ое придумать не смог бы никто, такого не бывает, только в жизни
иногда случается, а придумать - никогда! Ой, не  могу,  ну  умора!  Нет,
просто я подумала, вдруг тебя специально  подставили  из  меня  сведения
вытянуть, понимаешь, ведь  этот  полицейский  в  морге,  он  же  мне  не
поверил, на что хочешь поспорю - не поверил. Он мог бы и подослать кого.
Но придумать такое в здравом уме?!
   - Зачем? Это же было просто опознание.
   - Да-а уж, опознание. Я никому не верю, потому что знаю много. - Леша
опять закурила. - А этого гада Пашу ненавижу. Он был не  мужик,  он  был
гад и скотина. Я еще полгода назад прокляла его. Я ему пожелала  никогда
не быть похороненным. Вот и пусть  его  зароют  неопознанным.  Не  будет
могилы с именем Паши Закидонского! - Леша  порывистыми  движениями  руки
заталкивала только что  раскуренную  сигарету  в  пепельницу  ,в  спинке
переднего сиденья.
   - Похоже, подружка, - сказала  задумчиво  Ева,  -  что  я  вроде  как
доставила тебе большое удовольствие, убив его.
   - Нет слов! - согласилась Леша.  -  Нет,  серьезно,  так  меня  никто
никогда не унижал. Я девочка без комплексов, бывает, капризнусь  слегка,
но ненадолго, потому что дело это в принципе люблю.  Ты  это  любишь?  С
мальчиками, с девочками?
   - Э.., допустим. Да, люблю! - определилась Ева.
   - Тогда ты меня поймешь. Если женщина этого не любит, она в  принципе
не понимает в этом деле унижения, для  нее  все  -  просто  обязанность,
выполняет все или не делает ничего. Если ты любишь, ты должна знать, что
бывает такое, вдруг - раз! Барьер. Умрешь, а не сделаешь. Или мальчик не
тот, или музыка паршивая, или пахнет дохлым жуком. И тебе  уже  кажется,
что от тебя хотят Бог знает чего, что это унижение и несправедливость.
   - Я тебя понимаю. - Ева сняла  шляпу,  подвернула  под  себя  ногу  и
развернулась к Леше, чтобы лучше видеть ее горящее лицо.
   - Ну вот, а Слоник, он бабник был, не смотри, что  ростом  не  вышел.
Как-то он подцеплял с ходу и напором, напором! Сначала мне  было  с  ним
хорошо. А потом, когда стали ближе, он показал, как любит больше  всего.
Скоти-и-ина, я тебе скажу!
   - Что же он мог такое показать девочке без комплексов?
   Леша тяжело дышала и кромсала золотой цветок на капроне.
   - Он засовывал в меня свою руку, и... - Она не договорила.
   Ева и Леша сидели на сиденьях сзади, перед ними были еще два сиденья,
а потом уже место шофера. Шофер вынул огромный  платок,  снял  форменную
фуражку и вытер  лоб  Потом  он  повернулся  назад,  на  Еву  посмотрели
умоляюще глаза пожилого турка.
   - Не хотеть ли ви остаться на одиночестве? - спросил он жалобно.
   - Пусть выметается! - сказала Леша Еве.
   - Да, мы хотеть. - Ева вдруг поняла, что воспринимала этого  человека
как механическую приставку к рулю, а он еще и по-русски говорит!
   Раздалось легкое жужжание, и позади шофера появилась толстая  матовая
перегородка.
   Женщины сидели молча. Посмотрели друг на друга и рассмеялись.
   - Знаешь, я тоже никак не могу привыкнуть, что здесь почти все  знают
русский, все наваливаю свой безупречный английский! -  Леша  говорила  с
облегчением, и Ева поняла, что момент откровения упущен.
   - Будем говорить? - спросила она все-таки.
   - Да что тут говорить. Он... Он занимался онанизмом  во  мне.  Внутри
меня, понимаешь?
   - Нет, - озадаченно сказала Ева.
