к Валерия заглянула  сюда
в первый и последний раз. Тогда она смогла с  трудом  выдержать  двухчасовой
разговор с бывшим одноклассником и лишь в шутку  сказала:  "Если  мне  тяжко
будет и я к тебе прятаться прибегу - пустишь?" А Вячеслав ответил на  полном
серьезе: "Жив буду - и оно настало, это время... приходи в любое  время!"  И
вот
   Теперь, наверно, нетрудно понять, почему Лера, прекрасно зная о том,  что
за дерьмо господин Цигель, и примерно догадываясь, что ее  ждет  у  него  на
квартире, все же не пошла сюда сразу. Да, Цигель  был  похотливым  вонючкой,
садистом и вообще скотом по всем статьям, но у него в квартире все же  ванна
и туалет имелись, жратвы полон холодильник, а тут...
   Хозяин сей обители,  обутый  в  валенки  с  калошами,  драные  солдатские
шаровары от старого, советского образца ХБ, драный на локтях вязаный свитер,
серую, вытертую до дыр телогрейку и черную ушанку не то матросского,  не  то
зэковско-го фасона, гостей, наверно, не ждал, потому что на всякий  пожарный
случай держал в руках ржавый  пожарный  топор.  Но  Валерию  узнал  сразу  и
улыбнулся.
   Фиг подумаешь, что они за одной партой когда-то сидели. Если Лера на свои
тридцать три даже в нынешнем помятом виде смотрелась, а  в  подштукатуренном
могла бы соврать, что ей еще двадцати пяти не исполнилось, то  Вячеслав  при
своей бородище с проседью и ранними морщинами выглядел аж на все шестьдесят.
Цигель, сволочь, при своем почти полтиннике и жире трясучем моложе выглядел.
   - Здравствуй! - сказал Вячеслав. - А я думал, ты никогда не придешь.
   - Я же сказала: приду, когда будет совсем худо.
   - Это действительно так? Ты не шутишь? - улыбка сошла с лица Вячеслава.
   - Ничуточки не шучу. Если меня здесь найдут, то убьют наверняка.  И  тебя
тоже, за компанию, - Валерия решила не играть в прятки. - Так  что,  Славик,
если ты не готов под смертью ходить - я тут же уйду.
   - Смерти я не боюсь, - заметил Вячеслав безо всякого пафоса.  -  Мне  это
земное существование уже надоело по горло. Убьют так убьют - значит,  на  то
воля божья. А не убьют - значит, еще не время мне на суд Всевышнего идти.  И
так могу помереть; без помощников. Иной  раз  засыпаю  и  молюсь:  "Господи,
смилуйся,  дозволь  завтра  не  просыпаться!"  А  он,  как  видно,  пока  не
торопится. Должно быть, решил испытать мою веру.
   - Сколько же ты так живешь?
   - Лет пять уже, по-моему.  Одно  время  казалось,  будто  обрел  счастье,
смирение, в господа поверил истово. Потому  что  ждал,  что  в  двухтысячном
Второе Пришествие будет.  Почему-то  казалось,  будто  Христос  в  Рождество
явится...
   - А после того, как он не явился, ты засомневался? - по  большому  счету,
Валерии было глубоко плевать на  идеологический  кризис  экс-бизнесмена,  но
надо же было о чем-то говорить...
   - Грех, конечно, но засомневался. Почти  что  разуверился.  А  главное  -
счастье мое и смирение расшатались. Мысли какие-то забродили, обман  большой
почудился. Смятение у меня сейчас на душе,  Лера,  а  со  смятением  жить  и
впрямь тяжело.
   - Слушай, по-моему, у тебя в прошлый раз один Христос на полке  стоял,  -
припомнила Валерия. - Это ты  от  смятения  души,  что  ли,  к  нему  Ильича
поставил?
