Станиславу, он успел осмотреться в спальне. На глаза  ему  попались  две
папки с документами и коробка дискет,  стоявшая  на  ночном  столике.  В
плоском экране выключенного компьютера отражались он сам и Нестерова.
   "Хозяин   любит   просмотреть   на   ночь   деловые   бумаги,   любит
удостовериться в  сохранности  своих  счетов  -  компьютер  подключен  к
Интернет. Теперь следует расслабиться и получить максимум  удовольствия.
Забыть о делах, иначе она мне не поверит".
   И Серебров запустил пальцы под ворот трико.
   Тонкая трикотажная материя легко, как чулок, соскальзывала с женщины.
   Обычного в таких случаях  "не  спеши"  Нестерова  не  произнесла.  Ей
оставалось лишь удивляться тому, как мужчина, знавший ее всего лишь один
день, впервые толком обнявший, так точно понимает, чего ей хочется.
   Такого не случалось даже с мужем, не говоря уже о других  любовниках.
Иногда Сереброву удавалось предвосхитить ее желания, проявить  ощущения,
о существовании которых Станислава и не догадывалась.
   - Мне кажется, я люблю тебя, - прошептала она в ухо Сергею.
   - Иначе и не могло случиться, - ответил он.

***

   Лейтенант так увлекся разглядыванием прелестей Аннушки, что чуть было
не пропустил появление  Сереброва.  Когда  вдова  банкира  поднялась  из
шезлонга и нависла над перилами, лейтенант  послушно,  как  привязанный,
перевел бинокль на ее ягодицы и  лишь  через  полминуты  сообразил,  что
женщина с кем-то разговаривает.
   Он успел увидеть Сереброва  со  спины,  входившего  на  крыльцо  дома
Нестеровых, а через какое-то время увидел его и  Станиславу  в  спальне.
Затем шторы плотно закрыли окно.
   Лейтенант, ломая кусты, побежал к товарищам. Те играли в карты,  сидя
на траве, возле замаскированной ветками машины.
   - Все, Нестеров пришел, они в доме! - выпалил лейтенант.
   Капитан, собиравшийся оставить  в  дураках  сержанта,  бросил  карты,
вскочил на ноги.
   Сержант, избежавший позорного поражения, поинтересовался:
   - Кто они?
   - Он и Станислава. Что с бабой делать будем?
   - Ничего, припугнем, она и заткнется.
   Через пару минут все трое уже перебрались через  забор.  На  мужчинах
были невнятные комбинезоны цвета хаки с надписью на спине "Озеленение" и
черные бейсбольные шапочки с длинными козырьками.
   Капитан нес в руках ножницы-кусторезы с длинными деревянными ручками.
Лейтенант катил тачку с мотоциклетными колесами, в которой  лежал  кусок
смятого, выцветшего брезента. Сержант, не зная, чем занять  руки,  бегал
вокруг товарищей.
   - Угомонись, - цыкнул на него капитан.
   - У него, наверное, пистолет с собой.
   - У меня тоже, - мрачно  произнес  капитан.  -  Еще  неизвестно,  чей
быстрее стреляет.
   - Нам Саламахин стрелять запретил.
   - Но Нестеров-то об этом не знает, - хихикнул капитан.
   Никто  в  поселке  не  обратил  внимания  на  троих   "озеленителей",
передвигавшихся по газонам с тачкой и секатором.
   - Ты не ошибся? - зло поинтересовался капитан у лейтенанта  и  скосил
глаза на окно спальни, плотно затянутое шторами.
   - Они там.
   - Ну, смотри, - капитан вошел на крыльцо и вдавил кнопку звонка.
   Внутри дома раздалось мелодичное бренчание электронного звонка.
   - Боже мой, это еще что такое? - всполошилась Станислава.
   Кульминация уже осталась позади, она лежала  с  Серебровым  рядышком,
держа его за руку, уставшая, разгоряченная и счастливая.
