пока их возили и экипировали
кавказцы, да и, поднявшись на борт, первое время явно тряслась, уже во
время разговора с Аликом и Тиной начала говорить несколько вызывающе, во
всяком случае намного смелее. Что-то ее явно ободрило и даже немного
придало нахальства. Что именно - фиг поймешь, Таран никаких признаков того,
что ее могло бы взбодрить, не приметил. Разве что небольшая вспышка остроты
в диалоге между Тиной и Аликом, когда тот намекнул, что, мол, пусть лучше
Таран Тине глазки строит, чем кому-нибудь еще... Но она, по разумению Юрки,
ничего ровным счетом не говорила. Во всяком случае, рассчитывать на то, что
удастся этих ребят поссорить и тем самым добиться чего-нибудь конкретного,
Юрка пока не стал бы. Да это и не в характере Полины, кажется...

Хотя, припомнив историю своего знакомства с Полиной, Таран подумал, что про
ее характер он еще многого не знает. Ведь поехала же она зимой к ним в
область и раздобыла там пять тысяч баксов, которые ее непутевый братец
задолжал крутому дяде с нежной кликухой Варя. Где, как- этого Таран до сих
пор не знал. Зато прекрасно знал, что лично он в родной области не сумел бы
и тысячи долларов набрать, если б они не свалились ему в руки с неба.
Конечно, то, что она с этими баксами одна поперлась на "Войковскую" и там
чуть не пропала, характеризовало ее как дуру, но дуру весьма отважную. С
другой стороны, во всех остальных острых ситуациях она никакой отваги не
проявляла, а скорее наоборот. Вот тут и суди-ряди, какова она, эта
очкастая.

Таран подумал, что времени поговорить об этом еще хватит. Примерно за
полчаса они с Полиной сумели более-менее обустроиться в своей плавучей
гостинице. Разговоров особо не вели, только перебрасывались словами по
поводу того, чего куда поставить или положить. Часы показывали без пяти
девять, когда, как и ожидалось, пискнул телефончик, оставленный Аликом.

- Алло! - отозвался Юрка.

- Встречайте ужин! - доложила Тина.

Ужин оказался не очень роскошным, но плотным. Это была некая мясная
поджарка с картофельным пюре плюс салат с курицей и чай.

- Завтра получше будет, - пообещала Тина. - Вот меню, ставьте плюсики
против того, что на завтрак, обед и ужин хотите. Через полчаса приду и
заберу посуду. Дальше можете до утра спать, разбужу, когда завтрак принесу.

И величаво удалилась.

Пока ужинали, разговоров тоже не вели, Юрка проголодался, да и Полина,
похоже, не меньше, поэтому слопали все гораздо меньше чем за полчаса. Потом
прибыла Тина, погрузила на свою каталку грязную посуду и с иронической
усмешкой пожелала:

- Спокойной ночи, приятных снов!

После этого она демонстративно бросила на стол некое подобие пулеметной
ленты из презервативов в упаковках. Полина хихикнула и произнесла вслед
Тине:

- Спасибо за заботу!

Замок щелкнул, шаги и шелест колесиков каталки в коридоре затихли.

- Ну что, будем шампанское пить? - предложила Полина.

- Я бы сейчас водяры глотнул, - сказал Юрка, - настроение такое. Погода
клевая, так и шепчет: займи и выпей! А это что...

Шампанское было с красивой, жутко занимательной этикеткой. На горлышке была
наклейка: "1722 год". Какой-нибудь наивный гражданин мог бы подумать, будто
это вино чуть ли не триста лет выдерживалось. Но на основной этикетке, с
точки зрения исторической, была такая ахинея, что Таран, который все-таки
недавно школу окончил и еще не все забыл, аж прибалдел. Шампанское
называлось "Император" и посвящалось посещению императором Петром I с
армией и флотом города Дербента, ради чего на этикетке были нарисован царь
и медаль, посвященная этому событию. А ниже значилось:"Советское
шампанское". Это ж точно только в нынешней России может быть такое:
"Советское шампанское "Император"! Ни самому Петру Великому, ни учредителям
советской власти такое и во сне присниться не могло. Однако для фирмы
"Дагвино" и Дербентского завода игристых вин сие смотрелось вполне
нормально. Кстати, само шампанское Тарану показалось вполне приятным, хотя
он, конечно, не принадлежал к числу крупных ценителей и великих
дегустаторов. Он вообще-то шампанское пил третий раз в жизни. Первый раз на
выпускном вечере в школе, второй - на своей свадьбе. Воспоминание о свадьбе
возникло очень не к месту, и настроение у Тарана опять сильно упало.

