клеенная  дерматином  с  каким-то  мягким,  не  то
утепляющим, не то звукопоглощающим  материалом.  За  этой  дверью  оказалась
лестница. По этой лестнице спустились в неосвещенный коридорчик.
   С каждой стороны коридора было по две двери,  отделанных  фанеровкой  под
красное дерево. Зам. по режиму открыл дверь и  впустил  Никиту  в  небольшую
комнату, обставленную и спланированную  как  стандартный  одноместный  номер
российской гостиницы: у входа, справа, ванная с туалетом,  слева  -  стенной
шкаф, а в самой комнате - кровать с тумбочкой и ночником, два кресла, столик
с графином и стаканами, тумба с телевизором  и  радиоточка  на  стене.  Даже
телефон имелся.
   - Здесь  у  нас  для  почетных  гостей...  -  произнес  Дмитрий  Петрович
мрачновато, и Никита как-то сразу догадался, что есть тут  еще  и  помещения
для не почетных, где сервис явно похуже.
   Единственным необычным  элементом  оборудования  был  маленький  шкафчик,
вделанный в стену над столом.
   - Это - кухонный лифт, - пояснил зам. по режиму. - Вот книжечка, меню.
   Разносолов у нас нет,  но  подзаправиться  есть  чем.  Сегодня  выходной,
народу мало, поэтому только  комплексный  обед.  А  вообще  можно  выбирать.
Пометите карандашиком, чего надо, положите на полочку,  закроете  шкафчик  и
нажмете вот эту кнопочку.  Минут  через  пять  загудит,  зажжется  лампочка.
Открываете  дверцу,  забираете  блюда,  кушаете.  Потом  посуду  ставите  на
полочки, меню тоже кладете, закрываете дверцу - и снова на кнопочку. Ужин  в
семь вечера. Сначала меню приедет, тем же порядком  выберете  и  так  далее.
Завтрак в семь утра, но если проспите, можно до десяти заказывать. Обед -  в
14.00 можно и попозже заказать, до 16. Телевизор принимает OPT, PTP на  пару
с областным ТВ, НТВ и ТВ-6, если есть  настроение,  можно  после  двух  ночи
подключить кабель - "только для взрослых". Позвоните по телефону -  включим.
Кстати, насчет телефона. Он соединен только с дежурным, который этот  объект
контролирует. Ему никак представляться не надо. Даже больше того  -  нельзя.
Звонить только в случае, если плохо себя чувствовать будете - грипп,  понос,
инфаркт и так далее. Ну, еще при пожаре и  других  стихийных  бедствиях.  По
поводу неисправностей, засоров - тоже. Отдыхайте, осваивайтесь...
   Дмитрий Петрович вышел, заперев Никиту в номере этой "тюрьмы гостиничного
типа". А Ветров сразу почуял, что ничего не ел уже порядочно времени. И  тут
же опробовал кухонный лифт. Действительно, минут через  пять  лифт  загудел,
зажглась лампочка, и Никита снял с полок куриный салат, густой темно-красный
борщ, отбивную с картошкой и апельсиновый компот. Умял он  все  это  быстро,
погрузил грязную посуду на полки, положил  меню  и  отправил  наверх.  После
этого Никита ощутил  слабость  и  усталость,  завалился  на  кровать  поверх
покрывала, сняв только обувь, и тут же заснул. Благо окон в номере не  было,
едва он выключил свет, как погрузился в полный мрак.

ПЛЕННИКИ

   Макар примерно в это время только-только пришел в себя.
   Память с трудом возвращалась, прямо-таки со скрипом. И она никак не могла
разобраться в мешанине из отдельных  картинок,  хотя  бы  понять,  что  было
сначала, а что потом. Более-менее ясно вспоминалось то,  что  происходило  с
того момента, когда они с Ежиком  выехали  из  автосервиса,  где  хозяйничал
Хрестный, и до того, как изготовился к стрельбе по обладательнице золотистой
прически... Дальше  был  обрыв  памяти.  Следующий  отрывок  запомнился  как
видение из кошмарного сна. Он видел себя лежащим на полу джипа со скованными
руками и стянутыми ремнем ногами, да еще и с заклеенным ртом.  Постоянно  то
слева,  то  справа  он  получал  удары  и  пинки.  Били  кулаками,   ногами,
пистолетами, дубинками. Чужие грязные ботинки стояли у него на шее, на спине
и на локтях. Был ли рядом Ежик - не помнилось.  Опять  провал  -  то  ли  по
голове  двинули,  то  ли  на  руку   крепко   надавили.   После   этого   не
зафиксировалось ничего, вплоть до того момента, когда их выводили из джипа в
каком-то подземном гараже. Тут и Ежик был - избитый,  с  разбитым  носом,  с
набухающими лиловыми синяками, рассеченной губой. В общем-то, их  скорее  не
выводили, а выволакивали, заботясь при этом, как казалось Макару, об  одном:
чтоб помучить  покрепче.  Дернуть  вверх  скованные  руки,  будто  на  дыбе,
треснуть головой о сиденье или дверь салона, пнуть по ноге или наступить  на
нее тяжелым ботинком. А потом еще мешки на головы натянули, со  стяжками  на
горле.