   - Муж вернулся? - спросил Серебров.
   - Нет, мне бы обязательно сообщили, когда он въедет в ворота.
   - Тогда кто?
   - Кто-то из соседей, жди здесь.
   Станислава, как была обнаженная, выбежала на галерею  и,  прячась  за
простенок, выглянула в окно.
   Увидела трех рабочих с инструментами.  Оставляя  на  паркете  влажные
следы, вернулась в спальню.
   - Рабочие пришли. Озеленители,  наверное.  Может,  хотят  узнать,  не
подстричь ли нам кусты. - Подожди, я сейчас выйду и вернусь, - Нестерова
набросила халат и сбежала вниз. Она отодвинула защелку, быстро запахнула
халат и скрестила на груди руки. Дверь от ветра открылась сама.
   - Молчи! - услышала она грубый голос и не  сразу  заметила  пистолет,
наставленный на нее. Взгляд женщины приковал к себе  страшный  кусторез,
при желании им можно было отрезать и человеческую голову.
   - Ой!
   - Заткнись! - капитан ткнул Станиславу пистолетом в живот.
   Женщина медленно  подняла  руки  и  отступила  на  пару  шагов.  Трое
пришельцев оказались в доме.
   - Кто вы? - пролепетала Станислава.
   - Где он?
   Серебров тем временем, не подозревая ничего  плохого,  накинул  халат
Нестерова, висевший возле  туалетного  столика  на  деревянной  вешалке.
Халат  был  парный  тому,  который  набросила  Станислава,   из   одного
комплекта. Сергей быстро листал бумаги, лежавшие в папке.
   Лейтенант  аккуратно  усадил  Станиславу  на  диван  в   гостиной   и
многозначительно покачал перед ее лицом стволом пистолета.
   - Звук издашь - прикончу!
   Женщина  кивнула  и  вцепилась  ногтями   в   подлокотник.   Противно
заскрипела хорошо выделанная кожа. Лейтенант  махнул  рукой,  показывая,
чтобы двое его товарищей направились наверх, дверь  в  спальню  осталась
приоткрытой.  Экспедиторы,  переквалифицировавшиеся  в   рэкетиров,   на
цыпочках  поднимались  по  устланной  ковром  деревянной  лестнице.  Дом
Нестеровых был сработан на славу, ни одна  ступенька  не  скрипнула,  не
затрещала половица.
   Капитан ворвался в спальню так, как он привык это делать двадцать лет
тому назад в Афганистане, - быстро, решительно,  безбожно  матерясь,  не
хватало только гранаты с выдернутой чекой  в  руке.  Сержант  еле  успел
увернуться от резко возвратившейся на место двери.
   - Стоять, сука!
   Серебров медленно поднял руки и повернулся лицом к ворвавшимся.
   - Падла! - капитан зло ударил Сереброва  в  живот,  заломил  руки  за
спину и тут же защелкнул на них наручники. Сергей застонал от боли.  Его
били достаточно редко.
   - Рот ему, рот  залепи!  -  визжал  сержант,  вытаскивая  из  кармана
широкую клейкую ленту.
   Капитан сжал рукой челюсть Сереброву, и сержант криво заклеил  Сергею
губы клейкой лентой.
   -  Все,  порядок  -  и  бывшие  милиционеры  поволокли  Сереброва  по
лестнице. Они не церемонились с захваченным в плен.  Сергей  не  успевал
перебирать ногами и в кровь сбил пальцы босых ног о жесткий ковер.
   - Вот так.
   Сереброва толкнули в грудь, и  он  оказался  сидящим  на  собственных
руках, скованных наручниками, рядом со Станиславой.
   - Я здесь ни при чем, это все он! -  запричитала  женщина,  будучи  в
уверенности, что убийц-озеленителей послал муж.
   Мужчины переглянулись.
   - Знаю, - сказал капитан. - Если скажешь хоть слово, если  закричишь,
вмиг кончу.
