интересовал его, почему именно на этой фамилии он  как  бы  споткнулся,  и
сердце его странно вздрогнуло. Что это было?  Помощь  Всевышнего?  Интуиция?
Логика? Сиверов  не  знал  этого.  Он  просто  почувствовал,  что  Александр
Михайлович Скобелев, отставной полковник ФСБ, в последнее время работавший в
Росвооружении, как-то связан с пропажей груза ЕАС-792.  Глеб  прочел  личное
дело отставного полковника и уже на десятой странице понял, что  не  ошибся,
что искать надо именно этого человека,  что  только  он  сможет  вывести  на
страшный груз, похищенный с литерного поезда. Если даже сам  Скобелев  и  не
принимал участия в похищении, то уж навел непременно.
   И генерал Потапчук, и генералы Судаков и Малишевский пожимали плечами, не
понимая, почему именно за полковника Скобелева взялся агент под  псевдонимом
Слепой,  что  вызывало  его  подозрения.  Но  отыскать  бывшего   полковника
оказалось не простым делом. Жена заявила, что  они  с  ним  в  разводе,  что
квартиру разменяли. Дала адрес. Оперативники из  ФСБ  конечно  же  попали  в
квартиру,  но  ничего  подозрительного  там  не  обнаружили.  А  где  сейчас
находится  хозяин,  никто  из  опрошенных  соседей  ничего   вразумительного
ответить не мог.
   - Это он, - твердо сказал Глеб, глядя в  полупрозрачные  моргающие  глаза
генерала Потапчука. - Я уверен, что Скобелев замешан в этом деле.
   - Глеб Петрович, мы потеряем время, скорее всего, вы ошибаетесь.
   - Может быть, - Глеб пожал широкими плечами,  -  но  что-то  подсказывает
мне, что через Скобелева мы выйдем на груз.
   - Что ж, будем проверять, будем его искать, хотя сейчас он может быть где
угодно. Квартира его, как я вам говорил,  заперта  и  по  всему  видно,  что
хозяин в ней уже давно не ночевал. Мы проверили  вашу  информацию.  Один  из
военных вертолетов действительно пропал, сейчас мы его ищем.
   - Ищите. Я думаю, именно на этом пропавшем вертолете был вывезен груз,  -
сказал Глеб Сиверов, прощаясь с генералом.
   - Хорошо, Глеб Петрович, держите нас в курсе своих поисков. И если  нужна
будет помощь - обращайтесь, - генерал Потапчук пожал крепкую руку Глеба.
   Сиверов вернулся в свою мастерскую. Он сидел и  слушал  музыку,  даже  не
подозревая о том, что неподалеку от него, всего лишь в нескольких кварталах,
отставной  полковник  Александр  Михайлович  Скобелев  нежится   в   ванной.
Наслаждается ароматом лимона.
   "Да, только он мог  провернуть  такую  операцию.  Ведь  Скобелев  знал  о
существовании химического оружия последнего поколения. Думаю,  он  прекрасно
был  осведомлен  о  том,  что  комиссия  поедет  проверять  склады.  Обладая
аналитическим умом, Скобелев мог высчитать, что контейнеры будут вывезены из
Чапаевска. Ясно, ему кто-то помог. Но какой смысл  сейчас  искать  тех,  кто
оказал содействие преступнику? Время зря терять. И еще..."
   Из личного дела полковника, блестящего офицера ФСБ, Глеб сделал  странное
заключение, что этого человека  обидели,  в  принципе,  обидели  зря,  и  он
похитил груз ЕАС-792 только лишь для того,  чтобы  отомстить  своим  врагам,
прекрасно  понимая,  какой  переполох  поднимется  вокруг   исчезнувшего   с
полдороги груза.
   Но  вопрос  в  том,  как  собирается  воспользоваться  преступник   своим
приобретением.  И  еще  Глеба  волновало,  сколько  людей  вовлек  Александр
Михайлович Скобелев в эту страшную операцию? Трупы, извлеченные со дна озера
Бездонка, свидетельствовали о том, что Скобелев людей не жалеет, что они для
него всего лишь материал.
   И Глеб Сиверов сделал для себя удивительное умозаключение:
   "Скорее всего, этот человек сошел с ума. У него помутился рассудок, и  он
сам не понимает, что творит. Вернее, слишком хорошо понимает. Хотя,  назвать
Скобелева человеком можно лишь с большой натяжкой.  Это  страшное  существо,
монстр! А если все мои рассуждения ошибочны? Если интуиция мне изменила и  я
веду поиск абсолютно не в том направлении, а  настоящие  преступники  сейчас
улаживают свои дела, заметают следы и могут исчезнуть вместе с грузом?"
