и режиме "+"  прибор  набирает  энергопотенциал,
при режиме "-" - расходует его.  А  цифрами  обозначаются  уровни  набора  и
расхода.  В  крайнем  плюсовом  положении,  где  цифра  3,   энергопотенциал
набирается максимально  быстро,  в  крайнем  минусовом  -  столь  же  быстро
расходуется. Ясно?
   - Так точно. А что это за рычажок "Р-А"?
   - "Ручной - автоматический". Ставишь  рычажок  на  "Р"  -  сам  изменяешь
энергетический режим с помощью бегунка, ставишь на "А" - прибор  делает  это
по принципу предельных значений.
   - Не понял...
   - Если ты  переберешь  энергопотенциал,  то  можешь  сжечь  прибор.  Если
перерасходуешь - посадишь инициирующие источники питания, прибор работать не
будет. Поскольку  такой  лопух,  как  ты,  может  не  уследить,  прибор  сам
переключается из плюсового режима в минусовый  и  обратно,  если  количество
набранной или отданной энергии приближается к предельному значению. Детскому
саду должно быть понятно.
   - Стало быть, лучше все время на "А" держать переключатель?
   - Иногда лучше, иногда нет. Давай лучше все по порядку.  Откидываем  вниз
крышку задней панели. Здесь расположены основные органы  управления  ГВЭПом.
Прежде всего вот этот круглый переключатель-верньер "Режим работы".  На  нем
белая риска, вокруг - буквы, обозначающие  режимы.  Всего  двенадцать  букв,
стало быть, и двенадцать  режимов  работы.  Риску  ставишь  напротив  буквы,
надеюсь, поймешь?
   - Алфавит изучал когда-то. Что они обозначают, буквы эти?
   - Для начала обрати  внимание  на  сектора.  Сейчас  риска  стоит  строго
вертикально, в нейтральном положении. Все режимы  работы  в  правом  секторе
проходят в режиме набора энергии, то есть в плюсовом, все  режимы  работы  в
левом секторе - в режиме расхода, то есть в минусовом.  Запомни  как  дважды
два.  Ошибешься  -  можешь  без  башки  остаться.  Далее.  Каждый  из   этих
полукруглых секторов поделен еще на три части. Вот эти точки  между  каждыми
двумя буквами. Они обозначают оптимальный уровень плюсового  или  минусового
режима, то есть соответствуют цифрам 1, 2, 3 на шкале с бегунком. Не забыл?
   - Вроде нет.
   - Теперь объясняю, что означают буквы. Сначала правый,  плюсовой  сектор.
Идем по часовой стрелке, сектор первого уровня, буква "С",  режим  работы  -
считывающий. Прием энергии - минимальный. Когда  применяется?  Тогда,  когда
надо считать информацию непосредственно с мозга  товарища,  находящегося  на
расстоянии одного-двух метров, не более. Желательно, чтобы объект работы был
обездвижен и не рыпался, а лучше всего  -  находился  под  наркозом.  Запись
считанной информации ведется либо на встроенный искусственный носитель, либо
на внешний, который подключается к прибору кабелем  вот  через  это  гнездо,
либо на естественный носитель с помощью вот этой головной гарнитуры.  Вторая
буква в секторе первого уровня - "П". Это значит  -  поисковый  уровень.  То
есть с расстояния до  тысячи  метров  можно  как  бы  "просматривать"  мысли
противника. Причем можно автоматически, по заданным через головную гарнитуру
видеообразам, отыскивать нужные объекты наблюдения.
   - А как эти видеообразы задавать?
   - Во-первых, по фотографии. Если наденешь на голову  гарнитуру  и  будешь
смотреть на фото, то к тебе в мозг загрузится  видеообраз.  Через  гарнитуру
его можно передать в ГВЭП и направить  прибор,  допустим,  на  толпу  людей,
стоящих в километре от тебя. У каждого из  них  свой  внутренний  видеообраз
самого себя, плюс доминантное "я", ассоциирующееся  с  определенным  именем.
Все это дает постоянный сигнал в коре  головного  мозга,  хотя  сам  человек
может об этом не думать и, наоборот, именовать себя  по-иному.  И  внешность
может изменить. Тем не менее, с помощью ГВЭП ты  его  в  течение  пяти-шести
минут можешь вычислить среди толпы  в  10-15  тысяч  человек.  Вот  на  этом
жидко-кристаллическом экранчике  размером  4х4  см  введенный  видеообраз  с
именем доминантного "я" появляется в размытом виде и с мигающим крестиком на
голове.  Нажимаешь  кнопку  "фокусировка"  и  переходишь  в  режим   "Н"   -
наблюдение. Это уже второй уровень. Крестик перестает мигать, фиксируется, и
теперь вся информация с объекта считывается и записывается.