   - Не посмеешь, - прошипела Нестерова.
   - У меня право  на  это  есть,  -  гордо  сообщил  капитан.  -  Ни  в
милицию.., никуда.., не обращайся.
   - Связать ее надо.
   Лейтенант сбегал  в  ванную  комнату  и  вернулся  с  большим  банным
полотенцем. Разрезал его острым сверкающим охотничьим ножом на несколько
полос.
   Станиславе связали руки, ноги, уложили на диван.
   Сержант зашел Сереброву за спину, вытащил из  кармана  куртки  носок,
туго набитый песком, и резко опустил его Сергею на макушку. У  Сереброва
мгновенно потемнело в глазах, он обмяк и завалился на пол.
   Нестерова тихо запричитала:
   - О Боже, я здесь ни при чем! Я не виновата!
   - Виновата уже тем, что замуж вышла, -  прошептал  ей  на  самое  ухо
лейтенант и, захохотав, состроил страшную гримасу.
   Станислава забилась в угол, стараясь занять как можно меньше места.
   - Поволокли его, - капитан выглянул за дверь, втащил тачку на крыльцо
под самую дверь.
   Двое его подручных забросили бесчувственного  Сереброва  в  небольшой
кузов,  мгновенно  прикрыли  брезентом.  Напоследок  капитан   еще   раз
продемонстрировал Станиславе пистолет и напомнил:
   - За тобой наблюдать будут. Нас ты не видела и знать не знаешь.
   Бандиты исчезли. Дверь  затворилась.  Станислава  приподняла  голову,
пытаясь рассмотреть, куда направятся бандиты. Но, лежа  на  диване,  она
могла видеть лишь одно окно.
   "Они могли убить и меня",  -  подумала  манекенщица  и  за  последние
минуты впервые глубоко вздохнула.
   Она осталась жива. Она практически не сомневалась в  том,  что  троих
налетчиков подослал муж и теперь  ее  нового  знакомого  ожидает  судьба
Николая.
   Сержант, капитан и лейтенант с  трудом  стащили  с  высокого  крыльца
тачку. Сержант присел, заглянул под брезент.
   - Живой?
   - Кажется, да. Во всяком случае, дышит.
   Трое мужчин, не очень торопясь, покатили тачку по  проезду.  Пистолет
капитан держал в кармане.
   - Перестань секатором щелкать, - приказал он  лейтенанту,  который  в
нервном припадке постоянно сводил и разводил рукоятки огромных ножниц.
   - Что? А? - не понял лейтенант.
   - Отхватишь еще что-нибудь.., жизненно важное.
   - Тяжелый, урод! - возмущался сержант.
   - Когда человек без сознания или  мертвый,  он  сразу  вдвое  тяжелее
кажется, - с видом знатока сообщил капитан.
   Он тоже нервничал, боялся, но старался не подавать виду, все-таки был
старшим по званию и обязан был являться примером для подчиненных.
   На проезде показалась белая "Вольво".
   - Спокойно, - сказал капитан, поглубже натягивая бейсбольную кепку.
   Из машины выбрался мужчина солидного вида в золотых очках.  Дождался,
пока тачка поравняется с ним:
   - Добрый день.
   Нервы у лейтенанта сдали,  и  он  защелкал  секатором,  словно  решил
потренироваться перед тем, как отхватить очкарику голову.
   - Добрый, - капитан опустил голову так низко, что козырек уперся  ему
в грудь.
   - Вы кусты подстригаете?
   - И кусты тоже, - нашелся сержант.
   - Фигуру выстричь можете?
   - Чью?
   - Уж не знаю, -  растерялся  мужчина.  -  Я  журналы  вам  покажу  по
парковому искусству, там кусты подстрижены в форме слона, бегемота.
   - Слона - можем, бегемота - нет, - брякнул капитан.
