знаком?
   - С чем его едят?
   -  Это  Тибетская   система   психофизических   тренировок.   Тебе,   как
подготовленному человеку, овладеть ею будет легко.
   - Спасибо, будет время, расскажешь и покажешь.
   - С удовольствием. Только мне кажется, что ты здесь не задержишься.
   - А ты рассчитываешь сидеть долго?
   Они перешли на ты, не заметив этого.
   Ираклий улыбнулся.
   - Больше пяти суток они не имеют права держать меня здесь,  но  уж  очень
сильно я обидел команду крутых мальчиков Бориса. У тебя ко  мне  еще  личные
вопросы имеются?
   Крутов понял.
   - Что ты хотел узнать от меня?
   - Где ты работаешь?
   - Сейчас  нигде,  уволился...  по  состоянию  здоровья,  как  написано  в
приказе. А работал в спецназе эсбэ, полковник.
   - Я понял, что ты профессионал по выживанию, еще когда лечил тебя.
   Что там произошло, на допросе, что вся милиция  на  уши  встала?  Кстати,
похоже, тебя несколько раз долбали электрошокером. Я обнаружил на шее  и  на
спине специфические пятна и рисунок.
   - Мне не привыкать... - пробормотал Крутов. - В Таджикистане  я  чуть  не
сыграл в ящик. Жили  мы  на  окраине  Курган-Тюбе,  в  маленьких  деревянных
домиках,  кое-как  приспособленных  для  жилья.  Провели  свет,   установили
электронагреватели  воды.  Однажды  я  пришел  с...   э-э,   работы,   решил
искупаться, включил воду и нагреватель, а  свет  вырубили.  Я  минут  десять
повозился во дворе с техникой, вернулся в дом и первым делом распахнул дверь
в ванную...
   - И что же?
   - Произошло то, что я меньше всего  ожидал.  Пока  я  возился  во  дворе,
отключили и воду, а электронагреватель продолжал естественно работать.
   Обшивка ванной деревянная, начала тлеть, а когда я  открыл  дверь,  волна
углекислого газа выплеснулась мне в лицо. Я успел выдернуть  шнур  из  сети,
получил удар током и упал. В общем,  все  одно  к  одному.  Не  помню,  как,
добрался до кухни, пытался выбить стекло, а  оно  двойное,  знаешь,  рамы  с
двойным стеклом, одно пробил, порезался,  второе  не  смог.  Когда  приехали
пожарники, на кухню они  заглянули  в  последнюю  очередь,  я  уже  был  еле
теплый... - Крутов усмехнулся.
   - И все-таки выжил.
   - В больнице врач посмотрел и говорит -  хана,  сердце  не  бьется...  Но
откачали. Как сказал потом  врач,  хороший  мужик,  между  прочим,  классный
специалист, меня спасло именно то, что  долбануло  током.  Организм  как  бы
пересстроился и не среагировал на угарное отравление.
   - Интересный случай.
   - Да уж, на всю жизнь запомнил. Поэтому я  наверное  и  на  электрошокеры
реагирую не так, как другие, не отключаюсь, а просто воспринимаю, как  самый
обычный удар палкой.
   Егор вспомнил сцену на допросе.
   В кабинете  следователя,  куда  его  доставили  из  КПЗ,  находилось  три
человека:  красивый  седоватый  капитан,  оказавшийся  начальником  милиции,
молодой, но какой-то серый,  замученный  то  ли  жизнью,  то  ли  болезнями,
следователь и верзилаомоновец с лейтенантскими звездочками. Видимо, это  его
подразделение и приезжало за Крутовым в Ковали.
   Егора посадили на стул посреди  комнаты,  и  следователь  начал  задавать
вопросы, умело оперируя фактами происшествия на складе ГСМ. Было видно,  что
он хорошо знает, что именно там произошло.
   Отвечал Крутов коротко, почти не  задумываясь,  гадая,  зачем  в  комнате
присутствуют еще двое милицесйких начальников. Однако это он понял уже через
минуту, когда в допрос вмешался  капитан  и  задал  тот  же  вопрос,  что  и
следователь в начале разговора:
   - Имя, фамилия?!
   - Егор Лукич Крутов, - ответил Егор и, не удержавшись, добавил. -  Вы  же
забрали мои документы,там все написано, или читать не умеете?
   - Отвечать без рассуждений! На кого работаешь на самом деле?
   - На китайскую разведку, - с иронией ответил Егор и тут же  получил  удар
по уху, сбросивший его со стула.
   - На кого работаешь, скотина?! Быстро!
