ся.
   "Может, он и не помнит всех, кого кормит... - Федя откинул  голову  и
закрыл глаза. - Всю жизнь жарить, варить. Это же просто кошмар.  Но  эта
рыба с вишнями у него - объеденье. Самому, что ли, подойти.., позже..."
   Идиотский смех фотомодели отозвался у  него  в  голове  пронзительным
колокольчиком. Оглянулся старик. Он быстро и резко отвернулся, но Далила
успела его заметить.
   Самолет взлетел.
   В южном мокром и ветреном городке у  Евы  поднялась  температура.  Ее
сопровождающие, посовещавшись, решили планов не менять. Еву  легко  взял
на руки высокий и худой турок, она открыла глаза. Небо то уменьшалось до
размера воздушного шарика, то взлетало серым полотном, трепеща и хлопая.
Потом небо превратилось в парус - это парус  хлопал  на  ветру.  Запахло
морем и мазутом. Еву укутали в дорогую меховую шубу,  но  ее  все  равно
трясло. Худой турок спускался вниз  по  ступенькам  осторожно.  В  трюме
пахло вкусной едой и  духами.  Еву  положили  на  койку,  она  захватила
рубашку в кулак у худого турка. Он молча, не удивившись, стал  осторожно
отдирать ее пальцы.
   - Еще один укол, - прошептала она в близкое темное  лицо  с  пористой
кожей, - я сама себя убью!
   Турок неуверенно улыбался, отдирая ее руку.
   - А больше и не потребуется, сейчас отплываем, Наташка! -  Веселый  и
молодой женский голос удивил Еву. Она быстро повернула на него голову:
   - Я не Наташка.
   - Мы тут все Наташки, так что - с отплытием тебя.
   В трюме, кроме нее, были еще четыре девушки. Ухоженная и очень  худая
брюнетка с капризным, опущенным уголками ртом и огромными  светло-серыми
глазами. Веселая с пышными формами хохлушечка,  это  она  приветствовала
Еву. Еще две девушки сидели, прижавшись  друг  к  другу  и  настороженно
следя за происходящим раскосыми глазами на круглых скуластых лицах.
   - Чукчи! - весело сообщила хохлушка, заметив интерес Евы. - Умереть -
не встать! Через всю страну везут двух чукчей, ты только представь  себе
турка, которому они понадобились?!
   Худая брюнетка брезгливо дернула плечиком и закурила  длинную  тонкую
сигарету.
   Ева пробежала языком по воспаленным губам.
   - Проблемная? - спросила вдруг брюнетка низким красивым голосом.  Ева
смотрела не понимая.
   - Ну, тебя притащили на руках, орешь, грозишься и боишься уколов.
   - А вы что, сами сюда пришли?
   -  Мы  с  Маринкой  -  да.  -  Она  кивнула  на  хохлушку.  -  Решили
подзаработать, надоело по кабакам выступать. А этих первобытных, похоже,
силой привезли. Но на руках не несли. Ты откуда?
   - Я? Из Москвы.
   - Работать едешь? - Маринка подошла поближе и села возле  койки  Евы.
На  виске  у  нее  была  татуировка  -  маленькая  рыбка.  Вдоль   рыбки
пульсировала тонкая синяя жилка.
   - Я сейчас потеряю сознание, - предупредила Ева, закрывая глаза.
   - Счастливая, - заметила  флегматично  брюнетка  с  сигаретой.  -  На
халяву ширяется.
   - Может, позвать кого? - неуверенно спросила Маринка.
   - Ага. Дяденьку добренького позови. Он поможет.
   Ночью Маринка не выдержала, прислушалась к Еве и испугалась смерти.
   - Эй! - кричала она, стуча кулаками в дверь. - Откройте, она умирает,
вынесите ее, люди добрые! На воздух ее, под небо, помо-жи-и-те!
   Ева услышала странные запахи, холодный и мокрый  ветер  сдул  с  лица
волосы,  она  открыла  глаза,  и  все  звезды  уставились  на  нее.  Ева
вскрикнула, таращась в черное небо,  пробитое  пулями  всех  умерших  на
свете от пуль. Там, за этим огромным пробитым пологом, светилась  другая
жизнь, там было ярко и тепло, сквозь тонкие отверстия этот свет  звал  к
себе. Ева подняла руку вверх, чтобы  хоть  приблизительно  нащупать  это
странное расстояние до покоя. Турок, стоящий рядом, взял ее руку в  свою
и запрятал под шубу. Он оцарапал ее грубой и  шероховатой  ладонью.  Ева
дернулась от этого прикосновения и не стала умирать.


