ваний, у меня это хорошо получается, к тому же
абсолютно бесплатно.
   Тимур не мог понять, притворяется Белкина беззаботной  или  ее  на  самом
деле  тяжело  чем-нибудь  пронять.  Ему  не  часто   приходилось   наблюдать
журналистов  вблизи,  у  этой  профессии  для   Тимура   существовал   ореол
таинственности и великолепия.
   - Ого! - сказала Белкина, прикладывая ладонь ко лбу, будто  что-то  могла
рассмотреть в темноте распахнутого люка. - К  вам  начальник  приехал?  Если
приехали для того, чтобы поинтересоваться, есть ли у меня жалобы,  то  их  у
меня нет, кроме одной - поскорее бы на свободу. Привычка дурная, - принялась
объяснять Белкина невидимому собеседнику, - не могу писать в стол,  не  могу
писать, если никто меня не подгоняет. Никакой определенности! Журналист,  не
знающий, в какой номер газеты попадет его статья, не может писать просто так
- в пространство. Вы в самом деле начальник, самый главный террорист?  Никто
еще не высказал желания поменяться со мной местами? Неужели в  нашей  стране
не найдется мужественного человека, который способен стать  заложником  ради
освобождения известной журналистки?
   - Я же говорил, с ней все в порядке, - прошептал чернорубашечник.  -  Она
из тех баб, которые даже  погруженные  в  концентрированную  серную  кислоту
чувствуют себя великолепно.
   - Понятно, - тихо  ответил  Тимур.  Его  бы  больше  устроила  Белкина  с
покрасневшими от непрерывного плача глазами.
   "Зря Гаспаров собирается ее освободить, - подумал он, -  по  лицу  видно,
она никому не прощает и ничего не боится."
   - Меня будут выводить на прогулки? Я даже согласна, чтобы мне  завязывали
глаза, или делайте это ночью, когда я не смогу понять, где нахожусь.
   Варвара достала сигарету и требовательно крикнула:
   - Огонька!
   Чернорубашечник бросил в провал люка зажигалку, Белкина ловко поймала  ее
на лету.
   - Сигареты дорогие курит, - пожаловался чернорубашечник, - мы, кстати, их
за свои деньги покупаем.
   - Не больно-то вы разорились, террористы долбаные! - крикнула Белкина.  -
Я, кстати, к вам в компанию сама не набивалась, а  курить  всякую  дрянь  не
приучена. Положение обязывает.
   Тут Белкина лукавила. Случались на  воле  моменты,  когда  она  курила  и
вонючие дешевые  сигареты,  если  посреди  ночи  обнаруживалось,  что  пачка
любимого сорта пуста.
   Тимур закрыл рот, так и не сказав Белкиной ни слова.
   - Глаз с нее не спускать, по чужим участкам не шастать! С местными бабами
не знакомиться.
   - Неужели вы считаете, что мы такие идиоты?
   - Вы расслабились. Сегодня вы готовы болтать с ней за  жизнь,  завтра  вы
поленитесь бочку на люк закатить, а послезавтра она убежит от вас.
   - Смена предвидится?
   - Нет, вас и так двое.
   - Об оплате поговорить надо, - сказал чернорубашечник.
   - Мы договаривались о сумме заранее, - напомнил Тимур.
   - Ситуация-то  изменилась.  Мы  не  знали,  что  из  похищения  получится
новость, о которой станут болтать  на  всех  телевизионных  каналах.  Вы  не
сказали, что она - звезда.
   По глазам Тимура бандиты поняли, что им дополнительных денег не видать.
   - Это от вас не требует дополнительных усилий, - официально заявил он.  -
Запишите ее на видео. Вот примерный текст того, что она  должна  сказать,  -
Тимур  подал  лист  бумаги  с  несколькими  строчками.  -  Она  журналистка,
придумает, как разукрасить. Смотрите,  чтобы  руки  в  кадр  не  попали,  мы
обещали ее отрубленный палец прислать.