   - В общем, да, от смятения. Если  сказать  откровенно,  то  смятение  это
чем-то закончиться должно, понимаешь? Или  я  поднимусь  на  какой-то  новый
уровень сознания, или с ума сойду. Хотя, может быть, это одно  и  то  же.  А
может быть, я просто помру. Тем более  что  уже  неделю  одним  кипятком  из
топленого снега питаюсь. А  знаешь  почему?  Потому  что  надоело  милостыню
выпрашивать и ништяки по свалкам собирать. Не желаю унижаться и собакой быть
в человечьем облике. К тому же сейчас пост, от грехов очищаюсь.
   - Да-а... - протянула Валерия, исподволь подумав,  что  уж  тут-то  ей  в
сексуальном плане ничего не угрожает. - Тебе проще.  А  я  женщина  простая,
почти неверующая, и мне отчего-то очень жить хочется. Так что,  уходить  мне
или нет?
   - Зачем? Оставайся хоть навсегда.
   - Нет, навсегда не получится, - вздохнула Лера, которую при одной мысли о
таком варианте мороз по коже пробрал. - Я здесь  полтора  суток  пробуду,  а
потом уеду. Далеко и надолго, понял?
   - Я знал, что этим все кончится, - опечаленно пробормотал Вячеслав. -  Со
мной тоже так было...
   - Со мной так не будет, - жестко ответила Валерия. - Значит, так, я  тебе
дам сейчас тыщу. Сходишь на базар и купишь чего-нибудь пожрать. Хлеба,  чая,
сахара, консервов каких-нибудь, кубики бульонные, макароны. Старайся много в
одном месте не брать, понял? А то если кто  увидит,  что  ты  слишком  много
жратвы берешь - заподозрит в воровстве.
   - Не волнуйся, - успокоил Вячеслав, - я больше одной сотни не потрачу...

ЛУЧШЕ ПОЗДНО, ЧЕМ НИКОГДА

   Примерно в это же время, около девяти утра, ее бывшее сиятельство, она же
госпожа Павленко, соизволили продрать свои карие глазки. Хотя  после  ночных
трудов по приведению "дрели" в боевую готовность, которые завершились в пять
утра, она только четыре часика проспала, но притом, что она еще до  этого  с
девяти вечера до трех ночи продрыхла, получилось вполне прилично.  Выспалась
очень хорошо, несмотря на то что спала не раздеваясь.
   Первым делом Лена сунула руку под подушку. "Маргошка" никуда  не  делась,
мирно пролежала рядом с хозяйкой весь остаток ночи.  Запрятав  пистолетик  в
карман, Лена пошла на  кухню  и  с  легким  разочарованием  обнаружила,  что
узбекский гражданин Кузовлев Валентин Сергеевич отсутствует.  Раскладушка  и
прочие причиндалы возвратились на антресоль, а  на  столе  лежали  ключи  от
квартиры и записка, написанная не очень аккуратным,  но  вполне  разборчивым
почерком:
   "Уважаемая Лена!
   Извините, что не накормил Вас завтраком, но  не  хотелось  мешать  Вашему
сну. К сожалению, я  должен  спешить  -  мне  назначили  встречу  по  поводу
трудоустройства. Поэтому если захотите кушать - смело пользуйтесь всем,  что
есть на кухне и в холодильнике, не  стесняйтесь.  Часам  к  12  я,  наверно,
вернусь, но если Вы раньше уедете, то отдайте ключ  бабушке  Шуре  -  она  в
курсе. Рекс тоже у нее.
   На случай, если мы с Вами больше  не  увидимся,  позвольте  пожелать  Вам
счастливого пути.
   Валентин".
   Сказать, чтоб Лена сильно растрогалась  от  этой  заботливости,  конечно,
нельзя, но  твердое  убеждение,  что  гражданин  Кузовлев  скорее  всего  не
сволочной парень, у нее появилось. Да и вообще, тон  письма  как-то  приятно
пощекотал ее самолюбие. "Уважаемая" - это, конечно, канцелярией  отдает,  но
все же приятнее, чем просто "Лена". Не будет же он писать "дорогая", "милая"
или тем более "любимая", если проспал  всю  ночь  на  кухне?!  "Вы",  "Вас",
"Вами", написанные с большой буквы, тоже из какого-то  уважительно-казенного
обихода, но... Лене так никто и никогда не писал. Похоже, не  наврал  пацан,
что два  с  половиной  курса  юрфака  окончил!  Интересно,  он  после  учебы
адвокатом станет или прокурором? Может, пригодится когда-нибудь.