   После этого сволокли куда-то вниз по лестнице, опять же  сопровождая  это
все пинками и  ударами.  Провели  несколько  шагов  по  какому-то  коридору,
открыли дверь и тычком в затылок швырнули на пол. Опять начали  бить  ногами
напропалую: по голове, по ногам, по спине, по ребрам... Тут  Макар  еще  раз
потерял память и очнулся на сыром полу подвальной камеры,  слабо  освещенной
тусклой лампочкой.
   Вспомнить, когда с него сняли наручники, мешок с  головы  и  пластырь  со
рта, не сумел. Равно, как и то, когда и как развязали ноги.
   Макар еще и осмотреться не успел, когда лязгнул замок  стальной  двери  и
вошли два здоровенных детины, которые, ни слова не говоря,  подняли  его  на
ноги и надели наручники  замкнув  их  спереди.  Затем  вытащили  в  коридор,
протащили до какой-то двери и ввели  в  другую  камеру,  намного  просторнее
предыдущей и поярче освещенной.
   В общем, заведение было похоже на обычную, советскую камеру для допросов,
которые есть во всех следственных изоляторах.
   Здесь, как и в настоящей тюрьме, был табурет, прочно приделанный к полу.
   Макара усадили на табурет, продели через скованные  руки  стальную  цепь,
приклепанную к стальному кольцу, торчавшему из  пола,  и  замкнули  цепь  на
прочный амбарный замок. Сиди и не рыпайся.
   Вскоре донеслись шаги, легкий цокот каблучков. Макар понял: это идет  та,
в которую он так и не успел выстрелить.
   Действительно, в комнату вошла госпожа  Булочка.  Но  Макара  удивило  не
появление этой дамы, а то, что она была именно той девицей, которая заказала
ему вчера господина директора школы. Там, в дачном  поселке,  в  домишке  из
швейцарского ящика. Нет, Хрестный ему, конечно, выдал ее фото,  по  которому
Макар, сидючи в засаде, вполне четко  опознал  клиентку.  Но  совершенно  не
отождествил ее со своей заказчицей. На молодуху с дачи она не походила. Лишь
сейчас Макар убедился,  что  это  она.  Особенно  после  того,  как  Булочка
заговорила.
   - Привет, старый знакомый! - нехорошо улыбнулась она. - Прошлый раз мы  с
тобой лучше встречались, верно? Чаек пили, о деле разговаривали, конвертик я
тебе передала. Увесистый такой, правда? Но ты,  оказывается,  такой  ударник
капиталистического труда, что сегодня,  в  воскресенье,  решил  еще  немного
подработать?
   - Ну и что? - стараясь выглядеть наивным, произнес Макар. - Лишние деньги
никому не мешают.
   - Дураком  ты  зря  прикидываешься,  -  строго  сказала  Света.  -  Плохо
получается! Наверно, уже сообразил, что нам все о тебе известно?  Ты  небось
думал, что твои дела с Хрестным мимо нас проедут? Ну, давай-ка перескажи нам
для начала все, о чем ты с Хрестным беседовал. И почетче, поточнее, от и до.
А то начнем больно делать...
   - Воля ваша, - тоном крепостного, которого барыня собирается  послать  на
конюшню, произнес Макар. - Хотите верьте, хотите проверьте, но  сказать  мне
больше нечего.
   Булка звонко щелкнула пальцами, и в  камеру  внесли  большую  видеодвойку
"SONY". Мальчики  установили  ее  на  подставке  прямо  перед  табуретом,  к
которому был прикован Макар. В это время двое других привинтили  к  табурету
нечто вроде стальной  спинки  с  зажимами  для  головы  и  плеч.  Когда  все
закрутили, оказалось, что Макар может  смотреть  только  на  экран  и,  даже
скосив глаза в сторону, все равно будет видеть изображение. А чтоб он их  не
зажмурил, ему закрепили веки скотчем.
   - Смотри, любуйся, - произнесла Света, - и радуйся, что покамест это не с
тобой делают...
