дорога, - сказал водитель, объезжая по тротуару огромную лужу,
зазывно поблескивавшую в свете дальних фонарей. - Как они тут живут?
   Будто и не Москва, честное слово.
   - Ну, не скажи, - донеслось  с  заднего  сиденья.  -  Уж  чем-чем,  а
дорогами и грязью Москва славилась со времен царя Гороха,  да  и  сейчас
недалеко ушла.
   - Здесь на гоп-стоп брать хорошо, - заметил еще один голос  сзади.  -
Полный интим.
   - Номер ищите, - не  поворачивая  головы,  сказал  сидевший  рядом  с
водителем мужчина в широкополой шляпе. Воротник его немного старомодного
плаща был поднят, и сзади он казался просто говорящим манекеном. - А ты,
гопник хренов, держи покрепче свою балалайку, а то, неровен час, полетим
посмотреть, есть ли жизнь на Марсе.
   - Долетим - будет, - хохотнув, сказал водитель. - Жалко, что недолго.
   Он закурил, на мгновение  осветив  оранжевым  огоньком  свои  пухлые,
немного вывернутые наружу губы и темную, почти черную кожу.
   - Номер ищите, - повторил пассажир с переднего сиденья. - Не  поспеем
вовремя, я вас самолично  на  Марс  отправлю.  Тебя  особенно  касается,
Рубероид, - повернулся он к водителю.
   - Да где ж его тут разглядишь, этот номер,  -  вздохнул  Рубероид.  -
Темно, как у негра в ж...
   Простите  за  расистский  выпад.   Сто   раз   уже   говорил:   давай
фару-искатель поставим. Черт ногу сломит в этих микрагах... Ну, где  его
искать, этот номер?
   - Да вон он, - сказал пассажир с заднего сиденья. -  Через  один  дом
налево, номер пятьдесят четыре, корпус один.
   - Ты что,  бывал  здесь  раньше?  -  с  интересом  спросил  Рубероид,
перекручиваясь на сиденье винтом, чтобы заглянуть себе за спину.
   - Да  нет,  не  бывал,  просто  номер  увидел,  -  ответил  глазастый
пассажир.
   - Вот так Слепой! - подивился Рубероид, по прежнему не глядя вперед.
   Он хотел добавить что-то еще,  но  сидевший  рядом  со  Слепым  Сапер
замахнулся на него пакетом, в котором лежала "балалайка".
   -  На  дорогу  смотри,  шахтер!  -  прикрикнул  он.  -   Все   столбы
перебодаешь.
   Рубероид отшатнулся от пакета и повернулся вперед  как  раз  вовремя,
чтобы объехать очередную яму.
   - Тьфу на тебя, - сказал он Саперу. - Пироманьяк.
   Он припарковал машину  в  соседнем  дворе.  С  того  места,  где  они
остановились, хорошо просматривался угловой  подъезд  нужного  им  дома.
Задрав голову, Рубероид посмотрел на окна шестого этажа.
   - Дома, - удовлетворенно констатировал он.  -  Хоть  что-то  идет  по
плану. Я уже думал, что мы никогда этот дом не найдем.
   - А тебе не надо было думать, - сказал сидевший рядом с ним  Батя.  -
Тебе надо было приехать сюда днем и  запомнить  дорогу,  как  тебе  было
приказано.
   - Ну, Батя, - заныл Рубероид, - ну, не  ругай  бедного  негра!  Ты  ж
понимаешь, у меня ж дела...
   - Знаю я твои дела, - сказал майор Сердюк. - Опять боролся с кризисом
перепроизводства презервативов...
   Рубероид скромно кашлянул в кулак.
   - Действуем, как договорились, - продолжал майор. - Когда мордовороты
войдут  в  подъезд,  Рубероид  отвлекает  шофера,  а  Сапер   навешивает
"балалайку"... Она хоть сработает у тебя?
   - Обижаешь, командир, - солидно сказал Сапер. -  Ровно  через  десять
минут после включения таймера. Мусора замучаются определять, сколько  их
там в машине было.