   Лена поймала себя на мысли, что вообще-то была бы очень даже  не  против,
если бы каждое утро находила на кухне подобные записочки. Даже если б в  них
ее обзывали просто "Леной", согласно паспорту,  изготовленному  Федюсиком  и
Ро-масиком, или "Лидой", как ее на самом деле звали. Конечно, если б  кто-то
называл ее "Леночкой", "Лидочкой" или "Лидуськой", например, как запропавший
куда-то папочка, было бы еще лучше...
   Уже через минуту  после  этих  мыслей  Лена  с  самым  злобным  сарказмом
раскритиковала  их.  Мол,  ты  что,  подруга,   никак,   насчет   замужества
размышляешь? Флаг тебе в руки! Трехцветный, российский, с  орлом  двуглавым.
Может, забыла, что на тебе уже четыре "мокрухи"  повисли,  если  не  считать
взорванного Шипова? 105-2а твоя, в натуре. Правда, двое последних,  там,  на
шоссе, могли и выжить, но Гриб с Гундосом тоже на  помянутую  статью  тянут.
Минимум восемь лет, но не это главное. Попадись только - и  братва  дяденьки
Драча тебя у ментов выкупит, специально, чтоб шею тебе свернуть  в  домашних
условиях. Опять же, неизвестно, не достанут ли тебя еще здесь, на бабушкиной
квартирке, и не пристукнут ли заодно Вальку этого самого?! Чтоб  потом  баба
Нюша тебя, погань, всеми чертями до скончания веку проклинала! Нет, подруга,
перехвати-ка ты чего-нибудь на халяву, да вали отсюда поскорее, пока цела!
   В  холодильнике,  который,  естественно,  после  своего  приезда  затарил
Валентин, обнаружились яйца, масло и свежая полукопченая колбаса. А в  шкафу
появилась банка растворимого кофе. Лена быстренько соорудила себе яичницу  с
колбасой и солидную кружку черного кофейку. Сердце у нее еще выносило  такие
дозы, хотя другая девушка на ее месте небось и о будущем подумала.  Но  Лена
особо насчет этого будущего  не  переживала.  Вполне  могло  оказаться,  что
будущего у нее всего ничего - только из подъезда выйти. Впрочем,  при  особо
удачном стечении обстоятельств могли и прямо в подъезде ухайдакать.
   Лена, однако, все же помыла за собой посуду, смела со стола крошки и даже
пол подмела веничком - не захотела после  себя  свинарник  оставлять.  После
этого надела куртку, ботинки,  шапочку,  повесила  на  плечо  сумочку  мадам
Чернобуровой, взяла ключи и уже собралась было выходить из квартиры, когда с
лестничной площадки донесся собачий лай. Похоже, Рекс  лаял,  но  уж  больно
злобно. А откуда-то снизу сердито отозвалась еще более мощная  псина.  Лена,
конечно, толком не знала, какие в этом подъезде собаки  обитают,  но  как-то
сразу догадалась, что пес этот нездешний. Вряд ли он был  такой  молчаливый,
что она за две ночевки это мощное гавканье хоть разок да не услышала.  Да  и
Рекс, похоже, "приветствовал" именно чужого  зверюгу.  Большого,  крутого  и
опасного. Может, служебного милицейского?!
   Подтверждение этому Лена получила почти сразу же. Снизу долетели  тяжелые
шаги нескольких пар ног, и кто-то сердито прикрикнул на собаку:
   - Казбек, фу! Что ты орешь, балбес? Совсем из ума выжил, что ли?
