ь кое-какое электронное  железо.
Не  знаю, освоюсь ли я, но, кажется, передо мной открываются
новые  горизонты, - Игорь расстегнул сумку и извлек  из  нее
плоскую  картонную  коробку. - Компьютерная  клавиатура  для
слепых.
      -  Мне  впервые  приходится видеть такое.  "Снова  это
неуместное слово "видеть"! - подумал Холмогоров.
      - Я увижу, - улыбнулся Игорь легко и обезоруживающе. -
Это  совмещенная клавиатура-монитор. Я смогу читать пальцами
то, что будет говорить мне компьютер. Значит, смогу общаться
с  другими  людьми через Интернет, и они даже не догадаются,
что я слепой. Эту клавиатуру мне доставали полгода. Не знаю,
много  ли их в России, но в Беларуси мне ее так и не  сумели
достать, вернее, заламывали просто астрономические цены. Вот
и  город,  - вздохнул Игорь, когда машина сделала поворот  и
пошла под гору.
        В    самом   деле,   на   горизонте   вырисовывались
параллелепипеды девятиэтажных домов, дымили заводские трубы,
тусклым  серебром отливала Березина. На мгновение Холмогоров
разглядел  среди скопища городских построек  голубые  купола
церкви,  большой, стоящей в самом центре города, но тут  же,
стоило  машине  спуститься  в пойму  реки,  они  исчезли  за
девятиэтажкой.
      - Я довольно много рассказал о себе, - напомнил Игорь,
- ваша же специальность для меня так и осталась загадкой.
      - Специальность у меня очень редкая и ответственная: я
советник патриарха.
      Игорь, не удержавшись, присвистнул, но, спохватившись,
извинился:
      -  Привычка ди-джея - быть несдержанным в  эмоциях.  Я
привык работать на публику через радио, когда чувства  можно
выразить лишь словами, интонацией. И какие вы даете советы?
     - Советников много, я лишь один из них. От меня зависит
,  +.,  но  за мной остается последнее слово, когда выбирают
площадку  под  строительство нового храма. Не  каждое  место
подходит для церкви.
      -  Об  этом любой знает, - отозвался Игорь.  -  Обычно
считается, что церковь нужно ставить на самом высоком месте,
чтобы люди издалека видели храм.
     - Это в корне неверно.
     - Неужели?
     - Попробую объяснить вашу ошибку. Утверждать подобное -
это то же самое, что говорить, будто лучшая жена та, которая
красивее. На первый взгляд утверждение правильное,  но  вряд
ли его подтвердит человек, женатый уже десять лет.
      -  Трудно с вами не согласиться. Кстати, в женщинах  я
разбираюсь великолепно, многие из них прошли через мои руки.
      Холмогоров с улыбкой покосился на Игоря. Тот совсем не
походил на Дон-Жуана в восточнославянском исполнении.
      -  Мне  кажется, вы преувеличиваете, -  мягко  заметил
Холмогоров.
      -  Ведущий FM-станции - это мой способ тратить деньги,
на жизнь же я зарабатываю массажем. Говорят, что я лучший  в
городе  массажист.  Слепота дала моим  пальцам  чрезвычайную
чувствительность,  я знаю, какая точка на человеческом  теле
за что отвечает, до многого дошел своим умом. Непосвященному
может показаться невероятным, но, например, на лице у женщин
есть точки, массируя которые можно спровоцировать оргазм.  И
это не пустые слова, я знаю, как это сделать.
     - Но не злоупотребляете этим?
      -  Естественно.  Когда знаешь как, то делать  подобное
"чудо"  становится слишком просто. Обхожусь  без  излишеств.
Женщины - странные создания, их привлекает то, что я слепой.
Наверное, в самом деле это волнует женщину, когда она  может
стоять обнаженной, зная, что мужчина ее не видит. Я научился
различать женские характеры с первого прикосновения,  иногда
даже  раньше  -  по запаху. Хотя, наверное,  вам,  как  лицу
духовному, не стоит слушать такие вещи.
      -  Я  уже  говорил, сана у меня нет, да и знать  -  не
значит делать. Знать о грехе - первый способ его избежать.
      - Теперь направо, - без тени сомнения, словно он видел
дорогу, сказал Игорь.
     Холмогоров, хоть и слегка засомневался, не ошибается ли
его пассажир, все-таки повернул.
     - Притормозите, впереди яма.
      Совет  пришелся кстати, потому что яма  выглядела  как
мелкая  лужа,  а  на  поверку  оказалась  довольно  глубокой
выбоиной в асфальте.