   - Хорошо, - кивнул майор. - Слепой, как самый зрячий, держит на мушке
подъезд на случай, если что-нибудь пойдет не так.
   - Давай я его просто шлепну,  -  предложил  Слепой.  -  Сто  раз  уже
говорил. Что вы тут разводите какую-то Сицилию?
   - Твое  дело  телячье,  -  отрезал  майор.  -  Шлепну...  Ты  -  его,
телохранители - тебя, шум, гам, пальба... А за десять минут и он,  и  мы
будем в разных концах города.
   - А если "балалайка" не сработает?
   - Сработает, - сказал Сапер.
   - А если не сработает, вот тогда ты его и шлепнешь, - пообещал  Батя.
- А пистолет я лично заряжу саперовыми яйцами. Все, кончай базар!  Сапер
и Рубероид, на исходную.
   Рубероид распахнул дверцу и поежился.
   - Холодно, - пожаловался он.
   - Плюс один - это не холод, а тепло, - сказал Батя. - Так и  говорят:
один градус тепла.
   - Какое же это тепло, когда холодно, - не согласился с ним  Рубероид.
- У нас в Африке такого тепла не бывает. У нас тепло - это когда жарко.
   - В какой еще  Африке?  -  давясь  смехом,  спросил  Сапер.  -  Ты  ж
тушинский, козел.
   - Я тушинский африканец, - гордо заявил Рубероид. - Это голос крови.
   - Ну и сидел бы в своей дизентерийной Африке, - сказал Сапер.
   - Меня, блин, не спросили, - с чувством ответил Рубероид. - Сволочи.
   Вдали засверкали фары автомобиля.
   - А ну, бегом на место, гниды! - прошипел майор. - Удавлю!
   Закончив  препираться.  Рубероид  и  Сапер  выскочили  из  машины  и,
оскальзываясь в рыхлом тающем  снегу,  опрометью  бросились  в  соседний
двор. Там они укрылись на детской площадке, нырнув в избушку  на  курьих
ножках. Оттуда вдруг долетел взрыв матерной ругани - похоже,  до  них  в
избушке кто-то успел побывать, и теперь один из них  наступил  на  следы
этого посещения. Судя по голосу, эта неприятность произошла  с  Сапером.
Глеб Сиверов подумал, что это не худшее из  того,  что  может  и  должно
случиться с Сапером нынешней ночью.
   -  А  что  за  клиент?  -  спросил  он  у   майора,   наблюдая,   как
разворачивается у подъезда длинный черный "мерседес", и  вынимая  из-под
сиденья автоматический карабин.
   - Главный  конструктор  одного  КБ,  -  гоняя  из  угла  в  угол  рта
незажженную сигарету, ответил  Сердюк.  -  Разрабатывает  новые  приборы
ориентирования  для  авиации  или  что-то  в  этом  роде.   Снюхался   с
американцами, козел.
   - ЦРУ, Пентагон? - заинтересованно спросил Глеб.
   -  Хренагон...  Нужен  он  Пентагону,  а  тем  более  ЦРУ.   С   НАСА
столковался, толкает им по дешевке новые разработки за малую копеечку...
И, главное, считает себя в  своем  праве  -  я,  мол,  придумал,  мне  и
денежки. На безопасность страны ему нас...
   - Главное, чтобы саперова машинка сработала, - искренне сказал Глеб.
   - Сработает, - успокоил его Батя.
   Из машины вышли двое охранников и вошли в  подъезд.  Глеб  знал,  что
один из них останется внизу, у лифта, а  второй  поднимется  наверх.  Он
аккуратно опустил стекло и положил ствол карабина на край окна.
   - Зря, - сказал Батя. - "Балалайка" сработает,. а из окна дует.
   - Береженого бог бережет, - ответил Глеб, и майор не стал спорить.
