з внутреннего кармана своего пиджака  документы  и,
не дожидаясь, пока Геннадий Павлович сориентируется  и  примет  решение,
подал  их  автоинспектору.  Тот  развернул  их  и  его  лицо   мгновенно
прояснилось, словно на него упал луч солнца.
   Его улыбка стала вежливой, пушистые ресницы качнулись:
   - Возьмите и больше не нарушайте.
   - Хорошо, инспектор.
   - Как приедем в  гараж,  я  тебе  покажу.  Лихачить  взялся,  Шумахер
сраный. - Геннадий Павлович от этих слов Сереброва  буквально  вжался  в
сиденье. - Трогай, - приказал Серебров.
   Советнику   президента   ничего   не   оставалось,   как    выполнить
распоряжение. Когда они проехали пару кварталов и до Тверской оставалось
всего ничего, Серебров принялся хохотать:
   - Не ожидали, Геннадий Павлович, что так легко  и  быстро  развяжется
ситуация?
   - Да что б ты провалился, Серебров! Какие документы ты показал?
   - Свое удостоверение.
   - Какое? Ты же нигде официально не работаешь.
   - Хотите, и вам, Геннадий Павлович, сделаю?
   Удостоверение Героя России.
   - Что б ты провалился, Серебров!
   - Как тебе не стыдно, Геннадий Павлович, а что мне, по-вашему,  сотку
надо было дать? Так я за сотку пообедать смогу или поужинать, цветы даме
купить, в баню сходить. Деньги трудом заработаны.
   - Выходи, - затормозив, произнес Геннадий Павлович. - Надоел ты  мне.
Лучше я тебе, Серебров, деньги почтой отправлять стану.
   - Или с курьером?
   - Утомил ты меня и унизил.
   - Насчет унизил - это уж точно!
   Мужчины посмотрели  друг  на  друга.  Каждый  из  них  видел  другого
насквозь. Эта дуэль на взглядах длилась  всего  несколько  секунд.  Губы
Геннадия Павловича дрогнули, он улыбнулся. Улыбнулся и Серебров.
   Они не стали пожимать друг другу руки, и  Сергей  через  пару  секунд
исчез в толпе.
   "Прохвост, - подумал Геннадий Павлович, затем откорректировал мысль:
   - Артист".

Глава 17

   Многим известно, что на Руси лучшим местом для  решения  накопившихся
проблем является баня.
   В бане, спрятавшись от посторонних глаз,  отделавшись  от  докучливых
жен, детей и  подчиненных,  можно  расслабиться,  нырнуть  в  бассейн  с
холодной водой, быстро собраться с мыслями и принять решение, на которое
в обычных условиях никогда бы не отважился.
   Кабанов и Скворцов  воскресным  утром  встретились  в  бане,  которую
устроил для своих друзей Нестеров. Посторонних  не  приглашали.  Мужчины
остались втроем с глазу на глаз.
   Они вволю намахались веником, поплавали в  глубоком  бассейне  и  уже
сидели за большим столом, обшившись в одинаковые белые халаты.  Нестеров
Скворцов надели на головы огромные капюшоны  и  сразу  стали  похожи  на
монахов. Их лица раскраснелись,  глаза  поблескивали.  На  столе  стояло
обильное угощение. Вокруг  росли  деревья  в  кадках,  стеклянная  стена
выходила во двор, ярко освещенный летним солнцем.
   - С чего начнем, друзья? - спросил Нестеров как гостеприимный хозяин.
   - Я - как всегда, - четко сказал генерал Кабанов.
   - Мы и не сомневались с Александром Валерьевичем.
   Генералу Кабанову Нестеров налил полстакана водки. Скворцов придвинул
к себе чашку травяного  чая,  этот  же  напиток  предпочел  и  бизнесмен
Нестеров.
   - Хорошо сидеть, - сказал он,  отпивая  маленький  глоток  ароматного
чая.
