Скобелев,  сумеет  напугать  мир,  сумеет
расправиться и с Кувейтом и  со  всеми  комиссиями,  которые  американцы  со
своими союзниками шлют и шлют в Ирак. Ведь о таком оружии Хусейн мог  только
мечтать. А тут ему предлагают предмет его мечтаний, словно дыню на базаре.
   Да, деньги огромные, но власть дороже всех денег. Это Скобелев понимал.
   - Так что сказали ваши люди? Какие детали их не устраивают?
   -  Устраивает  все,  -  немного  побледнев,  прошептал  бизнесмен,  -  не
устраивают лишь сроки.
   - Что ж, я не Господь  Бог,  не  Иисус,  не  Магомет  и  не  могу  ничего
ускорить. Гарантирую лишь одно - товар вы получите.
   - Давайте все-таки установим сроки, оговорим хотя бы примерно, - с легким
акцентом обронил посредник, не поворачивая голову к собеседнику.
   - Что ж, можно и обговорить. Конец февраля - начало марта вас устроит?
   - Не совсем. Хотелось бы раньше.
   - Я не могу ускорить процесс.
   - Может быть, ваш товар не готов?
   - Товар готов, но его транспортировка довольно сложна.
   - Это ваши проблемы.
   - Конечно, мои, - кивнув, наморщил лоб полковник Скобелев, - и я их решу.
   - Надеюсь.
   - Какую сумму вы  хотели  бы  получить  сразу?  Автомобиль  в  это  время
подъехал к перекрестку, и занятый разговором  представитель  турецкой  фирмы
проскочил на красный свет. Тут же раздался  свисток.  Полковник  Скобелев  к
своему неудовольствию  увидел  лейтенанта  дорожно-постовой  службы,  нервно
размахивавшего жезлом - гаишник указывал, что перламутровая "тойота" обязана
взять вправо и остановиться, - Кто же так водит машину?
   - Ничего страшного, - надменно улыбнулся  холеный  мужчина,  извлекая  из
кармана  дипломатический  паспорт  и  вкладывая  в   него   десятидолларовую
банкноту.
   Скобелев опустил голову, поправил поднятый воротник пальто.  С  гаишником
проблем не было, хозяин "тойоты" даже не вышел из машины,  сунув  паспорт  и
деньги в открытое окошко.
   Скобелев назвал сумму.  От  услышанной  цифры  хозяин  "тойоты"  чуть  не
наскочил на заляпанные грязью "жигули".
   - Внимательнее надо быть, - процедил бывший полковник ФСБ.
   - Как это у вас, русских, говорят: "Береженого и Бог бережет"?
   - Да, так говорят. Но не всегда так случается.
   - Почему не всегда?
   - Потому что не всегда бережет. Есть у нас и другая пословица...
   - Какая? - чуть скосив глаза, поинтересовался холеный мужчина.
   - Если бы знал, где упадешь, соломки подстелил бы.
   - Как это?
   - А вот так.
   Теперь уже хозяин "тойоты" ехал осмотрительно, внимательно оглядываясь по
сторонам, боясь проскочить на красный свет.
   "Ага, испугался? - отметил про себя Скобелев. - Тоже трус!"
 
Глава 3 
 
   Капитан Лазарев вытер тыльной стороной руки вспотевший лоб и посмотрел на
майора Борщева.
   - Ты что-то хочешь сказать? - осведомился у подчиненного майор Борщев.
   - Что тут скажешь, - развел руками капитан Лазарев, - по-моему, здесь  не
все так, как следовало бы.
   - Ладно, и сам  понимаю,  но  ты  сиди  тихо.  Не  наше  дело  вникать  в
подробности, - майор Борщев прижал  указательный  палец  к  пухлым  губам  и
подмигнул капитану.
   Капитан тоже подмигнул  в  ответ,  но  в  его  голосе  сохранились  нотки
подозрительности.
   - Не нравится мне...
   - Наше дело доставить груз на место, передать сопроводительные документы,
сдать все чин-чинарем, а затем можем быть свободны.
   - И думать больше не придется?
   - Если о бабах, то будешь думать до старости.
   - А вдруг там зараза, от которой потом и хер стоять не сможет?
   - Типун тебе на язык, всем хороша наша работа, но  как  представишь  себе
такую возможность...
   Офицеры замолчали, переглянулись. Никогда  еще  прежде  не  было  им  так
тревожно при погрузке. А почему - сами бы не ответили.
   - Знаешь, Борис, - подходя к  широкоплечему  майору,  полушепотом  сказал
Лазарев, - меня многое удивляет. Непонятно, что мы все-таки везем?