   - Как в режиме "С"?
   - Да,  только  поглощение  энергии  ГВЭПом  при  этом  на  порядок  выше.
Следующий режим, тоже на втором уровне  энергопоглощения,  обозначен  буквой
"Л" - ликвидирующий.  В  таком  режиме  можно  за  десять-пятнадцать  секунд
полностью стереть с мозга своего клиента всю информацию.  Он  превратится  в
полного идиота, лишится памяти, сознания и психики, потеряет речь. Подержишь
человека в таком режиме подольше, минуту-две - "клиент"  сдохнет,  поскольку
лишатся  энергетики   все   клетки,   управляющие   дыханием   и   мышечными
сокращениями.
   - И на каком расстоянии?
   - Все та  же  тысяча  метров.  На  меньшем  расстоянии  срок  воздействия
соответственно уменьшается.  Со  ста  метров  стираешь  за  секунду-полторы,
убиваешь - за шесть-двенадцать метров.
   - А третий уровень?
   - "З" - означает "захват". С расстояния до ста метров можно захватывать и
перемещать физические  тела  массой  до  120  килограммов.  Создается  полый
луч-заборник - эдакая голубоватая прозрачная труба, в нее втягивается объект
и переносится к потребителю, то есть к нам.
   Я вспомнил то, что видел глазами Брауна-Атвуда на кукурузном поле,  когда
мог  со  стороны  наблюдать   фантастическую   картину   захвата   Сорокиным
плазменного тороида и превращения его сперва в морковки, а  потом  в  нас  с
Таней... И еще промелькнула сценка встречи Майка, Тины и  четы  Роджерсов  с
черными инопланетянами.  Там  их  по  такой  же  трубе  передавали  на  борт
"летающей тарелки". Да, чудны дела твои. Господи!
   - Последний режим - "Д" - "деструктурация", - мрачно сказал  Чудо-юдо.  -
Режим очень серьезный и опасный. Без особой нужды им лучше не  пользоваться.
С расстояния в сотню метров в  течение  десяти  секунд  полностью  разрушает
энергетические связи на атомно-молекулярном уровне.  Объект  атаки,  условно
говоря, испаряется. Но ГВЭП-12п всю выделившуюся энергию принять  не  может.
Автоматика сразу переключает прибор в минусовый режим, но больше  пяти-шести
раз не выдерживает и ломается. Поэтому на шестом-седьмом  включении  прибора
надежнее работать бегунком вручную. Тут нужна  большая  сноровка  и  хорошее
чувство времени. Примерно  на  одиннадцатой-двенадцатой  секундах  работы  в
режиме "Д" с отключенной автоматикой  сброса  в  минус  избыточная  энергия,
взятая ГВЭПом, переходит в тепло. Очень быстро. За доли секунды.  Происходит
солидный взрыв, начисто уничтожающий и прибор, и оператора, и вообще  все  в
радиусе до ста метров.
   - Приятно, - проворчал я, ощущая очередной прилив холода к душе.
   - Переходим к минусовым режимам, - продолжил инструктаж Чудо-юдо,  убирая
риску верньера из плюсового сектора с буквами С, П, Н, Л,  З  и  Д.  -  Идем
теперь против часовой стрелки. "И" - информирующий режим.  Можно  передавать
информацию прямо в память нужного абонента с  расстояния  полтора-два  метра
непосредственно в  мозг,  с  расстояния  до  1500  метров  -  через  другой,
совместимый с нашим, ГВЭП, включенный на режим считывания. "К"  -  "контроль
поведения". С расстояния до тысячи метров можно внушать отдельному  человеку
или целой толпе  стиль  поведения.  Одна  волна  вызовет  апатию,  другая  -
агрессивность, третья - панику, четвертая -  эйфорию.  Все,  что  попадет  в
120-градусный сектор воздействия ГВЭП на этом расстоянии, будет либо  сидеть
без движения, ковыряя в носу, либо попрет с воплями "Аллах  акбар!"  громить
что-нибудь  в  заданном  оператором  направлении,  либо  пустится  наутек  в
холодном поту, либо будет ржать  беспричинно,  радуясь  тому,  что  солнышко
светит.
   - Здорово! - порадовался я.