      - Налево. Видите, дом со свежевыкрашенными воротами  и
голубым фронтоном? Это и есть дом отца Михаила.
     - Я запомнил, - сказал Холмогоров, - теперь подвезу вас
к дому.
      -  Я  живу неподалеку, остановитесь тут, утром  хорошо
пройтись пешком. Видите за церковью девятиэтажку и  рядом  с
ней  небольшой деревянный домик в старом саду? Наверное, над
трубой вьется дымок?
     - Да.
      -  Я  там  живу.  Спасибо, что подвезли.  Если  будете
несильно  заняты,  зайдите ко мне,  я  бы  хотел,  чтобы  вы
выступили  в  эфире  моей станции. Не каждый  ди-джей  может
похвастаться  тем,  что провел беседу  в  открытом  эфире  с
советником патриарха.
      - Мне это, конечно, льстит, - ответил Холмогоров. - Но
учтите, советник патриарха - далеко не то же самое, что  сам
патриарх.
      - Я понимаю, что сотрудник администрации президента  -
еще  не  президент.  В любом случае много  званых,  но  мало
избранных.
       И   хоть   при  знакомстве  мужчины  не  обменивались
рукопожатиями,  на  прощание Холмогоров крепко  пожал  Игорю
руку.
      - У вас длинная линия жизни, - заметил тот и подмигнул
невидящим глазом.
      Холмогоров  сидел в машине, глядя в спину удаляющемуся
Игорю.  Тот шел уверенно, обходя лужи. Перед широкой  улицей
задержался,  прислушался, не едет ли машина,  и  лишь  потом
перешел проезжую часть.
      "Удивительный человек, удивительный город", -  подумал
Холмогоров, глядя на голубые купола церкви.

                          Глава 10

      Скрипнула  калитка в свежевыкрашенных  воротах,  и  на
улицу     выглянула    женщина.    Близоруко    прищурилась,
всматриваясь, кто сидит в машине. Холмогоров, никогда прежде
не видевший жены Михаила Летуна, сдержанно кивнул и пошел  к
дому.  Глаза женщины были красными, чувствовалось,  что  она
без сна провела всю ночь.
     - Я Андрей Холмогоров, - назвался советник патриарха. -
Михаил дома?
     - Это вы?! - воскликнула матушка. - Он так ждал вас. Вы
его не видели?
     - Я только что приехал.
      - Нет? - и матушка, не удержавшись, заплакала навзрыд.
- Что мне делать, я не знаю, посоветуйте, пожалуйста!
      Холмогоров  подумал, что сон все-таки  не  просто  так
привиделся ему в Москве. Матушка провела Холмогорова в  дом,
в  гостиную,  усадила на диван. Сама же,  не  находя  места,
металась по просторной комнате.
      -  Он не приходил ночевать.., его никто не видел...  -
сбивчиво говорила женщина. - Я у дочери в Минске была, а  он
остался  один... Только приехала, вы позвонили. Думала,  вот
уж  Михаил обрадуется.., а его нет. Вот уже целые сутки нет.
Из  церкви приходили, сегодня заутреню служить священник  из
Минска приехал. Яви морг звонила, в больницы...
     - В милицию обращались? - спросил Холмогоров.
     - Да.
     - И что?
      - Сказали, что в городе ничего серьезного за последние
сутки не произошло... Он велосипед взял, на нем поехал...
     - Куда?
      -  Не знаю, меня же дома не было. Не мог он просто так
уйти, ничего мне не сказав, даже записки не оставил.
      -  Всякое  могло  случиться,  -  попробовал  успокоить
женщину  Холмогоров, хотя и сам понимал, что ничего хорошего
ждать не приходится, - его могли вызвать по срочному делу.
      -  Он обязательно позвонил бы мне, знает, я места себе
не нахожу.
      Холмогоров  поднялся, подошел к женщине,  взял  ее  за
плечи"
     - Я надеюсь, все будет хорошо.
      -  Не  верю,  -  прошептала матушка и, повернувшись  к
иконе,   висевшей  в  углу,  тускло  освещенном   лампадкой,
несколько  раз  истово перекрестилась. -  Вы  извините,  что
так...  -  она не договорила и молча принялась молиться,  не
сводя глаз с лика Богородицы.
     В ворота дома постучали, деликатно, боясь потревожить.
      -  Встретьте гостей, пожалуйста, - прошептала женщина,
не оборачиваясь.
