грязно выматерился:
   - Черт!.. Здесь кто-то есть, в квартире! Скорее всего, баба.
   - С чего ты так решил? - от недавней напористости Белевича не осталось  и
следа. Голос его испуганно дрожал.
   - В ванной горит свет, а в пепельнице лежит "бычок" со следами помады!  -
быстро прорычал незнакомец. - Как я сразу не заметил...  Ну  ничего,  сейчас
сучка последует вслед за своим кобелем!..
   Убрав пистолет в карман, он вышел из комнаты и тяжелыми шагами направился
к ванной комнате, из-под двери которой  пробивалась  узкая  полоска  желтого
электрического света. Что есть силы рванул на себя дверь,  предполагая,  что
она будет заперта, но тут же пошатнулся, едва устояв на ногах. Задвижка была
открыта! И внутри никого не было. Бандит обвел  взглядом  пустое  помещение,
недовольно промычал что-то себе под нос и захлопнул дверь, выйдя  обратно  в
коридор, где, прислонившись к стенному шкафу для верхней одежды, стоял белый
как мел Белевич, с трудом пытавшийся сдержать рвотные позывы. На  его  немой
вопрос он только покачал головой.
   - Пусто. Но баба здесь была, это я тебе точно говорю.
   - Наверное,  он...  выгнал  ее  после  моего...  звонка,  -  предположил,
заикаясь, человек, которого еще совсем недавно мертвый Герасин считал  своим
другом. - То-то я заметил, что разговаривает он как-то странно... словно  не
хочет, чтобы я приходил. Раньше такого не бывало.
   - Кончай трепаться, сваливаем! - Громила снова схватил Вову за одежду и с
силой подтолкнул к двери. - Сейчас пулей к тачке и чешем отсюда! Пошли!..
   После непродолжительной возни, когда  бандит,  натянув  на  пальцы  рукав
рубашки, чтобы не оставлять отпечатков,  открывал  замок,  и  последовавшего
затем приглушенного топота на лестничной площадке все стихло.  А  еще  через
секунду мертвую тишину, царящую в квартире, нарушили  всхлипы  и  судорожный
кашель, доносящиеся из ванной комнаты.  Это  Анжелика,  не  в  силах  больше
задерживать дыхание, вынырнула из  ванны,  решившись  гаотнуть  воздуха.  Но
вместо кислорода  в  легкие  попала  горькая,  с  отвратительным  химическим
привкусом, отдаленно напоминающим хвою,  покрывающая  всю  ванну  искрящаяся
воздушная пена.
   Когда девушка услышала, что  убийца  догадался  о  ее  присутствии,  она,
подчиняясь скорее мгновенному импульсу, пронзившему сознание,  чем  здравому
смыслу, быстро открыла задвижку на двери и, сделав глубокий вдох и  задержав
дыхание, опустилась прямо в платье в покрытую хлопьями пены глубокую  ванну.
И лежала там до тех пор, пока хватало сил и пока в  легких  оставалось  хоть
немного воздуха. Однако  отсутствие  кислорода  в  легких  подбросило  ее  к
поверхности ванны, заставив сделать вздох широко открытым ртом... Но  вместе
с хлынувшим в  легкие  воздухом,  вперемешку  с  противной  горечью,  пришло
осознание  того,  что  находящаяся  всего  в  нескольких  шагах  смертельная
опасность миновала ее. Убийца, к счастью, так и не сумел разглядеть  ее  под
плотным покрывалом из пены. И это стоило  несравнимо  большего,  чем  минута
судорожного кашля!
   После радости от осознания собственного спасения ею вдруг овладел ужас от
пронзившей мозг мысли о том, что случилось с Глебом.  Ей  предстояло  сейчас
увидеть это своими собственными глазами. Неужели этот милый, добрый  парень,
только что с многообещающей улыбкой на лице принесший ее  на  руках  в  свою
спальню, мертв? Выпрыгнув из ванны, она распахнула дверь и, хлюпая  по  полу
мокрыми ногами, вбежала в гостиную. И тут же  застыла  на  месте,  судорожно
вцепившись побелевшими от напряжения пальцами  в  дверной  косяк  комнаты  и
безумно округлившимися глазами глядя на лежащее на ковре ничком тело. Вода с
ее платья стекала ручьями, но Анжелика словно не замечала этого.  Повсюду  -
на полу, мебели, обоях и даже расставленных на  стеллажах  фигурках  -  была
кровь и бесформенные  шлепки  разлетевшихся  в  стороны  мозгов  и  костяной
крошки. Протяжно застонав, журналистка начала медленно сползать вниз -  ноги
отказались держать ее. Взгляд ее затуманился, тело стало ватным. Она  только
чудом не потеряла сознания, но пребывала в состоянии, близком  к  молчаливой
истерике. Для того чтобы к ней вернулась способность  более-менее  нормально
соображать, Анжелике понадобилось не менее десяти  минут.  И  главная  мысль
была о том, что нужно немедленно уходить из  этой  страшной  квартиры.  Если
первой приедет вызванная кем-то милиция, то  радость  неожиданного  спасения
обернется для  нее  кошмаром  сырой  камеры  предварительного  заключения  и
нудными, изматывающими психику  любого  нормального  человека  многочасовыми
допросами. Объяснять сотрудникам "компетентных" органов  все  от  начала  до
конца,  рассказывая  про  спрятанное  почти  восемьдесят  лет  назад  старым
настоятелем монастыря золото, про Лондонский клуб искателей сокровищ  и  про
дикую ссору из-за  пропавшего  из  берлинского  архива  оригинала  письма?..