   Экран  засветился,  зазвучала  веселая   музыка.   Появилось   рисованное
изображение пекарской лопаты, на которой лежало что-то вроде колобка. Лопата
задвинула  колобок  в  печь,  а   затем   возникла   надпись:   "Видеостудия
"Булка-фильм"  представляет".  Потом  на  черном  фоне  пламенными   буквами
загорелось название:
   "СОВСЕМ  ГОРЯЧЕНЬКОЕ".  Ниже  мелким  шрифтом  читалось:   "Комедия   для
дураков".
   Следом появилось название 1-й серии: "Маленькие наслаждения".
   Первое "маленькое наслаждение" состояло в  том,  что  показали  какого-то
голого мужика, пристегнутого к точно такому  же  табурету,  как  сам  Макар.
Перед ним стоял оцинкованный бак  для  кипячения  белья,  заполненный  некой
бурой массой, а на морде у пытуемого  отражалось  невообразимое  отвращение.
Должно быть, запах от бака шел жуткий. Камера показала бак сверху, и Макара,
хотя он запаха не ощущал, едва не вывернуло:  бурая  масса  была  полужидким
содержимым выгребной ямы, в котором  шевелились  опарыши.  Две  пары  рук  в
электротехнических перчатках с силой  окунули  "подследственного"  мордой  в
дерьмо и продержали так секунд десять. На поверхность вылетали пузыри, стон,
похожий на мычание, захлебывающийся кашель.
   - Красиво? - спросила Света. - Может, продолжать не надо? Может, тебе уже
сейчас хочется мне что-то сказать?
   - Извините, но я уже все сказал, - подавляя тошноту, произнес Макар.
   - Ну, ну, тогда смотри дальше...
   Второй эпизод показывал пытку другого  несчастного,  на  голову  которому
надели полиэтиленовый пакет, стянутый на шее петлей. Руки в черных перчатках
стягивали удавку, пакет прилипал к лицу, мужик задыхался, дергался,  но  тут
удавку ослабляли. Потом опять стягивали,  опять  ослабляли.  Макар  о  такой
пытке слышал, даже видел в каком-то  игровом  боевике,  и  она  на  него  не
произвела такого сильного впечатления, как первая.
   Но вот третьего из серии "маленьких наслаждений" Макар  твердо  решил  не
дожидаться в натуре. Потому  что  увидел,  как  пленнику  какой-то  мохнатый
верзила с палаческим капюшоном на голове  вставляет  в  задницу  устрашающих
размеров "прибор". Тот, кого трахали, жалобно вопил, но поделать  ничего  не
мог.
   - А тебе это понравилось, верно?! - ухмыльнулась Света. -  Не  захотелось
попробовать? Или все-таки лучше .рассказать побольше, а? Между  прочим,  вот
этот, которого ты видел последним, вчера утром  пытался  меня  подловить  на
лестничной клетке. И очень долго ничего не хотел говорить. Но потом стал  до
ужаса разговорчивым. Заложил, между прочим, всю эту конторку  под  названием
"Маркел", через которую  вы,  господа  "отделочники",  заказы  получаете.  И
поскольку он очень хорошо и четко  объяснил,  как  с  ней  связаться  и  как
сделать заказ, я решила воспользоваться вашими услугами, между  прочим.  Так
что в субботу наша встреча была вовсе не случайной. А теперь,  поскольку  ты
очень растерялся и не знаешь, что мне хочется знать, а что я  уже  без  тебя
знаю, конкретный вопрос: ты Хрестного в лицо знаешь?
   - Нет, - ответил Макар чистую правду. - Я его  всего  раз  пять  в  жизни
видел, и он был всегда в черной маске.
   - "Всегда быть в маске - судьба моя..." - пропела  Светка  иронически.  -
Стало быть,  посмотрев  на  фотографию  господина,  которого  я  лично  тебе
заказывала, ты его не узнал?
   - Но вы же мне, извините, не Хрестного заказывали, а директора  школы!  -
совершенно искренне изумился Макар.
   - Ты об этом заказе Хрестному говорил что-нибудь?
   - Ничего не говорил! - и опять Макар не лукавил, только вот был  убежден,
что эта зараза ему не поверит.