   - И слава Богу, - порадовалась  за  нее  Леша.  -  Как-нибудь  вместе
наклюкаемся, я тебе подробно расскажу. А когда я стала отказываться,  он
начал меня бить. Говорил, что ему только так  интересно.  Поэтому  и  не
любит с мужчинами.
   - Не любит с мужчинами? - Ева уже ничего не понимала.
   - Ну да, у них же только одно отверстие, куда можно  залезть.  А  ему
для этого нужно было два и рядом!
   - О Господи, давай правда не будем больше об этом говорить. Я поняла,
почему его не надо хоронить под его именем.
   Отстрельщик еще раз вышел на улицу, задрал голову вверх  и  несколько
раз глубоко вздохнул и длинно выдохнул.
   - О чем тогда говорить? - Леша смотрела в сбегающие по стеклу струйки
воды. - Страшно, я тебе скажу. Понять бы, чего им всем надо!
   - Кому это "всем"?
   - Да всем! Турецкой полиции, нашей милиции, адвокату Слоника! Адвокат
здесь, кстати. Оказывается, этот мудак всю  жизнь  хотел,  чтобы  о  нем
написали книгу. Сам-то он, конечно, в этом деле ни фига не смыслил,  как
и  полагается  бывшему   милиционеру,   но   адвокату   признался,   что
материальчик о своем великом прошлом копил.
   - Слоник хотел, чтобы о нем написали роман? - спросила Ева.
   - Ну! Что-то такое случилось,  все  пишут  романы.  А  он  чем  хуже?
Адвокат со мной говорил, спрашивал, не знаю ли  я,  где  Слоник  спрятал
свои мемуары.
   - А ты? - Ева не верила своим ушам.
   - А что я? Скажу, что знаю и где, не жить мне и дня.  Скажу,  что  не
знаю, подрядят искать на всю оставшуюся жизнь. Здесь выход один:  хорошо
и правильно соврать. Ты вообще зачем хотела со мной  говорить?  -  вдруг
спросила Леша невпопад.
   - Я очень испугалась там, в морге. Вдруг это действительно не Слоник.
Похож, да, но я видела его в основном на фотографиях, все бывает.  Тогда
получилось бы, что придушила неизвестно кого - это раз, и  снова  искать
его отдать должок - это два.
   - Большой должок? - спросила Леша.
   - Большой, ему не расплатиться.  Он  пристрелил  моего  напарника  на
захвате. Золото, а не мужик был.
   - Ну вот и ладушки! - обрадовалась Леша. - Вот и образуется все. Бери
себе.
   - Что?
   - Бери себе эти чертовы мемуары. Я несовременная. Это в  каком-нибудь
кино я бы сейчас тетрадочку добыла, именами  в  ней  поинтересовалась  и
впала бы в беспросветный шантаж больших и толстых  кошельков.  Потом  бы
меня, понятное дело, искали, пытали и убивали.
   - То есть ты не хочешь воспользоваться этим? - Теперь Ева отвернулась
к стеклу, наблюдая дождь.
   - Да чем тут можно пользоваться? Урвать миллионы и на Канары сгонять?
Так я только что оттуда, скукотища, скажу тебе, еще та! Шубу из леопарда
купить? Таскаю я эти шубы по подиуму,  любители  животных  меня  краской
брызгают и матом ругаются. Остров купить, да? В океане. У меня  аллергия
на темнокожих. Я люблю в квартире замотаться в пуховый платок  и  книжку
про любовь почитать с коробкой дорогих конфет.  И  чтобы  тишина,  чтобы
телефон еще не провели. Можно еще в горячую ванну на  часик  и  холодные
апельсины есть, и чтобы в квартире, кроме мамы, ни души, уроки сделаны и
завтра воскресенье...
   - Как ты сказала? - Ева с  ужасом  уставилась  в  длинные  коричневые
глаза. - Апельсины? В ванной?