- Ну, и за что мы это выпили? - спросила Полина, когда они без тоста
осушили бокалы.

- Фиг его знает, - честно признался Юрка. - За все хорошее, наверно.

- Удобный тост! - хмыкнула Полина, отщипывая крупную ягоду от виноградной
грозди. - И главное - всеобъемлющий... М-м! А виноград-то сладенький. Я
такой люблю.

- Знаешь, - сказал Таран, - что-то меня в сон клонит. Извини, но мне больше
сидеть неохота.

- Понятно, - криво усмехнулась Полина. - Значит, Алик верно подметил. Мы
еще несколько часов не проехали, а тебе уже скучно стало?

- А чему радоваться? Ты знаешь, зачем нас везут, куда?

- Не знаю! - беспечно сказала Полина, прожевав виноградинку. - И знать не
хочу. Мне на все стало наплевать. Главное, что сейчас хорошо. Даже если нас
утром выбросят за борт вместе со всеми этими шмотками. Но этого наверняка
не будет, потому что тогда не стоило бы их брать в таком количестве. Я
уверена, что нас должны где-то и кому-то показать. Шикарно одетыми и
красивыми. Может быть, нас даже за границу увезут.

Таран насторожился. Как-то сразу вспомнилось, что, пока он беседовал с
Магомадом, Полина общалась с дядиными племянницами. О чем они там
толковали, интересно? Может, они сказали Полине нечто, во что Магомад не
стал посвящать его? И вообще не играет ли она с ними в одной команде?
Последнее предположение Юрке сразу же показалось абсурдным, но он уже
настолько заплутался во всех хитросплетениях, что не стал его отбрасывать
насовсем. Потом вспомнилось, что о том, какой разговор Полина подслушала на
борту "Светоча", он знает только от нее самой. А если там никакого
разговора не было? И она его специально придумала, чтоб навести подозрения
на Васю и Кинзу? Ведь прошлым летом Жора Калмык заставил Дашку придумать,
будто Седой, отправляя ее с Юркой на "операцию" против журналиста Крылова,
произнес фразу:

"Теперь Калмыку не поздоровится!" И фиг бы кто это смог опровергнуть...

Конечно, предполагать все это было очень глупо. Не прошло и минуты - Таран
в это время успел раздеться и улечься, - как он нашел несуразицу в своих
размышлениях. Если Полина что-то наврала, для того чтоб подставить экипаж
"Светоча", то по идее должна была это сделать для того, чтоб обелить Колю.
Но Таран-то, блин, остался жив совершенно случайно! Кто бы ни нажимал
кнопку, экипаж "Светоча" или Колины друзья, ни один из них не планировал,
что Таран пойдет посрать в лесок и благодаря этому уцелеет. На фига
придумывать враки для того, кто должен быть мертв при всех раскладах? Нет,
скорее всего Полина не врет и "шестерку" взорвал Кинза по поручению Васи.

Но вопрос о "Светоче" и Васе с Кинзой был сейчас не главным. Вряд ли они
рискнут брать на абордаж большой теплоход, тем более что скорее всего ни
шиша не знают о том, куда делась Полина.

Гораздо интереснее, что же все-таки затеял Магомад и почему это похищение -
а как еще назвать мероприятие, когда двух людей куда-то увозят против их
воли? - обставлено в форме свадебного круиза? На фига был ограблен честный
торгаш Гуссейн? То, что с ним сделали, конечно, трудно подвести под
соответствующую статью, ибо его не били (по крайней мере, в этот-раз!) и
даже ничем не угрожали. Он просто добровольно отдал товар на десять тысяч
рублей или даже больше, однако в житейском понимании - это чистой воды
грабеж. Насколько проще было бы, если б Тарана с Полиной запихнули бы в
трюм какой-нибудь баржи или повезли по суше в каком-нибудь фургончике! И
сама цель этого "круиза" была не очень понятной. Ну, за Полину, возможно,
планируют выкуп взять в наличных или услугой. А Таран? Неужели надеются
что-то поиметь с Птицына? Конечно, кавказские граждане риск любят. Но не
настолько, чтобы собственные головы терять. Птицын не будет раскошеливаться
и бабки платить. Ему российские демократические законы не писаны. Он просто
похватает в области, а если надо и в Москве десяцка два таких кадров, как
Магомад, и спрячет их поглубже. Вот после этого, пожалуйста, можно
поторговаться. Нет, Магомад Птицына знает хорошо и навряд ли что-то такое
прикинул...

