Да и то, как оказалось, не на долго. Жажда любви, подстегнутая долгим  ее
ожиданием, была сильнее их.
   Потом пили чай, сидя на кровати в спальне: Елизавета - в рубашке Егора на
голое тело, он - по пояс голый, завернутый ниже талии в простыню.
   - Расскажи, - кивнула девушка на шрам на груди Крутова.
   Перед мысленным взором Егора всплыла сцена  боя,  в  котором  он  получил
ранение.
   Это случилось в девяносто втором году в Таджикистане. Крутов,  тогда  еще
капитан  спецназа  Чучковской  бригады  особого  назначения,  был   двадцать
восьмого сентября поднят по тревоге и в составе "ограниченного  контингента"
(сводный  отряд  в   количестве   четырехсот   человек)   российских   войск
перебазирован в Курган-Тюбе.  Задачу  им  поставили  -  охранять  военные  и
государственные объекты в республике Таджикистан. Тогда они  еще  не  знали,
какой сложной окажется  эта  легкая  на  первый  взгляд  задача  в  условиях
межнационального конфликта.
   Бой, в  котором  произошла  проверка  возможностей  спец-наза  и  качеств
входящих в отряд людей, по сути мог бы послужить яркой иллюстрацией того,  с
чем пришлось столкнуться "чучковцам". Тогда ни Крутов, ни другие  командиры,
не ведали, к каким хитростям могут прибегнуть боевики таджикской  оппозиции,
чтобы завладеть военной техникой, оружием и боеприпасами. Так, например, при
погрузке   и   сопровождении   боеприпасов   для   двести   первой   дивизии
правительственных войск командиру отряда сопровождения давали приказ: там-то
и там-то груз будут досматривать таджикские  контролеры.  Ну,  досматривать,
так досматривать, приказ есть приказ, ничего особенного,  хотя  зачем  нужен
такой контроль - непонятно. А досмотр этот выливался потом в захват  техники
и боеприпасов: о транспортировке боевики  предупреждались  заранее.  Успевал
командир сообразить, в чем дело, давал бой - засада срывалась, не успевал  -
мало того, что гибли люди,  -  российские  командиры  обвинялись  потом  как
торговцы, специально сдавшие груз боевикам.
   Крутову этот  момент  удалось  определить:  сработала  интуиция,  реакция
организма на "ветер смерти".
   Колонна БТРов и грузовиков  вползла  на  перевал.  Кругом  скалы,  камни,
горные склоны, голое пространство с редкими  кустиками  какой-то  травы.  На
дороге самодельный шлагбаум, военная палатка,  пост,  мотоцикл  и  почему-то
бульдозер. Пять человек: три солдата в касках, офицер в  пилотке,  почему-то
небритый и седой - "контролер", и женщина в камуфляжном комбинезоне.
   Крутов ехал впереди, сидя на лобовой броне переднего бронетранспортера. В
бинокль оглядел пост и остановил колонну. Интуиция заговорила, как только он
разглядел заросшее седой щетиной лицо таджикского офицера.
   - Седьмой, - сказал он в микрофон рации, - приготовьтесь отразить  атаку.
Второй, высади группу слева, за скалой, чтобы не было видно с  поста,  пусть
ребята обойдут пост и посмотрят, что за скалами на склоне.
   Остальным следовать за мной.
   Не доезжая метров пятьдесят до шлагбаума, Егор снова  остановил  колонну,
спрыгнул на дорогу и в сопровождении ординарца направился  к  ожидавшим  его
солдатам.
   - Старший группы сопровождения капитан Крутов, - козырнул  он.  -  С  кем
имею честь?..
   - Полковник Рахимбоев, - ответил с акцентом небритый офицер, сделав жест,
лишь отдаленно смахивающий на козыояние. - Пройдемте.
   Он направился к палатке. Крутов последовал за ним,  отметив  краем  глаза
заинтересованный взгляд женщины, судя по типу лица и цвету волос  -  литовки
или эстонки. В палатке его и ординарца ждал сюрприз.
   Палатка оказалась пустой, ничего в ней не было, если не считать  четверых
вооруженных  людей:  кожаные  и  ватные  безрукавки,  дикого  покроя   штаны
грязно-зеленого цвета, сапожки и такие же грязно-зеленые чалмы  на  головах,
бородатые небритые лица. Они стояли неподвижно и молча, направив на вошедших
автоматы, и были готовы открыть огонь в любой момент.