   Крутов полежал на полу, справляясь с головокружением и  шумом  в  голове,
потрогал ухо, глянул снизу вверх  на  возвышавшегося  над  ним,  как  башня,
омоновца, спросил безразличным тоном:
   - Ты случайно не бейсболист?
   - Встать! - рявкнул капитан.
   Егор встал, поднял глаза на лейтенанта.
   - Еще раз ударишь, сверну шею, понял?
   - Ты еще хамишь, паскуда?! -  удивился  начальник  милиции.  -  А  ну-ка,
Онопченко, осади бандита!
   Лейтенант шагнул к Егору, схватил его за плечо и попытался, надавливая на
ключицу, усадить  на  стул.  Крутов  убрал  плечо,  перехватил  мощную  руку
омоновца, мгновенно заблокировал предплечьем и  нанес  точный  удар  в  шею,
называемый в каратэ кодзеку - "коготь и крыло". Лейтенант дернул  головой  и
наверное упал бы, не поддержи его Крутов. Егор  отвел  омоновца  к  столу  и
усадил на второй свободный стул. Сам же  вернулся  и  сел  на  стул  посреди
комнаты. Все произошло так быстро, что ни капитан, ни следователь не  успели
среагировать, да и потом просто сидели и смотрели то на Егора, то на гаранта
своей безопасности, закатившего глаза.
   - Собака бешеная! - первым опомнился начальник милиции. - Ты что  же  это
себе позволяешь?! Нападение на работника милиции при исполнении...
   - Капитан, - проникновенно сказал Крутов, - тебе не страшно связываться с
конторой, в которой я служу? Она же от тебя мокрого места не оставит.  Я  же
со своей стороны, когда выйду, а я обязательно выйду,  обещаю,  что  угрохаю
весь твой сраный ОМОН, ворвавшийся ко мне в дом. Я таких  вещей  не  прощаю.
Может быть, лучше будем сотрудничать? Я ведь много чего  могу  рассказать  о
бандитах, отдыхающих на складе ГСМ. Это именно они напали на Ковали, чуть не
застрелив деда и избив старуху.
   Начальник милиции побледнел, глянул на растерявшегося следователя, и  кто
знает, что он предпринял бы дальше, если бы не  вмешался  пришедший  в  себя
командир взвода ОМОН. Он помотал головой, взревел  и  бросился  на  Крутова,
доставая с пояса пистолет. Понимая,  что  сопротивление  работникам  милиции
будет поставлено ему в вину, но  не  желая  пассивно  ждать  избиения,  Егор
принял предлагаемый сценарий действий.
   Не вставая со стула, он ударом ноги в живот остановил омоновца, а  вторую
ногу (прием "ножницы") впечатал ему в скулу. Верзила отлетел к столу, сбивая
с него телефон, чернильный прибор и бумаги, но пистолет не  выронил,  обучен
был таким вещам. Он наверное мог бы и  стрельбу  начать,  однако  вскочивший
капитан остановил лейтенанта и вдавил кнопку вызова дежурного.
   В помещение вбежали двое парней в камуфляже, за ними сержант  милиции,  и
дело приняло другой оборот. Крутов отскочил к стене, выставил вперед ладони.
   - Все, все, сдаюсь, давайте поговорим спокойно...
   Но его схватили за руки, надели наручники и по команде лейтенанта  начали
избивать: один омоновец имел дубинку, второй - электрошокер.
   Зажатый в угол, Егор сопротивлялся некоторое время, разбив омоновцу  лоб,
а второму сломав  нос,  однако  силы  были  не  равны,  в  схватку  вмешался
лейтенант и, выждав момент, ударил Крутова по затылку рукоятью пистолета.
   Затем, упавшего, его с минуту били ногами, пока он  не  потерял  сознание
окончательно...
   - Они что же, не поверили, что ты полковник? - помолчав, спросил Ираклий,
когда Егор закончил рассказ.
   Крутов качнул головой.
   - Им нужен козел отпущения, на кого можно многое свалить.  Они  будут  из
кожи лезть, чтобы доказать мою вину.
   - А ты действительно был на складе?
   Крутов встретил заинтересованный взгляд магистра Ордена чести и вдруг под
влиянием импульса, поверив в его искренность и достойное отношение, принялся
рассказывать историю своего появления в Жуковском районе.
   Закончив, тут же пожалел о своей откровенности, не понимая, чем она  была
вызвана, но реакция Ираклия его несколько успокоила.  Магистр  Ордена  чести
остался задумчиво-спокойным и в глазах его не было сомнений и недоверия.
   - Да, влип ты крепко, - сказал он. - Им будем легко доказать, что ты  был
на складе, свидетелей - хоть отбавляй. И ты слишком много знаешь, чтобы  они
тебя выпустили.
