и  почти
осязаемо возник Николаев, подмигнул, кивнул в сторону Волкова и  покачал
головой. Ева решительно стукнула по столу рукой. Волков понял,  что  она
сейчас скажет.
   - Ладно. Подожди. Не горячись! У меня есть и кое-какие достоинства. Я
знаю, ты стреляешь лучше всех здесь. А я - дерусь. Серьезно,  не  смотри
так, у меня отличная подготовка по борьбе, почему я и пошел в органы.  Я
покажу тебе все мои приемы, ты сможешь шею потом ломать даже  горилле  в
сто килограммов, нежно и незаметно.
   Как только  Волков  перешел  на  "ты",  Ева  странно  успокоилась,  а
Николаев исчез. "Он же почти моего возраста... Какая,  в  конце  концов,
разница".
   -  Уговорил.  Какая  тебе  выгода,   Волков,   я   женщина   нервная,
своенравная!
   - У меня шкурный интерес, я  потом  объясню.  Можно  мой  стол  здесь
поставить? - Он показал в угол с искусственным цветком.
   В обед зазвонил телефон. Гнатюк говорил тихо и медленно,  Ева  иногда
даже не понимала некоторые слова.
   - Молчи, я знаю, что ты скажешь. Ты  можешь  думать  что  угодно,  ты
упертая, но я не имею отношения к этой обойме. Посиди. Отдел неплохой  и
очень профессиональный, в следующем году переведем обратно.
   Ева положила трубку  на  стол  и  рассматривала  внимательно  процесс
перемещения цветка к двери,  а  когда  подняла  и  послушала,  там  были
короткие гудки.
   "Я не буду с тобой трахаться, - сказал вчера утром  Володя-сантехник.
- Ты не здесь и не со мной, я так не люблю,  я  вчера,  пока  ты  спала,
стрелил утку, хо-о-рошая утка, я тебе скажу! Вот это -  класс,  вот  это
приятно!"
   - Волков! Ты случайно не знаешь, где у нас психолог  разместилась,  у
нее есть кабинет?
   - Тебя - к ней, или ее - к тебе?
   - А ты можешь? Волков уже выскочил из кабинета. Далила  пришла  минут
через десять, оглядела кабинет:
   - Это повышение?
   - Это - унитаз, я в нем плаваю, но воду пока не спустили! Это у  меня
такие чисто  профессиональные  ассоциации,  -  добавила  Ева  на  всякий
случай, видя непроницаемое лицо Далилы.
   - Я слышала, тебя собираются в звании повысить.
   - Чего только не бывает. Ты извини, что я тебя пригласила к себе.
   - Ну! Мне этот шустренький сказал, что приглашает на чай с  пиццей  в
свой кабинет. Не против ли я, если и ты там будешь.
   - Хватает с лету. У меня нет пиццы.
   - Он очень быстро убежал вниз, наверное, сейчас принесет.
   - Далила... Извини, я тебя бросила за городом. У меня к тебе  вопрос.
Не по существу.
   - Это ты извини, но я на работе и вопросы не  по  существу  отпадают.
Если у тебя профессиональные проблемы, ассоциации странные,  проблема  с
контактностью, сомнения в честности и  верности  коллег,  я  -  к  твоим
услугам, я  принесла  тебе  мое  заключение  для  сегодняшней  комиссии,
ознакомься. Здесь написано, что тебе практически невозможно помочь.
   - Я что - псих?
   - Я не психиатр, я психоаналитик. Это разные вещи. Я могу помочь тебе
адаптироваться в новом коллективе, могу посоветовать, как правильно себя
вести в стрессовой ситуации, но опять же - не индивидуальной, а массовой
ситуации, и это только тогда, когда ты осознаешь, что тебе нужна помощь.
Но я не смогу определить тот особый комплекс истерии, который появляется
у тебя при определенным образом смоделированной ситуации - например,  на
допросе.
   - Значит, у меня - комплекс истерии?
   - Не выдергивай из моего объяснения  приятные  для  слуха  вещи.  Моя
работа подразумевает какой-то  результат.  Этот  результат  должен  быть
конкретизирован. На фактах. Для здорового климата в коллективе. Не  твои
страдания меня интересуют, а тот самый унитаз, который ты ассоциировала.
   - Ладно. Ты меня утомила. Ты меня еще наблюдаешь, или все выводы  уже
обозначены?
   - Ну, скажем так, ты мне больше  не  интересна.  Я  тебя  поняла.  Не
веришь?