   - Холодные, часика на три в холодильник, - уточнила Леша. - Так  что,
если  есть  нужда,  дарю!  Постреляешь  еще   кого-нибудь,   там   много
интересного. Я не читала, я  девочка  осторожная,  но  Слоник  старался,
тщательно припоминал все имена, иногда позванивал, чтобы уточнить,  если
кого забыл. Там все его отцы, все, кто его сделал. Я ведь не знала,  чем
он занимается, пока мы не поругались. Допустим, - объяснила Леша,  -  ты
та, за кого себя
   Выдаешь. Тогда для тебя эта тетрадка - просто праздник души. Если  ты
подставная, чтобы у меня эту тетрадку добыть, так и  черт  с  тобой!  По
крайней мере, ты русская, и на том спасибо.
   - Где она? - Ева не могла во все это поверить.
   - Она у него дома, спрятана в тайничке, я думаю.
   - Ты что, не знаешь точно?
   - Я не знаю, был ли там обыск, я не знаю, нашли ли ее. Я только знаю,
что там у входа стоят два полисмена, поэтому ты пойдешь в дом и  поищешь
сама, а я расскажу где.
   - Ты имеешь в виду виллу Слоника на берегу?
   - Ты что, знаешь эту виллу? - очень заинтересовалась Леша.
   - Я помню материалы дела, я видела фотографию. - Поехали, - заспешила
Леша. - Как нам сказать шоферу, чтобы он поехал?
   - Постучи в перегородку, - предложила Ева.
   Леша постучала ладонью, потом ногой, потом  двумя  ногами.  Шофер  не
шевельнулся. Она вышла из машины, подошла к переду и  шлепнула  рукой  с
растопыренными  пальцами  по  стеклу,   разбивая   тонкий   слой   воды.
Задремавший шофер в ужасе раскрыл глаза, ему показалось,  что  в  стекло
машины бьется огромная светящаяся рыба.  Он  закрылся  руками.  Потом  с
опаской всмотрелся в мокрое стекло.
   Возмущенная Леша села к Еве, забрызгав ее. Запах дождя и улицы усилил
запах приторных духов. Шофер опустил перегородку, Леша назвала адрес.
   Отстрельщику  адрес  ничего  не  говорил,  поэтому  он  просто  повел
"кадиллак", не скрываясь, ловя щупальцами фар силуэты женщин  на  заднем
сиденье.
   "Кадиллак" не проехал и двух улиц. Отстрельщик удивленно пронаблюдал,
как из машины вышел на дождь шофер, а на его место села, как он про себя
ее назвал, "райская птичка" - девочка без комплексов, но  с  принципами.
Он проехал мимо растерянного старика медленно,  шофер  стоял  в  воде  в
легких ботинках и по-детски обиженно смотрел вслед "кадиллаку".
   Отстрельщик потушил фары на длинном спуске к морю.  У  большой  белой
виллы светились слабым светом в полосе дождя два фонаря.  Ева  несколько
раз оглянулась в заднее
   Стекло машины.
   - Ты чего вертишься, неужели "хвост?" - Леша вела машину нервно, но с
удовольствием.
   - За мной все время ходит охранник, я его когда не вижу, вроде что-то
потеряла.
   - Он тебя охраняет?
   - Ну, трудно так сразу сказать, охраняет или гонит, но месяца два  он
мне пообещал.
   - Он нам совершенно ни к чему. Но тебе видней.  Мы  приехали.  Дальше
нельзя, полицейские у дома заметят машину. Я туда не пойду ни за что.  -
Леша остановилась.
   В наступившей тишине  только  дождь  упорно  шуршал,  заполняя  собой
пространство. Машина висела внутри  дождя  огромной  несуразной  каплей,
женщины молчали, Еву слегка мутило от сладкого запаха духов.
   - Ну что, подружка, приступим? - Ева расстегнула  длинную  молнию  на
юбке, стянула ее вниз по ногам и  оказалась  в  облегающих  рейтузах.  -
Жаль, туфли на каблуках, не предусмотрела...