   - Это тебе хорошо, - держа запотевающий на глазах  стакан,  пробурчал
генерал Кабанов, - а мне думать надо. Выйду отсюда и на телефон повисну.
   Стану обзванивать директоров, главных инженеров.
   - Никого ты сейчас не найдешь, они все на дачах, на природе.
   - Кое-кого найду. За ваше здоровье, друзья!
   Не морщась, он выпил ледяную водку, закусил бутербродом  с  семгой  и
принялся хрустеть малосольным огурцом.
   - Хорошо, черт ЕГО подери.
   - Кого? - спросил Нестеров.
   - Никого. Мы тут сидим, расслабились, а мой конкурент небось копытами
землю роет.
   - Копыт у твоего конкурента, допустим, нет, - сказал Нестеров, -  как
и рогов.
   - Прогнозы мне не нравятся, - вступил в разговор Скворцов. - Я опросы
просмотрел вчера вечером и сегодня утром с них начал свой рабочий день.
   Четыре агентства опросы проводили, ни одно из них не могу заподозрить
в том, что оно подкуплено  Горбатенко.  Погрешность  у  всех  небольшая.
Отстаешь ты, генерал, от бывшего следователя, рейтинг твой падает.
   - Ни хрена у меня не падает! - рявкнул генерал, хрустя огурцом.
   - Падает, - поддержал Скворцова  Нестеров,  -  и  сильно  падает:  за
последнюю неделю на семь-девять процентов.  Ты  представляешь,  Григорий
Викторович, девять процентов - это очень много.
   Генерал обмяк. Если два человека говорят одно и то же, то к их словам
следует относиться со вниманием.
   - Что вы предлагаете?
   Скворцов пожал плечами, взял бутылку водки и налил себе  в  маленькую
рюмочку, граммов тридцать, не больше.
   - Работать с народом надо, Григорий Викторович, работать тщательно.
   - Хочешь сказать - тщательнее? Хочешь сказать, что я не работаю? Да я
встаю в пять, ложусь в час.
   Можно сказать, сапог не снимаю целый день.
   - Я не это хочу сказать,  ты  не  горячись,  Григорий  Викторович,  -
продолжил свою мысль Скворцов. - С народом  работать  надо.  Пенсионерам
надо обещать пенсию, студентам - стипендию, женщинам - мужиков,  мужикам
- баб, детям - родителей, одиноким женщинам любовь. В общем,  к  каждому
контингенту, к каждой прослойке свой подход нужен. Все социальные группы
надо охватить и с каждой работать индивидуально. Это хорошо, что у  тебя
наград, как у леща чешуи.
   - Ты мои награды не тронь, - рявкнул генерал, -  не  сравнивай  их  с
какой-то там чешуей. Все награды у меня,  все  медали  и  ордена  честно
заработаны, кровью, можно сказать, оплачены.
   - Я тебя не упрекаю, Григорий Викторович, я тебе о другом толкую.
   - Что вы мне все толкуете и толкуете? Вы лучше помогите.
   - Разве я мало помогаю? - спросил Нестеров, зло взглянув на  генерала
Кабанова. - Я в тебя денег, генерал, вбухал  столько,  что  завод  можно
было купить.
   - И я в тебя вложил, Григорий Викторович, - сказал Скворцов.
   - Ты на нас обиды не держи, не ерепенься, мы как лучше хотим.
   - Как лучше хотите? - и генерал Кабанов  выпалил,  выпив  еще  стакан
водки и уже не закусывая:
   -  Вот  что  сделать  надо  -  на   гнусного   Горбатенко   компромат
какой-нибудь толковый сделать, пленочку, на которой он с бабами в баньке
трахается, с отъявленными проститутками  желательно.  Вот  это  было  бы
дело.
   Нестеров  со  Скворцовым  переглянулись.  Подобного  предложения   от
генерала они не ожидали.