   - Что тогда? - задал себе каверзный вопрос Глеб Сиверов.
   И ответ на этот простой на первый взгляд вопрос был неутешителен.
   "Да, здесь ошибка может стоить многого, очень многого.  Ведь  в  подобном
деле я участвую впервые. Что такое уран, похищенный из  России?  Это  просто
сырье. Превратить его в оружие довольно сложно.  Что  такое  наркотики?  Это
тоже сырье, это не оружие. А здесь - контейнеры с настоящей смертью. И вдруг
произойдет какая-нибудь оплошность,  вдруг  кто-нибудь  неосторожно  вскроет
контейнер? И  тогда  зараза  расползется,  ужасный  джин  будет  выпущен  на
свободу. Страхи из сказок станут явью".
   Проконсультировавшись с химиками, разрабатывавшими это оружие,  Глеб  уже
знал, как оно действует. И полученные им знания пугали.
   "Боже, до чего  же  изощрен  человеческий  ум!  Он  в  состоянии  создать
прекрасную картину, написать гениальную оперу. И в то же время  человеческий
мозг может придумать страшное оружие. Контейнер, в нем вещество.  Сжатый  до
твердого состояния композиционный нервно-паралитический газ. Достаточно этот
контейнер вскрыть, как мгновенно начнется процесс..."
   Дальше продолжать эту мысль Глеб не  хотел.  Однажды  в  Афганистане  ему
довелось видеть действие химического оружия, когда  выкуривали  душманов  из
горного ущелья. Душманы засели среди камней, вооруженные стрелковым  оружием
и минометами. Подобраться к ним было  невозможно,  а  расстреливать  горы  с
вертолетов бессмысленно. И тогда где-то наверху  приняли  решение  применить
химическое оружие. Что и было сделано.
   Полетели в ущелье бомбы. Тяжелый газ заполнил расщелины. Через  несколько
дней Сиверов побывал там. То,  что  он  увидел,  было  ужасно:  расклеванные
птицами, распухшие тела... И Глеб тогда представил, как  эти  люди,  умирая,
желая последний раз взглянуть на солнце, выбираются из расщелин, из пещер. У
душманов не было никаких средств химзащиты, и они даже  подумать  не  могли,
что против них будет применено химическое оружие. Ведь оно запрещено еще  со
времен первой мировой войны, а здесь  его  решили  испробовать.  Все  можно,
когда война ведется не по правилам.
   Но  то  оружие  было  детской  забавой   по   сравнению   с   похищенными
восемнадцатью контейнерами, которые литерный поезд вез в Арзамас. Почему его
не уничтожили? Зачем хранили? Не было бы этого оружия, не возникло бы сейчас
проблем.  Не  дергались  бы  эти  генералы,  не  было  бы  бессонных  ночей,
нервотрепки, не было бы изнуряющего поиска, в котором  задействованы  тысячи
людей. А то, что в операции задействованы тысячи сотрудников, Глеб знал.  Он
видел, как открывают багажники на постах ГАИ, досматривают сумки и  чемоданы
в автобусах.
   А, может быть, это оружие еще не привезено  в  Москву  или  Питер?  Может
быть, оно и сейчас лежит  где-нибудь  в  ящиках  на  заброшенной  ферме.  На
колхозной ферме  можно  спрятать  даже  баллистическую  ракету.  Не  зря  же
существует в России анекдот о том, что у нас в стране стратегические  ракеты
хранятся на  фермах,  закопанные  в  навоз.  Но  в  случае  чего  агроном  с
председателем колхоза и зоотехник, взяв вилы, могут  выкопать  эту  страшную
ракету и использовать по назначению.
   "Да, все может быть.  И  возможно,  ящики  закопаны  где-то  в  лесу  или
хранятся в подвале А может быть, стоит себе машина,  засыпанная  снегом,  на
стоянке, а в кузове,  под  брезентом,  лежат  себе  спокойно  шесть  зеленых
ящиков, и никому в голову не приходит, что этот  автомобиль  стоит  огромных
денег, что груз, который хранится в кузове под рваным  выцветшим  брезентом,
не имеет сейчас цены. И что если найдется какой-то сумасшедший  и  решит  им
воспользоваться. Въедет на грузовике в какой-нибудь Ярославль или  Смоленск,
Калининград  или  Питер,  взорвет  контейнер   или   просто   вскроет   Глеб
остановился.