      Холмогоров  вышел  во двор. На  улице  стояли  двое  -
молодой мужчина в костюме, при галстуке, в светлой рубашке и
расстегнутом  плаще. Манера держаться, выправка  говорили  о
том, что он или военный, или офицер милиции. Мужчина смотрел
спокойно,  явно  готовый к тому, что  его  собеседник  будет
взволнован, станет требовать от него объяснений. Его  взгляд
говорил  о  том, что мужчина приучен довольно  спокойно,  во
всяком  случае внешне, смотреть на женские слезы. Второй  же
пришедший  наверняка  был  церковным  старостой.  Благостное
выражение  лица,  седая  бородка,  теплая  стеганая   куртка
наброшена  на  плечи,  в руках огромный  ключ  от  церковных
ворот.
     - Вы кто? - строго спросил вместо приветствия мужчина с
холодным взглядом. Холмогоров представился.
     - Документы, пожалуйста.
     - Сперва я хотел бы увидеть ваши.
      -  Что ж, имеете право, - мужчина привычно выхватил из
кармана удостоверение, взмахнул им. Буквально секунду  перед
лицом Холмогорова было раскрытое удостоверение с фотографией
и  гербом, больше ничего рассмотреть было невозможно.  Затем
плотные  картонные половинки защелкнулись,  и  удостоверение
исчезло в кармане.
     - Вы не очень любезны, - спокойно сказал Холмогоров.
      Холмогоров  достал свое удостоверение и,  лишь  только
мужчина  захотел завладеть им, отвел руку в сторону. Мужчина
усмехнулся,  поняв,  что  это ответ на  его  малоприветливый
жест.
     - Раскройте, я его и в ваших руках прочитаю.
      То, что Холмогоров - советник патриарха, на мужчину не
произвело  впечатления,  но  презрительная  улыбка  все   же
исчезла с губ.
     - Гражданка Летун дома?
     - Да.
     - Вы как здесь оказались?
     - Я друг отца Михаила, только что приехал.
      -  Не знаю, что она наговорила вам, но я пока не  вижу
/.".$   беспокоиться.  По положению мы обязаны  реагировать,
когда  пройдет три дня с момента обращения. Конечно,  случай
не рядовой, священник исчез.
     - Я думаю, вы хотите пройти в дом?
     - Я хотел узнать, не вернулся ли отец Михаил.
     - Нет.
       -  Жаль,  -  искренне  сказал  представитель  местной
милиции.
      -  Думаю,  вам стоит поговорить с матушкой.  Начальник
районного  отделения  милиции говорил  с  матушкой  недолго.
Ничего  не обещал, сказал лишь, что обзвонил своих коллег  в
соседних  районах,  и  те ничего о судьбе  отца  Михаила  не
знают. Женщина плакала, сидя за столом.
      Холмогоров  проводил милиционера до  ворот.  Церковный
староста остался с матушкой.
     - Не знаю, что и думать, - признался начальник милиции.
-  Довольно часто случается, что приходит жена, плачет, мол,
муж  пропал,  дома не ночевал. А потом через  пару  дней  ее
благоверный  объявляется, все деньги  пропил,  протрезвел  и
вспомнил,  что у него семья есть. Вы только не подумайте,  я
не  намекаю на отца Михаила, он человек непьющий, священник,
-  милиционер, говоря это, поднял указательный палец, словно
указывал на небо и намекал на заступничество Всевышнего.
      -  Извините меня, я не фокусник и не успел рассмотреть
ни вашего имени, ни звания.
      - Майор Брагин, - с готовностью представился начальник
райотдела милиции, - Анатолий Павлович.
      - Андрей Алексеевич Холмогоров, - для проформы добавил
советник патриарха.
      -  Вы  по  делу в Борисове? - - И по делу  тоже.  Отец
Михаил звонил мне позавчера, мы договорились встретиться.
      -  Странно,  - задумался майор Брагин, -  звонил  вам,
просил  о  встрече,  а сам исчез. Что  ж,  будут  новости  -
сообщите, - и Брагин достал служебную визитку. Он вручил  ее
Холмогорову как огромную ценность.
     - Непременно.
      Брагин  запахнул  плащ и зашагал к райотделу  милиции,
расположенному на одной с церковью площади.
     Холмогоров вернулся в дом.
      Церковный староста подошел к нему и горячо зашептал на
ухо:
      -  Я  не  знал, кто вы такой, мне матушка  только  что
сказала.   Очень  рад  познакомиться  -  Иван   Спиридонович
Цирюльник,  староста,  - мужчина шестидесяти  с  лишним  лет
заискивающе смотрел в глаза Холмогорову, будто ждал от  того
благословения. - Что делать будем? Милиция искать не  хочет,
я  уж  и  так  с ним говорил и этак. Заладил: три  дня,  три
дня...  Вы-то  что,  Андрей Алексеевич, насчет  всего  этого
думаете?