Пока Таран размышлял, Полина поставила шампанское и фрукты в холодильник,
разделась и залезла под одеяло на своем диванчике.

- Спишь? - спросила она шепотом.

- Угу...- ответил Таран, попытавшись изобразить сонный голос.

- Врешь, не спишь, - хихикнула Полина и выпустив из-под одеяла длинную и
стройную, в меру полненькую ножку; задрала ее вертикально вверх и носочек
оттянула. Полюбуйся, мол, неулыба!

- Гимнастикой занялась? - демонстративно зевнул Таран. - Вечерняя зарядка?

- Ага! Не хочешь позаниматься вместе?

- Нет, - ответил Юрка, отворачиваясь к стене, потому что Полина спихнула с
себя одеяло, задрала обе ноги вверх и начала то сводить их вместе, то
разводить в стороны. С палубы, где горели фонари, через деревянную шторку
полосками проникал свет и раскрашивал эти ноги в цвета зебры. Полина
поняла, что таким зрелищем Юрку не раззадорить, и перестала изгаляться,
сказав:

- Ну, раз так, я тоже буду спать.

Фиг она, конечно, собиралась это делать. Но Тарану и самому не спалось. Все
мысли в голове бродили и ни одной связной. Нет, надо было все же
осведомиться у Полины, о чем с ней говорили племянницы Магомада. Хотя ясно,
что не могли они ей сказать ничего особо секретного. Но, может, по
характеру вопросов станет ясно что-нибудь? Но спрашивать Полину, которая
сделала вид, будто спит, не хотелось. Пришлось выдержать паузу. Все же
Полине было трудно переиграть Тарана в молчанку.

- Ну чего ты такой? А? - спросила она, повернувшись в его сторону. Скажи,
что тебя мучит, - легче станет.

Очень вовремя она это спросила. Таран понял, что лучшего момента для того,
чтоб задать назревший вопрос, пожалуй, не будет.

- Да так...- сказал он. - Интересно стало, о чем ты с Асият и Патимат
толковала?

- А-а...- разочарованно произнесла Полина. - Ну, я им рассказала, как мы на
дачу попали, потом они на всякие семейные дела перешли. Кто папа, кто мама,
кто дедушки и бабушки... Даже до прадедов дошли. А я всех и не помню. Они
удивлялись: "Как так, слушай? Не помнишь родственников! Мы и прадедов, и
прапрадедов помним..."

- На фига им это? - искренне удивился Юрка. - Ну, кто папа-мама - понятно.
Если хорошо зарабатывают - выкуп можно запросить. А дедушек-бабушек с
миллионами в России трудно найти. Может, думали, будто у тебя в Америке
родственники есть?

- Может быть, - хмыкнула Полина, - но у меня таких точно не имеется. Да они
про заграницу и не спрашивали. Почему-то им было очень интересно, в честь
кого мне такое имя дали.

- И что ты сказала?

- Я сказала, что в честь бабушки. Тогда они прицепились, что за бабушка,
как зовут, жива или нет... Настырные до ужаса!

- Орали на тебя?

- Нет, почему? Очень спокойно говорили. Но мне все равно страшно было.
Интересно, кто это придумал, будто мусульманки забитые и тихие? Может,
перед мужем они и забитые, а я так и чуяла, будто они мне вот-вот горло
перережут...

- А чем их твоя бабушка могла заинтересовать? Она хоть жива?

- Нет, умерла уже. Года три назад. Это мамина мама была.

- В торговле работала? - предположил наобум Таран.

- Нет, простая учительница, и дедушка Борис тоже учителем был, историю
преподавал. Но он еще раньше, лет десять назад, умер.

- Теперь понятно, почему у тебя маму Рогнедой назвали, - хмыкнул Таран. Не
иначе, твой дед сильно западал на Древнюю Русь!

- Ну, это я не знаю. Вообще-то, насколько я помню, он больше 1812 годом
интересовался, историю Московского пожара изучал.

- "Скажи-ка, дядя, ведь недаром, - припомнил Таран из школьной программы, -
Москва, спаленная пожаром, французу отдана?" Чего ж там изучать, интересно?
Где и чего сгорело, небось уже все известно...