   - Возьми мои. - Леша переползла к ней с шоферского сиденья и  скинула
узкие длинные лодочки.
   - Велики. - Ева обматывала голову и лицо  черным  прозрачным  шарфом.
Леша заметила, что ее волосы  были  тщательно  спрятаны  под  облегающую
тонкую шапочку, потом уже голова укутывалась шифоном.
   - Засунь салфетки. - Леша порылась в сумочке и бросила Еве на  колени
два носовых платка и несколько салфеток. - Вот ключи. Проходишь  длинный
коридор, считаешь двери. Третья справа. Это гостиная. Вот  так  -  окна,
окна и еще окна. Свет не зажигай, все равно не найдешь где чего, у  него
некоторые лампы включались, когда сядешь на определенное место или ногой
на полу. Если будет совсем темно, значит, закрыли  шторы,  нащупай  хоть
одно окно и открой за шнур. От двери  до  противоположного  окна  метров
пять. Вдоль стен стоят комоды, в них множество ящичков. Вытянешь руку, -
Леша протянула руку с растопыренными пальцами и вдруг  схватила  Еву  за
запястье, уколов  длинными  ноготками  с  черным  лаком,  -  и  медленно
проводишь по ним. Они все одинаковые, и только один комод маленький,  он
тебе и нужен. Выдвинешь самый нижний ящик, вытащи  его  совсем,  нащупай
пол. Маленькая щербинка в паркете. Вставь в нее ножик и поддень. -  Леша
всунула в руку Евы маленький  декоративный  маникюрный  ножичек.  -  Там
небольшое углубление в полу,  величиной  с  книжку.  Вот  и  все.  Если,
конечно, ты уговоришь полицейских тебя пропустить.
   - Грустно все это, - сказала Ева, освобождая руку. - Если  там  стоят
полицейские, значит, обыск был.
   - Этот тайник с секретом. Если комод сдвинуть, половицы не откроются,
там вся хитрость в том, что комод четырьмя ножками давит в  определенные
места. И только пока он давит, изнутри комода можно открыть  легко  пол.
Но, конечно, если паркет выворачивали во всей комнате ломом,  то  искать
нечего.
   - Ну что, подружка, я пошла? - Ева посмотрела долго и  внимательно  в
светло-коричневые глаза. - Сиди тихо, запри здесь все. Ничего не бойся -
стекла пуленепробиваемые.
   - Ладно, ты меня уже напугала, счастливо тебе, подружка.

***

   И Ева вышла в дождь.
   Отстрельщик хлопнул дверцей  своей  машины  одновременно  с  ней.  Он
пробежал, согнувшись, к кустам вдоль подъезда к вилле и разглядел черный
тонкий силуэт. Ева сначала тоже пробегала от куста к  кусту  согнувшись.
Потом выпрямилась и пошла легко, почти  пританцовывая.  Охранник  крался
сзади. Он увидел освещенную двумя  фонарями  площадку  перед  входом  на
виллу.
   - Хелло! - крикнула Ева и помахала рукой, подняв ее вверх.
   И отстрельщик тут же заметил два силуэта, они вышли  в  дождь  из-под
козырька.
   - Мальчики! -  Ева  была  уже  совсем  рядом  с  полицейскими.  -  Не
подскажете, как пройти в библиотеку? - весело спросила она.