   Электрик захихикал, но тут же смолк. Тимур не был настроен шутить.
   - Как насчет ночных прогулок?
   -  На  ваше  усмотрение.  Если  убежит,  лучше  вам  потом  со  мной   не
встречаться.
   Любитель бриллиантов Тимур убедился, что службу охранники несут исправно,
не пьют, и уехал в Москву.
   Гаспаров выслушал его молча, не перебивая, лишь сдержанно кивал, мол, все
идет хорошо. Затем приобнял Тимура  за  плечи.  Мужское  прикосновение  было
неприятно бандиту, но говорило о том, что Гаспаров благосклонен к нему.
   - Займись главным редактором "Свободных новостей плюс". Менты - идиоты, а
он мужик неглупый. Напомни ему  о  выкупе  за  Белкину,  только  смотри,  не
перегни палку. Особо не пугай, иначе в ментовку побежит. Скажи, что  времени
у него осталось пять  дней,  после  чего  ни  Белкина,  ни  деньги  нас  уже
интересовать не будут. Скажи ребятам, пусть особо проследят, чтобы ни одного
фильма с погибшими девчонками в Москве не продавалось. Подгадил нам  ублюдок
Петровича - Сильвестр!
   - А если главный редактор торговаться начнет,  цену  сбавлять?  По-моему,
если и мы скинем, так будет убедительнее.
   - На  пятьдесят  тысяч,  максимум,  скинуть  можешь.  Все  равно  ко  мне
прибежит.
   - Я бы хотел знать, что будет дальше? - поинтересовался Тимур.
   - Я дам главному редактору деньги, а ты от него получишь  выкуп.  Белкину
вернешь, вот и все.
   - Прикончить ее надо, - вздохнул Тимур.
   - Она хорошая журналистка, ядовитая как змея. Ее яд для нас -  лекарство.
Вот только с  порнофильмом  получилась  накладочка.  Но  кто  ж  знает,  где
упадешь? Знал бы, соломки подстелил.
   Дом Гаспарова не  предназначался  для  незаконных  дел,  вершить  их  тут
являлось прерогативой хозяина - для шантажа по телефону у  Тимура  в  запасе
всегда имелся нелегально подключенный "хакнутый" сотовик.
   Он отъехал совсем недалеко и набрал номер главного  редактора  "Свободных
новостей плюс".
 
*** 
 
   Якубовский  внимательно  выслушал  Дорогина.  С   точки   зрения   логики
получалась почти безукоризненно стройная система.  Но  это  лишь  на  первый
взгляд. Якубовский знал то, что не было известно Муму и что все  расставляло
по местам.
   Журналистку украли лишь для того, чтобы получить деньги, - самое ясное  и
доступное пониманию объяснение. Все остальное - дым, суета, шумиха, поднятая
для того, чтобы скрыть правду. Язык у Якубовского просто таки чесался, чтобы
рассказать Дорогину  правду.  Яков  Павлович  видел  перед  собой  неглупого
человека, способного пройти сквозь огонь и воду и медные трубы. Тайну всегда
тяжело держать при себе и ни с кем ею не  поделиться.  Единственным,  с  кем
Якубовский мог делиться до  последнего  времени,  был  Гаспаров.  Теперь  же
появился еще один человек. "Он не дурак, - подумал  Яков  Павлович,  -  есть
такой универсальный закон: если копать упорно и настойчиво в одном месте, то
обязательно что-нибудь  выкопаешь.  Дорогин  копает,  значит,  доберется  до
правды и без меня. Он не помешает. Как-никак  друг  Белкиной,  вреда  ей  не
желает."
   - Все не совсем так, как вы думаете, - уклончиво начал Якубовский. -  Все
и проще, и сложнее.
   - Вы тоже уверены, что они не террористы?
   - Я знаю это точно.