   - Красиво говоришь, - сказал бизнесмен и налил себе  рюмку  водки.  -
Твое здоровье, генерал, - он выпил водку, съел виноградину.  -  В  твоем
предложении что-то есть. Сам придумал или позаимствовал?
   - Сам придумал, голова на моих плечах не  только  для  шапки,  я  еще
думать не разучился.
   - Молодец, генерал, это дело.
   Действительно, почти семьдесят процентов  женщин  сейчас  на  стороне
твоего конкурента.
   - Ты в меня процентами не тычь, - разъярился Кабанов, -  что  мне  от
тех процентов? Бабы - они дуры и есть.
   - Твердишь ты одно и то  же.  Я  не  утверждаю,  что  они  умные,  но
голосовать будут за твоего врага.
   Кабанов подобрался, и Скворцову даже показалось,  что  сейчас  бравый
вояка набросится  на  бизнесмена  и  начнет  молотить  его  здоровенными
кулаками.
   -  Мне  помощники  сказали  давеча,  что   ты,   Виктор   Николаевич,
обхаживаешь моего конкурента и даже деньги ему даешь.
   - Даю, - благодушно произнес Нестеров. -  А  вдруг  он  победит,  что
тогда мне делать?
   Кабанов, услышав  подобное,  обмяк.  Скворцов  хихикнул  и  принялся,
вращая головой, смотреть то на генерала, то на бизнесмена.  О  том,  что
Нестеров финансирует Горбатенко, Скворцов знал.
   - Финансирую, даю ему деньги.
   Врага лучше прикармливать, лучше, чтобы он был под контролем.
   - Ах вот вы как! -  вскакивая  из-за  стола,  крикнул  генерал.  -  В
последний момент сдать меня решили, ставите на этого засранца?
   - Успокойся, генерал, сядь, - веско произнес Нестеров. - Сядь, я тебе
сказал, и выслушай. Пораскинь мозгами, если они у тебя еще есть. А лучше
- поплавай в холодной водичке. Тебе  нужно  немного  протрезветь,  тогда
поймешь, о чем мы тебе толкуем.
   Генерал, пошатываясь, словно получив обухом  по  голове,  держась  за
стену, направился к двери, ведущей к бассейну.
   - Ты что, серьезно? На самом деле?
   - А ты как думал? - ответил Нестеров Скворцову.
   - Не правильно получается.
   - Правильно получится тогда, когда Кабанов мандат депутатский в руках
сожмет.
   - Что ты думаешь о его предложении?
   Генерал плавал в бассейне от одной стенки к другой. Он  был  зол  как
никогда, ему казалось, что его собрались предать самые близкие и  верные
люди.
   - Я потому с Горбатенко связался, - глядя в глаза Скворцову,  говорил
Нестеров, - чтобы в последний момент его  завалить.  Если  мы  не  будем
владеть информацией, то проиграем. А информацию лучше всего получать  не
от соглядатаев, а из первых уст, от самого Горбатенко.
   - Тут ты прав, не могу с тобой не согласиться.
   Денег не жалко?
   - Кто ж в таком деле деньги считает? Я в эти выборы  столько  вбухал!
Сто тысяч в одну сторону или в другую - роли не  играет.  Хорошую  мысль
генерал сказал, я ее реализую. Ты, Александр  Валерьевич,  договорись  с
телевизионщиками, и мы пустим этот ролик в эфир. Это будет лучший ролик:
"Бравый генерал клеймит позором развратника и прелюбодея".
   Да  Горбатенко,  после  того  как  этот  ролик  на  экране  мелькнет,
собственная жена вилкой заколет.
   Скворцов расхохотался, смеялся политик вполне искренне. Он, как никто
другой, знал эффект от подобных действий. Сказать про человека,  что  он
вор, - пустяк, а показать его голого с бабами  -  такая  карта  дорогого
стоит, как джокер. Вроде бы и пустячок, а все козыри валит.
   - Правильная  мысль.  Те  бабы,  которые  за  следователя  голосовать
собрались, отвернутся от него мигом.