   - А ты случайно не интересовался, что за воинская часть прячется в  лесах
за колючей проволокой? И воинская ли?
   - Кое-что слышал, - уклончиво ответил Ираклий, - но это лишь слухи.
   Говорят,  что  там  находится  какой-то  военный  полигон,  оружие  новое
испытывают. Но сам я в  тех  местах  не  бывал  и  свидетелей  испытаний  не
встречал.
   - Понятно, - разочарованно пробормотал Крутов. - Действительно,  солидная
вывеска - полигон... если только не фальшивая. А  я  думаю,  что  фальшивая,
потому что те, кто сидит в зоне, действуют  слишком  по-бандитски,  келейно,
оглядываясь по сторонам. Настоящие армейские профи вызвали бы  меня  к  себе
или приехали бы ко мне и спокойно дали бы понять, что охраняют  гостайну,  я
ведь не хрен с бугра, а все-таки полковник ФСБ... хотя и бывший. О чем  мато
кто знает. Ладно, разберемся. Знаешь,  что  меня  поразило  после  нападения
бандитов на деревню? - реакция сельчан. Как-то народ  воспринял  случившееся
слишком просто,  будто  ничего  особенного  не  произошло.  Ну,  постреляли,
пошумели, избили кого-то, ну ранили... и все!
   Посудачили и разошлись.
   - Привык народ к беспределу.
   - Но ведь это страшно! Страна становится не просто  криминальным  "раем",
но государством террора! В последнее время нас вызывали для захвата тер... -
Егор осекся.
   Ираклий смотрел на него с улыбкой, хотя взгляд его  оставался  строгим  и
оценивающим.
   - Договаривай, хотя я и так догадался, что ты в пятом управлении работал,
спецподразделение "АТ". Угадал?
   - С умным человеком  и  поругаться  приятно...  -  Крутов  закрыл  глаза,
полежал немного, стиснув зубы, оживился. - Ты не из  нашей  конторы,  часом,
коль знаешь такие вещи?
   - Не из  вашей,  -  засмеялся  Ираклий,  -  Но  из  родственной.  И  тоже
полковник... в отставке.
   Засмеялся и Крутов.
   - Родственные души, значит? Жаль, О.Генри умер давно, а то написал  бы  о
нас новеллу.
   - Еще найдется литератор, напишет.
   - Если выживем. Рассказал бы ты о своем Ордене, все же любопытно, чем  вы
там занимаетесь.
   Раздался звук зевка. Беседующие оглянулись.
   Спящий  под  простыней  человек  зашевелился,  сбросил   простыню,   сел,
помассировал затылок, глянул из-под  тяжелых  век  на  Крутова  с  Ираклием,
сказал хрипло:
   - Эй, вы, двое...
   Крутов оглядел уголовника, вызывающего уважение не  только  габаритами  и
массивным,  бугристым  от  мышц,  торсом,  но  и   татуировкой   на   груди,
изображавшей  батальную  сцену  морского  сражения,  выколотую   с   большим
мастерством. И взгляд у мужика был очень  нехороший,  недобрый,  тяжелый,  с
легким флером безумия, говоривший о полном пренебрежении  этого  человека  к
нормам человеческого общежития.
   - Подойдите, - поманил он приятелей толстым пальцем.
   Ираклий хотел что-то сказать, но Егор опередил его:
   - Сам подойди, если чего надо.
   В камере установилась пугливая тишина.
   - Я же говорил, оборзели, фрайера! - негромко произнес темнолицый  зэк  с
татуировкой на плече.
   - Что ж ты их не успокоил? - буркнул вожак, не поворачивая головы.
   - Да мы...
   - Засохни!
   Вожак соскочил на пол со второго яруса нар с грацией  медведя,  встал  во
весь рост. Тело его напоминало ствол эвкалипта: грудь, талия и шея  казались
одной толщины,  -  а  руки  походили  на  узловатые  корни.  Вероятно,  этот
экземпляр человеческой породы был очень силен.
   - Бардадым... - вспомнил Крутов старикаводителя  из  Выселок.  -  Снежный
человек.
   - Шишголь <Шишголь - сброд, голь (стар. рус.)>, - согласился Ираклий.
   Они переглянулись с улыбками, отлично понимая друг друга.
   - Пошли, - почти  нежно  проговорил  "снежный  человек",  -  поговорим  с
парашютистами   <Парашютист   -   заключенный,   который   выносит    парашу
(тюремно-воровской жаргон).>.