   - На пенсию пора... - заметил чей-то насмешливый бас. - Вчера-то  вы  где
были? Неужели думаете, что он до сих пор в доме сидит?
   - Ну ты что, не понял еще?  Думаешь,  я  хуже  тебя  понимаю,  что  такое
отработка следа через полсуток после происшествия? Тем более после того, как
народ на работу ушел... Если и было  что  -  затоптали  на  фиг.  Отмаз  это
называется. Следственное действие для галочки. Лучше  поздно,  чем  никогда.
Ищи! Ищи, Казбек! Да не крутись ты, е-мое! Нюхай, нюхай, старый хрыч!
   Лена мигом поняла - это по ее душу. Хорошо еще, что этим ментам  не  дали
приказа ночью след отработать! Взяли бы тепленькой...
   Что же делать-то? Понадеяться, что собака старая и собьется со следа?! То
есть сидеть и ждать, пока овчарка ментов сюда,  на  третий  этаж,  приведет?
Тогда - все, отпрыгалась. Может, через чердак попробовать? Если он, конечно,
тут есть  и  дверь  не  заперта.  В  окно,  конечно,  с  третьего  этажа  не
выпрыгнуть.
   Лена все же решила попробовать уйти через чердак и осторожно, стараясь не
хлопать дверью, буквально выскользнула на лестницу. И  тут  же  пожалела  об
этом.
   Дверь двадцать девятой квартиры отворилась, и оттуда высунулась  сердитая
бабка Александра Семеновна.
   - А-а! - заорала она так, будто врага народа поймала.. - Вот ты где!
   У Лены аж сердце упало. Сейчас завизжит: "Милиция!  Держите  эту  стерву!
Она мою соседку обворовала..."
   Но следом за бабой Шурой на площадку выскочил Рекс, который тут же  узнал
спасительницу своей хозяйки, встал на  задние  лапы,  дотянувшись  передними
чуть ли не до плеч, вытянул язычище и лизнул Лену в ухо.
   - Ишь ты! - проворчала Семеновна. - Прямо влюбленный весь! Как суп  жрать
- так у меня, а как гулять - так с молодухой! А я-то думала, с  чего  его  в
лай повело? То не хотел гулять, упирался,  а  теперь  гвалт  поднял.  Вот  и
добро. Забирай своего кабыздоха - знать его не хочу!
   - Ой, - пробормотала Лена, явно  не  соображая,  как  она  из  всей  этой
ситуации будет выкарабкиваться. - Мне ведь идти надо...
   Хотя, конечно, была уверена, что никуда уйти уже  не  сможет.  Ментовский
Казбек поуркивал уже на втором этаже. Гранату, что ли, достать да взорваться
на хрен?!
   - Знаю, знаю! - сварливо забубнила баба Шура. -  Идти  ей  надо!  Кавалер
твой предупреждал, что, мол, придешь ключ отдать. А чтоб собаку  выгулять  -
так нет, это баба Шура делать должна. Роман с Валькой закрутили, а собаку на
меня спихнули? Ох, молодцы! Что, небось, когда детей приживете, так тоже мне
на воспитание отдадите? Ну, где ключ-то? Давай сюда...
   - До детей у нас еще не дошло... - пробормотала Лена, машинально  отдавая
Семеновне ключ от 30-й квартиры и одновременно  прислушиваясь  к  тому,  что
творится ниже этажом. Похоже, менты звонили в  квартиру,  расположенную  под
квартирой Семеновны, то есть в 26-ю.  Долетело  до  ушей  сердитое  ворчание
Казбека и  приглушенный  насмешливый  бас,  судя  по  всему,  принадлежавший
здешнему участковому:
   - Выбракуй ты его, Степа! Ни хрена твоя собака не  чует.  Тут  же  Кирюша
Бурмистров живет - алконавт первого класса. Ему велосипед,  блин,  и  то  не
угнать...
   Бабка Семеновна сразу насторожила уши.
   - Никак Поликарпов пожаловал, небось опять Лидия  милицию  вызывала...  А
чего ж я не слыхала, как они орали? У меня через пол хорошо слыхать!