   - Бабы не любят бабников, - сказал Нестеров, - бабы любят верных. Вот
Кабанов хоть и идиот, - слово "идиот"
   Нестеров почти прошептал, - но  внешне  верен  своей  семье.  Родина,
семья, дети - вот какие слова генерал у себя на лбу написал.
   Кабанов уже обессилел, плавая в бассейне из конца в конец.  Когда  он
развернулся,  то  увидел  стоящих  на  бортике  веселых   Нестерова   со
Скворцовым.
   - Плыви сюда, Григорий Викторович, - крикнул Нестеров.
   - Гриша, давай к нам, хорош злиться и пузыри пускать!
   Кабанов, скрипя зубами, уцепился за бортик, резко выпрыгнул из воды и
сел.
   - Правильно делает наш друг, о  твоем,  можно  сказать,  благополучии
печется, - сказал Скворцов.
   - Моему  конкуренту  деньги  дает?  О  моем  благополучии  заботится?
Интересная загогулина получается.
   - Правильная загогулина.
   Ты в этом ничего, Гриша, не понимаешь, поэтому лучше положись на нас.
Виктор Николаевич кассету тебе устроить берется, на которой Горбатенко с
бабами  в  баньке  будет  париться,  так  сказать,  экзотический  массаж
принимать.
   - Серьезно? - генерал снизу вверх посмотрел на Нестерова.
   - Более  чем,  -  сказал  бизнесмен,  резко  сбросил  белый  халат  и
"солдатиком" прыгнул в бассейн,  обдав  генерала  и  Скворцова  тысячами
искрящихся брызг.
   - Гриша, Нестеров для тебя старается, -  набрасывая  халат  на  плечи
генерала, сказал Скворцов. - Он все правильно  делает,  он  кует  оружие
возмездия.
   - Как, как ты говоришь? - Кабанов не сразу вспомнил,  где  он  слышал
эту фразу, она ему понравилась.
   - Оружие возмездия, - звучит красиво, сильно.
   Нестеров развернулся,  в  десять  сильных  гребков  пересек  бассейн,
оказавшись рядом с генералом. Тот протянул бизнесмену руку.
   - Прости меня, Виктор, я погорячился. Устал, понимаешь ли, нервы  уже
ни к черту. Совсем эта работа меня измотала, на войне и  то  проще.  Там
своих и чужих знаешь, а политика - дело хитроумное.
   - Это ты верно заметил, Гриша, политикой заниматься - не из пушек  по
душманам палить. Расскажи-ка, что в мэрии было?
   - Ничего  там  хорошего  не  было,  они  еще  не  определились,  кого
поддерживать, - с горечью произнес генерал. - У них своих  проблем  выше
крыши, на мэра администрация президентская наехала по полной  программе.
Он со своим правительством только успевает отбиваться.  Не  до  меня  им
сейчас.
   - Понимаю, - сказал Скворцов, - встречался я кое с кем, обещали  тебя
поддержать, но не сразу, а во втором туре.
   - Они хотят, чтобы состоялся второй тур?
   - Он неизбежен, судя по рейтингу, - сказал бывший депутат.
   - Что вы все с этим рейтингом, со статистикой, с  процентами  лезете?
Все это чушь! Вот у президента перед выборами сколько  было  вначале?  -
Семь или восемь процентов? А в итоге как он всех сделал!
   - Ну, ты сравнил, - расхохотался Нестеров, - себя  и  президента.  За
ним правительство стояло, все чиновники, все до единого. Каждый  из  них
свою задницу прикрывал, каждый место потерять боялся. Ты представь  себе
только, Григорий  Викторович,  что  бы  случилось,  если  бы  кто-нибудь
Ельцина опрокинул.