   - Второй минусовой уровень. "У" - "управление личностью". С расстояния  в
тысячу  метров  можешь  диктовать  отдельному  субъекту  порядок   действий,
принятие решений, даже управлять его речью. На предельном  расстоянии  будут
помехи и сбои, предупреждаю, но где-то на дистанции пятьсот-шестьсот  метров
работает  безукоризненно.  "Р"  -  "реноминация  личности".  Этот  режим   в
необходимых случаях можно применять после "Л". Начисто стер прежнюю личность
с естественного носителя и передал другую. Например, свою собственную.
   - Чаще наоборот бывало...
   -  Нет,  дорогой,  полностью  тебя  еще  не  стирали.   Было   подавление
доминантного "я" Короткова и замещение Брауном,  но  не  более  того.  Тогда
полностью стирать личность и окончательно заменять одну личность другой  еще
не умели. При полной чисто проведенной реноминации ты никогда и не  вспомнил
бы,  что  был  когда-то  Колькой.  Но  при  этом  вполне  понимал  бы,   что
естественный носитель у тебя другой. Идем дальше! Третий минусовый  уровень,
режим  "В"  -  "видеообразная  имитация".  Грубо  говоря,   ты   показываешь
противнику то, что хочешь, вместо того, что  он  должен  видеть.  Ты  лезешь
через забор, а часовой видит, как птичка через него перепархивает...
   - Помню, ты мне что-то такое рассказывал по случаю с Белогорским.
   - Именно это. Имитационную картинку можно держать примерно полчаса, потом
переходить в плюсовой режим, энергии это жрет очень  много.  Наконец,  режим
"О" - "огневое поражение". Штука не менее сильная, чем режим "Д" в  плюсовом
секторе. Но и не менее опасная. Работает сильнее, чем лазер. Возникает узкий
луч голубого цвета,  который  представляет  собой  примерно  то  же,  что  и
луч-заборник, только спиральное  вращение  вихревых  электромагнитных  полей
направлено не в сторону аппарата, а от него. Энергия не  поглощается  ГВЭПом
из окружающего пространства, а выбрасывается из генератора в  сторону  цели.
Неплохой эффект может быть, если применять попеременно  режимы  "О"  и  "Д".
Деструктурировал объект, забрал энергию  и  тут  же  выстрелил.  Один  танк,
допустим, разбил на атомы, другой сжег лучом. Но  точно  так  же  автоматика
может подвести. На  шестом-седьмом  выстреле  можешь  как  минимум  посадить
инициирующие источники питания, и придется аккумуляторы менять.  Дадут  тебе
на это десять секунд или нет - неизвестно. Могут  и  пристрелить.  Но  может
быть  и  хуже.  Если  инициирующие  не  сядут,  а  потребуется  энергия  для
очередного выстрела, ГВЭП может ее  взять  из  окружающего  пространства,  в
частности, разбить своего стрелка на атомы и сам перейти в энергию. Так  что
после пятого выстрела уже сомневайся, стоит ли делать шестой.
   - Да-а... - протянул я. - Ну и машинку вы мне вручаете, товарищ генерал!
   - Тебе я ее разрешаю взять только в  том  случае,  если  с  Васей  что-то
случится, - строго сказал отец. - А до того ГВЭП не трогай. Давать  указания
Васе по поводу его применения - можешь, но если он скажет  "нет"  -  значит,
нет. Если он сам  тебе  подскажет,  что,  мол,  не  худо  бы  употребить,  -
соглашайся.
   - Понял. У меня, правда, еще один вопрос есть, не по устройству ГВЭПа, но
тоже технический.  Как  я  понял,  у  наших  вероятных  противников  имеются
индикаторы, по которым они с  точностью  до  метра  или  даже  точнее  могут
определять, где я, Дмитрий Баринов, со своей микросхемой нахожусь.
   - Хорошее замечание! -  похвалил  Чудо-юдо.  -  Насчет  этого  теперь  не
беспокойся.  Микросхему  мы  перенастроили,  и  она  дает  сигналы  на  иных
частотах, пока неизвестных противнику. Искать они начнут  не  сразу,  потому
что вот здесь, на этой самой кровати, установлена имитирующая  микросхема  с
периферией, которая будет докладывать неприятелю, что, мол,  все  нормально,
товарищ Баринов вылеживается и никуда не улетел. Может быть,  за  эти  сутки
они и не расчухают нашего обмана. Еще вопросы?
   - Где Ленка? - спросил я. - Ты ее, правда, французам отдал?
   - А вот это, милый мой, тебя волновать не должно. Вернешься - узнаешь.
   - Кстати, как возвращаться, ты еще не объяснил.
   - Некогда уже, - сказал Чудо-юдо, - слишком долго проболтали.  Надо  было
загрузить тебе всю информацию про ГВЭП напрямую, да  уж  больно  хотелось  с
тобой поговорить напоследок... Сын все-таки.