   - Нет, этого не должно произойти.
   "Коль я взялся за это дело, я должен найти преступника, должен найти груз
и не позволить сумасшедшему  воспользоваться  им  Но  какими  же  надо  быть
сумасшедшими,  чтобы  не  удержать  ученых,  не  остановить  их,  когда   те
занимались страшными разработками? Неужели тем,  кто  у  власти,  ничего  не
известно о страшном оружии? Этого не может быть Конечно же, люди, облеченные
властью, знали о разработках, которые велись  и  ведутся  в  институте.  Они
сознательно  финансировали  проект.  И,  может   быть,   катастрофа   научит
политиков, явится горьким опытом и люди перестанут изобретать то, что  можно
использовать только во вред? Во вред людям, а значит, и себе"
   Глеб сидел с закрытыми глазами и вслушивался в звуки музыки Его лицо было
спокойно, руки лежали на коленях,  пальцы  не  вздрагивали  Он  находился  в
странном состоянии На  лице  не  отражалось  ни  малейшего  движения  Только
ресницы чуть подрагивали, выдавая то, что мозг продолжал  активно  работать,
ища решение поставленной задачи Никакой  компьютер  не  может  сравниться  с
человеческим мозгом Глеб Сиверов это знал Ему было известно, что одна клетка
серого вещества человеческого мозга содержит в себе информации  больше,  чем
Библиотека Конгресса США Сотни вариантов прокручивались в голове  и  тут  же
отметались Появлялись  и  исчезали  версии,  какие-то  детали  оставались  в
памяти, чтобы потом сыграть свою роль,  чтобы  создать  стройную  теорию  Но
самое главное - это даже  не  логические  операции,  которые  проводил  мозг
Глеба, самым главным была интуиция Именно благодаря ей из  тысячи  вариантов
выбирались  определенные,  и  мозг  начинал  работать  над  ними,   уточняя,
взвешивая, анализируя фамилии,  имена,  адреса,  маршруты  Все  увиденное  и
услышанное просеивалось и сортировалось в голове Глеба,  а  лицо  оставалось
абсолютно спокойным Наконец Глеб вздрогнул Рука потянулась к краю стола, где
стояла чашка с давно остывшим кофе и рядом с чашкой лежала пачка сигарет  Не
открывая глаз Глеб нащупал холодный  металл  зажигалки,  затем  торчащую  из
пачки сигарету Он медленно прикурил, открыл глаза и сделал глубокую  затяжку
"Наверное, вот так же, как и я, сотни сотрудников ФСБ  и  внешней  разведки,
МВД втягивают в себя табачный дым, размышляя над одним и  тем  же  делом  Но
если я пытаюсь высчитать и найти преступника,  то  многие  наверняка  думают
совсем  о  другом,  например,  как   спасти   свою   шкуру,   как   избежать
неприятностей, как сохранить удачно сложившуюся карьеру Может быть, об  этом
же думает и Президент И ему сейчас не сладко "
   Глеб улыбнулся, вспомнив о том, что в последнее  время  Президент  каждый
день появляется на экранах телевизоров, и лицо его на  удивление  решительно
"Да, он умеет держаться, умеет не подавать виду, когда ему тяжело  Настоящий
политик, ничего не скажешь Выдержки ему не занимать Вот кем бы я никогда  не
хотел быть, так это политиком Хотя то, чем я занимаюсь  в  настоящее  время,
похоже энергозатратами на то, чем занимаются политики И генералам сейчас  не
сладко Наверное, многие жалеют, что в свое время не ушли в отставку.  Сидели
бы сейчас у каминов на  дачах,  писали  мемуары,  читали  газетки,  смотрели
телевизор..."
   Глеб раздавил окурок в  пепельнице.  У  него  появилось  одно  любопытное
соображение:
   "Да, да, да... Вот, кажется, ты и попался. Вот здесь ты совершил  прокол,
маленький прокол... Но ты не должен был допускать и такую мелкую оплошность.
Ты, наверное, надеялся, что никому и в голову не  придет  перевоплотиться  в
тебя. И ты ошибся. Я воспользуюсь твоей промашкой и выиграю!"
   Глеб вскочил с кресла. Он был полон решимости.
 
Глава 16 
 
   Утром следующего дня Глеб Сиверов чувствовал себя бодро, хотя и  не  спал
всю ночь. У него созрело решение. Вернее,  то,  что  он  придумал,  не  было
решением всей проблемы. Но появилась  зацепка,  ниточка,  за  которую  можно
потянуть  и  выйти  на  отставного  полковника  ФСБ  Александра  Михайловича
Скобелева, чью фотографию Глеб положил во внутренний карман куртки.