     - Я еще ничего не знаю, - Холмогоров сел на диван.
     Женщина плакала, уткнув лицо в ладони.
      -  Миша  просил пленку проявить, - она суетливо  стала
рыться в сумочке, вытащила пленку и пакет с фотографиями.  -
Вот,  в  Минске проявила, вроде что-то получилось.  Извините
,%-o,  ничего  не  могу с собой поделать,  -  и  совсем  уже
невпопад добавила:
     - Я вам чаю приготовлю.
      Церковный староста замахал было руками, мол, не  надо,
но Холмогоров мягко сказал:
     - Будем очень признательны.
       Матушка   исчезла  в  кухне,  а  Холмогоров  зашептал
церковному старосте со странной фамилией Цирюльник:
      -  Пусть  чем-нибудь  займется, ей  невыносимо  сидеть
сейчас без дела.
      Фотокарточек  оказалось тридцать  семь,  одна  из  них
получилась лишь наполовину. Слева серебрился оклад иконы,  а
правая  часть  зияла  чернотой.  Все  фотографии  Холмогоров
разложил на столе рядами.
      -  Это  сатанисты нашу церковь разрисовали, - принялся
пояснять,  перебирая снимки, Иван Спиридонович Цирюльник.  -
Отец  Михаил  сильно  расстроился, только  ремонт  окончили,
покрасили  храм  -  и  на  тебе, дьявольские  знаки!  Они  и
кладбище испоганили, и ворота.
      -  Он  говорил мне, - Холмогоров скользил взглядом  по
фотографиям, взял в руки ту, на которой был изображен  оклад
иконы, остальные снимки сдвинул в сторону.
      Вернулась  жена отца Михаила, на подносе дымились  три
большие  чашки  чая. Напиток был заварен слабо,  как  обычно
принято  в  провинции.  Крупно  порезанный  батон  лежал  на
тарелке,  рядом  с  ним стояла розетка, полная  земляничного
варенья.
     - Откушайте чем Бог послал.
     - Это тот самый оклад, о котором говорил отец Михаил?
     - Да, Андрей Алексеевич, только вы уж не взыщите, забыл
Миша  коробок рядом положить, как вы наказывали, а пленка  и
кончилась.
      -  Можно  на сам оклад посмотреть? - когда  Холмогоров
произносил эту фразу, голос его дрогнул.
      -  Конечно,  -  матушка  распахнула  платяной  шкаф  и
замерла, ничего не понимая. - Мы его сюда положили  в  белую
ткань  завернутым. Наверное, Миша перепрятал,  -  и  женщина
принялась  осматривать  одну полку  за  другой,  естественно
ничего не находя.
      Еще  пять  минут  она бегала по дому,  пока,  наконец,
совсем  не отчаялась. Села на стул, руки, сложенные  вместе,
пристроила на коленях.
     - И оклада нет.
      Матушка бросилась к телефону, позвонила в милицию.  Но
пропажа  серебряного оклада ничего не изменила  в  отношении
майора Брагина к исчезновению отца Михаила.
      -  Может,  он его с собой взял? - уже положив  трубку,
предположила  матушка.  - Повез на экспертизу?  Он  говорил,
будто   эта   вещь  очень  древняя,  все  вас  ждал,   чтобы
подтвердили.
      -  Вы  побудьте дома, а мы скоро вернемся, -  попросил
Холмогоров и, взяв за локоть церковного старосту, вывел  его
на улицу.
     - В церковь хотите пройти? Холмогоров задумчиво покачал
#.+.".):
      - Нет. Вернее, не сейчас, - он закрыл глаза, вспоминая
вчерашний сон.
      - Верно, зачем туда идти, ведь я точно знаю, оклада  в
церкви  нет,  отец Михаил его туда не приносил, -  торопливо
согласился церковный староста.
      Холмогоров  приподнял руку, как  бы  показывая,  чтобы
Цирюльник помолчал, не мешал сосредоточиться.
      -  Погодите...  Где-нибудь поблизости от  города  есть
такое  место, где тропинка идет вдоль реки? Там еще черемуха
растет,  потом  тропинка поднимается на холм и  перед  самым
лесом, вернее, молодым перелеском делает поворот. Неподалеку
еще  новый крест стоит, вроде как у поворота на кладбище.  А
на реке возле самого перелеска сваи от старого моста...