- Ну, это я с тобой не соглашусь. Между прочим, до сих пор историки спорят,
кто Москву поджег, французы или русские?

- Какая, блин, разница! - хмыкнул Таран. - Даже если докажешь, что
французы, так все равно, хрен они через двести лет без малого будут
компенсацию платить...

- Это ты прав, конечно, но историкам главное - истину найти.

- Фигня все это - "истину найти"! - презрительно произнес Юрка. Историки,
блин, это продажные шкуры, хуже проституток. Когда, е-мое, коммунисты были
у власти, они все писали: Великая Октябрьская революция, Ленин - гений,
Сталин - великий полководец и тэ дэ и тэ пэ. Сейчас, когда демократы наверх
уселись, они в момент перекрестились: подлый переворот, катастрофа России,
Ленин - изверг, Сталин - параноик. Однако помяни мое слово: если коммунисты
опять к власти доберутся - эти же историки по новой будут Ленина хвалить и
говорить, будто он все правильно делал...

- Ну, 1812 год - это от Ленина далеко, - заметила Полина, - на конъюнктуру
можно было не обращать внимания. И потом деда Боря все изучал не для
публикации или диссертации, а просто так, в порядке хобби. Так же как
генеалогию своей семьи и бабушкиной. Вот если б эти самые племянницы дяди
Магомада его спросили, то он мог бы им и про всех своих прадедов и прабабок
рассказать, и про предков бабушки. Он мне, помнится, рассказывал чего-то,
но я тогда еще маленькая была, и мне неинтересно слушать было.

- Но чего-то небось запомнила?

- Так, мелочи какие-то, например, про то, что в бабушкином роду были
какие-то дворяне, хотя она сама из крестьян и ее отец, мой прадед, то есть
Карасев Михаил Иваныч, был родом не то из Сибири, не то даже с Дальнего
Востока, а в Москве остался после Гражданской войны. Вообще-то у мамы
где-то лежат дедушкины бумаги, если она их еще не выкинула...

Таран хотел спросить, что это за бумаги, но придержал язык. Фиг его знает,
может, в них-то и скрывается разгадка всех этих запутанных и перепутанных
дел?

Между тем никто не гарантировал Юрке и Полине, что у них здесь не
установлена прослушка, проводки от которой ведут в каюту напротив, к Алику
и Тине или еще куда-нибудь в другое место, где дежурят какие-нибудь
молодцы, записывающие все здешние разговоры. Возможно, Юрку с Полиной и
посадили-то вместе специально для того, чтоб выцеживать из ихней болтовни
разные полезные для кого-то сведения. И может быть, как только окажется,
что Полина уже достаточно наболтала, их совместное путешествие внезапно
завершится...

ЧЕМ ДАЛЬШЕ, ТЕМ НЕЖНЕЕ...

Юрка понял, что надо завязывать с этой болтовней и менять тему разговора.

- Ладно, - сказал он так, будто сообщение о дедушкиных бумагах его никак не
озаботило. - По-моему, кто-то мне предлагал вечерней гимнастикой заняться?

- Было такое предложение...- мурлыкнула Полина. - Но, по-моему, кто-то его
отверг. Неужели погода переменилась? Мне снять рубашечку?

- Как раз совсем рубашка необязательно! - Таран процитировал "Кавказскую
пленницу". Очень хорошо, с выражением и даже с акцентом. Полина прыснула и,
закончив хохотунчики, доложила:

- А все, что обязательно, у меня уже снято... Теперь Таран сильно
волновался. Никакого жаркого влечения к Полине он не испытывал. Но надо
было превозмочь это дело и заставить все системы работать нормально.

Он перебрался к Полине, которая отодвинулась к стенке, но при этом сразу же
вытянула руки и обняла его за спину. И левую ножку ему на бок забросила:
нежную, гладенькую, горячую...

- Какой ты бяка, Юрчик! - прошептала Полина. - Неужели надо было надо мной
издеваться? Ведь ты же знаешь, что я тебя люблю...

- Может, я немного садист по натуре? - произнес Юрка, спуская с ее плеч
бретельки ночной рубашки. Грудки, пухлые и чуть-чуть вспотевшие, нежно
соприкоснулись с его крепкой, рельефной мускулатурой. Таран подсунул ладонь
под левую сисечку, приподнял ее и осторожно тронул кончиком языка сосочек.