Результат мог быть абсолютно непредсказуемым. Что же  касается  "компаньона"
Глеба и его подельника, виновного в смерти Глеба, то Анжелика  приложит  все
силы, чтобы эти подонки ответили за содеянное. Она наймет людей, которые  до
станут их из-под земли, благо Кирилл никогда не отказывал ей  в  "карманных"
деньгах... Деньги у нее есть. Но это все - потом. А сейчас нужно уходить...
   Опираясь руками о стену, Анжелика поднялась  на  ноги.  Она  вернулась  в
ванную, выдернула пробку, выпускающую воду, нацепила туфли и,  подхватив  не
замеченную бандитом сумочку, стоявшую на столике  в  прихожей,  двинулась  к
выходу. Но, уже находясь  возле  обитой  дерматином  железной  двери,  вдруг
остановилась, вспомнив что-то очень важное, пробившее себе дорогу в сознание
даже в  том  шоковом  состоянии,  в  котором  она  сейчас  находилась.  Надо
вернуться!
   Ксерокопия  письма  настоятеля  в  Афины   и   его   перевод,   сделанный
профессором! Они лежали в одном из ящиков письменного стола  Глеба  и  могли
попасть в руки какого-нибудь лопоухого лейтенанта, который вряд ли связал бы
эти бумаги с делом об убийстве. Ведь в квартире историка Герасина  наверняка
найдется по меньшей мере  несколько  десятков  похожих  документов,  для  не
посвященного в его дела человека  являющихся  не  более  чем  романтическими
бреднями  мечтающего  о  несметных  сокровищах  незадачливого  фантазера.  А
значит, ценнейшая информация пропадет даром. Информация, из-за  которой  уже
убили двух человек. Старика монаха и  напавшего  на  след  тайника  искателя
сокровищ. К тому же не стоило забывать, что охоту за  кладом  ведет  еще  по
меньшей мере одна группа людей, если,  конечно,  не  принимать  во  внимание
таинственное исчезновение из берлинского архива оригинала письма. В том, что
Глеб его не брал, Анжелика не сомневалась. Иначе он не  стал  бы  прятать  в
картину сделанную на ксероксе копию - единственное, что у него было.
   Забрав из стола два листа бумаги, дрожащими, непослушными пальцами сложив
их в несколько раз и засунув в  сумочку,  Анжелика  покинула  квартиру,  где
оставался лежать убитый Глеб, ее так и  не  состоявшийся  друг  и  любовник,
посвятивший ее в тайну, стоившую ему жизни...
   На лестнице было по-прежнему тихо. Журналистка, с одежды и волос  которой
все еще стекала пахнущая хвоей вода, быстро  спустилась  вниз,  оставляя  на
ступеньках  мокрые  кляксы,  села  в  припаркованный  во  дворе,   рядом   с
"Москвичами" и "Запорожцами", свой  красный  "мерседес"  и  поехала  к  Диме
Нагайцеву. К единственному человеку, который, увидев мокрую с головы до  ног
девушку, не станет сразу же задавать ей сотни дурацких вопросов,  а  сначала
напоит горячим кофе и уложит в постель, отложив серьезные разговоры на утро.
А оно, как известно, всегда мудренее.

Глава 29

   Дима открыл дверь, окинул нежданную гостью  почти  равнодушным  взглядом,
после чего отошел в сторону, пропустил Анжелику в  тесную  прихожую.  Закрыл
дверь и, покачав головой, спокойно спросил:
   "Ты что, искупалась в Неве?" Учуяв, однако, исходящий от насквозь  мокрой
одежды своей бывшей подруги хвойный аромат, он изменил свое мнение.