     Церковный староста хитро посмотрел на Холмогорова:
     - Вы раньше у нас бывали?
     - Нет.
     - Тогда откуда?
     - Есть или нет?
      -  Есть  такое место, точно есть! И крест  у  кладбища
совсем  недавно поставили, его еще отец Михаил освящал.  Это
неподалеку  от  Латыголи. Но это если не  дорогой  ехать,  а
тропинкой идти.
     - Или на велосипеде, - подсказал Холмогоров.
      -  Да, точно. И откуда вы про крест знаете, его совсем
недавно поставили.
      - Я уже говорил, что никогда прежде здесь не бывал. Вы
покажете мне это место?
      - Туда на машине не доехать, а пешком идти - километра
три. Это если от конечной остановки городского автобуса.  На
велосипеде  туда  доехать  можно,  у  меня  два  есть,  один
складной,  на  нем  внук катается, а второй  мой,  дорожный,
старый, но хороший.
     - Отлично, едем прямо сейчас.
     - Андрей Алексеевич!
      Цирюльник  никак  не мог поверить в то,  что  советник
патриарха  может  позволить себе ездить  на  велосипеде.  Но
Холмогоров  убедил  его в том, что достоинства  своего  этим
"безумным" поступком не уронит.
       Вконец   растерявшийся   церковный   староста   повел
Холмогорова к себе в дом. Жил он в центре Борисова, в старой
части,  застроенной  старыми одноэтажными  домиками.  Ворота
дома  Ивана Спиридоновича Цирюльника были выкрашены  той  же
зеленой  краской, что и ворота в доме Михаила  Летуна.  Двор
окружал  невысокий заборчик, через калитку в  нем  церковный
староста и Холмогоров прошли к крыльцу. Зачем нужны огромные
ворота,  было  непонятно. Они существовали  словно  сами  по
себе.
     Перед домом Цирюльник поднял руку:
      - Осторожно, у меня злая собака. Забренчала цепь, и из
большой    дощатой   будки   выбралась   овчарка,   холеная,
досмотренная.  Собака  не залаяла, стала,  широко  расставив
лапы,   и   пристально   посмотрела   на   пришельца.   Иван
Спиридонович потрепал ее по загривку.
      - Умная скотина, на хорошего человека лаять не станет,
чует доброту. Вы, наверное, животных любите?
     Холмогоров пожал плечами:
     - Животные, как и люди, бывают разные.
     - Вещи свои у меня дома оставьте, чайку попьем.
      - Вещи в машине остались, а чай подождет, - Холмогоров
даже  не  стал заходить в дом, присел на лавку у крыльца.  -
Лучше сразу поехать, Иван Спиридонович.
      -  Что  вы  хотите  там найти? -  опомнился  церковный
староста.
      -  Я  ничего  найти  не хочу... Еще  сам  не  знаю,  -
уклончиво отвечал Холмогоров.
      -  Странно  все это.., но вам виднее, -  и  Цирюльник,
бренча ключами, направился к сараю.
      Он  выкатил  два  велосипеда, с  трудом  подвел  их  к
крыльцу. Один был большой, дорожный, с черной рамой, старый,
каких теперь не выпускают, а второй - с маленькими колесами,
складной, с виду какой-то несолидный.
       -  Вы  не  смотрите,  что  он  неказистый,  -  сказал
Цирюльник,  -  но  ездить  на нем очень  удобно.  Я  бы  вам
предложил  свой,  но уже привык к нему, на  других  не  могу
педали крутить.
     В глазах Ивана Спиридоновича до сих пор читался вопрос,
почему  Холмогоров решил ехать за город, что он там забыл  и
каким  образом  это  решение связано  с  исчезновением  отца
Михаила.
     - Едем. Показывайте дорогу.
      - Если вы не против, то мы и Алису с собой возьмем?  -
предложил Иван Спиридонович. Собака, почуяв, что речь  зашла
о ней, тут же радостно завиляла хвостом. - Любит она со мной
ходить.
     - Конечно, не против, - сказал Холмогоров.
      Иван  Спиридонович принес из дому длинный  брезентовый
поводок, прикрепил его один конец к велосипедному багажнику,
а другой к ошейнику.
     - Не боитесь ее без намордника на улицу выводить?
     - Алиса у меня смирная.
      -  Я  не  о ее характере. Милиция у вас в Борисове  не
штрафует за такие вещи?
      -  При мне Алиса никого не тронет, если только я ей не
прикажу. Она, как и каждый сильный зверь, силу свою  чует  и
зря ею не пользуется.