    Нина ВАСИНА
    ЖЕНЩИНА-АПЕЛЬСИН II
    ИНТЕРНАТ


Анонс

   Книга является продолжением романа "Женщина апельсин".
   Главная героиня произведений - следователь по особо важным делам  Ева
Курганова. Ее профессиональный принцип  -  преступник  должен  сидеть  в
тюрьме или лежать в могиле. А так как Ева  не  уверена  в  объективности
нашего суда, то предпочитает сама  выносить  и  приводить  в  исполнение
смертные приговоры.


   Посвящается всем, кто это читает

   Женщине
   Я только хочу, чтобы ты улыбнулась

   Мужчине
   Я только хочу, чтобы она улыбнулась


Часть первая
СТАМБУЛЬСКИЙ СИНДРОМ, ИЛИ САГА О ДОХЛОЙ ЧЕРЕПАХЕ

Маленькая металлическая табличка, надраенная до блеска, отсвечивала на двери вечерним солнцем. Плотный мужчина с уютным животом, почти лишенный шеи, в отличных кожаных ботинках, длинном темном пальто тонкой шерсти и непременном шарфе белого цвета скреб подбородок, уставившись в раздумье на надпись. Рядом с ним стоял телохранитель, переводя взгляд с хозяина на табличку.
   - Что-то не так? - Телохранитель на всякий случай медленно  оглянулся
по сторонам.
   Да  вот...  По-русски  написано...  На  табличке  действительно  было
написано красиво и коротко:

   Дэвид Капа Адвокат.
   Конфиденциально и быстро.