   Тут из 31-й квартиры высунулась уже  знакомая  Лене  в  лицо  (но  не  по
имени-отчеству!) сорокалетняя толстуха, которая позавчера за нее заступалась
перед Семеновной. Только на сей раз она  была  не  в  пальто  поверх  ночной
рубашки, а в мохеровой кофте поверх байкового  халата.  Рожа  у  толстухи  и
сейчас была сердитая, явный настрой побазарить с Семеновной читался. Но, как
видно, она, собравшись опять - из вредности, конечно! - за Лену заступаться,
услышала долетавшие со второго этажа голоса милиционеров  и,  резко  понизив
голос, прошипела:
   - Да это не к Кирюхе пришли, а к мужикам, которых он  вчера  привел.  Как
есть бандиты...
   - Откудова, Галина, ты это знаешь? - недоверчиво спросила Семеновна, тоже
понизив голос. - Докладывали тебе, что ли?
   - Может, и докладывали! - подбоченилась Галина. - Я  ведь  и  глазами  не
подслеповата, и уши у меня еще не заложило, как у некоторых!
   - Ну, и что ж ты ушами слышала? - ехидно ощерилась бабка. -  Или,  может,
скажешь, что и своими глазами видела?!
   - Что знаю, то знаю. Сплетни, как ты, ворона старая, не  собираю!  У  нас
вчера в переулке менты вертелись. Машину кто-то угнал да около  нашего  дома
бросил. Говорят, двое выскочили, да бегом. Менты за ними, а не поймали...
   Тем  временем  со  второго  этажа  после  нескольких  звонков  послышался
грубо-требовательный стук и суровый голос:
   - Откройте, милиция! Гражданин Бурмистров, откройте!  Участковый  капитан
Поликарпов!
   А Казбек басовито загавкал.
   И Семеновна, и Галина, и даже Рекс как-то сразу притихли.  А  Лена  вдруг
подумала, что у нее какие-то шансы появляются.
   - Так ты чего, думаешь, что эти, которые  машину  угнали,  к  Бурмистрову
пошли? - шепотом спросила Семеновна у Галины.
   - Да я не думаю, я знаю! - прошипела та. - Угораздило меня вчера часов  в
девять пойти мусор выносить. Во дворе еще народ  был  кой-какой.  Ну,  ведро
вынесла, зашла в подъезд, а с парадного  хода  эти  прутся.  Киря,  конечно,
ужратый как клизма, и с ним еще  двое,  незнакомые  какие-то.  Но  не  очень
пьяные, а так, поддатые слегка. Мордастые, здоровенные, в  кожаных  куртках,
шапки тоже с кожей наверху. Короче, бандиты натуральные. Ну, я их мимо  себя
пропустила, а потом слышу, как Лидка Кирю материт:  "Опять  алкашню  привел,
падаль гнилая!" Но все одно  пустила,  конечно,  потому  что  один  из  этих
мордатых сказал: "Не волнуйся, девушка, мы не  с  пустыми  руками!"  У  них,
этих, по кейсу с собой было, небось пару пузырей принесли, а  то  и  больше.
Лидка-то Бурмистрова за халявный выпивон все простит! Снизу долетело:
   - Гражданин Бурмистров, мы знаем, что  вы  дома.  Откройте  дверь,  а  то
сломаем!
   Вроде бы после этого за дверью  одумались.  Послышались  шаркающие  шаги,
после чего из квартиры просипели:
   - Сейчас открою! Спал я, гражданин начальник.
   Залязгал замок, Казбек предупреждающе зарычал, затем дверь  открылась,  и
участковый миролюбиво пробасил:
   - Ну что ж вы, гражданин Бурмистров, не откры...
   И  тут  как  гром  среди  ясного  неба  раскатисто  прогрохотала  длинная
автоматная очередь, оборвав участкового на полуслове.  Послышался  отчаянный
человеческий крик, скулеж собаки, шорох и шмяк грузно упавших тел.