   В этот момент в кабинет вбежала сотрудница:
   - Извините, Яков Павлович, но нужно срочно решать, что делать с последней
страницей? Есть два варианта, мы все переругались, какую  статью  ставить  в
этот номер, а какую в следующий.
   В приоткрытую дверь проникали голоса спорящих.  Иногда  даже  можно  было
различить матерные слова, истерично выкрикиваемые женщиной.
   - Извините, - сказал Яков Павлович, - у нас важные дела, - Я это заметил,
- Дорогин ухмыльнулся.
   - Сейчас. Я их быстро на место поставлю, - и главный редактор, не  желая,
чтобы Дорогин слышал шум, поднявшийся в редакции, плотно закрыл дверь.
   Якубовский пообещал, что вернется через пять минут, но газетчики -  народ
необязательный. Скандал с появлением главного лишь разгорелся сильнее.
   Сергей посмотрел на часы: главный уже отсутствовал  пятнадцать  минут,  и
чувствовалось, что вернется не скоро. Дорогин попивал остывший кофе, закурил
уже вторую сигарету. Когда зазвонил телефон, он машинально, не  задумываясь,
протянул руку, поднял трубку и невнятно проговорил:
   - Слушаю.
   - Ты нашел деньги?
   - Что-что? - не понял Сергей, еще не сообразив, что обращаются совсем  не
к нему.
   Звонивший был уверен, что трубку возьмет Яков Павлович, ведь  он  кабинет
ни с кем не делил.
   - Если триста тысяч не найдутся к  завтрашнему  вечеру,  то  ты  получишь
палец. Если их не будет  послезавтра  утром,  получишь  ухо.  И  не  вздумай
связываться с ментами!  Триста  тысяч,  и  ни  центом  меньше,  иначе  твоей
журналистке кранты.
   Дорогин лихорадочно соображал. Если признаться сейчас, что он не  главный
редактор, звонивший скорее  всего  бросит  трубку,  и  неизвестно,  чем  это
кончится для Белкиной. Следовало осторожно подыграть, но Дорогин не знал,  о
чем говорили раньше Якубовский и вымогатель.
   -  -  Триста  тысяч  -  большие  деньги,  -  хрипло  произнес  Дорогин  и
закашлялся.
   - Что, дыхание в зобу сперло? Ищи деньги, и побыстрее.
   - Я почти все нашел. Если - завтра, то у меня появится вся сумма.
   На другом конце провода послышалось молчание.  Дорогину  показалось,  что
его раскусили и сейчас связь оборвется. Он выжидал,  зная,  что  сам  трубку
всегда повесить успеет, когда в ней раздадутся короткие гудки.
   - Нашел деньги? - наконец подозрительно спросил Тимур.
   - Да. Где и как произведем обмен?
   - Я тебе перезвоню.
   Судя по интонации, звонивший  был  не  очень  доволен  тем,  что  нашлись
деньги, и не  спешит  поменять  Варвару  на  триста  тысяч  долларов.  Хотя,
возможно, нерешительность объяснялась опасением попасться.
   "Он удивлен, - решил Дорогин, - что деньги нашлись. В самом деле,  откуда
взять Якову Павловичу триста тысяч? Не из этого же подержанного  сейфа?  Или
ему нужно с кем-то посоветоваться.., он вел переговоры?"
   Распахнулась дверь, и на пороге  появился  раскрасневшийся  после  ругани
главный редактор. Он уставился на Дорогина, сидевшего с телефонной трубкой в
руке.
   Сергей спокойно положил ее на рычаги:
   - Постоянно занято, никак дозвониться не могу! - бросил он.
   - Вот так всегда, без меня ничего решить не могут. Пустяковый  вопрос,  а
столько оскорблений! Если бы они так писали, как ругаются,  им  бы  цены  не
было. И сравнения же придумывают талантливые...
   Сергей чувствовал, что Якубовскому не хочется возвращаться к разговору, и
он понимал почему. Яков Павлович пообещал похитителям никого не посвящать  в
подробности, никому не говорить, что за Белкину требуют выкуп.