   - Вы бы наведались ко мне на участок, о цене договоримся.
   - Мы только через два дня освободимся.
   - Приходите, у меня дома всегда кто-нибудь есть, - и  мужчина  указал
рукой на трехэтажный особняк под зеленой черепичной крышей.  На  лужайке
перед домом двое детей играли в бадминтон.
   - Лады, договорились.
   Сержант с трудом сдвинул с места тяжелую тачку.
   В этот момент Серебров  глухо  застонал  и  зашевелился.  Сержант  не
придумал ничего лучшего, как застонать самому и скорчить  гримасу  боли.
Затем совсем уж невпопад запел строевую песню и покатил  тачку  подальше
от машины.
   "Странные мужики, - пожал плечами бизнесмен, забираясь  в  машину,  -
даже когда о деньгах разговор завел, у них глаза  не  зажглись.  Типично
русское  поведение!  Сказал  бы  про  бутылку  -  вмиг  бы   подрядились
работать".
   Капитан на  ходу  приоткрыл  брезент  и  продемонстрировал  Сереброву
пистолет:
   - Если еще раз пикнешь или  пошевелишься,  пристрелю  на  хрен.  Если
понял, моргни.
   Сергей с готовностью заморгал.
   Тачку скатили с  дороги,  и  она  заколыхалась  на  ухабах.  Затрещал
малинник.
   - Все, - скомандовал капитан, когда тачка уперлась в забор.
   Сереброва вытащили, прислонили к серым доскам.
   Сергей пытался говорить, но клейкая лента прочно соединила ему губы.
   "Тут и самому тяжело перелезть, - прикинул  капитан,  -  как  мы  его
втащим?"
   - Доски проломим, - тут же предложил лейтенант.
   Капитан презрительно покачал головой:
   - Перелезешь на ту сторону и, когда мы его подсадим, примешь.
   - Наручники придется снять, - вздохнул сержант.
   Лейтенант с трудом преодолел забор, спрыгнул на  траву  и,  припав  к
доскам, зашептал:
   - Я жду.
   Капитан снял Сереброву наручники и жестом предложил преодолеть забор.
Лишь только Сергей сделал движение, чтобы отклеить ленту с губ,  тут  же
перед  его  носом  возник  пистолет.  Два  здоровенных  мужика  схватили
Сереброва и подняли в воздух. Он уцепился за верх забора, заскользил  по
доскам босыми ногами, подтянулся, вышел в упор и качнулся вперед.
   Капитан лишь успел произнести короткое "...твою мать", как босые ноги
Сергея мелькнули над  забором,  а  лейтенант,  поджидавший  пленника  по
другую сторону, попытался поймать его, в результате  чего  оказался  сам
сбитым с ног.
   Серебров  при  падении  почти  не  пострадал,  вся  сила  удара   его
восьмидесятикилограммового тела пришлась на лежащего лейтенанта.
   Сергей мгновенно вскочил  на  ноги.  Лейтенант  извивался  на  земле,
прижимая к животу поврежденную руку.
   "У них был только один пистолет, и он остался по ту сторону  забора",
- вспомнил Сергей и бросился бежать.
   - Эй, что там? - шипел капитан, припадая глазом к щели в заборе.
   - Облом! - прохрипел лейтенант, поднимаясь на четвереньки.
   Капитан увидел мелькавший среди стволов деревьев голубой банный халат
и разразился нецензурной  бранью.  Подбадривая  друг  друга,  капитан  с
сержантом вскарабкались на  забор  и  бросились  вдогонку  за  беглецом.
Босиком не то что бегать, даже ходить по лесу невозможно, но Серебров не
ощущал ни боли, ни усталости.
   Он не чувствовал, как сосновые шишки своими растопыренными  чешуйками
ранят ему ступни, бежал в развевающемся голубом халате  и  ловил  воздух
широко открытым ртом, ощущая языком вкус крови, сочившейся из  порванной
губы, - часть кожи сорвалась вместе с клейкой лентой.