   Полицейские что-то радостно загалдели, приглашая ее под козырек.  Ева
подошла к ним, проводя рукой по лбу,  словно  сгоняла  капли  дождя.  Ее
спокойное плавное  движение  вдруг  превратилось  в  сильный  мгновенный
бросок рукой с выставленными вперед напряженными  пальцами.  Она  попала
одному из полицейских точно в горло, он всхлипнул, выставил руки  вперед
и упал. Она стала падать назад вместе с ним, уперлась руками сзади  себя
в плитку пола и захватила двумя ногами ноги второго,  дергающего  нервно
кобуру. Чтобы его повалить, Еве пришлось сильно напрячься,  с  выкриком,
похожим на жалобу чайки, она перекрестила ноги и повалила  полицейского,
уже почти вытащившего оружие.  Он  стал  падать,  а  Ева,  оттолкнувшись
руками, навалилась на него. Охранник видел четко, только как Ева, заведя
одной рукой руку полицейского назад, другой сильно приложила его лбом об
пол. Она встала, тяжело дыша.  Охранник  присел.  Ева  потрогала  шею  у
первого, потом оттащила одного за другим мужчин к кустам.  Она  положила
их рядом, достала оружие и забросила, не  глядя,  в  кусты.  Отстрельщик
сидел на  расстоянии  вытянутой  руки  от  неподвижных  полицейских.  Он
почувствовал, что они живы, по его подсчетам, ей  потребовалось  на  все
около трех минут. Если бы у него была шляпа, он бы снял ее  перед  Евой.
Ему все это так понравилось, что он совсем забыл, что идет за ней только
для того, чтобы убить.
   Ева открыла дверь и вошла внутрь огромного темного особняка. Охранник
подбежал, потрогал захлопнувшуюся дверь. Надел перчатки  и  пошел  вдоль
здания, ощупывая окна.
   Ева оказалась в кромешной  темноте.  Вдали  светилось  слабым  светом
окно.  Она  отдышалась  настолько,  чтобы  суметь  задержать  дыхание  и
прислушаться. И сразу услышала слабое царапанье в дверь.  Ева  помедлила
несколько секунд, раздумывая, отошла в сторону, приготовилась к броску и
открыла бесшумно замок.
   - Слава Богу, ты не ушла далеко! - Леша  была  мокрая  и  дрожала  от
страха. Она переступала длинными ступнями в колготках.  -  Здесь  кто-то
третий, он сразу пошел за тобой, как  только  ты  вышла  из  машины!  Он
здесь! Он  сидел  в  кустах  и  смотрел,  как  ты  уложила  полицейских,
наверное, это еще один полицейский,  а  может,  их  здесь  вообще  целый
взвод?!
   - Успокойся. - Ева говорила шепотом, притянув голову Леши  к  себе  и
прижавшись губами к маленькому ледяному уху.  -  Этого  не  может  быть.
Полицейский, он бы не прятался, успокойся и расскажи все подробно.
   Леша сняла в машине свое шуршащее  пальто  и  стояла  в  обтягивающем
костюме. Фосфорически светились в темноте желтые полосы. Она сдернула  с
головы шапочку, нервно закрутила длинные  волосы  в  маленький  пучок  и
тщательно натянула шапочку на голову, закрывая лоб.
   - Что тут рассказывать! - шипела она  возмущенно.  -  Кто-то  шел  за
тобой, я увидела его сразу, вылезла из  машины  и  кралась  за  ним.  Он
потрогал дверь и пошел направо вдоль  дома!  Я  не  останусь  одна,  мне
страшно, я пойду с тобой!
   - Подожди. - Ева отдирала от себя дрожащие цепкие руки. - Лучше всего
выяснить, кто это. Я тихонько  выйду  на  улицу,  ты  закроешь  дверь  и
подождешь меня здесь. Можешь спрятаться. Я обойду дом и все выясню.
   - Я не останусь одна! - Леша топнула босой ногой.
   - Здесь есть черный ход?
   - Здесь три парадных входа! Сорок окон только на первом этаже!
   - Что толку стоять здесь и трястись? -  Ева  старалась  говорить  как
можно тише. - И вдвоем нам делать нечего. Раз уж ты пришла сюда,  иди  в
эту гостиную и возьми тетрадь. А я выйду на  улицу,  обойду  дом,  уж  с
одним-то мужиком как-нибудь  справлюсь.  Подожду  тебя  у  двери  с  той
стороны. Не выходи на улицу, сначала постучи, я отвечу. Три раза. Стукну
сильно. Ну, не трусь!