   - Нет,  похоже  здесь  имели  место  насильственные  водные  процедуры  в
домашних условиях. Ну что ж, проходи, если пришла... Чаю хочешь?
   -  Мне  надо  позвонить  маме,  -  шевельнула  посиневшими  от  холода  и
пережитого страха губами Анжелика. - Уже поздно, она волнуется за меня.
   - Где телефон, ты знаешь, - пожал плечами На-гайцев. - Только для  начала
я посоветовал бы тебе снять платье, надеть  свой  махровый  халат  -  ты  не
забыла, он до сих пор висит в ванной? - и согреться  чем-нибудь  горячим.  У
меня есть коньяк, правда, неважный...
   - Не надо, - замотала головой девушка. - Мне только позвонить... А  потом
я уйду...
   Конечно, Анжелика никуда не  собиралась  уходить.  Просто  она  прекрасно
знала, что Нагайцев ни за что не  выпустит  ее  обратно  на  улицу  в  таком
состоянии, тем более ночью. И естественно, не ошиблась.
   - Вот это уж дудки! - действительно воскликнул  Дима.  -  Значит,  так  -
быстро дуй в ванну, прими  горячий  душ  и  завернись  в  халат.  А  я  пока
приготовлю тебе кофе с коньяком. Моментально разгоняет  кровь.  Ну  чего  ты
ждешь?
   - Сначала я позвоню. - Анжелика  рассеяно  опустила  взгляд  на  пол,  на
медленно  растекающееся  под  каблуками  мокрое  пятно.  -   Ладно,   ничего
страшного, надеюсь, не случится, если мама подождет десять минут...
   - Замечательное  решение!  -  Нагайцев  распахнул  дверь  ванны,  щелкнул
выключателем и чуть ли не силой затолкнул девушку внутрь. - Вперед!
   Спустя пятнадцать минут шум бьющей из душа воды затих, и вскоре  Анжелика
появилась на кухне, завернутая в длинный  махровый  халат.  Ее  щеки  пылали
румянцем,  пробивающимся   даже   сквозь   шоколадный   тропический   загар,
приобретенный на дивных Гавайских островах, и Дима уже мог не  бояться,  что
завтра поутру его взбалмошная подруга проснется  с  высокой  температурой  и
осипшим голосом.  Он  усадил  Анжелику  на  табуретку  и  протянул  рюмку  с
коньяком.
   - Пей залпом до дна, - проинструктировал он, присаживась  рядом  и  молча
наблюдая, как девушка вливает в себя коньяк. - А теперь запей его кофе...
   Анжелика пригубила кофе, поставила чашку на стол и, подняв глаза, впервые
с момента прихода посмотрела на Нагайцева виновато-благодарным  взглядом.  И
Дима почувствовал, что еще секунда - и он не сдержится и сожмет ее  в  своих
объятиях. Как он мечтал об этом, мечтал с тех самых пор,  как  Анжелика  так
вероломно оставила его и начала жить с этим финансистом из  мэрии,  которого
многие не без оснований считали одним  из  ловко  внедрившихся  в  структуры
власти города "крестных отцов"! Кое-кто даже называл его кличку -  Дипломат,
но  Нагайцев  не  был  уверен,  соответствует  ли  эта  информация,  добытая
коллегами, действительности.
   Нет,  Дима  вовсе  не  строил  иллюзий  насчет  сегодняшнего,  более  чем
неожиданного, прихода Анжелики к нему в дом. Он прекрасно  понимал,  что  ее
привело  сюда  не  желание  снова  наладить  их  прерванные   отношения,   а
случившаяся с ней беда. Дима сгорал от любопытства узнать  причину,  которая
.привела его бывшую подругу к нему среди ночи, мокрую с головы  до  пят,  но
решил подождать до тех пор, пока Анжелика не решит рассказать обо всем сама.
Он сходил в комнату и принес ей трубку  старого  радиотелефона,  подаренного
как-то  друзьями  на  день  рождения.   Девушка   посмотрела   на   него   с
благодарностью, печально улыбнулась и набрала свой  домашний  номер.  Трубку
сняла мама после первого же гудка.
   - Алло?! - прошептала она осторожно, но с явной надеждой в голосе. -  Кто
это?
   - Мама, это я. Не  волнуйся,  со  мной  все  в  порядке.  Никто  меня  не
спрашивал?
   - Анжела?!. Где ты?!. Я с ума схожу от волнения, твой  Кирилл  Валерьевич
звонит сюда каждые полчаса, а ты где-то болтаешься и треплешь нам нервы!  Ты
меня в гроб вгонишь!..