   Из детского домика, сильно качаясь и опасно кренясь то в одну,  то  в
другую сторону, выбрался Рубероид в распахнутой куртке. Увидев  стоявший
у подъезда "мерседес" с  водителем  внутри,  он  страшно  обрадовался  и
бросился к нему, размахивая руками.
   - Шеф! - совершенно пьяным  голосом  с  неизвестно  откуда  взявшимся
африканским акцентом кричал Рубероид. - Погоди, не уезжай!  Надо  нас  с
братухой в общагу подкинуть, выручай, а?  Иннокентий!  -  заголосил  он,
повернувшись к избушке. - Кеша! Давай скорее, тут мотор!
   Он уже повис на дверце, заслоняя от водителя Сапера,  который  следом
за ним выбрался из избушки и уже  успел  освободить  от  полиэтиленового
пакета  взрывное  устройство  собственной  хитроумной   конструкции.   В
арсенале "Святого Георгия" было  навалом  мин  стандартного  образца  на
любой  вкус,  но  конструирование  "балалаек"  было  настоящей  страстью
Сапера.
   Сапер повернул таймер, Глеб зажмурился и открыл рот -  он  знал,  что
сейчас произойдет, потому что самолично  внес  в  последнюю  конструкцию
Сапера кое-какие изменения. На улице полыхнуло.  Сиверов  разглядел  это
даже сквозь зажмуренные веки.
   И сразу же мир вокруг потряс страшный удар, воспринимавшийся даже  не
как звук, а именно как удар  по  барабанным  перепонкам.  Машину  сильно
качнуло и немного сдвинуло с места, в окнах с протяжным  дребезжанием  и
звоном посыпались стекла. Поспешно открыв глаза, Глеб  сразу  увидел  на
крыльце прикрывающего лицо локтем человека в распахнутом белом  плаще  и
двух мордоворотов по бокам, еще не успевших очухаться,  сообразить,  что
происходит, и втащить своего босса в подъезд, от греха подальше.
   Ствол карабина все так же лежал на краю  открытого  окна,  и  Сиверов
плавно поднял оружие. Выстрел наложился на все еще  перекатывающееся  от
дома к дому эхо взрыва, но Глеб и так  был  уверен,  что  его  никто  не
услышит - в ближайшее время очень многих жильцов  в  прилегающем  районе
будут донимать проблемы со слухом. Телохранители  еще  трясли  головами,
пытаясь сообразить, в самом ли деле на свете стало совсем тихо, или  они
попросту оглохли, а их босс уже лежал лицом вниз  на  щербатых  бетонных
ступеньках. В свете чудом уцелевшей ртутной лампы Глеб разглядел черное,
жирно блестящее пятно у него на затылке  -  там  располагалось  выходное
отверстие.
   "Мерседес" развернуло поперек дороги. От него к горчичным  "жигулям",
спотыкаясь, теперь уже непритворно шатаясь и держась  обеими  руками  за
уши, бежал Рубероид. На полдороге он поскользнулся, потерял  равновесие,
пробежал  несколько  метров  на  четвереньках  и   все-таки   упал,   но
моментально вскочил и побежал дальше. Дверца "мерседеса" распахнулась, и
из нее почти вывалился очумело трясущий головой  водитель.  Несмотря  на
акустический удар, он не потерял способности  здраво  рассуждать  и  уже
поднял пистолет, целясь в спину бегущему Рубероиду. Пуля Слепого ударила
его в горло, и он упал  возле  открытой  дверцы.  Охранники  на  крыльце
частично пришли в себя, но  смотрели  все  еще  не  на  "жигули",  а  на
убегающего негра. Стрелять они вознамерились по нему же, но майор Сердюк
уже вернулся в строй, его "магнум" и карабин Слепого ударили  залпом,  и
охранники упали - картинно, как в кино.