   Телохранитель  вздохнул.  Он  был  хорошим  специалистом,  но   очень
раздражался на дураков. Он считал своего хозяина не  просто  дураком,  а
утонченным придурком, "дураком с прибабахом высшего качества".
   Вчера в аэропорту Стамбула хозяин топал  ногами  и  орал  неприличные
слова, увидев в киоске газету с фотографией красивой бабы.
   Он требовал, чтобы ему немедленно перевели, что там написано.  К  ним
подбежали  услужливые  турки  и  залопотали  что-то.  Хозяин,   тыча   в
фотографию пальцем и краснея пухлым лицом с небрежной щетиной,  орал  на
турок. Турки уговаривали хозяина не беспокоиться - они найдут ему  много
красивых  девочек,  какие  проблемы!  Телохранитель  наблюдал  все  это,
продолжая  внимательно  следить  за   подходившими   близко   людьми   и
профессионально обшаривать их взглядом. Он почти понимал,  что  говорили
турки на плохом английском. Для них его  хозяин  был  толстым  мешком  с
деньгами, которому немедленно нужна женщина. Теперь  этого  придурка  не
устраивает надпись на русском языке.
   Телохранитель был отстрельщиком. Это значит, что  он  не  принадлежал
никому, у него не было своего хозяина, его  нанимали  за  очень  высокую
плату и на короткое время. Если хозяин, к которому его  наняли,  погибал
за время охраны, это означало смерть и охраннику.
   Из окна второго этажа небольшого особняка, обложенного грубым камнем,
на них смотрел худой до безобразия еврей.
   Он медленно, словно каждое  движение  давалось  ему  с  трудом,  взял
серебряный колокольчик и разбил тишину кабинета тонким сильным звуком.
   - Ко мне там русский, - сказал он слуге. - Пусть войдет.
   Слуга проворно сбежал вниз и открыл на себя тяжелую дверь.
   Тучный  русский  как  раз  поднял  руку,  собираясь  позвонить.   Его
телохранитель быстро закрыл собой хозяина.
   Слуга и отстрельщик смотрели друг на друга  несколько  секунд.  Потом
слуга посмотрел на хозяина отстрельщика и  чуть  заметно  усмехнулся  Он
удивился - как адвокат  определил,  что  внизу  русский?  Конечно,  этот
идиотский белый шарф под темным пальто!
   Телохранитель за эту усмешку простил  слуге  его  узкоглазое  лицо  и
обезьяньи движения суетливого китайца.
   Русский поднялся по красивой  лестнице,  разглядывая  темные  полотна
небольших картин, отдуваясь, уселся в кабинете в самое  большое  кресло,
оглядел внимательно адвоката Дэвида Капу  и  сказал  в  обтянутые  кожей
скулы, в глаза тусклого неба над  большим  красивым  носом  -  нос  один
выиграл от чрезмерной худобы, приобретя торжественное изящество.
   - Я - Федя Самосвал. Я пришел от... - Федя назвал известную в  Москве
фамилию. - Мне сказали, что ты лучший - и тут, и там - у нас.
   В кабинете наступила тишина. Даже телохранитель задержал дыхание.
   Копошился в кресле Федя, снимая с шеи  шарф.  Слуга  дождался,  когда
адвокат тяжело и красиво махнет рукой, приказывая ему выйти.
   Федя пронаблюдал уход слуги, подумал немного и, к большому  удивлению
телохранителя, попытался изобразить тоже что-то подобное
   Рукой с толстыми и  короткими  пальцами.  А  когда  телохранитель  не
понял, то просто сказал ему грустно и убедительно:
   - Выйди.
   Обиженный телохранитель остался  стоять  за  дверью,  не  отвечая  на
предложения китайца пройти в гостиную.
   - Он не мой человек... -  Федя  решил  объяснить  адвокату  изумление
телохранителя.  -  Мне  его  купил  мой  секретарь  только  на   Турцию.
Беспокоится.
   Дэвид Капа молчал.
   - Мой друг сказал мне, что ты лучший для  таких  дел.  -  Федя  вдруг
засомневался, понимают ли его, - а вдруг адвокат не знает русского?
   Дэвид Капа молчал.
   - Сколько? - спросил Федя и  вздохнул,  не  выдержав  этой  тишины  и
грустного взгляда старого дистрофика.
   -  Ну...  -  Адвокат  пошевелился  и  соединил  растопыренные  пальцы
подушечками. - Лучше будет, если вы расскажете все по порядку.
   Он прекрасно говорил по-русски.
   - С какого места?
   - Мы будем кого-то  искать  или  от  кого-то  прятаться?  С  этого  и
начните.
   - Мне нужно найти двух человек. Мужчину и женщину. Я не знаю, живы ли
они, знаю точно, что они оба тут, в Турции.
   - Начните с женщины.
   - Красивая, волосы темные...
   - Минутку. - Адвокат медленно встал, Феде показалось, что он встал не
весь, а как-то по частям.