   Яков Павлович удобно устроился в кресле, положил руки на стол.
   - На чем мы с вами остановились? - поинтересовался он.
   - У вас нет трехсот тысяч?
   - Трехсот тысяч чего? - главный побледнел, его руки мгновенно исчезли под
столом.
   Дорогин смотрел на него с улыбкой, немного  снисходительной  и  в  то  же
время покровительственной.
   - Если у вас нет, то у меня найдутся.
   - У вас есть? - очки главного мгновенно запотели, словно его  поймали  за
каким-нибудь стыдным занятием.
   - И отдавать их не надо.  С  Белкиной  я  сам  договорюсь,  когда  мы  ее
вытащим.
   Главный был человеком неглупым и понимал, отпираться бесполезно,  к  тому
же подвернулся уникальный шанс чужой кровью вызволить журналистку.
   - Вы сняли трубку, когда они мне звонили?
   - Абсолютно машинально.
   - Они меня измучили своими звонками. Террористы - это для отвода глаз, на
самом деле они заурядные мерзавцы, им нужны деньги.
   - Кто они? - задал вопрос Сергей.
   - Честно говоря, не знаю. Что  я  могу  сделать  один?  Ищу  деньги,  мне
пригрозили, что убьют Варвару, если не будет денег. Они предупредили,  чтобы
я никому об этом не говорил, иначе с Варварой будет плохо.  Но  раз  уж  так
случилось, что у вас есть  деньги,  что  вы  в  курсе,  то  я  рад.  Правда,
наверное, еще рано радоваться, - голос главного дрожал.
   - Вы можете связаться с ними?
   - Нет, не могу, они сами мне звонят.
   - Так вот, знайте, о чем я с ними договорился,  -  и  Дорогин  пересказал
весь разговор. - Теперь вы в курсе.
   Главный вытащил трубку и начал выколачивать прогоревший табак, стуча ею о
крышку стола. Потом он смахнул сгоревший  табак  на  ладонь,  бросил  его  в
мусорницу. Набил трубку, долго ее раскуривал.
   - У меня на душе стало легче. Я обращался ко всем  знакомым,  ни  у  кого
таких денег нет, да и рисковать никто не хочет. Ясное дело, кому же охота  с
такой суммой расстаться? Но меня удивляет, что вы  готовы  выложить  деньги.
Откуда они у вас? Белкина говорила, что наняла вас работать шофером  за  сто
баксов в месяц плюс наш бензин.
   На это замечание Якубовского Дорогин не ответил.
   - Завтра в полдень я привезу деньги.
   - Спасибо вам, - главный поднялся из-за стола, протянул руку.
   Сергей пожал вспотевшую ладонь Якубовского. Что-то во всем этом  было  не
так, но Дорогин,  как  ни  пытался,  не  мог  сообразить  что.  "Что  же  не
правильно?" - с этим вопросом он  и  покинул  редакцию  "Свободных  новостей
плюс".
 
*** 
 
   Эдуард Гаспаров был не  просто  разозлен,  он  взбесился.  Звонок  Тимура
застал его в машине. Гаспаров возвращался домой с совещания в банке.
   - Не понял, говори внятно! - кричал он в трубку. - Что ты тянешь кота  за
хвост?
   - Эдуард.., даже боюсь говорить.
   - Убили кого-то?
   - Нет, все живы, но одного нанятого охранника подстрелили.
   - Где? Кто? - сыпал вопросы Гаспаров.
   - В нашей старой студии.
   - Когда?
   - Сегодня ночью. Я уже выезжал на место, разбирался, что к чему.
   - Ну и что? - с придыханием спросил Эдуард Таирович.
   - Пленки и диски уничтожены.
   - Какие именно диски?
   -  Все,  которые  должны  идти  на  Запад.  Два  готовых   фильма,   один
неозвученный и диски с материалами.
   - Ты что такое говоришь? Одумайся!
   - Что видел, что знаю.