   Вся структура рухнула бы, рассыпалась как  карточный  домик.  Сколько
чиновников со своих кресел слетело бы. Мало того, что слетело, в  тюряге
сколько людей оказалось бы. Поэтому весь бизнес, все газеты, телевидение
на Ельцина работали. Да и его, старого  колдыря,  накачали  как  следует
уколами да таблетками. Помнишь, как прыгал, как песни пел да  в  ладошки
хлопал? Этаким бодрячком сразу стал.
   А на  самом  деле  -  развалина,  руины,  как  старый  автомобиль  со
сношенным двигателем. Ты себя с ним не сравнивай, за  ним  такие  деньги
стояли, что коробка от ксерокса - капля в море. Там деньги вагонами шли,
эшелонами.
   - Ты откуда знаешь? - удивленно вскинул брови генерал.
   - Уж я-то знаю, поверь. Я сам в  его  кампанию  кучу  денег  вбросил,
поэтому  меня  и  в  покое  оставили,   а   ведь   мог   загреметь,   не
сориентировавшись вовремя.
   И с новым президентом я вовремя подсуетился.
   - Хитер ты!
   - Я не  хитер,  -  сказал  Нестеров,  парируя  фразу  генерала,  -  я
осторожен и умен, стараюсь смотреть на несколько шагов вперед. -  Пошли,
выпьем, поедим немного и делами займемся.
   Еще полчаса  три  приятеля  сидели  за  столом  и  с  аппетитом  ели.
Настроение у всех было рабочим.
   - Вот пройдут выборы, так  напьюсь,  нажрусь  как  свинья,  -  сказал
генерал, косясь на открытую бутылку.
   - Тогда можно будет, компанию я тебе составлю, Григорий Викторович.
   -  Да  и  я  подключусь,  -  бросил   Скворцов,   аккуратно   вытирая
перепачканные губы и швыряя салфетку на стол.
   Три машины  уже  стояли  у  дома,  когда  мужчины,  довольные  собой,
пожимали руки, стоя во внутреннем дворике.
   - Я на тебя надеюсь.
   - Правильно делаешь, - сказал генералу бизнесмен. - Но сам не плошай.
И не надо о женщинах говорить свысока, не следует их унижать.
   - Дуры они, - махнул, рубанув воздух ладонью, генерал.
   Скворцов  и  Нестеров  переглянулись.  На  твердолобого  генерала  не
действовали  никакие   уговоры,   переубедить   его   было   практически
невозможно. Слава Богу, что он хоть согласился работать с компроматом  и
озвучить то, что ему подсунут Скворцов с Нестеровым.
   Когда генеральская "Волга" уехала, Скворцов на пару минут  задержался
и, куря сигарету, посмотрел вслед генеральской машине:
   - Тяжелый он, конечно, человек, но служить будет верно.
   - Хотелось бы верить.
   - Как поживает Горбатенко?
   -  Скоро  никак  поживать  не  будет,  -  сказал  Нестеров,  -  таких
Горбатенок от Москвы до  Смоленска  на  каждый  столб  хватит.  Все  они
одинаковые. Когда  был  при  должности,  таких,  как  я,  душил,  деньги
вымогал, а теперь  задницу  лизать  готов,  шнурки  завязывать  на  моих
ботинках.
   - Он ласковый только до выборов. Потом за старое возьмется.  Всех  на
хрен  пошлет.  На  него  ни  в  коем  случае  ставку  делать  нельзя   -
неуправляемый.
   - Знаю.
   - Кассету изготовить надо. Не ожидал я, что Кабанов такой хитрый финт
предложит, сам я до него не додумался бы.
   - Кассету сделаем, и не такое проворачивать приходилось.
   - Только смотри, - предупредил Нестерова Скворцов, -  поосторожней  с
этим делом. Людей бери проверенных.
   - Ты меня учишь?
   - Советую, - тихо произнес Скворцов. - На этом обжечься в  два  счета
можно, хуже, чем с налоговой полицией дело иметь. За порнушку по  голове
не погладят, уж поверь.
   - Я постараюсь все обтяпать так, чтобы комар носа не подточил.