   - Обходи его, обходи! - зашипел капитан, отталкивая сержанта, который
бежал с ним плечо в плечо.
   Серебров взбежал  на  невысокую,  но  крутую  горку  и  исчез  за  ее
вершиной. Лейтенант, прихрамывая, уже догонял капитана.
   Когда трое бывших военных оказались наверху горки, то остановились  в
нерешительности: в лесу царил полный покой,  мирно  щебетали  птицы,  не
слышалось треска ломаемых веток.
   - Где он? - строго глядя на сержанта, спросил капитан.
   Тот пожал плечами:
   - Хрен его знает.
   - Эй, - крикнул капитан, словно бы Серебров собирался ему ответить. -
Цепью прочесать! - капитан вглядывался в сухую лесную траву.
   Наконец ему показалось, что отыскал след. Присел. На  сухих  сосновых
иголках виднелись капельки свежей крови.
   Серебров не  успел  далеко  убежать,  он  сидел  за  толстой  сосной,
привалившись  спиной  к  шершавому  стволу,  и   неимоверными   усилиями
сдерживал желание вздохнуть полной грудью, легкие, казалось, рвались  на
части. Он даже не попытался встать, когда капитан остановился возле него
с пистолетом в руке.
   - Ну что, урод, убежать хотел? Накось, выкуси!
   - Какого черта вам надо, - прохрипел Серебров, - и кто вы такие?
   - Ты нас не знаешь, но деньги тебе отдать  придется,  семьдесят  штук
плюс сорок сверху.
   - Какие деньги? - искренне удивился Серебров.
   - Сам знаешь. Иначе тебя в лесу и закопаем.
   - Падла, чуть руку  из-за  него  не  сломал!  -  лейтенант  продолжал
морщиться от боли.
   - В машину его.
   Серебров уже стал подозревать, что его принимают за кого-то  другого.
Если бы налетчиков подослал Нестеров, то вопрос о деньгах  не  стоял  бы
так остро.
   - Да объясните же, в конце концов!
   Мужчины засмеялись непонятливости пленника.
   - Деньги украл и еще спрашиваешь?
   Отдай, что должен, и можешь снова в постельку, к жене под бок.
   - Вы за Нестеровым охотитесь? - наконец-то сообразил  Серебров,  хоть
голова его и раскалывалась от боли.
   - За тобой, за тобой.
   - Я же не... - и не успел  Серебров  толком  раскрыть  рот,  как  его
затолкали в багажное отделение "Пассата".
   Машина выкатилась на дорогу и вскоре уже мчалась по шоссе.
   - Мужики, я не Нестеров!
   - Рассказывай, - хохотнул капитан. - Всяких я идиотов видел, но чтобы
так бездарно обманывать - впервые.
   -  Мужики,  -  еще  раз  успел  крикнуть  Серебров,   но   лейтенант,
перегнувшись через спинку сиденья, заехал ему ребром ладони по печени. -
Если еще раз вякнешь, снова рот заклею!
   Пришлось успокоиться.
   Станислава минут десять лежала, боясь пошевелиться.  Она  ждала,  что
вот-вот появится муж, и тогда ее судьба  решится  окончательно.  Никогда
прежде Виктор Николаевич не позволял охранникам  обходиться  с  ней  так
грубо. Но уходили минуты, а Нестеров так и не появился.
   Наконец Станислава сумела сесть. Нащупала пальцами  узел.  С  полчаса
она пыталась распутать его, но махровая ткань словно одеревенела.
   В доме звонил телефон, звонил настойчиво, кто-то наверняка знал,  что
Станислава дома. Женщина изловчилась  и  связанными  ногами  перевернула
журнальный столик, на котором стоял аппарат. Трубка радиотелефона  упала
на ковер, но, когда Нестерова сумела подобраться к ней, из наушника  уже
слышались короткие гудки.