   Полковник Рахимбоев сделал разворот и приставил к виску ординарца Крутова
пистолет. Несколько  мгновений  длилась  тишина,  потом  к  вошедшей  группе
подошел низкорослый чернобородый таджик с мощными бровями Карабаса-Барабаса,
снял с Егора его автомат, забрал из кобуры пистолет, разоружил  ординарца  и
отступил в сторону. Все это - без единого слова.
   Крутов пожалел, что не оставил ординарца у палатки. Будь он  здесь  один,
трюк с угрозой - пистолет к виску - у боевиков не прошел бы.
   - Что вам надо?
   - Прикажи своим освободить бэтэшки и грузовоки, - сказал "полковник".
   - Оружие на землю. Колонна окружена. Начнете сопротивляться, перестреляем
всех как шакалов.
   Крутов уловил косой  взгляд  сержанта  (впоследствии  получившего  звание
лейтенанта) Вохи Васильева и понял, что тот ждет  команды.  Этого  парня  не
смущали численный перевес противника и его вооружение.
   - Только не убивайте! - плачущим голосом взмолился  вдруг  Крутов,  кривя
лицо, безвольно опуская плечи. - Мы все  отдадим,  все  сделаем,  только  не
стреляйте, прошу вас...
   Хлюпнул носом, притворяясь до смерти испуганным, и ординарец.
   На лице "полковника  Рахимбоева"  появилась  понимающая  ухмылка,  стволы
автоматов четверки, ожидавшей жертву в  палатке,  чуть  опустились.  Боевики
поверили в трусливое желание жить русских командиров.
   "Полковник" опустил пистолет, махнул рукой в сторону выхода из палатки.
   - Командуй, капитан.
   Остальные боевики сломали строй,задвигались,начали переговариваться, и  в
этот момент Крутов, проходя мимо, с поворота достал "полковника"  ногой  под
колено, упал вместе с  ним  и  отнял  пистолет.  Открыл  огонь  он,  еще  не
достигнув пола.
   Сделал свое дело и Васильев, в подкате сбив ближайшего боевика и  вырывая
у него автомат. Стрелять он начал почти в тот же момент, что и Крутов.
   Два выстрела, очередь - три трупа  и  двое  раненых,  -  таков  был  итог
мгновенного боя внутри палатки.  Бой  снаружи  тоже  завязался,  но  уже  по
сценарию, разработанному спец-назовцами. Боевики, потеряв несколько человек,
отошли. А ранил Крутова тот самый моджахед, чернобородый и мощнобровый,  что
разоружал его и Васильева. Он незаметно  выбрался  из  палатки  и  метнул  в
Егора, командовавшего боем, кривой горский кинжал.
   Оглянувшись  на  шум,  Крутов  чудом  отклонился,   буквально   на   пару
сантиметров, и кинжал миновал сонную артерию. Боевика пристрелил Васильев, а
Егор, вырвав кинжал из груди, еще полчаса продолжал руководить отрядом.
   Плохо ему стало позже, после значительной потери крови...
   Всего этого он конечно Елизавете не  рассказал,  придумал  правдоподобную
историю с тренировкой на базе и назвал рану "царапиной".
   - Ох, обманываешь ты меня, Егор  Лукич,  -  вздохнула  девушка,  еще  раз
погладив шрам пальцами. - Два сантиметра левее, и  ты  был  бы  мертв.  Тебя
ударили из засады? Так ведь? Не отпирайся.
   - Недаром говорят: умная женщина - следователь по  природе,  -  проворчал
Егор.
   - Больно было?
   - Чепуха.
   - А если бы этот бандит не промахнулся?
   - Я знал, что встречу тебя, и берег себя, как мог, - отмахнулся Крутов. -
Ты спать очень хочешь?
   - Нет.
   - Я тоже нет. Давай пройдемся до пруда. Ночь тихая, луна... красота!
   Елизавета потянулась к нему, чмокнула в шею, вскочила и начала  деятельно
собираться. Через несколько  минут  они  шли  по  тропинке  вокруг  огорода,
обнимаясь, целуясь, отбиваясь друг от друга и беззвучно хохоча. А еще  через
минуту наткнулись на берегу пруда на лежащего ничком человека.
   Луна сияла вовсю, высвечивая все детали пейзажа, и было видно, что куртка
на спине человека порвана, как и светлые брюки ниже колен, а бурые пятна  на
них - кровь.
   Словно почуяв приближение людей, человек вдруг зашевелился,  приподнялся,
упираясь в землю одной рукой, просипел: помогите!..  -  и  уронил  голову  в
траву.
   - Господи!.. - прошептала Елизавета, бледнея. - Что с ним?!
   - Он ранен. Берись за руки, -  сказал  Крутов,  приподнимая  застонавшего
незнакомца, и заученным движением перекинул его через плечо. - Иди вперед.