   Игравшие в карты уголовники с готовностью встали за спиной вожака, и  тот
направился к продолжавшим сидеть Ираклию  и  Крутову,  одетый  в  спортивные
штаны с надписью "адидас". Остановился в метре от койки,  на  которой  сидел
Ираклий. Крутов стал приподниматься, но Ираклий остановил его жестом.
   - Дурь <Дурь - наркотик.> есть? - тяжело спросил вожак.
   - Откуда? - пожал плечами Ираклий. - Мы тут люди случайные.
   - Чего ж тогда особняка <Особняк - особо  опасный  рецидивист.>  из  себя
лепишь?
   - Да ты успокойся, король, хочешь  держать  зону  <Держать  зону  -  быть
неофициальным лидером среди заключенных.> - держи, мы не препятствуем, - тон
Ираклия внезапно изменился, похолодел, - но и нас не тронь!
   Вожак лениво почухал себя за ухом, так что заиграли чудовищные мускулы на
руке и плече, перевел взгляд с Ираклия на Крутова, задумчиво  сплюнул.  Было
видно, что ему что-то мешает чувствовать себя хозяином положения.
   - А если мы вас попишем, а ночью мокруху спроворим?
   Пузан с пухлыми руками и грудью услужливо  подсунул  главарю  самодельный
нож-заточку, сделанный из напильника.
   - А если мы в ответ устроим кипеж? - кротко сказал Ираклий.
   Вожак  хмыкнул,  повертел   в   пальцах   нож,   все   еще   пребывая   в
нерешительности, как ему поступить, чтобы не потерять лицо:  эти  двое  явно
его не боялись, - и вдруг выбросил вперед руку с  ножом,  норовя  попасть  в
глаз Ираклию. В ту же секунду Крутов,  поймавший  кровавый  блеск  в  глазах
вожака, змеиным  движением  перебросил  тело  на  другую  сторону  койки,  а
Ираклий, отклонившись, легко отбил удар и вонзил два пальца в глаза  вожака.
Одновременно  с  ним  атаковал  противника   и   Крутов:   захватив   голову
татуированного за затылок, ударил его лбом о  стойку  нар,  пузатого  игрока
толкнул в грудь "лапой тигра", а третьего просто сбил с ног коленом.
   Нож из руки вожака выпал, а сам он схватился за  лицо,  но  не  закричал,
лишь утробно ухнул, отшатываясь, и, мелко переступая ногами в кроссовках (он
так и  спал  в  них!),  попятился  в  проход,  натыкаясь  на  своих  охающих
сподвижников.  Остановился,  вытирая  слезы,  раскрыл  покрасневшие   глаза,
исподлобья глянул на спокойно стоявших плечом к плечу полковников.
   - Вам хана, люди! Я вам устрою шитвис... - он не договорил.
   Крутов, подобрав нож, метнул его между уголовниками, так что тот пролетел
мимо них и вонзился в тумбочку.
   Компания  обменялась  понятными  взглядами,  отошла   в   свой   угол   и
успокоилась. Ираклий и Крутов сели на койку, посмотрели друг на друга.
   - Профессионально бросаешь ножичек, - похвалил Ираклий.
   - Да и ты не слабо дерешься, - хмыкнул Крутов. - Я  не  заметил,  что  ты
сделал, хотя владею темпом.
   - Тренировка.
   - Лунггом?
   - И она тоже. Образ жизни.
   - Хитришь ты, полковник. Путь Воина, которым ты идешь, не декларация, это
действительно образ жизни, который предполагает постоянное участие в  драке.
Все равно какой - спортивной или реальной. А судя  по  твоим  кондициям,  ты
человек боя.
   - Полковник, ты неплохой психолог, но слишком прям.  Тебе  это  наверняка
мешает в жизни. Наверное, из службы за просто так не  увольняют,  где-то  ты
проштрафился? Или сказал что-то невпопад, или приказ выполнил по-своему.
   Крутов усмехнулся.
   - Кажется, мы достойны друг друга. Когда-нибудь я расскажу тебе, по какой
причине я ушел в отставку. Кстати, я  не  одинок  в  этом  вопросе.  У  меня
появился приятель, бывший майор ОМОН,  которого  тоже  уволили...  за  некие
грехи. Так вот он в отличие от меня продолжает работать.
   - Каким образом?
   - О дорожных "мстителях" не слышал?
   - Нет.
   - У него бандиты убили сестру  и  он  решил  мстить.  Собрал  бригаду  из
шоферов, пострадавших от грабителей и убийц, и  теперь  колесит  по  дорогам
отечества, "мочит" всех без суда и следствия. И совесть его чиста.
   Ираклий задумчиво подергал себя за нос.