   - А тебе - дело? Везем и везем. Мы везем груз, а нас поезд везет.
   - На хрена тогда пулеметы, автоматы? Ехали бы как всегда - с  пистолетами
в кобурах - было бы на душе спокойно. Так  нет  же,  приказали  вооружиться,
полный боекомплект выдали.
   - Значит, так надо, - коротко, по-военному отрезал Борщев, направляясь  к
вагону, в который спешно грузили большие зеленые ящики.
   - Кому?
   - Нам. Пистолет вынуть не долго, только короткий он, а для мужика  -  чем
длиннее, тем лучше.
   - Мужику все равно, бабе - нет.
   За этими неуклюжими, необязательными  шутками  офицеры  из  сопровождения
груза хотели спрятать свое волнение.  Борщев  прошелся  по  рампе,  стараясь
совершить невозможное - обогнать собственную тень. Затем он  приостановился,
взглянул на слепящий прожектор и махнул рукой, подзывая капитана Лазарева.
   - Я уже проверил пломбы, но посмотри, капитан, на всякий  случай,  может,
где проглядел.
   - Ты проглядел? - пожал широкими плечами капитан Лазарев и хмыкнул. - Ты,
Борис, и пылинку увидишь. Даже если ее нет.
   - Посмотри-посмотри, - уже не по-приятельски, а как командир подчиненному
приказал майор.
   Капитан Лазарев, подойдя к вагону, ловко впрыгнул в него и осмотрел шесть
тяжеленных ящиков. Все пломбы были на  месте.  Груз,  который  получила  для
сопровождения группа фельдъегерей под командованием майора Борщева назывался
ЕАС-792. Под таким названием он проходил в документации.
   Папка с документами перешла к майору. Он  взял  ее  и  еще  минут  десять
походил вдоль вагона, оглядываясь по сторонам  -  может,  хоть  перед  самым
отправлением что-то выяснится. К  нему  приблизился  человек  в  камуфляжной
форме, широколицый, с седеющими висками, и подойдя почти вплотную, задышал в
ухо.
   - Смотри, майор, отвечаешь за груз головой.
   - Понял, товарищ полковник, - тоже  шепотом  ответил  Борщев,  так  и  не
поняв, что за груз ему и его людям выпало сопровождать.
   - Тебе дается полный карт-бланш, можешь не соблюдать инструкций, действуй
по своему усмотрению. Судить тебя будут  только  по  одной  позиции  -  груз
должен быть вовремя доставлен и передан по назначению.  Я  ясно  изъясняюсь,
майор?
   - Да, товарищ полковник, все понятно. Только меня немного  удивляют  меры
предосторожности, вооружение. К чему оно?
   - Не ровен час  -  пригодится,  -  полковник  подмигнул,  глядя  в  глаза
Борщеву, и криво улыбнулся.
   От этой улыбки у Борщева холодок пробежал вдоль позвоночника. Майор сразу
весь подтянулся и единственное, чего не сделал, так это не отдал честь, даже
рукой взмахнул, но так и не приложил правую ладонь к виску.
   - Давайте прощаться, майор, через пять минут отправляетесь. Смотри в оба,
тебе дали лучших людей, самых надежных, проверенных.
   Военные обменялись рукопожатием.
   - Смотри... Даже самый надежный человек, если ему  волю  дать,  схалявить
норовит,  -  высказал  на  прощание  основное  положение  нехитрой   военной
философии полковник.
   - Знаю, товарищ полковник, - согласился  майор  и,  поняв,  что  разговор
окончен, направился к вагону.
   Не прошло и трех минут, как к этому почтовому вагону подцепили еще четыре
точно таких же. Но если в первом вагоне хранились  ящики  с  грузом,  четыре
остальных так и остались пустыми.
   Майор Борщев вообще-то был уникальным человеком. В свое время он служил в
конвойных войсках и ему доводилось сопровождать самых отъявленных  мерзавцев
- тех, кто приговорен к "вышке", кому в этой жизни уже нечего терять,  кроме
самой жизни. Короче, ему приходилось перевозить людей, готовых на все.
   Про службу в конвойном полку Борщев не любил вспоминать. Правда,  иногда,
выпив со своими  спутниками,  со  своими  однополчанами  по  стаканчику,  он
становился задумчив, и разговор  тогда  сам  собой  переходил  с  обсуждения
политических событий в стране - на женщин, или, что случалось крайне  редко,
принимал форму воспоминаний. И тогда майор Борщев  становился  угрюмым,  его
суровое лицо делалось непроницаемым, глаза превращались в щелки  и  начинали
зло сверкать.