   Они вернулись, но понесли раненого не в дом, а в  баню,  где  Крутов  мог
обмыть его и перевязать. Однако стоило ему снять куртку и рубашку, как сразу
стало ясно, что мужчина - это был молодой человек лет двадцати - не жилец. У
него были три огнестрельные раны - цепочка кровавых дыр  пересекала  верхнюю
часть груди, стреляли скорее всего из автомата - и сломана ключица. Одна  из
пуль попала в легкие, в груди парня что-то клокотало и хрипело, а  на  губах
пузырилась кровавая пена. Когда Крутов начал обмывать  его  грязное  бледное
лицо и раны, он пошевелился и открыл глаза.
   - Где... я?
   - В деревне Ковали.
   - Кто... вы?
   - Мы тут живем... временно. Кто ты сам? Что произошло?
   - В  меня  стреляли...  -  В  глазах  раненого  с  расширенными  зрачками
шевельнулся ужас. - Я раскапывал курган...
   - Зачем?
   - Я археолог... почти... четвертый курс института... здесь пять тысяч лет
назад жили древляне и кривичи...  я  ищу  следы...  материал  для  дипломной
работы... - раненый выталкивал слова порциями и на глазах слабел.
   - Его надо срочно в больницу, - прошептала Елизавета.
   - И ты раскапывал курганы? - добавил Крутов.
   - Да... я знаю, что нельзя... но там... там! - Глаза раненого еще  больше
раскрылись. - Мертвые люди!.. голые!.. много!..
   - Где? На Бурцевом городище?
   - Я начал бить шурф... а там... человеческие руки!.. - Раненый вздрогнул,
закашлялся кровавой пеной. - А потом появились люди  в  форме...  один  меня
ударил в грудь... я потерял сознание...  очнулся,  пополз...  а  они  начали
стрелять по кустам... больше ничего не помню...
   Будущий археолог замолчал, обмяк, глаза его погасли.
   - Берись, - сказал Крутов, - выносим его во двор.
   Они вынесли раненого из бани, с трудом уместили его в коляске мотоцикла и
Егор забежал в дом, чтобы накинуть на себя куртку. А когда выбежал  обратно,
увидел во дворе людей с собаками и фонарями, окружившими мотоцикл.
   Его осветили.
   - Стоять! - каркнул из темноты властный голос. - Никому не двигаться!
   Руки на затылок!
   Несколько фонарей скрестили лучи на Крутове,  ослепив  его  на  некоторое
время, хотя он успел увидеть стоящую у стены сарая Елизавету: ее  держал  за
руки кто-то в камуфляжном костюме, с маской на голове.  Сопротивляться  было
бесполезно, непрошеные гости были  вооружены  автоматами,  и  Егор  послушно
поднял руки, сцепив их  на  затылке.  Он  не  знал,  что  это  за  люди,  но
догадывался, что пришли они за раненым археологом.
   - В чем дело, мужики?
   В то же мгновение чей-то приклад с силой врезался в живот Крутову.
   Тот охнул, инстинктивно прикрывая живот, опустился на  колено  и  получил
еще один удар - по спине.
   - Руки за голову, тебе сказано!
   Вскрикнула Елизавета. Зарычала собака. Крутов напрягся,  прикидывая  свои
возможности и дальнейшие  действия,  и  замер,  увидев  перед  глазами  дуло
автомата. Невидимый из-за бьющего в лицо света человек проговорил:
   - Ты здесь хозяин?
   - Я, - сквозь зубы ответил Крутов. - Что вам надо?
   - Что успел вам рассказать этот самодеятельный золотоискатель?
   - Раненый, что ли? Он был без сознания,  когда  мы  его  нашли.  Я  хотел
отвезти его в больницу, умирает парень. А кто он в самом деле? Что сделал?
   Сбежал из тюрьмы, что ли?
   - Сбежал, - хмыкнул допрашивающий. - Не врешь?
   Крутов сделал испуганно-заискивающее лицо.
   - Вот те крест!
   Человек присел напротив на корточки и Егор увидел  в  прорези  маски  его
бешеные глаза.
   - Если ты, гнида, врешь, пожалеешь, что на свет родился! И она тоже!
   Командир рыскающей по двору команды резко встал.
   - Его надо в реанимацию, - недобро сказал Крутов, прислушиваясь к возне у
сарая.
   - Мы доставим, - с иронией бросил  командир.  -  Уходим,  янычары!  Дайте
хозяину по морде пару раз, чтоб проникся, пеленайте археолога и по коням.
   - Можно, я тут немного задержусь, Сват? - сказал кто-то со смешком. -  Уж
больно деваха хороша.