   Вообще-то Макар не понимал сути всего этого  допроса.  Потому  как  самое
главное, что можно узнать у спалившегося киллера - это от  кого  он  получал
заказ. Ну, может быть, кто помогал, наводил, обеспечивал и так  далее.  Хотя
все это очень проблематично. Заказы дают, как правило, через посредника. Вся
разведка,  собирающая  для  исполнителя  сведения  о  клиенте,  киллеру   не
засвечивается. Другое дело сейчас.  Как  видно,  Хрестный  и  впрямь  сильно
боится этой девахи, раз рискнул все  сделать  наспех,  на  аля-улю.  Правда,
такие случаи прежде бывали и ничего - кончалось успешно, но в этот раз,  как
видно, вышел прокол. Тем более что тот, кто попался вчера, как видно,  очень
многое рассказал. А если эта  дама  привезла  сюда  еще  и  Роберта  из  ТОО
"Маркел", то и впрямь может знать больше, чем сам Макар, и уж  конечно,  чем
Ежик. Наконец, у нее наверняка есть стукачок  среди  тех,  кто  был  сегодня
утром в автосервисе.
   Иначе как же им стало известно про затею с "рафиком"? Ведь не случайно же
они его так задешево взяли. Тогда зачем вообще допрашивать?  Пора  в  расход
выводить... Как ни скучно об этом говорить, конечно. Ведь ее молодчики и так
сегодня душу отвели, напинали Макара и Ежика от души. Или,  может,  ей  даже
знать ничего не хочется, а просто охота поглядеть,  как  мужика  мучают?  Из
чисто садистских побуждений поглумиться,  потерзать,  самой  кайф  от  этого
поймать, а потом Хрестному бренные  останки  вернуть...  Хотя  уж  очень  не
верится,  что  эта  молодушка  такая  жестокая.   Правда,   народная   молва
утверждает, будто бабы вообще-то  намного  более  жестокие,  чем  мужики,  и
садизм у них проявляется неуемно.
   Впрочем, подвергаться пыткам Макар не очень спешил.  А  потому  решил  не
спеша пересказать разговор с Хрестным. Это все равно ничего не  меняло.  Что
бы он ни рассказал Булке, живым она его не отпустит. А если и  отпустит,  то
его поканает Хрестный, но все-таки какое-то время можно  выиграть,  отдалить
неизбежное...
   - Значит, с Хрестным ты встречался в Автоцентре на Гоголевской?
   - Да.
   - И заказ на меня должен был выполнить не позднее 19.00?
   - Даже раньше, потому что он мне сказал, что он в 19.00 уже должен  точно
знать, что вас на свете нет.
   - Хорошее уточнение! - порадовалась госпожа Булочка. - Очень полезное!
   Больше нечего припомнить?
   - По-моему, нечего. Совсем-совсем.
   - Жалко, хорошенький ты мой. Жалко, милый, что память у тебя стала плохая
в таком еще цветущем возрасте, но больше всего тебя самого жалко. Я ведь  по
жизни очень добрая, нежная, зачем же  ты  меня  заставляешь  быть  сердитой.
Может, ты еще чего-то не понял? Или не хочешь понимать?
   - Вы хоть наводящий  вопросик  задайте,  -  пробормотал  Макар,  чувствуя
холодный пот на спине. - Объясните толком, что я еще позабыл?
   - О Балясине, например. То, что именно вы с напарником его прикончили,  я
не сомневаюсь. Но мне надо точно знать, откуда что пришло.
   - Да пришло все через "Маркел", как всегда.
   - Кто тебе передавал все данные на Балясина? И где?
   - Передавал  мужик.  Я  его  не  знаю.  В  ресторане  у  Шоты  Мамаладзе,
"Сакартвело" называется. Он мне просто сказал: "Подойдешь к метру,  скажешь,
что от меня столик заказан". Метр меня за столик усадил,  через  пять  минут
подошел мужик. Само собой, он мне не представлялся, только поздоровался. Ну,
а потом говорили примерно так, как с вами. Насчет отделочных работ.
   - В лицо вспомнишь?
   - Может быть.
   Светлана вытащила несколько фотографий. Разложила перед Макаром:
   - Вот этот, - Макар уверенно  ткнул  пальцем  в  фотографию,  на  которой
Никита или Люська узнали бы Юрика. Госпожа Фомина убрала фотографии:
   - Ладно. Пока посидишь немного. Надо будет кое-что  свести  с  концами  и
уточнить. Насчет "фильмушки" не успокаивайся. Может, еще и  получишь  в  ней
главную роль...
   Мордовороты отстегнули Макара от табурета,  вывели  в  коридор,  а  затем
запихнули обратно в камеру, где он сидел До этого.  Макар  насчет  возможных
грядущих пыток особо не волновался. Но насчет возможности  сохранения  своей
личной, да и Ежиковой шкуры иллюзий не питал. Где и что она будет уточнять -
ее дело. От Макара она узнала всe, что могла узнать, и  теперь  ей  Макар  с
Ежиком уже не нужны. Она, наверно, просто ждет темноты, чтоб после того, как
их поникают, было удобнее  трупы  вывезти.  И  тут  уж  ничего  не  поможет.