   Анжелика терпеливо выслушала весь этот словесный поток до конца, зная  по
опыту, что лучше дать матери "выпустить пар", чем перебивать  ее,  и  только
когда  та  замолчала,  чтобы   перевести   дыхание,   девушка   успокаивающе
произнесла:
   - Ничего страшного не случилось, мамочка. Просто  я  ушла  от  Кирилла  и
сейчас звоню тебе от Димы. Так что если Марков еще раз позвонит, ты ему  так
и передай - пусть катится ко всем чертям, и не забудь добавить, что  я  знаю
все про его сделку! Если он хочет забрать машину, пусть звонит мне на работу
и договаривается, я плакать не стану... И скажи ему, что не  знаешь,  где  я
нахожусь. Запомнила, ма?
   - Запомнила... - упавшим голосом подтвердила вконец издерганная женщина.
   - Но как же так, доченька, Кирилл Валерьевич такой  солидный  человек,  с
положением, деньгами... А  этот  твой  Нагайцев...  Ох!  Что  ты  натворила,
Анжела?
   Скажи мне!
   - Я ни в  чем  не  виновата,  мамочка,  верь  мне.  И  не  надо  за  меня
волноваться. Со мной все в порядке.
   - Хочется верить, что ты меня не обманываешь. Завтра-то хоть  заедешь?  Я
тортик испеку... Совсем мать забыла.
   - Пока не знаю. Я буду звонить тебе! Пока. - Анжелика  нажала  на  кнопку
отбоя и передала трубку Нагайцеву. - Димка, я  чертовски  устала  и  страшно
хочу спать. Ты не станешь возражать, если я...
   - Конечно нет, - добродушно проворчал журналист. - Иди ложись. Я  постелю
себе на кресле.
   - Не надо, - улыбнулась Анжелика, - приходи ко мне...
   Нагайцев на секунду замялся, но потом покорно кивнул.  Девушка  встала  с
табуретки, поцеловала его в щеку и ушла в комнату. А Дима достал из стенного
шкафчика сигареты и,  пододвинув  к  себе  стеклянную  пепельницу,  закурил.
Впервые за последний месяц, с тех пор как дал себе слово  покончить  с  этой
вредной привычкой.
   Уже во сне Анжелика почувствовала, как ее спину  нежно  гладят  теплые  и
немного шершавые  мужские  ладони.  Она  блаженно  зажмурилась,  повернулась
навстречу ласкам и крепко,  изо  всех  сил,  обвила  руками  шею  Нагайцева,
прижимаясь грудью к его теплой, поросшей курчавыми волосами  груди.  Нервное
напряжение последних суток, вместивших в  себя  перелет  на  самолете  через
океан, предательство Кирилла, знакомство с  замечательным  историком  Глебом
Герасиным и  тайной  клада  последнего  настоятеля  Спасского  монастыря  на
острове Каменный, а также смерть, постигшая Глеба и чудом обошедшая ее саму,
мог снять только секс -  безумный,  необузданный  в  своих  фантазиях  и  во
времени. Анжелика  не  считала  свою  первую,  после  длительного  перерыва,
близость с Димой началом нового этапа их отношений. Наоборот - скорее  всего
их сегодняшняя ночь с Нагайцевым будет последней. Да она и рассматривала  ее
не как проявление любви,  а  как  релаксационный  импульс,  снимающий  самый
сильный за всю ее жизнь стресс. Сжав зубы, Анжелика отдала свое  напрягшееся
и вздрагивающее тело во власть сходящего с ума от счастья мужчины,  мысленно
уже жалея его за то разочарование, которое постигнет его на следующее  утро,
когда он поймет истинную причину ее доступности.
   На работу, в редакцию еженедельник" "Невский репортер", Анжелика  и  Дима
Нагайцев ехали вместе, на ее спортивном "мерседесе". На девушке был  бежевый
брючный костюм, сменивший оставленное дома у журналиста все  еще  влажное  и
пропахшее хвойным экстрактом платье. Утром Анжелика вспомнила, что, уходя от
Кирилла, собрала в спортивную сумку некоторые из  самых  любимых  ею  вещей,
поэтому проблемы, что надеть на работу, удалось благополучно избежать.
   Собственно говоря, и в редакцию она могла не ехать,  так  как  ее  отпуск
заканчивался лишь через два дня, но ей хотелось как можно скорее  приступить
к работе, чтобы  хоть  как-то  отвлечься  от  постоянно  вращающихся  вокруг
Кирилла, с его предательством, и погибшего историка, с его тайной, мыслей.