   Медленно передвигаясь, Капа прошел мимо Феди к камину и сел  у  огня,
вытянув такие длинные ноги, что Федя с сомнением уставился на свои.
   - Вы не в полиции. Назовите имя и род  занятий,  судя  по  всему  она
русская?
   - Русская. Красивая.  Старший  лейтенант  Ева  Николаевна  Курганова,
уголовный розыск. Хорошо стреляет. Отстреливает в основном, так сказать,
плохих мальчиков, которые не получили достаточный, по ее мнению, срок за
свои преступления. Ее фотография есть во вчерашней газете,  названия  не
помню.
   - Почему она в Турции?
   - А, это уже про второго человека. Он как раз плохой мальчик, сидел в
тюрьме, я должен был устроить ему побег. Она пришла в тюрьму на  полчаса
раньше.  И  украла  мальчика.  Маленького  роста.   Некрасивый.   Хорошо
стреляет. Отстреливает в основном богатых авторитетов. Паша Закидонский,
то есть Слоник. Паша любит Турцию, у него тут особнячок есть с бассейном
и вид на жительство. А Еву увезли турки на  корабле.  Она  говорит,  что
Слоника придушила и вывезла из тюрьмы уже труп.
   - Об этом вашем Слонике и побеге тоже  писали  газеты.  Что  вы  сами
думаете, они живы?
   - Я думаю, что девочка жива, а плохой мальчик - нет.
   - Если я нахожу женщину, это понятно - я могу ее  предъявить,  а  как
быть с этим... Слоником? Если он мертв?
   - Там посмотрим. Беретесь?
   Адвокат у огня не двигался. Феде была видна  только  его  голова  над
спинкой  кресла,  хорошо  уложенные  седые  волосы  с  остатками   былой
курчавости.
   - Я узнаю, что могу сделать. В принципе я  могу  все.  Если  мне  это
интересно. Но бывают такие случаи,  когда  моих  связей  и  возможностей
недостаточно. Таких случаев мало. Но они бывают. Завтра я скажу, буду ли
я это делать. Скажите, где вы остановились. И... Зачем вам эта женщина?
   Последний вопрос был задан вкрадчиво и еле слышно.
   - Ну, это просто. - Федя встал, накинул шарф и посмотрел еще  раз  на
длиннющие ноги в мягких туфлях. - Я просто... - Тут  Федя  вдруг  понял,
чего он хочет, и очень этому обрадовался.  Хорош  бы  он  был,  объясняя
этому адвокату, что хочет поговорить с Евой. - Я просто хочу ее трахнуть
как следует, и все.
   Адвокат неожиданно быстро  вывернулся  в  кресле  большим  засушенным
насекомым и уставился на Федю из-за спинки кресла.
   - А остановился я у Хамида. Хамид-Паша - мой  друг  детства,  у  него
здесь самый дорогой публичный дом. - Федя решил,  что  такое  объяснение
достаточно, чтобы... "Чтобы - что?" - Так что у меня на этот счет все  в
порядке, - добавил он.
   Адвокат встал и засунул руки в большие карманы домашнего пиджака.
   - Я берусь за это.
   - Ты сказал - завтра?..
   - Я берусь за это. Выписывайте чек.
   - Наличными, - сказал все еще  удивленный  Федя,  засовывая  руку  во
внутренний карман.
   - Такое количество вы могли принести только в сумке или  чемодане.  У
вас нет сумки и чемодана. Приготовьте чек, да и у  вашего  друга  должен
быть счет в банке.
   Федя уставился на адвоката, изумление сделало его лицо глупым и злым.
   - Почему? - спросил он, встряхнувшись и задрав вверх подбородок.
   - Вы меня заинтриговали. Скажи вы, что хотите  отомстить,  ну..,  это
было бы неинтересно.
   - Почему так дорого?! - спросил Федя осипшим голосом.
   - У вас большое и тяжелое дело на межгосударственном  уровне.  Только
моими талантами сыщика здесь не  обойтись,  оплачивать  придется  весьма
дорогих чиновников безопасности, зато я обещаю, что, если  этой  женщины
здесь не будет, я найду ее даже там, у вас. В России, - добавил адвокат,
нависая над Федей. - Вы меня очень заинтересовали. Скажете вашему  другу
про меня?
   - Нет. - Федя дышал  тяжело  и  не  двигался  с  места,  хотя  хозяин
кабинета явно собрался его выпроводить. - Я это... Я не очень понял.
   - Денег стало жалко? - спросил адвокат,  зябко  потирая  руки.  -  Не
лишайте меня удовольствия от этой работы, и потом... Только представьте,
это же будет самый дорогой в мире трах! Подпишите договор.
   - Чего? - Теперь Федя решил, что точно ослышался.
   - Ничего особенного, но я теперь являюсь  вашим  адвокатом,  если  вы
попадаете в историю, я решаю ваши проблемы. Это моя  работа,  я  ведь  и
налоги плачу.
   Федя сказал, что не подписывает никаких договоров с детства.
   - Тогда поставьте крестик вот здесь, пожалуйста.