   Луч фонаря, бьющий в лицо Крутову, ушел в сторону, он повернул  голову  и
увидел молча отбивавшуюся от парня в  камуфляже  Елизавету.  Тот  тискал  ей
грудь и норовил поцеловать.
   И Егор не выдержал.
   Упругий подъемпрыжок с колена, удар в  маску  того,  что  стоял  рядом  с
собакой и с фонарем. Прыжок к сараю, удар ребром ладони по затылку того, кто
лапал Елизавету, рывок за руку, удар коленом в грудь и одновременно перехват
автомата...
   Рукоять "калашникова" удобно легла в  ладонь,  вторая  ладонь  подхватила
ствол, и Крутов дал короткую очередь в землю, перед носом рвущейся с поводка
собаки, направил оружие на замерших парней в пятнистой  форме  спецназовцев,
отступил к стене сарая, прикрывая спиной девушку.
   - Держите собак! Перестреляю! И выметайтесь отсюда!
   Изумленная   тишина   длилась   несколько   секунд.    Потом    защелкали
предохранители автоматов и пистолетов и пять или шесть стволов нацелились на
Крутова. В овал света от упавшего  фонаря  вышел  командир  отряда,  покачал
головой.
   - Лихой ты казак, однако! Похоже, я в тебе ошибся.  Ну,  ничего,  это  мы
скоро выясним. А вот пушечку верни, верни, не доводи до  греха.  Хотя  ты  и
умеешь с ней обращаться, но ты один, а нас десяток плюс четыре собаки.
   Многовато даже для профессионала. Да и девочку жалко. Ну, договорились?
   - Убирайтесь! - повторил Крутов, понимая, что ситуация патовая. -  Сейчас
сюда прибегут мои родственники, и придется вам иметь дело со всей деревней.
   Командир группы думал недолго, прислушался к скрипу дверей, доносившемуся
со всех сторон, сделал какой-то жест, и его подчиненные начали  отступление,
забрав раненого археолога и пострадавшего от атаки Крутова приятеля.
   - Отдай "калашечку", а? - проговорил командир. - По-хорошему.
   Егор подумал, поставил автомат на предохранитель и бросил на землю.
   - Вот спасибо. - Чужак поднял оружие, осветил Крутова и дрожащую  за  его
спиной Елизавету, сказал со  зловещим  спокойствием.  -  А  с  тобой  я  еще
разберусь, ковбой. Зря ты полез на рожон, я такого не прощаю. И запомни:  ты
ничего не видел! Понял? И подруге своей посоветуй молчать.
   Послышались голоса, звуки шагов, деревня проснулась и заворочалась.
   - Иди, иди, - насмешливо сказал Крутов. - Я все запомню и тоже постараюсь
разобраться, кто вы такие... Сват.
   Фонарь  погас.  Человек  в  маске  исчез.  Ходил  он  бесшумно  и   форму
спецназовца носил не зря.
   За воротами замелькали огни, раздался голос соседа:
   - Егор? Ты дома? Кто стрелял? Лизка с тобой?
   Крутов обнял девушку, погладил ее по спине, шепнул на ухо:
   - Никому ни слова! - Шагнул к воротам,  распахнул  створку.  -  Здесь  я,
Роман Евграфович, и Лиза здесь. А стрелял не я.  Мы  чай  пили  на  веранде,
разговаривали о том, о сем, вдруг стрельба! Выскочили во двор - никого...
   С  трудом  успокоив  возбужденных  сельчан,  а  также   дядьку   Василия,
примчавшегося с ружьем, Крутов проводил Елизавету до дому и остался один.
   Прошелся по улице, прислушиваясь к затихающему шуму, вернулся к пруду, но
следов никаких не нашел. Команда, преследовавшая студентаархеолога,  который
неожиданно для себя открыл какую-то страшную тайну, сгинула вместе с ним, не
оставив ни одного намека на свое происхождение.  Кроме  одного:  действовала
она слишком прямо, по-армейски, профессионально, и могла принадлежать только
какой-то военной конторе. А базировалась она  скорее  всего  в  таинственной
зоне за колючей проволокой, там же, где прятались  после  рейдов  по  району
бандиты на мотоциклах. Но  больше  всего  Крутов  размышлял  над  загадочным
совпадением своего сна и открытия археолога: сон не был порождением фантазии
Егора,  он  отражал  реальность.  Кошмар  с  закопанными  в  кургане  людьми
существовал на самом деле.
   Уснул Егор в третьем часу ночи. А утром, в шесть  часов,  его  подняли  с
постели омоновцы...