   - Да вроде при таком приборе мы  должны  всех  как  котят  сделать...  Не
волнуйся.
   - Как не волноваться, не чужой все-таки. Хоть  и  шпана  детдомовская,  а
кровь-то не спрячешь, проскакивает. Поберечь бы тебя,  а  нельзя.  Некоторые
вещи с удовольствием бы сам сделал, но староват уже. А другого, кроме  тебя,
не пошлешь... Что же касается прибора, то ты не  обольщайся.  Как  и  всякое
оружие, он хорош только против тех, у кого его  нет.  А  там,  к  сожалению,
могут появиться те, у кого есть свои ГВЭПы...
   - Но все-таки не худо бы знать, как вернуться. Бросаешь невесть  куда,  а
как обратно, и вовсе не говоришь.
   - Узнаешь. Пошли, переодеваться будешь.
   Рисковые хлопцы
   "Геркулес С-130" пилотировали немногословные, строгие  эмиратские  арабы.
Они  твердо  знали,  что  должны  открыть  аппарель  в  точке  с   такими-то
координатами и закрыть ровно через пять минут после этого. За пять минут  мы
обязаны были вывалиться из самолета и освободить помещение.  Но  прежде  чем
должны  были  наступить  эти  пять  минут,  нам  предстояло  часика  полтора
пролететь  в  самолете.  Над  Персидским  заливом,  Ираном,   южной   частью
Афганистана.
   Самолет шел вполне законно, по трассе, никого не обижая, и его  вроде  бы
никто  обижать  не  желал.  Ну  подумаешь,  добрый  и  богатый  шейх  послал
голодающим детишкам десяток тонн риса, муки, сахара и другое. Ну а  пулеметы
для нищих, но истинно верующих исламских студентов и пара десятков ящиков  с
патронами - это мелочь.  Таможня,  должно  быть,  дала  "добро"  и  на  нашу
погрузку. Почему бы не подбросить  каких-то  странных  ребят,  которым  жить
надоело? Лишь бы у нас, в Эмиратах, терроризмом не баловались, а  в  Афгане,
где уже давным-давно воюют, пущай! Тем более, что ребята сойдут, не  долетая
до Кандагара.
   Из экипажа с  нами  общался  только  один  парень  -  бортинженер  Фарид.
Наверно, потому, что он единственный знал русский язык. Вопросов по существу
он, конечно, не задавал, хотя мы бы на них и не ответили. И вообще, когда он
появлялся  в  грузовом  отсеке,  где  мы  кемарили  на   мешках,   старались
помалкивать. Фарид ходил, проверял крепление груза, изредка справлялся:
   "Как дела?" - и, получив ответ: "Нормально", удалялся. Правда,  он  успел
нам за время полета рассказать, что когда-то  учился  в  Киевском  институте
инженеров гражданской авиации и очень  хотел  жениться  на  какой-то  Оксане
Аноприенко или Онуфриенко - это по его произношению было трудно  понять.  Но
точно так же, как эта Оксана не захотела выходить за араба, так и мы на  его
КИИГА не купились. Никто с ним, беднягой, откровенничать не стал. Хотя очень
может быть, что среди нас были и киевляне, и вообще украинцы.
   Фамилий тех, кто вообще не знал, зачем летит, мне не  сообщили.  Чудо-юдо
провел меня, переодетого и вооруженного, в подземный гараж, где я  и  увидел
впервые будущих соратников.
   - Коля, - так представил меня отец, и я понял, что теперь  отзываться  на
"Диму" не имею права. - Он ваш командир. Со всеми полномочиями.
   Я лично насчет  своих  полномочий  был  слабо  осведомлен.  Но,  судя  по
вескости, с которой Чудо-юдо об этом заявил, они у меня были самые  широкие,
вплоть до расстрела, должно быть.
   - Это Болт, - сказал Сергей Сергеевич, указывая на  коренастого  смуглого
бойца, которому можно было по первому прикиду дать и чуть-чуть за  тридцать,
и полных сорок пять. - Он пойдет к Латифу.
   - Понял, - ответил я.