***

   В  тринадцать  лет  Федя  подписал  один  договор,  он  запомнил  его
навсегда. Федя помнил даже цвет и запах листка  в  линейку.  Листок  был
почти пустым, потому что написано было:

   Договор
   Я буду  Драной  Жопой,  а  не  Федей  Самосвалом,  если  дам  учителю
физкультуры сделать это.

   И ПОДПИСЬ.
   Всего листков было три.  Текст  одинаковый,  подписи  разные.  Драной
Жопой мог еще стать вальяжный черноглазый Хамид и огромный толстяк  Макс
Черепаха. Договоры упаковались в  жестяную  банку  от  чая  -  богатство
Хамида, он хранил в ней несколько фотографий и кольцо-печатку -  и  были
закопаны под деревом недалеко от железнодорожной станции.
   Федя вдруг  вспомнил  отчетливо  недоумение  на  отечном  лице  Макса
Черепахи - тот не понял, что значит расписаться, тогда Хамид сказал ему:
   - Поставь крестик...
   Макс  поставил  крестик.  Это  было   в   1964   году   в   маленьком
провинциальном городке.
   - Зачем мы это пишем, ведь его  уже  нет?  -  спросил  рассудительный
Хамид.
   Чтобы никогда не забыть и быть начеку, - сказал Федя.