   Скворцов и Нестеров пожали друг другу руки.
   - Я здесь еще задержусь на полчаса, а потом в город.
   Проводив Скворцова, Нестеров вернулся в дом. Он вертел в руках трубку
мобильного телефона, словно она была резиновой и он  тренировал  пальцы,
пытаясь придать им  ловкость.  Иногда  трубка  напоминала  колоду  карт,
которую Нестеров  решил  раскинуть  веером  на  столе.  Иногда  он  тихо
постукивал ею о ладонь другой руки.
   "Это лишь на первый взгляд приготовление компромата - дело плевое, но
от задумки до реализации путь довольно длинный. И плохо то, что  слишком
много людей участвует в подобном деле".
   Нестеров ходил у бассейна, глядя  на  ярко-голубую  воду,  и,  шевеля
губами, произносил фамилии, имена, словно пробовал их на вкус.
   "Этот - мерзавец, эта - просто дура, дешевая стерва,  а  эта  слишком
много возомнит о себе. С этими лучше не связываться, они могут  стукнуть
в ФСБ, а вот  этот  человечек  мне,  пожалуй,  поможет,  подойдет  лучше
некуда. Тем более он мне должен деньги, и деньги немалые, я ему предложу
отработать долг".

***

   Звонок Нестерова Максима Корытина испугал.  Режиссер  даже  не  сразу
нашелся, что ответить. Он стоял в трусах  и  майке,  голова  трещала  от
невыносимой боли. Единственное, что Корытин мог произносить  четко,  так
это односложные слова: "да", "нет", "ага".
   Именно этими словами он и отвечал на вопросы бизнесмена.
   Когда в телефонной трубке зазвучали гудки, Корытин стоял, морщась  от
головной боли.
   "У меня два часа, я должен успеть привести себя в порядок".
   Два года назад Максима Корытина с треском вышвырнули с ОРТ за то, что
он  вымогал  деньги  у  тех,  кого  снимал.  И  последнее  время  Максим
Максимович перебивался случайными заказами.  Квалификации  пока  еще  не
утратил, но взять его в какое-нибудь серьезное  дело,  в  новый  большой
проект никто из коллег не решался. На Корытина ставить было  рискованно:
он мог запить, пропасть на неделю или две, мог прийти выпившим на съемку
и все испортить.
   Нестерову Корытин задолжал три тысячи долларов. Два года назад отдать
такие деньги для Максима Максимовича Корытина было делом пустяковым.
   Но это два года тому, а сейчас он погряз в долгах.
   Когда звонил телефон, Корытин вздрагивал, боясь,  что  это  очередной
кредитор или жена. Все требовали деньги, а денег у  Максима  Максимовича
не было совершенно.
   Он забрался в ванну, включил холодную воду и стал  приводить  себя  в
порядок. Он менял холодную воду на горячую, взвизгивал,  вскрикивал,  но
терпел.
   Наконец сознание прояснилось. Корытин  понемногу  приобретал  прежний
вид. Он тщательно тупым лезвием  выбрился,  дважды  порезав  подбородок.
Остатком одеколона обильно смочил лицо, расчесал редкие волосы.  Порылся
в шкафу, отыскал свежую рубашку,  более  или  менее  пристойные  джинсы.
Титаническими  усилиями  из  тюбика  выдавил  на  щетку  остатки  пасты,
почистил зубы.
   Режиссер  посмотрел  на  себя  в  зеркало,  грязное,  мутное,   будто
заплеванное, и даже приятно удивился.
   Выглядел он сносно, да и голова соображала, то  ли  от  страха  перед
Нестеровым, то ли от ледяной воды.
   "Ничего - вид спереди. Если еще сесть так, чтобы свет не падал  прямо
на  лицо,  буду  выглядеть  неплохо",  Машина,  присланная   Нестеровым,
приехала вовремя, минута в минуту. Корытин накинул на плечи легку