   - Как туда попали чужие? Кто такие?
   - Скорее всего Мамонтов послал, - произнес в трубку Тимур. - Его человек,
наверное. Крутой.
   - Что значит - крутой? Я плачу деньги охране, всех этих уродов содержу.
   - Но ты же знаешь, в таких делах на каждого сильного есть еще более...
   - Ты мне не дури голову! Быстро ко мне! И Супонев пусть приедет.
   - Еще одна новость. Якубовский деньги нашел.
   - Врет.
   - Не знаю.
   - Сейчас не до этого.
   - По-моему, тоже врет.
   У  Гаспарова  было  такое  состояние,  что  хотелось   сломать   телефон,
раскрошить, раздолбать его, растоптать. Но Эдуард Таирович лишь швырнул  его
на сиденье машины. Водитель и охранник втянули головы в плечи, таким злым  и
расстроенным своего шефа они видели впервые.
   Гаспаров закурил.
   - Да быстрее же, урод!
   Машина буквально влетела во двор, съехала  в  подземный  гараж.  Гаспаров
даже не стал ждать, когда ему откроют  дверцу,  сам  выскочил  из  салона  и
побежал по лестнице в дом.
   - Что это с ним? - спросил один из охранников у телохранителя. - Его что,
бешеный пес за задницу укусил?
   - Тихо, - телохранитель прижал  палец  к  губам,  -  лучше  под  руку  не
попадайся, а то морду разобьет.
   - Понял, - и охранник быстро исчез из подземного гаража.
   Гаспаров бегал по гостиной, не зная, за что схватиться. Через полчаса  во
двор въехали два  автомобиля.  На  одном  с  двумя  телохранителями  приехал
Супонев, на другом - Тимур. Гаспаров встретил их, держа кий двумя руками. Он
был похож на рыцаря с пикой, готовящегося к тяжелому поединку.
   - Что у вас там? - глядя в пол на узоры  мягкого  ковра,  спросил  Эдуард
Таирович.
   - Все погублено. Трехмесячная работа пошла коту под хвост.
   - Как чужой попал в дом?
   - Завалил одного охранника, затем завалил другого. Правда, не  убивал,  -
тихо сказал Супонев и пригладил аккуратные бакенбарды.
   - Это Мамонтов, - грозно произнес Гаспаров,  -  наверное,  ему,  скотине,
мало, что мы его людей положили и студию сожгли? Наверное,  мало,  не  хочет
покоряться. Сколько мы потеряли?  -  глядя  на  Супонева  тяжелым  взглядом,
спросил Гаспаров.
   - Думаю, тысяч четыреста.  Я  еще  толком  не  подсчитал.  Это  прикидка,
пятьдесят туда, пятьдесят сюда. Гаспаров выругался матом, ударил кием в пол:
   - Что за дрянной день!? В банке проблемы, только от проверки отбились,  а
тут - на тебе!
   - Тут вот что интересно: он искал женщину.
   - Женщину? Кто искал?
   - Этот тип, - сказал Тимур, - который в дом влез. Он все и попортил.
   - Попортил? - выкрикнул Гаспаров,  брызнув  слюной.  -  Да  он,  скотина,
фильмы погубил! Вы уже, наверное, все исходники уничтожили?
   - Да, уничтожили, как положено. Вы же сами говорили, чтоб никаких  концов
не оставалось, лишь лазерная копия - и все о'кей.
   - О'кей, о'кей.., хорошо тебе такими словами бросаться. А деньги-то  мои,
их-то не вернуть в ближайшее время. Одно хорошо, что не менты накрыли.
   - Даже не знаю, что лучше, - резонно заметил Супонев, садясь в  кресло  и
закидывая ногу за ногу.
   Он уже побывал на месте и успокоился, в отличие  от  Гаспарова,  которого
новость застала врасплох.
   - Ты не нервничай, Эдуард, давай подумаем, как дальше  жить,  чем  дальше
заниматься.