   На помощь сотрудников генералов Судакова, Потапчука и  Малишевского  Глеб
Сиверов не рассчитывал. Он вообще давно пришел к простому выводу: чем меньше
народа задействовано в операции, тем более вероятен успех. А если количество
людей вообще свести к минимуму, то еще лучше. И он решил,  как  и  в  добрые
старые времена, действовать в одиночку, никому  ни  в  чем  не  отчитываясь,
никому не отдавая распоряжений и ни у кого не прося совета.
   Все, что нужно, он  знал.  Конечно,  информация  была  обрывочной  и  при
сопоставлении ее отдельных частей не выглядят готовой версией. Но с  чего-то
надо начинать. А главное было сделано: Глеб чувствовал,  что  он  на  верном
пути. Он безошибочно  определил  того,  кто  является  центром  операции  по
похищению груза ЕАС-792, то бишь шести ящиков  с  контейнерами,  начиненными
композиционным   нервно-паралитическим   газом,   доведенным   до   твердого
состояния.  Конечно,  Скобелев!  Только  он!  Больше   никто   из   десятков
кандидатур, перебранных Глебом Сиверовым, не подходил на  роль  руководителя
преступной группы.
   Вполне возможно, что от  той  преступной  группы  никого  не  осталось  и
Скобелев действует в одиночку. С одной  стороны,  это  упрощало  дело,  а  с
другой намного усложняло. Глеб прекрасно понимал, что группу найти проще.  А
когда  преступник  -  одиночка  и  очень  умный,  обладающий   аналитическим
мышлением, вычислить его практически невозможно.
   "Да, он, конечно, правильно сделал, убрав своих помощников. И,  возможно,
фигурирующие в оперативных сводках трупы, исчезнувшие люди, взрывы - все это
дело рук полковника Скобелева. А может, я и, ошибаюсь и интуиция на этот раз
меня подвела".
   Командировки на Ближний Восток, в Турцию, в Чечню, в Ирак, в Югославию  -
обо всем этом Глеб узнал из  личного  дела  отставного  полковника.  И  стал
рассуждать именно в этом направлении:
   "Скорее всего, на Скобелева, который сейчас затаился и может быть даже  в
Москве, удастся выйти через тех людей, с которыми  он  был  связан  деловыми
отношениями. Возможно, Скобелев вновь обратился к  тем,  кого  знал  раньше.
Теперь дело за малым. Людей, с которыми Скобелев  может  выйти  на  контакт,
прежде чем затеять операцию, не так уж много".
   Их необходимо найти. Глеб понимал:  для  того,  чтобы  провести  довольно
широкомасштабную операцию по захвату груза ЕАС-792 и переброске его от озера
Бездонка, расположенного на  границе  Азии  и  Европы,  поближе  к  городам,
требуются техника, люди. А за все надо платить.  Естественно,  у  отставного
полковника таких денег нет. Ведь, судя по отчету полковника Чеботарева,  для
захвата груза  было  задействовано  не  менее  десяти  человек,  автомобили,
имелась абсолютно точная  информация  о  передвижении  секретного  литерного
поезда, о переброске  груза  со  складов  Чапаевска  по  железной  дороге  в
Арзамас. Короче, за вес надо было платить. А для  этого  нужны  значительные
суммы денег и желательно в иностранной валюте.
   Это ясно как день. Значит, Скобелев где-то должен был достать эти деньги.
Но такие деньги никто просто так не даст. Скорее всего, отставной  полковник
пообещал продать химическое оружие, и ему  дали  аванс,  то  есть  совершили
предоплату: как в обычной сделке, например, с холодильниками, досками, да  и
вообще черт знает с чем -  сначала  деньги,  потом  контейнеры  -  все,  как
всегда. Теперь оставалось лишь  вычислить  тех,  кто  мог  дать  деньги  для
проведения операции.
   Из информации, полученной от генерала Потапчука,  Сиверов  сделал  вывод,
что таких людей в общем-то немного - тех,  кто  занимается  тайной  продажей
оружия под всевозможным прикрытием.
   Глеб опять остановился на кандидатурах Петра Барышева и  Андрея  Наумова,
связанных с Чечней. Генерал Потапчук предоставил и на Барышева и на  Наумова
довольно  обширную  информацию.  Преуспевающие  бизнесмены,  очень  богатые.