   Батя пересел за руль, и, как только  задыхающийся  Рубероид  упал  на
сиденье рядом с Глебом, рванул с  места.  Глебу  еще  раз  представилась
возможность оценить его искусство - за рулем  майор  Сердюк  был  бог  и
царь, машина у него только что по воздуху не летела, хотя сам майор  был
не в лучшей форме. Он цеплялся за руль,  словно  боялся  упасть,  и  все
время тряс головой, пытаясь,  видимо,  вытряхнуть  из  ушей  надоедливый
звон, часто, по слухам, сопровождающий контузию. Глеб мог судить об этом
по тому, что звон донимал и его.
   Рубероиду досталось, пожалуй, больше всех. Он лежал,  откинувшись  на
спинку сиденья и не обращая никакого внимания на текущую из ушей кровь.
   Сапер, похоже, здорово переборщил с силой взрыва.
   Глеб подумал, что, удайся все, как было задумано, никто не смог бы не
то что сосчитать погибших пассажиров "мерседеса", но  и  с  уверенностью
сказать, была ли вообще на месте взрыва какая-нибудь машина.
   Когда они втроем ввалились в бункер - ввиду  малочисленности  личного
состава дежурного там на этот раз не было, и Батя  отпер  люк  магнитной
отмычкой, - время приближалось к полуночи.
   Дойдя до середины потерны, Рубероид вдруг прислонился плечом к стене,
перегнулся пополам, и его вырвало. В бункере он сразу, не снимая мокрой,
грязной, окровавленной куртки, вскарабкался на стол для чистки оружия  и
лег, тяжело перекатившись на спину. Батя швырнул шляпу в угол  и  тяжело
рухнул на стул. Глеб бросил карабин на стол рядом с  Рубероидом  и  тоже
сел.
   - Ох, - простонал Рубероид. - Ох, мать твою...
   Он свесил голову с края стола, и его снова вывернуло наизнанку.
   - Перестань свинячить, - хрипло сказал майор Сердюк.
   - Я бы и рад, - со стоном  ответил  Рубероид,  снова  откидываясь  на
спину и утирая губы трясущейся рукой. - Ну, Сапер, ну, падла...  Не  зря
он там, в домике, в дерьмо наступил... Прикинь, командир:  долетает  это
он кувырком до неба, перелетает вверх тормашками  через  райские  врата,
падает перед господом богом, а ботинки в дерьме.  Тот  спрашивает:  что,
мол, за запах такой странный, а Сапер  ему:  это,  господи,  питательный
крем "Вечерняя Москва"...  Он  мучительно  закашлялся,  провел  по  щеке
трясущейся ладонью и с тупым изумлением уставился на свои  перепачканные
кровью пальцы.
   - А это что еще за хренотень? - ни к кому не обращаясь, спросил он.
   - Из ушей, - коротко ответил Глеб.
   - Мать твою, - повторил Рубероид.
   Глеб пошарил по карманам, но сигарет,  конечно  же,  не  было.  Майор
заметил его движение и бросил ему пачку. Сиверов поймал  сигареты  левой
рукой, вставил одну в губы и сделал жест, словно зажигал спичку.
   Батя положил зажигалку на край стола и толкнул ее к Глебу.
   - Ты же, кажется, не куришь, - сказал он.
   - Кажется, - ответил Глеб, прикуривая и делая глубокую затяжку.
   - Я не понял,  -  прохрипел  Рубероид,  -  мы  этого  козла  все-таки
завалили или нет?
   - Слепой завалил, - сказал Батя. - Он у нас  мужик  железный.  Я  еще
соображал, что к чему, а он уже клиента щелкнул и в шофера целился.  Как
это у тебя так получается, а?
   - Организм крепкий, - ответил Глеб, пуская колечки.
   - А ты, часом, не ясновидящий? - не отставал майор.  -  Объясни,  как
это вышло, что за секунду до взрыва ты зажмурился и рот разинул?
   Глеб пожал плечами.
   - Не люблю самодеятельности,  -  сказал  он.  -  Никогда  не  доверял
самопальным бомбам, особенно таким, где сплошная  электроника.  Так  что
жмурился я на всякий случай и, как видишь, угадал.