   - Ненавижу! Ненавижу уголовников, всю эту шваль, эти отбросы общества!  -
шептал майор, и его сильная рука тянулась к стакану с водкой.
   - Борис, успокойся, все мы через это прошли, - говорили приятели.
   Но Борщев становился неуправляемым.
   - Суки они все! Суки! На чужой крови, на чужом счастье делают себе жизнь.
И вообще, все вокруг суки, положиться можно только на своих.
   А своих, проверенных, в то время, когда  Борщев  получил  звезду  майора,
осталось вокруг него совсем  мало.  Некоторые  погибли,  другие  спились,  а
большинство сослуживцев майора без  сожаления  бросили  службу  в  конвойных
войсках и ушли работать охранниками во всевозможные частные  фирмы,  которых
развелось видимо-невидимо.
   Борщев влез в вагон, осмотрелся. Ящики с грузом стояли у  дальней  стены.
На всякий случай он еще раз осмотрел  пломбы.  Все  было  в  порядке.  Затем
посмотрел на своих подчиненных, которые уже устраивались в бытовой  половине
вагона.
   - Ну что, ребята? Дело  есть  дело.  Четыре  сержанта  вскочили,  готовые
отдать честь своему командиру, но майор устало махнул рукой.
   - Ладно, сидите, отдыхайте. Дорога у нас не близкая.
   - Так хоть поспим вволю, товарищ  майор?  -  поинтересовался  молоденький
сержант Павел Копейщиков.
   - Ты, Паша, только и думаешь о том, где бы привалиться и поспать.
   - А о чем мне еще думать, товарищ майор? - улыбнулся в ответ сержант.
   - Думай о том, чтобы груз доставить в целости и сохранности.
   - Обойдется. Не первый же раз! Тем более с вами, товарищ майор, я  ничего
не боюсь.
   - Хватит, сержант, займись делом. Проверь рацию, все ли в порядке.
   Копейщиков кивнул и принялся ковыряться в рации.
   Капитан Лазарев вытащил обойму из своего  пистолета,  повертел  в  руках,
любуясь тусклым блеском меди патронов и ловко, одним  движением  вправил  ее
назад в рукоять любимого пистолета.
   - ' - О чем думаешь? - обратился к капитану майор.
   - Да ни о чем я не думаю. Не выспался - единственная проблема.
   - Можешь поспать часика два-три. Но только после того, как тронемся.
   Дверь была закрыта, вагоны дернулись, лязгнуло железо, и поезд  с  грузом
медленно покатил по сверкающим, в искорках инея, рельсам.
   Майор знал, что поезд должен ехать без  остановок.  Этому  составу  везде
обеспечен зеленый коридор. Через каждые четыре часа  предписано  связываться
по рации с координатором и передавать ему одну и  ту  же  информацию-пароль.
Это - если все нормально, и специальный сигнал, если случится ЧП. На столике
лежала развернутая карта, на которой синим фломастером был  отмечен  маршрут
следования, а  рядом  -  листок  с  распечатанным  мелким  шрифтом  графиком
движения поезда.
   Майор положил карандаш на белый лист, взглянул на часы и отметил время  -
4:32. Поезд с пятью вагонами отошел от станции именно в это время.
   Капитан Лазарев тоже взглянул на часы, чтобы  не  отстать  от  командира,
затем лег на полку и, прикрывшись бушлатом, мгновенно уснул.
   А вот майору Борщеву было  не  по  себе.  Какие-то  нехорошие,  тревожные
предчувствия угнетали его душу. Майор знал: предчувствия его  почти  никогда
не обманывают. На душе стало сумрачно, губы Борщева кривились.
   "Что за чертовщина? - задавал он себе один и тот же вопрос уже много раз.
- Все как всегда. Груз получен, пломбы проверены, охрана надежная".
   Действительно, на этот раз майор взял  самых  лучших  людей,  на  которых
можно положиться в критической ситуации. Но все равно что-то угнетало его. А
вот что? То ли взгляд полковника, брошенный на прощание, то ли интонация его
голоса... Во всем этом с самого начала было  что-то  не  то.  Майор  пытался
сообразить, что же его смущает, что заставило насторожиться. То  ли  слишком
уж раздутые, но не показные, секретность и осторожность при переноске с двух
военных грузовиков на маленькой станции, на запасном пути в  почтовый  вагон
этих злополучных ящиков, то ли количество охраны, доставившей груз к поезду.
   Что-то во всем этом было не то. Да еще и погода совпала. У майора  болело
плечо - то левое плечо, которое ему ранил один матерый  уголовник  еще  семь
лет назад, на перегоне между Тюменью и Тобольском.