Деньги хранят как в российских банках, так и в  банках  дальнего  зарубежья.
Размер сумм на счетах в зарубежных "банках  генерал  Потапчук  не  знал.  Он
назвал уклончиво довольно значительные цифры,  но  так  ли  это,  генерал  с
абсолютной точностью ответить не мог.
   - Наши специалисты,  -  сказал  Потапчук,  -  проанализировали  последние
операции, проанализировали командировки этих двух  господ.  То,  что  деньги
хранятся на зарубежных счетах, несомненно.
   Этого было достаточно Глебу для того, чтобы сделать далеко идущие выводы.
Очень  удобно  под  видом  стройматериалов,  под  видом  легального  бизнеса
торговать оружием. Объемы перевозок большие, груз  трудно  досмотреть.  Глеб
Сиверов получил  от  генерала  Потапчука  адреса,  по  которым  можно  найти
Барышева и Наумова. Но захотят ли бизнесмены ответить  на  вопрос  Сиверова?
Как этих двух господ заставить признаться? Глеб этого пока  не  представлял,
хотя вполне могло сложиться так, что ни Барышев,  ни  Наумов  уже  давно  не
связаны с отставным полковником  Скобелевым  и  вообще  ничего  не  знают  о
сегодняшних его делах.
   Потапчук сообщил еще кое-какую информацию. Полковник  Скобелев  исчез,  и
сейчас оперативными  работниками  ФСБ  ведутся  активные  поиски  отставного
полковника. Проверяются адреса, старые связи. В общем делается вес для того,
чтобы выйти на Скобелева.
   Глеб также понимал и  другое:  времени  у  него  очень  мало.  Ведь  если
Скобелев  владеет  химическим  оружием  последнего  поколения  и  желает  им
воспользоваться, то его ничто не остановит, он может  это  сделать  в  любой
момент. Для себя Глеб Сиверов составил довольно четкий портрет  преступника,
вернее, не внешний портрет, а психологическую характеристику.
   Да, блестящий преуспевающий офицер,  с  которым  незаконно  расправились,
лишив работы, отправили в отставку. И сейчас этот человек разъярен,  зол  на
власть, на своих прежних руководителей, которые вместо  того  чтобы  оценить
его работу и отблагодарить, поступили с ним в общем-то некрасиво. Но как  же
неосмотрительны люди  из  ФСБ!  Вот  так  бросить  без  присмотра  человека,
обладающего   бесценной   информацией,   которая   может   скомпрометировать
государство! И этот человек предоставленный сам себе, избрал ужасный  способ
мести. А что, если  Александр  Михайлович  Скобелев  захочет  поступить  как
камикадзе, уничтожив  себя  и  взорвав  контейнеры  с  нервно-паралитическим
газом? Что тогда?
   Вот именно этого Глеб Сиверов и боялся. Ведь  Скобелеву  может  прийти  в
голову  даже  сейчас,  в  это  мгновение,  когда  Глеб  Сиверов  пьет  кофе,
уничтожить контейнеры, взорвать их, а этот взрыв будет иметь  далеко  идущие
последствия. Надо действовать как можно скорее.
   "Итак, Барышев и Наумов... Я сегодня же должен  их  найти  и  раскрутить,
чего бы это мне ни стоило".
   В списке Глеба  были  еще  несколько  кандидатур,  с  которыми  Александр
Михайлович Скобелев мог быть связан какими-то  деловыми  узами  -  люди  без
всяких моральных принципов, готовые на все ради денег. Именно эти люди могли
ссудить Скобелева деньгами для проведения операции, для захвата  груза,  для
того, чтобы нанять людей и технику.
   Начинать Сиверов  решил  с  Барышева  и  Наумова.  Фотографии  этих  двух
бизнесменов у него имелись. Снимки  были  сделаны  оперативными  работниками
ФСБ, давно следящими за торговцами стройматериалами.  И  Барышев,  и  Наумов
располагали  довольно  широкими   связями   с   политиками,   с   депутатами
Государственной  думы,  с  членами  всевозможных   комиссий   по   Чечне   и
пророссийским  правительством  в  Чечне.  В  общем,  это  были  люди,  часто
посещавшие Чечню.
   Они почти непрерывно вели переговоры, продавали  бетон,  металл,  станки,
плиты, автомобили. Из бумаг Глеб Сиверов знал, что эти  люди  торгуют  всем,
даже иногда продовольствием и медикаментами. И конечно же,  кроме  того  что
они торгуют с правительством Чечни, скорее всего, и" у Барышева, и у Наумова
есть контакты с