   - Черт! - Станислава заплакала от досады.

Глава 13

   Аннушка никак не могла понять, что происходит  в  доме  ее  подружки.
Окно  спальни  открыто  настежь,  занавески,  подхваченные   сквозняком,
развеваются, как флаги в праздник.
   "Не трахаются же они на сквозняке!" - недоумевала вдова банкира.
   Никакого движения в доме не наблюдалось. Она позвонила соседке.  Лишь
на седьмом гудке кто-то снял трубку, но ситуацию это не прояснило.
   - Алло! Алло! - кричала Аннушка в микрофон, но в ответ слышались лишь
какие-то шорохи.
   Она отключила телефон, вновь набрала номер.
   На этот раз в трубке звучали короткие гудки.
   - Боже мой, да что же это такое! - Аннушка всерьез встревожилась.
   Пришлось  одеться.  Женщина  прихватила  с  собой  маленький  газовый
револьвер, умещавшийся в ладони, и поднялась на крыльцо дома Нестеровых.
   Станислава затаилась и от страха закрыла глаза, представив себе,  что
дверь сейчас откроется и на пороге возникнет муж  с  отрезанной  головой
нового любовника в руке. Она и с закрытыми глазами отчетливо видела, как
подрагивающие пальцы Нестерова сжимают перепачканные кровью волосы,  как
покачивается отрубленная голова, а затем  с  грохотом  летит  на  пол  и
катится к ней.
   Дверь скрипнула. Станислава  вжала  голову  в  плечи  и  готова  была
завизжать.
   - Что тут у вас? Где он? - проговорила  Аннушка,  опасливо  ступая  в
гостиную. Газовый револьвер она  держала  перед  собой  двумя  руками  и
нервно водила им из стороны в сторону.
   Услышав женский голос, Станислава открыла  сперва  один  глаз,  затем
второй.
   - Развяжи, - попросила она.
   Аннушка взвизгнула и чуть было не нажала на спуск. Ей показалось, что
дом кишит бандитами.
   - Здесь никого нет, они ушли.
   Наконец вдова банкира отыскала нож, потому как туго затянутые узлы не
хотели поддаваться ни пальцам, ни зубам, и разрезала путы.
   - Это он тебя так?  -  имея  в  виду  Нестерова,  участливо  спросила
Аннушка, прижимая к себе подругу.
   - Нет, они.
   - Кто?
   - Их муж прислал. Они его увезли.
   Аннушка ничего не могла понять из объяснений Станиславы, да и та сама
толком не сообразила, что произошло.
   - Я знаю, что надо,  -  вдова  банкира  бросилась  к  бару.  Ей  было
известно верное средство, испытанное не раз на себе. Женщина плеснула  в
широкий  стакан  граммов  сто  пятьдесят  водки  "Абсолют",  вбросила  в
жидкость три кубика льда и  заставила  выпить  дрожащую  Станиславу  все
спиртное без остатка.
   Манекенщица хрустела льдом, стакан стучал о зубы. Через пару минут ее
бледное лицо прояснилось, глаза заблестели.
   - Тебя чуть не убили? - ахнула Аннушка. - Надо в милицию  звонить,  -
она схватила трубку, лежавшую на ковре. Та  все  еще  издавала  короткие
гудки.
   - Нет, - завизжала Станислава, вырывая телефон из рук Аннушки, - ни в
коем случае! Это муж прислал людей, чтобы они убили его.
   - Радуйся, что сама осталась цела.
   Аннушка опустилась на ковер, сложила ноги по-турецки и тоже  глотнула
водки - прямо из горлышка.
   - Фу ты черт! Вот она, тяжелая женская доля.
   Хоть мне повезло,  когда  мужа  взорвали,  живу  теперь  свободно.  А
раньше! Как вспомню, страшно делается. Однажды мой благоверный,  царство
ему небесное, - Аннушка перекрестилась, - на десят