   - Я его понимаю, хотя сам придерживаюсь другой точки  зрения.  Злобных  и
трусливых, агрессивных людей, садистов и убийц убивать нельзя,  так  как  их
ущербные души слишком рано обретают свободу  и  возвращаются  в  мир,  чтобы
овладеть новыми жертвами.
   - Ты веришь в теорию реинкарнации? В устах бывшего полковника это  звучит
несколько...м-м, необычно.
   - Вера - лишь одна из ступеней Лестницы Иакова, -  засмеялся  Ираклий,  -
причем самая первая. Всего же ступеней семь. Человек,  поднявшийся  по  всем
семи, становится воплощением Бога. Но начинать надо с первой, с Веры.
   - В Бога?
   - В человека.
   - Я читал, - кивнул Крутов, - но как-то не задумывался  над  практическим
воплощением Лестницы. Семь ступеней - это  Вера,  Надежда,  Любовь,  Чистота
кажется и... э-э... Смирение...
   -  Благодать  и  Слава.  По  сути  Лестница   Иакова   -   это   лестница
самосовершенствования и самореализации человека. Но вряд  ли  последние  две
ступени одолимы человеком,  даже  адептом  духовного  Пути.  Даже  магистром
Ордена чести. - Ираклий подмигнул Егору, подшучивая над собой.
   Крутов хотел расспросить  его  о  каноническом  смысле  Лестницы  Иакова,
однако в это время загремели запоры на двери камеры и тюремщик возвестил:
   - Собирайсь на ужин!
   Возникла небольшая заминка. Обычно первыми из камеры выходили уголовники,
привыкшие считать себя "тюремной элитой", но на сей раз все четверо  сначала
посмотрели на Егора и его собеседника, как бы  признавая  их  первенство,  -
сработал закон  силы,  -  и  лишь  потом,  увидев,  что  они  не  торопятся,
зашевелились, воспрянули духом и важно прошествовали к выходу.
   Крутов встретил иронический взгляд Ираклия, подмигнул ему,  и  они  вышли
следом.
   Столовая в местном  СИЗО  была  небольшая,  всего  на  двадцать  человек,
поэтому уединиться  было  негде,  стол  здесь  был  один,  и  беседовать  не
хотелось. Лишь поужинав: овсяная каша, хлеб,  чай,  -  и  дойдя  до  камеры,
бывшие полковники заговорили, и Ираклий наконец  рассказал  Крутову  историю
создания Ордена чести и объяснил его цели.
   Егор узнал, что кавалером Ордена может стать каждый человек,  добровольно
подчиняющийся правилам и дисциплине Ордена, соблюдающий его иерархию и этику
вне зависимости от положения, которое он занимает  в  обществе.  Главным  же
условием  продвижения  кавалера  по  иерархической  лестнице   Ордена   было
соблюдение "принципа мушкетеров": один за всех -  все  за  одного!  А  также
признание постулата: честь служения Ордену - выше любых должностей!
   - Ну, хорошо, звучит красиво, - сказал Крутов. - Однако  каждый  понимает
слово "честь" по-своему. Какой смысл вкладываете в него вы?
   - Толкование смысла этого  слова  может  быть  только  одно,  -  возразил
Ираклий. - Честь означает гармоническое соединение нравственного,  разумного
и волевого начал, - это я цитирую  Кодекс  кавалеров  Ордена,  -  следование
пути,  определенного  этическими  нормами  человеческого  опыта.  С   честью
несовместимы проявления трусости, малодушия, слабоволия, лживости, алчности,
моральной  распущенности,  унижения  одного  человека  другим.  Или  ты   не
согласен?
   -  Согласен,  -  вздохнул  Егор,  вспоминая  историю  своих  отношений  с
Елизаветой, - только где вы отыщете таких идеальных кавалеров? Существуют ли
они в природе вообще?
   - Существуют, - кивнул оставшийся серьезным Ираклий, - один из них  перед
тобой. - Веселая искра в глазах говорившего явно относилась к реакции Егора.
- Среди кавалеров Ордена немало офицеров, как действующих, так и в отставке,
бывших военнослужащих, в том числе афганцев  и  ребят,  воевавших  в  Чечне,
Абхазии, Молдове, но есть и ученые, писатели, актеры и даже политики.
   Крутов скептически поджал губы.
   - Политика - дело грязное. Неужели  в  ваших  рядах  наблюдаются  честные
политики?
   - По большому счету ты прав. Еще Конфуций сказал: честные речи и любезный
вид редко сочетаются в людях. И все же среди кавалеров Ордена чести  есть  и
политики.
   - Кто же, если не секрет?
   - Моисеев Сергей Евгеньевич, например, Лебедев  Але