   - Мамочки! -  взвизгнула  Галина  и  опрометью  шмыгнула  в  дверь  своей
квартиры. Бабка Семеновна тоже очень быстро юркнула к себе, а за ней, как ни
странно, и Рекс проскользнул. Сразу  после  этого  послышался  лязг  и  бряк
запираемых замков, засовов и цепочек. Лена на мгновение растерялась. Ключ-то
она уже отдала Семеновне! А та с перепугу на семь замков  закрылась  -  хрен
откроет! Значит, ни в 30-ю, ни в 29-ю ей не попасть. Да и в остальные  тоже.
Когда  на  лестничной  клетке  из  автоматов  шмаляют,  надежнее  никому  не
открывать... Тем более что следом за  первой,  длинной,  стреканула  вторая,
короткая, очередь.
   Правда, по  логике  вещей,  у  Лены  был  шанс  не  встречаться  с  этими
отморозками, потому что граждане, имевшие автомат и, судя по всему,  в  упор
расстрелявшие из него и участкового,  и  кинолога,  и  собаку,  должны  были
бежать не вверх, а вниз. Сбежать на первый этаж и попытаться выскочить  либо
через парадное на Федотовскую, либо через черный ход во двор. Именно так эти
граждане и поступили -  на  лестнице  почти  сразу  после  короткой  очереди
послышался тяжелый гулкий топот.  Однако,  как  видно,  капитан  Поликарпов,
кинолог Степа и пес  Казбек  были  не  единственными  участниками  операции.
Кто-то подстраховывал их внизу, у входа.
   - Стоять! Бросай оружие! - заорал какой-то  срывающийся  юношеский,  даже
полудетский голосишко. И сразу  же  послышалось  оглушительное  "та-та-та!",
причем двойное, не иначе из двух  автоматов  колотили.  У  Лены  аж  во  рту
посолонело от этого грохота, и  она  чисто  инстинктивно,  позабыв  о  своем
"арсенале", бегом рванула на четвертый этаж.
   Внизу  послышался  чей-то  болезненный  вопль,   некое   увесистое   тело
покатилось вниз по  лестнице,  вместе  с  автоматом,  бряцающим  антабкой  и
крышкой ствольной коробки. На первом этаже послышался топот  еще  нескольких
пар ног, какие-то  матюги  неразборчивые,  хрипы  и  хрюки  рации,  грохнуло
несколько  одиночных  выстрелов.  Потом  весь  топот,  шум   и   гам   стали
перемещаться вверх, заставив Лену бежать  быстрее.  Хотя  что  там  ее  ждет
наверху - неизвестно.
   Похоже, менты кого-то из этих любителей пострелять все-таки  завалили,  а
второй, понимая, что за стрельбу по ментам, даже если он никого до смерти не
убил, его капитально потопчут и он полгода кровью ссать будет,  решил  живым
не даваться  и  дернул  наверх,  туда  же,  куда  и  Лена.  Вот  счастье-то,
елки-зеленые!!!
   Ясно, что бандюган очень крутой, раз взялся ментов шмалять. Увидев девку,
тут же попробует ее в заложницы сцапать - это теперь все умеют. Но  может  и
просто стрельнуть, чтоб на дороге не мешалась.
   Внизу протарахтела еще одна очередь, несколько раз  одиночными  грохнуло,
послышался мерзко-мяукающий звук рикошета, и  кто-то  затопотал  с  третьего
этажа на межэтажную площадку. Лена тоже бросилась бегом вверх  по  лестнице,
на площадку между четвертым и пятым этажами.
   Именно в этот момент Лена вспомнила, что у нее в сумочке лежат  аж  целых
две гранаты. А что, если бросить одну из них тому, что сейчас прет следом за
ней на четвертый этаж?  Менты  могут  подумать,  что  он  сам  подорвался...
Глядишь, задержатся, чтоб его рассмотреть, а Лена  и  проскочит  к  чердаку.
Может, он не заперт, може