   - Слушай, я не знаю, что ты там поняла, но из твоих слов  получается,
что, как только произносят: "допрос", со мной  случается  припадок  и  я
"стрелю" заключенного, как утку. Если бы знала о специально  проведенном
обыске в мед-кабинете, о лекции следователя Калины  перед  этим,  ты  бы
здорово  озадачилась  этой  коллективной  подготовкой!   Это   же   была
провокация!
   - Тебя обидели, бедную, разозлили, ладно,  у  меня  нет  магнитофона,
скажи-ка,   храбрая   женщина,   ты   что,   не   хотела   убить   этого
подследственного? Ведь он был тебе больше не нужен, он все  сказал,  ну,
на подсознании, ну не ври! Ну скажи мне, что  этому  гаду  и  извращенцу
дали бы шесть-восемь лет, а там примерное поведение или амнистия, ну? Ты
же уверена, что сделала все правильно!
   - Но он бы всех перестрелял! -  взорвалась  Ева.  -  Ты  что,  совсем
тупая? Ты что, в бухгалтерии?
   Теперь и Ева и Далила орали громко и возмущенно, Далила  кидалась  из
угла в угол, обхватив себя руками, ее  разлетающиеся  волосы,  казалось,
заняли все пространство у потолка, потому что Ева сидела и видела только
эти волосы - туда-сюда, туда-сюда.
   - Ладно. Спокойно! Я только  хотела  тебе  сказать,  что  я  с  тобой
закончила. И все! - заорала Далила, потом закрыла себе рот рукой, тяжело
дыша, села, убрала руку, осмотрела лаДонь и потрясла ею в воздухе -  Ева
поняла, что она укусила себя. - И чтобы ты не приставала, я отвечу  тебе
на твой вопрос, который ты хотела задать не по существу. Это  мой  брат.
Что ты так смотришь? Он мой брат, понимаешь, я его очень люблю, хоть  он
и урод полный! Он работает сантехником  и  всегда  рассказывает  сказки,
всегда и везде! И все "стрелит" и "стрелит" окрестных  кур,  как  только
они ему попадутся!! - Далила стучала кулаком по столу.
   - Пицца! - заорал, влетая в кабинет, Волков.  -  Чего,  и  чайник  не
поставили? - Он разочарованно смотрел на Еву.

Понедельник, 28 сентября, вечер

   После обеда хоронили убитых при задержании Закидонского  милиционеров
и майора Николаева. Бодрый и хорошо поставленный голос Демидова призывно
звучал в коридорах, приглашая всех в автобусы.  Ева  сидела  за  столом,
подперев голову руками. Волков сидел за своим столом,  с  очень  деловым
видом перебирая бумаги.
   - Ладно, - сказала Ева, когда в коридоре стало тихо. - Я так понимаю,
ты тоже не горишь желанием прощаться громко и принародно.
   - Я, Ева Николаевна, вообще похорон боюсь. Нет, не  потому,  что  там
мертвые люди. Просто неудобно получается, в смысле, когда начинают  речи
говорить, мне становится очень  неудобно  как-то,  как  будто  я  смотрю
спектакль.
   - А если тебя пристрелят,  представь,  лежишь  ты  один-одинешенек  в
гробу, вокруг - никого! Дождик капает! Пустота?!.
   - Ева... Николаевна, - Ева заметила, что Волков спотыкается после  ее
имени, как бы раздумывая, говорить ли отчество, - я смерти не  боюсь,  я
боюсь похорон. Я и  психологу  так  сказал,  она  все  спрашивала:  "Что
вызывает у вас страх?" Я сказал, что похороны.  А  она  так  спрашивает:
"Ваши или чьи-то?" Это ж надо так спросить!
   - Волков, слушай, ты такой тактичный, всесторонне  развитый,  похорон
боишься, от трупов тебя тошнит, а почему ты пришел работать в органы? Ты
же вроде со специальностью?
   - Из-за азарта. Подумал как-то, что  проживу  наладчиком,  ну  кончил
институт заочно, дальше - семья,  то-се,  неинтересно  как-то.  Охота  с
чужой жизнью  повозиться.  Вот,  к  примеру,  живет  преступник.  Умный,
богатый, дело свое знает. И так он изворачивается, и сяк, а ты его - цап
за руку! Делись! Нашлись поумней тебя. Главное в этом деле - вписаться в
систему.
   - С ума можно сойти! Опять -  система.  А  ты  психологу  не  говорил
этого, случайно?