   - Я... Это... Что-то хотела сказать... А! Только в этой гостиной есть
окно эркером. Выступающий эркер в три окна. Ты подойди к нему,  чтобы  я
тебя увидела, мазни рукой по стеклу, я буду знать, что все в порядке.
   Делай все очень тихо, возьми ключи, -  прошептала  Ева  напоследок  в
холодное ухо.

***

   Отстрельщик прошел вдоль здания, осматривая окна.  Внизу  за  холмами
тихо шумело  море,  ему  вторил  надоедливый  дождь.  Четвертое  окно  с
решеткой. Пятое.  Он  сцепил  зубы  и  уговаривал  себя  не  нервничать.
Главное, успеть к ее выходу из дома, если в окно не влезть, надо  успеть
подойти к двери. Он сразу же обнаружил еще одну дверь. Потом  еще  одну.
Не может быть такого сплошного невезения! Она может выйти в любую дверь!
Еще одно окно с решеткой. Наконец, почти отчаявшись, он увидел  дверь  и
небольшое квадратное окно без решетки рядом с ней,  вероятно,  это  была
кухня или кладовая, в окно подавали коробки.
   Отстрельщик прижал поплотней ладонь к стеклу в самом углу,  а  локтем
этой же руки сделал резкое движение, ударив в другой угол  окна.  Стекло
разбилось почти без звона.  Отстрельщик  спеша  вытаскивал  осколки.  Он
пролез с огромным трудом, в  какой-то  момент  ему  показалось,  что  он
застрял. Упав руками на пол, извивался и кряхтел, подтягивая ноги.

***

   Он увидел, что в доме очень темно. Сначала это  показалось  странным,
потом отстрельщик понял, что это от уединенности особняка: не было рядом
огней других домов или рекламы, окна смотрели на  пустые  холмы,  только
вдали мерцал у моря разноцветными декоративными огоньками причал.
   - Черт! - выругался он, ему в голову  не  пришло  захватить  с  собой
фонарь.
   Он сделал шаг и выругался еще раз: оглушительно, как ему показалось в
пустом доме, лопнули под ногами упавшие стекла.
   Пришлось идти, вытянув руки. Через минуту  некоторые  предметы  стали
слабо угадываться. Охранник обнаружил, что страшно таращит  и  напрягает
глаза. Через три двери он попал в длинный коридор, занервничал,  потеряв
ориентацию, уговорил себя  затихнуть  и  умереть  на  несколько  секунд.
Остановив дыхание и закрыв глаза, услышал слабое движение где-то вдали и
пошел на него.
   Он вошел в открытую дверь гостиной и сразу почувствовал возню  где-то
впереди. Женщина тяжело дышала, вытаскивая ящик из комода. Она стояла на
коленях. Отстрельщик шел медленно, переступая плавно с пятки  на  носок,
сдерживая дыхание. Опустил руку и вытащил из длинного кармана на джинсах
сбоку у коленки тяжелый нож с чуть загнутым лезвием. Ему показалось, что
женщина услышала это движение, она замерла. Отстрельщик почти прыгнул  к
ней, на ощупь захватил рот левой рукой, запрокинул  голову  и  мгновенно
перерезал горло.
   Он почувствовал ее смерть слабым подергиванием тела, вцепившиеся  ему
в руку пальцы ослабли, и вдруг ощутил радость  и  удовлетворение,  Когда
она несколько секунд назад замерла и перестала возиться, он уже подумал,
что без борьбы не обойтись. Отстрельщик ощупал  тело.  Проводя  пальцами
сзади по шее и надавливая, нащупал промежуток между  позвонками,  провел
по нему лезвием с силой, потом еще раз по разрезу изнутри.  Голова  была
отрезана. Он встал на колени, держа руки с  ножом  перед  собой.  Ладони
были в теплой  крови.  Отстрельщик  думал,  удастся  ли  ему  без  света
отсоединить ножом руки и ноги, перерезая суставные сухожилия, как  вдруг