   -  Не  слишком  убедительно,  -  сказал  Батя.  Рубероид  со   слабой
заинтересованностью  поднял  голову.  -  Не  пойму  я  тебя,  Слепой,  -
продолжал майор, - Если бы  не  то,  что  в  обеих  последних  операциях
клиентов убрал именно ты, пристрелил бы я тебя, не раздумывая.
   - Не вижу связи, - пробормотал Рубероид, сползая со стола и сразу  же
садясь на стул. Голова у него не держалась, и он уронил ее на  сложенные
руки.
   - Вот и я не вижу, - сказал Сердюк. - С одной стороны, за тот  месяц,
что он с нами, от отряда ничего не осталось. Вывод: наверху решили,  что
нас пора убирать, и тогда Слепой заслан к нам специально с этой целью. С
другой стороны, обоих клиентов замочил все-таки он... Строго говоря, это
он спас обе операции, и, значит, он - свой в доску. Ну, как это понять?
   - Я это так понимаю, что, если бы не Слепой, меня  бы  сегодня  точно
шлепнули, - сказал Рубероид, не поднимая головы.  -  Насчет  клиента  не
знаю, но как он водилу замочил, я видел.
   - И охранника тоже, - кивнул Батя. - Это все опрокидывает.
   - А что тут опрокидывать? - заговорил, наконец, Глеб. Голос  его  был
равнодушным и ленивым, словно ему  было  глубоко  плевать  и  на  майора
Сердюка, и на то, что тот думает. - Шлепать ваших людей  начали  еще  до
моего появления. Я просто дурак, что, согласился  на  эту  работу.  Ведь
видно же невооруженным глазом, что нас все  время  подставляют.  Это  же
очень удобно: с одной стороны, клиенты убираются, с другой  -  и  нас  с
каждым разом становится меньше.  Дешево  и  сердито.  "Волки  от  испуга
скушали друг друга-."
   Кстати, кто тот сморчок, который меня вербовал?
   - Это красавец такой, весь в благородной седине? - спросил Сердюк.
   - Ага, похож. Этакий слизняк в штатском.
   - Подполковник Федин, - скривился Сердюк. - Канцелярская  крыса.  Про
него не думай, он - пешка. Умеет только выполнять приказы, да и то самые
простые. Нет, это кто-то сверху, твоя правда.  Потому  и  пополнения  не
дают. Не пойму только, зачем они тебя к нам прислали. Ты  ведь  нас  уже
два раза вытащил.
   - Не знаю, - пожал плечами Глеб. - Может быть,  тоже  решили  убрать.
Дел за мной много.  Кто  знает,  какой  след  они  решили  замести.  Сам
понимаешь, нет человека - нет проблемы.
   - А заодно подбросили нам козла отпущения, - вставил  Рубероид.  -  Я
тоже сначала думал, что это ты на нас Малахову накапал.
   - Линять нам надо, вот что,  -  сказал  вдруг  Батя.  -  Нутром  чую,
обкладывают нас со всех сторон.
   - Просто линять? - приподнял брови в вежливом недоумении Слепой.
   Батя некоторое время непонимающе смотрел на него, потом кивнул бритым
черепом и сказал:
   - И то верно.
   - Только не сейчас, - с  трудом  отрывая  голову  от  стола,  жалобно
попросил Рубероид. - Будьте людьми, дайте очухаться.
   Майор  Сердюк  внимательно  посмотрел  на  него,  сокрушенно  покачал
головой и махнул рукой.
   - Черт с тобой, отоспись. Да и нам со Слепым не  помешает  отдохнуть.
Часа через четыре тронемся.
   - Куда пойдем? -  деловито  спросил  Глеб.  Он  был  доволен:  Сердюк
все-таки оказался человеком эмоций, а не логики, и, как все  эмоционалы,
был простоват. Опасным его делало только то, что  основной  его  эмоцией
была жажда крови, как у тигра-людоеда.
   - Есть одно местечко, - криво улыбнувшись, сказал майор. -  Эти  суки
нас там и за сто лет не найдут, а мы их оттуда в любой момент достанем.