Тоскливо! Но никуда не денешься...
   Совсем неподалеку от него проводил вынужденный досуг Ежик.
   В то время как Макара увели на допрос, его запихнули в  маленькую  камеру
без  окон,  где  не  было  никакой  мебели  кроме  обитого  черной  клеенкой
медицинского топчана, на которых в  процедурных  кабинетах  делают  уколы  и
ставят клизмы. Из удобств был только умывальник, из которого  вечно  капала,
надоедая стуком, холодная вода, да круглая  дыра  в  полу  для  надобностей.
Сперва Ежик нервно прислушивался - не потащат ли и его  следом  за  Макаром,
дергался от каждого звука шагов  и  голосов  за  дверями,  но  потом  как-то
смирился и, свернувшись калачиком на  жестком  топчане,  впал  в  полудрему.
Несколько раз ему начинали сниться какие-то тревожно-страшные сновидения, он
испуганно просыпался, потом опять забывался...
   Часы у Ежика "при аресте" не отобрали, в камере горела лампочка,  поэтому
он регулярно поглядывал на часы. Точно  они  шли  или  нет,  неизвестно,  но
выходило, что сидит он уже часов пять, но никому, по-видимому, не требуется.
   Кроме того, он отметил, что если в первые часы его пребывания в заточении
из коридора доносились какие-то голоса, шаги, хлопание  дверями,  то  теперь
все словно вымерло. Создавалось впечатление, будто  все  покинули  подвал  и
Ежик сидит тут вообще один-одинешенек. С одной стороны, это было  неплохо  -
вряд ли теперь его потащат на какую-нибудь пытку. Но с другой стороны,  Ежик
начинал думать,  что  его  просто-напросто  забыли.  В  нормальных  казенных
тюрягах, где ему доводилось  бывать,  про  баланду  и  прочую  хавку-шамовку
администрация не забывала - раздавала. А тут - частный сектор. Что  хотят  -
то и  творят,  права  качать  бесполезно.  И  адвоката  нет,  жаловаться  на
содержание. Захотят - сгноят, захотят - придавят побыстрее..
   Нет надо было тогда дернуться, выпрыгнуть в дверь  с  "ПСМ",  попробовать
добежать до леса! Может, и убили бы, но не тосковал бы  тут  на  одной  воде
из-под крана, да и то с привкусом ржавчины...
   Но больше всего, конечно, Ежик переживал насчет того, где Макар и  что  с
ним происходит. Потому что без Макара он  сам  себе  человеком  не  казался.
Макар - тот все знает, чего можно говорить, чего нет, как врать  и  в  каком
объеме. А он.
   Ежик, ежели его начнут метелить, наверняка либо начнет говорить все,  как
на духу, и тем себя погубит, либо начнет врать, но  так,  что  в  два  счета
запутается и заполучит еще массу приключений на  задницу.  Хорошо  еще,  что
Ежик не видел той фильмушки, которую Макару показывали, а  то  бы  помер  со
страху. Конечно, нет-нет, да и наезжало на Ежика сомнение, что, может, Макар
уже как-то открутился, куда-нибудь слинял, а его. Ежика, тут оставил, волкам
на растерзание.
   На самом деле все было совсем не  так.  Макар  сидел  в  точно  таких  же
апартаментах, что и его юный ученик.  Точнее,  лежал  на  топчане,  подложив
ладони под затылок, и, прикрыв глаза веками, размышлял о своих перспективах.
У него тоже не отобрали часы, и он мог время  от  времени  поинтересоваться,
сколько натикало. Получалось, что перерыв в допросе несколько затянулся.  По
идее, если самой хозяйке некогда, то могла бы поручить своим жлобам без  нее
продолжить с Макаром  просмотр  фильма  насчет  "Маленьких  наслаждений",  а
может, уже и начать  их  практическое  осуществление.  Но  никто  Макара  не
беспокоил, и от этого становилось почему-то еще страшнее...

ВЕЧЕРОМ

   Никита проснулся оттого, что ему пощекотали нос. Он чихнул, открыл  глаза
и увидел, что около его кровати стоит Света.
   - С добрым утром! - улыбнулась Света. Все еще полусонный, Ветров  сел  на
кровати и покрутил головой.
   - Просыпайся,  просыпайся!  -  Света  похлопала  его  по  плечу.  -  Есть
разговор.
   Пока  Никита  умывался,  она  выставила  на  столик  каку