   - Нет, я ее сразу раскусил, она от меня ничего  не  добилась.  У  нее
специальный стиль - ну, такая  сексуальная  неряха,  вроде  все  теряет,
роняет,  пуговицу  застегнуть  забывает,   когда   вопросы   показывает,
наклоняется к тебе впритык. Значит, ты вроде  как  должен  заторчать  от
нее, отвлечься и отвечать на подсознании, не думая. Она так  и  говорит:
"Отвечайте не думая, с ходу,  что  первое  пришло  в  голову".  Как  же,
размечталась!
   - Волков, тебе кто про систему сказал?
   - Никто, это я сказал, еще в школе в сочинении написал. На тему: "Кем
я хочу быть". Это ведь все  равно,  кем  быть,  помыкаешься-помыкаешься,
понемногу найдешь, где больше нравится. Главное - как быть. А быть  надо
в системе. Система - она замкнутая, у кого чего отняли - отдали другому.
Нет, не только материально. И чувства, и духовно. Как  повезет.  Найдешь
свою нишу, разберешься.
   - Я так тебя понимаю,  что  ты  решил  не  просто  в  нише  сидеть  и
наблюдать, а непосредственно участвовать в изъятиях и распределениях.
   - Вроде того. - Волков неуверенно усмехнулся.
   - А ты случайно не знаешь, что тут  не  очень  удобно,  ну,  стреляют
иногда, вдруг - не успеешь спрятаться?
   - Это уж как повезет, - согласился Волков и вздохнул.
   - Ну и помощник у меня!  Умный,  -  Ева  начала  загибать  пальцы,  -
приспособленный, знает то, чего я не знаю, избытком совести не страдает,
похорон не любит. Тебе цены нет. Давай-ка для начала посмотрим,  есть  в
этом  отделе  хоть  что-то  интересное,  ну  ты  меня  понимаешь,  чтобы
вписывалось в твою систему. Кстати, вот ты сегодня пенсионерку задержал.
Она не предлагала сразу просто  отдать  тебе  деньги  и  не  возиться  с
протоколами, с судом?
   - Конечно, предлагала. Я ж не дурак. Чего по  мелочам  прокалываться?
Так никогда не дойдешь до главного!
   - Сра-а-аботаемся! - закатила Ева глаза.
   - А насчет интересного,  есть  дело,  просто  конфетка,  -  красивое,
денежное и очень запутанное. Мне вот сегодня сказали,  что  у  нас  тоже
есть антиквары.
   - Встречаются.
   - Нет, что получается. Продаются с  аукциона  разные  ценности,  они,
антиквары, в одном зале не сидят, чтобы не загонять цену. Один  покупает
там, другой тут - потом пару раз в году собираются вместе и продают друг
другу.
   - Зачем это?
   - Вот! Они ж не себе покупают, а богатеньким, на заказ! Ну, там какое
дело. Звонишь ты, к примеру, антиквару и говоришь, что хочешь портсигар,
принадлежащий Наполеону. Ну захотелось тебе, и все! Антиквар  говорит  -
без проблем. У него портсигара нет и  быть  не  может,  но  он  сообщает
своим, что ему нужно. Те говорят, что нужно им. Рассасываются по  разным
местам, у кого скупают, где  на  аукционах  откупают.  Потом  собираются
вместе, выставляют все свою добычу и играют  в  закрытый  аукцион.  Твой
антиквар покупает твой портсигар или меняет на  какой-нибудь  горшок.  К
этой сумме прибавляет издержки плюс моральный ущерб, то бишь  полученное
им в процессе поиска удовольствие. И называет цену тебе.
   - Скучно, - сказала Ева.
   - Подожди, это только  первый  день,  потом  все  так  завертится,  и
публика тут совсем другая. Опять же шулеры-картежники, ты не кривись,  я
ж не про мелкоту всякую. Эти играют по-крупному,  без  казино  всяких  и
налогов, естественно, суммы фантастические,  у  них  свои  авторитеты  и
специалисты.
   - Помру со скуки.
   - А толстые мальчики в  красных  пиджаках,  когда  на  них  налоговая
уголовное дело заводит, становятся очень даже  пугливыми  и  глупыми!  А
уголовные дела на налоговых боссов, это ж мечта! А  умные  дяди  и  тети
финансовых пирамид!
   - Все. Замолчи, похоже, я просплю здесь не один месяц.
   - Ну, тогда тебе просто повезло, что я такой активный!
   - Ты - просто погремушка.
   - Что это такое - погремушка?
   - Не знаю. Яркая такая, вроде красивая, а внутри - горох сушеный.  Ты
же