   - Лихо, - сказал Глеб. - Где же это?
   - Любопытной Варваре... Впрочем, плевать. Это в...
   И тут у майора в кармане запищал сотовый телефон. Он поднес аппарат к
уху и сказал раздраженным голосом, каким разговаривают только деятели из
сферы бытового обслуживания населения,  когда  вышеупомянутое  население
отрывает их от разгадывания кроссворда или обильного чаепития:
   - Прачечная. Кто говорит?
   Выслушав ответ, он плотно зажал ладонью микрофон и сказал Рубероиду и
Глебу;
   - Это они.
   - Вот суки! - выругался  Рубероид  и  вскочил,  опрокинув  стул.  Его
сильно качнуло, и он схватился за край стола, чтобы удержать равновесие.
- Батя, ключи!
   Майор Сердюк отпустил микрофон, вынул из кармана плаща тяжелую связку
и бросил ее Рубероиду.
   Рубероид взмахнул рукой, промахнулся, и связка с глухим звоном  упала
на бетонный пол.
   - Трах-тарарах, - сказал Рубероид, нагибаясь и подбирая ключи.
   Майор сделал Рубероиду страшные глаза и сказал в трубку:
   - Девяносто восемь.
   - Семнадцать ноль пять, - откликнулась трубка.
   Рубероид, гремя железом, отпирал оружейную пирамиду. Глеб бросился  к
нему на помощь. Вдвоем они вынули из пирамиды три  автомата,  свалили  в
спортивную  сумку  несколько  пистолетов,  груду   запасных   магазинов,
глушители и несколько гранат.
   Выдвинув  нижний  ящик,  Рубероид  вытащил  оттуда  ком   пластиковой
взрывчатки, детонатор и издалека  показал  все  это  Бате.  Тот  кивнул,
продолжая говорить  по  телефону.  Рубероид  воткнул  детонатор  в  ком,
наскоро придав тому отдаленно напоминающую зайчика форму.
   - Подарок к Рождеству, - пояснил он Глебу, пристраивая  "зайчика"  на
столе. Черный цилиндрик детонатора торчал у того в лапах, как морковка.
   - Сорок три, - сказал майор. - Это ты, что ли, Одинцов?
   - Я, - ответила трубка, - открывай.
   - А не распошел бы ты на...! - с видимым удовольствием сказал  Сердюк
и выключил телефон. - Готовы? - спросил он у Глеба и Рубероида.
   - Девиз пионеров, они же бой-скауты, знаешь?  -  вопросом  на  вопрос
ответил Рубероид и тяжело помотал головой, чтобы немного проясниться.
   - Тогда рвем когти, - сказал майор.
   В  этот  момент  бункер  тяжело  содрогнулся,  с  потолка  посыпалась
бетонная крошка, и со стороны потерны донесся глухой громовой раскат.
 
Глава 14 
 
   - Ну, что у тебя, Одинцов? - спросил генерал  Володин,  откладывая  в
сторону бумаги и снимая с  переносицы  очки,  к  которым  никак  не  мог
привыкнуть вот уже второй год. Следуя вошедшей в плоть и кровь привычке,
бумаги он перевернул напечатанным текстом вниз, чтобы вошедший ненароком
в них не заглянул. Полковник усмехнулся про себя:  половину  этих  бумаг
составлял  он  лично,  а  вторая  половина,  прежде   чем   попасть   на
генеральский стол, прошла через его руки. Товарищ генерал старел, но все
еще  любил  при  каждом  удобном  случае  состроить  из  себя   опытного
оперативного работника. Он и был им когда-то, но очень, очень давно.
   - "Святой Георгий", - сказал Одинцов, и генерал пугливо  взглянул  на
дверь - плотно ли прикрыта.
   - Что у них там? - спросил генерал.
   - Прокол на деле Конструктора, - доложил полковник.
   - Как прокол? - вскинулся Володин. - Их что, взял