   - Почему его не взяли?
   - Ну, знаешь, я тебе на этот вопрос ответить не могу.
   - Охрану усилили? Сколько человек было в доме?
   - Восемь, из них шесть охранников, - сказал Тимур.
   - Восемь? И не могли совладать с одним?
   - Как видишь, не смогли, Эдуард.
   - Что ты заладил одно и то же - не смогли, не  смогли?!  Сами  с  Тимуром
будете охранять, будете сидеть там минералку пить и следить  за  всем,  если
службу наладить не можете.
   - Все было налажено. Не кипятись, Эдуард.  Понимаешь,  он  какую-то  бабу
искал.
   - Какую еще бабу? Что ты мне заладил одно и то же? Бабу искал... Мало  ли
кто кого у нас искал? Но работу-то не портили!
   - Да, такого еще не было.
   - Мамонтов... Это он, скотина! Ты телефон его знаешь?
   - Могу узнать.
   - Узнай быстро, попробую с ним  побазарить.  Теперь  чинный  и  спокойный
бизнесмен Гаспаров походил на матерого уголовника. Он  даже  фразы  отпускал
такие, что Супоневу с Тимуром приходилось втягивать головы в плечи.
   - Выясни, разберись, кто это  был.  Найди  его,  иначе  это  может  плохо
кончиться.
   - Что теперь с журналисткой делать? - задал вопрос Тимур.
   - Ничего пока не делай. Пускай сидит,  кормите  ее.  Тимур  неопределенно
покачал головой.
   - Я пока решения не принял, ты головой не качай, а то она у тебя,  Тимур,
может с плеч слететь.
   - Этого я не слышал, - вставил Тимур. - Выпить можно?
   - Пей, - уже немного успокоившись, произнес Гаспаров. - Да и сам я выпью.
Достали все,  хоть  возьми  и  уедь  куда-нибудь.  Так  ты  говоришь,  тысяч
четыреста пятьдесят потеряли?
   - Может, и больше, еще цифры не подбил.
   - Подбей, - резко бросил Гаспаров.
   Тимур уже наливал себе и шефу коньяк.
   - А мне? - сказал Супонев.
   - И тебе можно, - Тимур налил в три хрустальных стакана.
   - Мерзкий сегодня денек,  просто  мерзкий!  Давно  такого  не  случалось.
Охранник сильно ранен?
   - Бедро прострелили - мякоть.
   -  Чего  же  вы  его  не  уложили?  Нам  же  теперь  надо  свернуть   все
производство, спрятать концы.
   - Что нам? Мы же  клипы  снимаем,  никаких  баб.  Есть  еще  одна  плохая
новость, Эдуард, - Супонев поднялся, взял стакан с коньяком.
   - Что тянешь? Говори сразу!
   - Он альбомчик прихватил.
   - Тот самый? - скосив глаза на Супонева, задал вопрос Гаспаров.
   - Альбомчик с актрисами, мать их? - Почему? Кто позволил?
   - Он в монтажной лежал на столе, а в нем телефоны, адреса, имена...
   - Вашу мать!..  -  Гаспаров  швырнул  стакан  на  пол,  тот  разбился  на
несколько кусков. На ковре образовалось темное пятно. - Да  вы  что,  совсем
головы потеряли? Ты куда смотрел?
   - Альбом всегда у режиссера. Мало ли кто ему понадобится?
   - Свернуть все.
   - Я уже отдал распоряжения.
   - Чтобы там  никого!  Все  законсервировать,  все  остановить.  Мамонтова
телефон давай.
   Супонев вытащил мобильник из кармана, отошел к окну и  принялся  звонить.
Через пару минут подошел со своим телефоном, подал его Гаспарову.
   - Вот, на экранчике номер. Кнопочку нажми, Эдуард. Если Мамонтов возьмет,
можешь с ним потолковать.
   Гаспаров набрал воздуха, словно собирался нырнуть в глубокий омут,  затем
нажал кла