   - А это Вася. - Чудо-юдо показал мне воина,  которого  я  здесь  вряд  ли
надеялся увидеть. Если у Болта на лице читалось его бойцовское нутро  -  без
всякого  ГВЭПа,  между  прочим!  -  и  можно  было  надеяться,   что,   даже
замахнувшись на него, а не то что ударив,  наверняка  получишь  в  ответ  по
мордасам, то Вася был явно не от мира сего. Во всяком  случае,  не  от  того
мира, в котором  люди  прыгают  с  парашютом  в  горно-пустынную  местность,
начиненную всякими пакостями. Вася производил впечатление человека, которого
только что подняли с дивана, где он мирно почитывал что-нибудь лирическое, и
сказали: "Ну-ка, вставай, сукин кот, сейчас мы тебя с парашютом выбросим!  И
попробуй отказаться - башку свернем!" Одет он был, как и все  мы,  в  темный
утепленный комбез, вязаную шлем-маску,  прочные  и  легкие  темно-коричневые
кроссовки. Но если на других все сидело как родное,  то  Вася  явно  напялил
амуницию в первый раз, да и то с чужой помощью. Мне даже показалось, что при
такой подгонке экипировки для него  даже  в  туалет  сходить  будет  большой
проблемой, не говоря уже о ночном передвижении по пустынным сопкам.
   Два остальных воина тоже вызвали сомнение. Нет, у этих все было пригнано.
И живость тела просматривалась. Но уж больно молоды.  Афган,  слава  Аллаху,
кончился в 1989 году, то есть семь лет назад с гаком.  Этим  же  бойцам,  по
самому большому округлению, было максимум по двадцать. То есть по идее  были
они самыми настоящими срочниками, которые должны были в лучшем случае  Чечни
хлебнуть. Правда, может, одно другого и стоило, но ведь Чудо-юдо  утверждал,
будто все они бывали в Афгане. В тринадцать лет,  что  ли,  сподобились?  Не
могет быть никак. Если Болт  вполне  мог  там  летехой  или  даже  капитаном
попылиться, то Ваня и Валет - так звали этих юношей - явно могли  про  Афган
только в кино смотреть. Может, у них тоже личности  реноминированы?  Ведь  я
сам во Вьетнаме не  бывал  по  молодости  лет,  а  как  Браун  многое  помню
хорошо...
   Для работы, рассчитанной, как я понял, не больше, чем на одни  сутки,  мы
снарядились неплохо. Кроме ГВЭПа, на котором должен был работать  Вася  и  о
боевых возможностях коих - и прибора, и Васи - я мог только догадываться,  у
нас было в хозяйстве довольно много обычного стреляющего инвентаря.  У  меня
лично имелось три ствола. "АКС-74" с подствольником, "ПП-90"  и  "ПСМ".  Для
подствольника было пять гранат, для автомата шесть  магазинов  в  "лифчике",
для "кобры" четыре в карманах и три магазина к "ПСМ". Ножичек с  патроном  в
рукоятке я тоже не поленился взять.
   У Болта было примерно то же, только гранат к подствольнику он взял  целый
десяток да еще пару обычных "лимонок" "Ф-1" прихватил.
   На Васю навьючили ГВЭП, к которому, оказывается, еще тренога прилагалась,
и он больше напоминал не то геодезиста, не то телеоператора. Для самообороны
ему дали "АКС-74у", который довольно долго пришлось  на  Васе  пристраивать,
чтобы он его при прыжке не посеял. Да и все прочее  он  закрепил  не  больно
умело, пришлось помучиться в самолете.
   Молодежь,  то  есть  Ваня  и  Валет,  набарахлились  тяжеловато.  Я  даже
засомневался, потянут ли их купола. Оба поволокли с собой  "ПК"  и  по  паре
коробок на сто пятьдесят патронов каждая. Плюс ночные прицелы  к  пулеметам,
по четыре ручные гранаты и "ПП-90" с четырьмя магазинами. Конечно,  я  знал,
что парашют раскрывается только в том случае, если вес парашютиста не меньше
минимально допустимого, но  догадывался  и  о  том,  что  бывает,  если  вес
превышает  максимально  допустимый.  Успокоил  Болт,   сказавший   уверенно:
"Ништяк!" Я ему поверил.
   Кроме оружия, взяли самую малость жратвы. По банке тушенки и по  упаковке
печенья неизвестно чьего производства. Взяли по санпакету  и  аптечке,  хотя
Болт мрачновато заметил:
   - В таких делах "трехсотых" не бывает...
   Ему, специалисту, было виднее. Мне лично хотелось вернуться с  нормальным
здоровьем, но в случае чего представлялось более приятным  сразу  подохнуть,
чем служить материалом для всяких  азиатских  упражнений  Ахмад-хана  и  его
публики.
   Никто никаких вопросов насчет целей нашего полета не задавал. Даже Вася и
молодежь.  Вообще  оба  юноши  -  Ваня,  и  Валет  -  производили   ст