   Борщев тряхнул головой.
   "К черту! К черту воспоминания!"
   Но то давнее  событие  неизменно  вставало  перед  глазами.  Майор  видел
небритое лицо уголовника, приговоренного к "вышке", которого он  должен  был
доставить по этапу в Тобольск, где приводили приговоры в исполнение.  Именно
тогда, в поезде, уголовнику стало плохо. Кровь пошла  горлом,  а  врача  как
назло рядом не оказалось.
   И майор Борщев, - тогда он еще не был майором -  бросился  спасать  жизнь
рецидивиста. Где и как уголовник достал заточку,  кто  и  на  какой  станции
передал это орудие убийства Сидору Лазорчуку  по  кличке  Грош  выяснить  ни
тогда, ни потом не смогли. Но та заточка едва не  вошла  Борщеву  в  шею.  И
только  чудо,  только  реакция  спасла  капитана.  Он  увернулся  от  удара,
заключенный  сумел  выскочить  в  узкий  коридор,  охранник,  обязанный   по
инструкции прикрывать Борщева, зазевался и тут же поплатился за это  жизнью,
уголовник сбежал бы . Но...
   По дороге к выходу Грош убил  еще  двоих  растерявшихся  солдат.  Капитан
Борщев, как только через  мгновение  пришел  в  себя,  выхватил  пистолет  и
выстрелил вслед уголовнику. Пуля вошла Лазорчуку в затылок, заключенный умер
на "месте. А вот Борщеву тогда чуть не ампутировали руку. Заточка  оказалась
грязной. Может, тот случай и повлиял на появившееся у Борщева  непреодолимое
желание уйти  из  конвойных  войск.  И  года  через  два  такая  возможность
представилась.
   "Ну что же? Что меня беспокоит? - в который уже раз спрашивал себя майор.
- Что-то во всем этом деле не так. Слишком уж с  большой  предосторожностью,
слишком уж поспешно грузили эти треклятые зеленые ящики. Что же в них такое?
- майор, тяжело  поднявшись,  зашел  в  другую  половину  почтового  вагона,
отделенную от бытовки перегородкой и надежной дверью, зажег свет,  посмотрел
на ящики. -  Обыкновенные,  зеленые...  Обычно  в  таких  перевозят  большие
снаряды".
   Майор приблизился, взялся за боковую ручку  верхнего  ящика  и  попытался
поднять край. Ящик оказался на удивление тяжелым. Майор даже немного присел,
ухватился двумя руками и с трудом приподнял его.
   "Килограммов двести пятьдесят, не меньше", -  прикинул  в  уме  Борщев  и
принялся искать надписи.
   На верхней крышке ящика, под трафарет были отбиты странные цифры.
   "Что же там такое? Что может называться грузом ЕАС-792?  Что  такое  "Е"?
Что такое "А"? Что такое "С"? Латинский это алфавит или русский?"
   Еще никогда майору не доводилось перевозить груз с подобной  маркировкой.
Борщев потер виски. В вагоне было прохладно.
   "Ладно, наше дело маленькое. Довезти до нужной станции, нас там встретят,
груз примут, распишутся в бумагах, заберут папку с документацией, и тогда мы
сможем вернуться в свой Челябинск".
   Так-так, так-так - отсчитывал поезд один стык за другим.
   "Но от Южно-Уральска до Арзамаса  пилить  и  пилить.  И  в  дороге  может
случиться всякое.  Не  надо  забивать  себе  голову  ненужными  мыслями",  -
приказал себе Борщев и вернулся на ту половину, где сидели его люди.
   - Значит так, двое не спят - ты и ты, - майор подошел к сержантам Василию
Котову и Олегу Башлакову. - Четыре  часа  дежурите  вы,  а  затем  дежурство
примут Кудинов и Копейщиков. Все понятно?
   - Так точно, товарищ майор, - отчеканили сержанты, не  вставая  со  своих
мест.
   - Смотрите, чтобы все было в порядке.
   - Все будет чики-чики, - улыбнувшись, сказал  Олег  Башлаков  и  поправил
ремень. В его руках, как у фокусника, появилась колода карт.  -  Мы  немного
поиграем, а то спать хочется.
   Майор Борщев хотел уже лечь, но увидев карты в руках сержанта, улыбнулся.
   - Сержант, давай сыграем с тобой.
   - Что вы,  товарищ  майор,  -  заулыбался  Башлаков,  -  с  вами  никакой
уголовник не сядет играть, вы же все штучки-дрючки наизусть знаете.