- Тебе так нравится? - спросил он после того, как его язык описал кружок
вокруг соска, а Полина, сладко вздохнув, погладила его по спине руками, а
по боку - нежной ляжечкой.

- Да...- выдохнула она. - Мне все нравится! Я хочу, чтоб ты со мной делал
все, что тебе угодно! И все, что мне угодно...

Таран понял, что никаких долгих преамбул ей не надо. Прибор пришел в форму
и уже упирался Полине в область пупка, правда, через шелковую ночнушку.
Юрка взялся за подол этого эфемерного одеяния, Полина помогла Тарану
стащить его через голову, а еще через пару секунд настежь распахнула ноги,
изобразив нечто вроде перевернутой буквы Y.

- Ну! - выдохнула она, притягивая к себе Юрку, и тому осталось только
воткнуться куда следовало.

- Не торопись... - пробормотала Полина когда Таран принялся долбить ее в
быстром темпе. - Я не хочу, чтоб все было так же, как утром...

- А как надо? - приостановив свои труды, спросил Юрка. - В час по чайной
ложке?

- Не-ет... - нежась на Юркиных ладонях, плавно мотнула головой Полина. - Я
хочу, чтоб ты вошел плавно и глубокоглубоко...

- Вот так? - продемонстрировал Таран.

- Ага-а...- выдохнула Полина. - Я так его лучше чувствую... Мне он так
нравится! Это секс-машина пятого поколения...

Таран только хихикнул, поскольку прекрасно знал, что точно такими же
"машинами" были оборудованы еще древние греки. В отличие от техники природа
заметно консервативнее, но ее шедевры хрен превзойдешь... Тем не менее
жаркое и бесстыжее лопотание П9лины ему очень нравилось. И сама она
нравилась все больше, даже если б Юрка не выпил с ней по бокалу слабенького
шампанского, все равно бы нравилась. И Надюшкин укоряющий образ опять
растворился, уступив место одуряющей страсти к чужой бабе, которая до
прошлой ночи была для Тарана совершенно никем, кроме как неожиданной обузой
и источником разных мелких неприятностей.

Юрка еще боялся себе признаться, но уже подсознательно ощущал, что в данный
момент ему гораздо слаще, чем было на семейном ложе. Потому что Надька
как-то постепенно стала слишком привычной и хорошо изученной, слишком
родной, что ли... А Полина именно тем и привлекала, что была чужой и
загадочной, умеющей удивить и озадачить. Наконец, Надька и Таран были
одного поля ягоды пролетарские дети, со всей вытекающей отсюда простотой и
культурным уровнем. А Полина была чем-то вроде Даши, производившей
впечатление интеллигентной девушки. Правда, Даша эту интеллигентность перед
Юркой выпячивала и строила из себя бог знает какую интеллектуалку до тех
пор, пока ее не разоблачили - в прямом и переносном смысле - перед Юркой
ребята Жоры Калмыка. Полина же, наоборот, старалась свое интеллигентское
воспитание спрятать, хотя на самом деле она - столичная уроженка и
настоящая в отличие от Даши студентка! наверняка была куда большей
интеллектуалкой, чем первая Юркина любовь. Фиг ее знает, зачем это было
надо. Возможно, потому, что ей надоели приличные мальчики, похожие на Петю
из рекламы ("Пригласи ее на чашечку кофе! Им это нравится, поверь мне!"), и
потянуло к тем, которых от нее всемерно отгораживали: простым, дерзким на
язык и на руку, грубым и даже жестоким. Таким, какими были дружки ее братца
Кости - Форафон и Паваротти, например. Возможно, ей хотелось почувствовать
себя немножко "своей" в мире бандюг. Поиграть в шмару отвязанную, так
сказать. То есть получалась Даша наоборот. Та была платной шлюхой в натуре,
но играла примерную студентку.

То, что сегодня предложила Полина - все это "медленное и плавное", - Юрка
сперва воспринял с иронией, но потом вдруг нашел в этом какой-то смак.
Прямо-таки "открыл его для себя", как девушка из рекламы - прокладки с
крылышками. Оказывается, плавно вжиматься и оттягиваться, успевая между
делом вяло целоваться и слушать, как Полина, прикрыв глаза, шепчет ему на
ухо какую-то бесстыдную и бессвязную, но очень сладкую чушь.

- Иди-и... Иди-и в меня-а... - Она почти выпевала это шепотом, положив
ладони на Юркину талию. И Таран в этот ритм вписывался, хотя временами ему
хотелось прекратить эту и