***

   Перед начищенной до блеска  табличкой  с  именем  Дэвида  Капы  стоял
старый поляк и  неуверенно  смотрел  на  дверь.  Почувствовав,  что  его
разглядывают, поляк поднял голову и слегка  кивнул  иссушенному  лицу  в
окне. Дверь открылась. Поляк оглядел китайца, вошел, все еще  медля,  но
потом отдал  слуге  шляпу  и  фотоаппарат.  Он  завороженно  разглядывал
картины, пока поднимался по лестнице в  кабинет  адвоката,  перед  одной
даже замер в благоговейном восторге, достал очки  и  внимательно  изучил
подпись художника.
   - Казимир Вольшанский, -  чуть  кивнул  старик,  огляделся  и  сел  в
кресло, повинуясь слабому гостеприимному движению руки Дэвида Капы.
   Хозяин кабинета перекладывал на столе бумаги, открыл и закрыл большую
книгу, убедившись, что закладка - тонкая резная  пластинка  из  слоновой
кости - лежит ровно и там,
   Где  надо,  потом  откинулся  на  спинку   стула,   соединил   пальцы
подушечками, посмотрел в окно и замер, словно заснул.
   Наступила тишина.
   Старый поляк  сидел  расслабленно,  ему  очень  нравилась  обстановка
кабинета и как пахли книги. Дэвид Капа, не  двигаясь  и  не  поворачивая
головы, повел глазами и внимательно осмотрел Казимира. Казимир  встретил
его взгляд с невозмутимой старческой доброжелательностью.
   - Ищете кого-то или прячетесь? - спросил адвокат, не отводя взгляда.
   - Благодарю вас, ищу, - чуть наклонил голову Казимир.
   - Почему вы решили, что я смогу помочь?
   - А, простите, вот. - Казимир порылся сначала в одном кармане,  потом
в другом и достал визитную карточку. - Вот, пожалуйста, этот  человек  в
Москве сказал мне, что вы лучший.
   Адвокат внимательно прочел имя  на  карточке,  посмотрел,  вспоминая,
куда-то мимо Казимира, чуть усмехнулся и кивнул.
   - Чем больше вы мне расскажете, тем быстрее я смогу помочь.
   -  Понимаю,  понимаю.  Извольте.  -  Казимир  наклонился,  уперевшись
локтями в колени, подался вперед и занервничал.  -  Я  поляк,  в  Москве
кормлю людей. Как это  объяснить...  Все,  что  я  умею,  -  это  вкусно
готовить, вот и кормлю всех, кто приходит. Одинок. -  Тут  Казимир  чуть
замешкался и вздохнул. - Мне очень понравилась женщина, а  ее  почему-то
увезли в Турцию. Она красива и.., очень красива, только  у  нее  трудная
профессия - она,  как  это  правильно...  Она  ловит  преступников,  она
милиционер даже, только женского рода. Я хотел  бы  ее  найти.  Да!  Она
молода, темные волосы, и что самое главное - она ранена, да, да! В  лице
адвоката ничего  не  изменилось,  он  вдруг  отрывисто  и  нервно  издал
странный звук, на который тут же открылась дверь и вошел китаец.
   - Принеси хересу, -  сказал  адвокат  и,  сощурившись,  посмотрел  на
Казимира. - Что делает эта женщина-милиционер, раненная, в Турции?
   - Да, вы правы, это все очень странно. Понимаете,  я  живу  спокойно,
готовить  люблю,  вечером  телевизор,  по  субботам   музыка.   Да!   По
воскресеньям мы с друзьями собираемся иногда поиграть у меня в карты.  Я
никогда не слушал,  о  чем  беседуют  мои  клиенты,  которых  я  кормлю,
понимаете? А тут, сам не представляю, как это получилось, я вдруг понял,
что говорят про нее. Она сильно  навредила  какому-то  важному  бандиту,
что-то у него украла или кого-то пристрелила не того. Он хотел ее  найти
и разобраться, так они говорят - разобраться! Я приехал к ней, ее  зовут
Ева, Ева Курганова, привез деньги и сказал быстро бежать, я сказал даже,
куда бежать, а она не успела. Я следил, я видел ее в аэропорту, я  точно
знаю, что она в Турции, потому что этот человек,  который  хотел  с  ней
разобраться, он летел вместе со мной  в  самолете!  Нет,  послушайте!  -
Казимир протянул руки к адвокату, потому что тот встал и разливал  херес
темного золота в бокалы. - Мы полетели в одном  самолете,  этот  человек
здесь, если он ее найдет раньше меня, он может ее убить, понимаете?!
   - Выпейте, - сказал адвокат,  протягивая  бокал  Казимиру.  -  Вы  не
нервничайте так, выпейте со мной, я был в Польше некоторое время. Польша
очень грустная страна, мы ведь почти ровесники, так ведь? - Он смотрел в
растерянное лицо Казимира, чуть усмехаясь.
   - Благодарю вас.
   - Вы мне не все сказали. Кого эта женщина убила?
   - Я не знаю. Я могу только предполагать, учитывая обрывки услышанного
разговора. Этот большой человек, убийца, он должен был сделать побег,  а
Ева помешала, вот и все. Правда... Понимаете, я читаю газеты. В тот день
сбежал "киллер номер один", как его у нас называют, я особо  не  вникаю.
Как это объяснить, со мной что-то произошло. Я жил все время очень  тихо
и без проблем. Бандиты, киллеры, Господи помилуй! Я тут у вас сижу и  не
верю сам себе, что я здесь. Вот я кому-то  все  это  рассказываю  и  сам
слышу, что все бред, полный бред. Извините. - Казимир  поднялся  и  стал
искать, куда поставить бокал. - Я пойду, мне лучше уйти,  я  смешон  сам
себе.
   - Я берусь за ваше дело, - сказал вдруг Дэвид  Капа.  -  Только  один
маленький вопрос: зачем вы ищете эту женщину?
   - А... Ну это очень просто. Она должна поеха