   - Буду играть честно.
   - Я понимаю, вы можете сказать, что станете играть честно, но  все  равно
обманете. Сколько раз я с вами не садился играть, ни разу не выиграл.
   - Чего уж там, сержант, давай сыграем в очко - все на виду.
   - Ой, в очко, товарищ майор, я вообще с вами боюсь играть.
   - Не прикидывайся, Башлаков, можно подумать, что ты сам  играешь  честно!
Ты тоже обмануть большой специалист.
   - Да какой из меня шулер? Но,  если  надо,  я  могу  обыграть  его,  -  и
Башлаков кивнул на Васю Котова, которой ничего не понимал в играх и  смотрел
на манипуляции с картами как на что-то невероятное.
   Майор отодвинул Василия Котова и уселся на его место.
   - Ну, сдавай.
   - Лучше, вы сдавайте. Только будем играть честно, в открытую.
   - Что ж, давай, - кивнул майор Борщев,  снял  шапку  и  положил  рядом  с
собой.
   Василий Котов устроился рядышком, чтобы видеть игру. Он, конечно же,  был
наслышан о том, как здорово играет майор, знал, что обыграть его практически
невозможно  И  ему  хотелось  увидеть  соревнование   майора   с   сержантом
собственными глазами, ведь Олег Башлаков тоже слыл классным игроком в карты.
   - Давай, снимай, - держа колоду на огромной ладони, подмигнул майор.
   - К себе или от себя? - усмехнулся сержант. - Левой рукой от сердца?
   - Как хочешь, мне без разницы.
   Сержант  немного  помедлил,  затем  встряхнул  правую  руку,  словно   бы
сбрасывая с пальцев оцепенение, и аккуратно снял половину колоды, положив ее
на гладкие полированные доски сиденья.
   - Готово! Борщев улыбнулся.
   - Ну, а теперь смотри.
   - Ловкость рук и никакого мошенничества...  -  замурлыкал  себе  под  нос
сержант Майор накрыл колоду теми картами, что остались  у  него,  и  сбросил
верхнюю карту сержанту, а одну не глядя положил себе.
   - На что мы играем, товарищ майор?  -  заглядывая  в  глаза  старшему  по
званию, ухмыльнулся сержант.
   - На что хочешь. Все равно выиграю.
   - Тогда давайте на интерес.
   - Ну и зачем мне это? - скривив губы, хмыкнул майор.
   - Давайте сыграем так: если из десяти партий два раза выиграю я, то...  -
сержант задумался, глядя в потолок, на котором ярко светилась лампочка.
   "Чего бы такое попросить у майора, чтобы и его не обидеть,  и  себе  хоть
какая-то польза была?"
   Башлакова выручил сам майор.
   - Вот что я тебе  могу  предложить,  Олег.  Если  ты  действительно,  как
обещаешь, выиграешь из десяти две партии,  то  будешь  спать  лишних  четыре
часа. Я за тебя отдежурю.
   Сержанта такая перспектива устраивала. Он вновь потер  ладонь  о  ладонь,
тряхнул кистями рук и размял пальцы. Захрустели суставы. Пальцы  у  сержанта
Башлакова были тонкие, как у настоящего  шулера,  с  аккуратными  ухоженными
ногтями И майор ненароком подумал:
   "Когда это сержант успел так отполировать ногти?"
   Но тут же вспомнил странную привычку Башлакова. Когда  тому  нечего  было
делать, то он либо причесывался по целому часу  у  зеркала,  либо  маленькой
пилочкой чистил свои ногти, а затем полировал их о рукав бушлата.
   - Может, сразу две? - спросил, улыбнувшись, майор.
   - Конечно же, товарищ майор, кто играет с одной картой?
   - Если ты не выиграешь, - тут же сказал Борщев, прикрыв колоду ладонью, -
то будешь дежурить два раза подряд. Согласен?
   - Согласен, - понимая, что выбора нет, кивнул Олег.
   - Ну, поехали.
   - Поехали.
   - А, может, по одной?
   - Как хотите.
   - По одной.
   Олег  поднял  свою  карту,  и  на  его  лице  появилась  гримаса   явного
неудовольствия, хотя на самом деле в его руках оказался трефовый туз.
   "Еще бы одного тузика и будет золотое очко".
   Сержант представил себе, как огорчится майор, и как обрадуется он сам.  А
еще Олегу Башлакову хотелось повыпендриваться перед сержантом Котовым.
   - Давайте еще одну карту.
   - Бери сам, - хмыкнул майор, подсовывая колоду.
   - Не везет в любви, повезет в игре.
   Олег Башлаков ме