   Нагайцев, сидя в салоне более чем нескромно дорогой иномарки, пребывал  в
некотором разочаровании от того, что утром все случилось именно так, как  он
и предполагал: Анжелика старательно делала вид, что ночью между ними  ничего
не случилось, и на его  вполне  логичный  вопрос,  что  же  все-таки  с  ней
произошло, она ответила что-то совсем расплывчатое, сводившееся  в  итоге  к
одному - с господином чиновником она рассталась окончательно и бесповоротно.
Поэтому Дима позволил себе мысленно немного пофантазировать и  завершил  уже
выстроенную  в  его   воображении   картину   скандала   между   любовниками
принудительным полосканием Анжелики  в  ванной.  На  его  взгляд,  это  было
единственным и логичным  оправданием  ночного  визита  совершенно  мокрой  и
пахнущей хвойным ароматом гостьи.
   Запарковав машину на платной стоянке возле высотного  дома  на  Ленинском
проспекте, где находился офис редакции, Анжелика и Нагайцев поднялись наверх
и вошли в редакционный холл. И тут же  столкнулись  нос  к  носу  с  главным
редактором, при их появлении радостно и нетерпеливо всплеснувшим руками.
   - Ну наконец-то, бесценные вы мои!  Как  хорошо,  что  ты  вышла  раньше,
Анжелика! Мигом ко мне в кабинет, оба!
   И, развернувшись на  каблуках,  шеф  поспешил  вернуться  к  себе  раньше
журналистов, чтобы встретить  их,  привычно  поднявшись  с  огромного,  явно
рассчитанного  на  человека  массивной  комплекции  кожаного   директорского
кресла.
   Когда Дима и Анжелика сели, вопросительно посмотрев на главного,  он  тут
же сообщил о предстоящей им обоим дальней командировке.
   - Сегодня же оба едете  в  Вологду,  -  тоном,  не  терпящим  возражения,
произнес главный редактор.  -  Кто-нибудь  из  вас  слышал  про  тюрьму  для
пожизненно заключенных на острове  Каменном?  -  Шеф  внимательно  посмотрел
сначала на Нагайцева, неопределенно пожавшего плечами, а потом  на  Анжелику
Гай. И ему показалось, что при упоминании  о  тюрьме  девушка  вздрогнула  и
как-то странно сверкнула глазами. То  ли  удивленно,  то  ли  испуганно.  Но
быстро справилась с волнением и сказала:
   - Я, по-моему, что-то читала про нее... При  вступлении  в  Совет  Европы
Россия взяла на себя обязательства  отменить  смертную  казнь.  Единственная
тюрьма  в  России,  где  содержатся  помилованные  убийцы,  те,  кого  ранее
приговорили  к  смертной  казни,  оборудована  на  месте  бывшего   мужского
монастыря, где-то в вологодских лесах... Правильно?..
   - Умница ты моя! - обрадованно закивал главный. - Недаром  я  плачу  тебе
такие деньги - ты все знаешь и все схватываешь на лету! Да,  это  именно  та
тюрьма, но вы поедете не туда, поскольку на остров никого из посторонних  не
пускают,  а  в  областную  тюремную  больницу,  где  сейчас  находятся  двое
заключенных оттуда. Некоторое время  назад  оба  заболели  гепатитом,  и  их
пришлось перевезти на лечение в Вологду. Их фамилии... - редактор сверился с
поступившим факсом, который лежал перед ним на столе, - Завьялов  и  Дронов.
Первый - главарь крупной банды, лично расстрелявший не один десяток человек.
В последние несколько лет возглавлял коммерческий банк. Представляете, каков
диапазон способностей.
   Ха-ха.  Второй  тоже  человек  небесталанный   -   бывший   ученый-химик,
приговоренный к высшей мере  наказания  за  зверские  пытки  и  за  убийства
невинных старушек, собиравшихся увезти в  Израиль  фамильные  драгоценности.
Сейчас оба живодера почти поправились и со  дня  на  день  должны  вернуться
обратно в тюрьму. Туда для нашего  брата  журналиста  дорога  заказана.  Вот
почему нужно завтра во что бы то ни стало встретиться с ними или хотя бы, на
худой конец, с одним из зеков.
   Главврач больницы и начальник уже в курсе, им по моей просьбе звонили  из
департамента мест заключения и дали "цэу" разрешить вам встречу с убийцами.
   Подобных материалов еще никто и никогда не печатал, мы будем  первыми!  А
это - рейтинг, - шеф назидательно поднял вверх указательный палец. - Так что
берите свои паспорта, редакционные удостоверения и дуйте в Вологду. Х