ЖУКОВСКИЙ РАЙОН

КРУТОВ И ДРУГИЕ

   Никогда прежде Крутов не чувствовал себя таким униженным, оскорбленным  и
бессильным. Ему в голову не могло прийти, что с ним кто-нибудь  когда-нибудь
будет вести себя как с обыкновенным преступником.
   Сон Егора не был крепким, интуиция разбудила его вовремя,  еще  до  того,
как в дом ворвались омоновцы, и он скорее всего  мог  бы  уйти,  просочиться
сквозь цепь оперативников, пришедших брать  "опасного  рецидивиста".  Однако
Крутов просто не мог представить себя в роли преследуемого и на стук в дверь
отреагировал мирно: в одних плавках, босиком, прошлепал к выходу  из  сеней,
спросил: кто там? - получил ответ: откройте, милиция, - и отодвинул щеколду.
   В следующее мгновение  удар  ногой  распахнул  дверь,  в  сени  ворвались
вооруженные люди в масках и пятнистых комбинезонах (он  даже  подумал  -  не
вернулись ли давешние преследователи археолога?) и, насев на хозяина с  трех
сторон,  начали   выкручивать   ему   руки.   Сопротивляться   Крутов   стал
инстинктивно, мгновенно переходя в состояние боевого  стресса.  Ему  удалось
вывести из строя двоих  нападавших,  повредив  одному  кисть  руки,  второму
коленную чашечку, но третий ударил его прикладом автомата по затылку,  и  на
какое-то время Егор потерял сознание. Пришел в себя от того, что кто-то  два
раза ударил его ногой по ребрам, пока не раздался зычный сытый голос:
   - Хватит, волоките его в "воронок".
   Крутова схватили за ноги и поволокли лицом вниз  по  ступенькам  крыльца,
потом по дорожке от дома к калитке. Связанные за спиной  руки  не  позволяли
ему изменить позу, однако  ноги  действовали,  и  Егор,  чуть  подтянувшись,
рывком выбросил их вперед, отбрасывая тащивших его людей.
   Вскочив, он встретил их классическим хаппо кэри  <Хаппо  кэри  -  тройной
удар ногой вперед, в бок и назад (не опуская  ноги  на  землю).>,  но  снова
получил удар, - как показалось - по  затылку  и  позвоночнику  одновременно,
лишь позже он понял, что это был разряд полицейского электрошокера, - и упал
вперед, сломав телом низкий штакетник палисадника.
   - Силен, скотина! - буркнул тот, что бил его сзади. - Свяжите ему ноги  и
дайте, как следует, не церемоньтесь. Птица, видать, крупного полета.
   Крутова наградили несколькими  умелыми  тумаками,  от  которых  он  снова
потерял сознание, и как бревно закинули  в  стоящий  на  улице  "воронок"  -
милицейский джип с мигалкой на крыше и зарешеченным задним окном. Вот тут-то
он и взвыл про себя от боли и унижения, от осознания безнадежности ситуации,
которую обязан был просчитать и предупредить. Бандиты после разборки с  ними
на складе ГСМ видимо пошли самым простым путем: вызвали милицию,  вычислили,
кто участвовал в налете, во всяком случае, его они-таки нашли, и обвинили  в
убийстве  военнослужащего.  В  этой  ситуации  Крутов  на  месте  омоновцев,
вызванных по тревоге, тоже  не  поверил  бы  ни  одному  его  слову.  Теперь
приходилось только скрежетать зубами от злости на самого  себя,  выдерживать
хамство и зуботычины чувствующих свою правоту  омоновцев,  терпеливо  ждать,
пока им не начнет заниматься следователь, и верить, что  алиби,  которым  он
обзавелся, сработает.
   Дверца кузова, на металлическом полу которого он лежал, открылась.
   Крутов с трудом повернул голову и увидел Елизавету: ее под  руку  вел  по
улице громила в камуфляже. Глаза девушки  расширились,  когда  она  заметила
лежащего в машине Егора. Вырвавшись из рук конвоира, Елизавета  бросилась  к
"воронку" и упала от толчка в спину.  Крутов  дернулся,  пытаясь  сесть,  не
обращая внимания на боль в избитом теле, скрипнул зубами. Но  сесть  ему  не
дали, кто-то наступил ногой ему на голову, придавил к полу.
   - Не мечи икру, скотина! - раздался ленивый равнодушный голос. - Еще  раз
шевельнешься - сниму скальп!
   - Позови  командира,  -  выдохнул  Егор,  поклявшись  в  душе  выдать  по
справедливости всем, кто его задерживал.
   - Обойдешься, - отмахнулся страж и больно наступил  каблук