Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Боевик
      Катериничев Петр. Редкая птица 1-3 -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  -
Петр КАТЕРИНИЧЕВ РЕДКАЯ ПТИЦА 1-3 РЕДКАЯ ПТИЦА ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ БЕГЛЫЙ ОГОНЬ Петр КАТЕРИНИЧЕВ РЕДКАЯ ПТИЦА Все события, составляющие сюжет дилогии, являются вымышленными. Совпадение имен, названий, наименований, времени и места действия считать случайным. Глава 1 Пляж - как раскаленный противень, а я - коржик на нем. Хотя пляжем этот лоскут песка является лишь для меня одного - рядом шоссе, оттуда несет гарью автомобильных выхлопов и перегретого асфальта. Приличные люди отдыхают в девятнадцати кэмэ отсюда - в тени навесов, на мельчайшем намытом земснарядом белом песочке или на травке, подстриженной по последней моде, коротко - как затылок звезды американского баскетбола. В тридцати кэмэ есть и затененные дорожки для любителей пробежек, и подогретые либо охлажденные бассейны с морской водой - на любителя, и коттеджи с саунами, бильярдными и просмотровыми залами, алкогольно-безалкогольными напитками всех расцветок и обслугой - девочками любой масти и оттенка кожи... В народе эту бодягу издавна именуют уважительно - Территория. С заглавной буквы. Контингент отдыхает теперь разный - от бывших в употреблении партократов и дармократов (или дерьмокрадов - греческое слово "демократия" слабо привилось среди отечественного демоса, равно как и среди "кратоса") до новых коммерсантов средней руки, полумафиозных торговцев, тех, кто в законе, и тех, кто при законе, национал-радикалов, масонов, борцов с коррупцией, профессиональных компрадоров, ура-патриотов, полководцев без армий... Ковчег: каждой твари по паре. Хотя всех объединяет одно: люди они состоятельные. С похмелья всегда так - думается о грустном. Для своих "слегка за тридцать" я худощав, одинок и беден. Особенно с утра. Да еще фрустрация накатила минут семнадцать назад. То есть - потеря жизненных ориентиров и целей. Понятия не имею, чем займусь вечером, где взять денег, да и зачем они мне. Солнце припекает все сильнее, и если я по-прежнему похож на коржик, то уж непременно с кремовой начинкой: мысли растеклись изнутри по черепной коробке и тают, тают... Остается одна: заставить себя подняться, пройти два десятка шагов и упасть в прохладу моря... Неожиданная тень падает на спину, и состояние блаженной ломоты улетучивается. У меня, как у Диогена, одно желание - чтобы тень убралась. Открываю глаза и вижу два массивных ботинка. А выше - тушу их обладателя. В черном с блесткой костюме и при галстуке парень уместен здесь, как катафалк на свадьбе. - Привет, Дрон. Дрон - это я. Олег Владимирович Дронов. Но все - то ли из-за собственной невоспитанности, то ли из-за моей юности - называют меня кратко. Потому неопределенно киваю - привет, дескать, старина... Хотя мы друг другу и не представлены. И снова укладываю лицо на руки. - Тебя хочет видеть Ральф. Вслед за этой фразой перед моим носом падает бумажка. Зеленая. - Сто баксов, - цедит фигура, словно я сам стал путать Франклина с Вашингтоном. Вытягиваю из пачки сигарету, закуриваю и рассматриваю банкнот с интересом первоклассника, научившегося вчера читать. - Тебя хочет видеть Ральф! - Тон собеседника нетерпеливо наглый. - А я хочу видеть блондинку в бикини. А лучше - без, а еще лучше... - Тирада остается незавершенной - лакированный остроносый ботинок превращает мои губы в вареную свеклу, - сплевываю кровь, песок и остатки сигареты. Обидно - это моя последняя сигарета. - Он хочет видеть тебя сейчас. И подбери баксы. Хотя я бы на тебя и рваного не потратил. Когда тебя приглашают столь изысканно, отказать трудно. Зато в голове прояснилось - и без всякого купания. *** Просовываю ногу в джинсы - и падаю лицом в песок. Пинок у верзилы - словно удар бампером "членовоза" на средней скорости. Кровоподтек будет со слоновье ухо. Поднимаюсь, слыша сзади какое-то бульканье, оборачиваюсь - оказывается, здоровяк так смеется. Широкое лицо лоснится потом, а в глазах столько же тепла, сколько в блестящих латунных пуговицах на его пиджаке. Медленно бреду по песку босиком - кроссовки в одной руке, в другой - тенниска. Мой конвоир движется сзади. У дороги земля тверже - неловко ступаю, роняю тенниску, надо бы поднять... Верзила радостно делает шаг вперед, примеривая пинок, я резко наклоняюсь, касаясь руками земли, а пятка катапультой летит ему в пах. Звук средний - что-то между хрустом и чавканьем. Резко разворачиваюсь. На лице верзилы - гримаса невыносимой боли, огромная туша медленно оседает в пыль. Но времени хватает, чтобы четырежды пробить по блиноподобной физиономии. Ощущение такое, словно нокаутируешь сковородку. Ну, а смотреть на то, во что превращается лицо после такой обработки, можно лишь человеку с крепкими нервами. Просто меня всегда возмущало хамство. И - наглость. Хамить, пусть и незнакомым людям, - все равно что писать на ветру: ветер - штука переменчивая. Занятый философичными рассуждениями, я не забываю осмотреть содержимое карманов моего визави. Под пиджаком, как и следовало ожидать, новенькая желтая "сбруя", в кобуре под мышкой - укороченный оперативный кольт с прекрасно изготовленным глушителем - хлопок из такого не слышнее щелчка пальцами в пустой комнате. В боковом кармане нахожу отличный пружинный нож немецкой стали, который немедленно присваиваю, в портмоне - сто пятьдесят "штук" рублями, восемьдесят баксов и удостоверение сотрудника службы охраны горисполкома Приморска. Последнее я изучаю наиболее тщательно, хотя подлинность той или иной бумаги в наше время отнюдь не гарантирует подлинность ее обладателя. Тем не менее - "ксива" настоящая, и я возвращаю все вышеупомянутое в пиджак. В руках эти сокровища просто не унести, а в тенниске, с кольтом за поясом и чужим бумажником в кармане я буду выглядеть вызывающе. Поэтому решаю позаимствовать и пиджак. Как ни странно, в плечах он мне впору, ну а чтобы сделать его таковым и в талии, пришлось бы выпивать на дню литров по шесть пива, заедая сие великолепие голландской ветчиной. В кармане брюк обнаруживаю ключи - один от машины, другой от неизвестного мне жилища - на цепочке с красивым брелком. Поднимаюсь на дорогу, - "жигуленок" - "шестерка" припаркован у обочины в тени чахлой акации. Порывшись в бардачке, нахожу то, что искал, - бутылку водки. "Смирновская" - красиво жить не запретишь... Верзила продолжает "отдыхать", чем-то напоминая перебравшего борца "сумо". Я же хочу усилить впечатление. Обильно поливаю спиртным его лицо и сорочку, как заботливая няня, приподнимаю голову и, зажав ноздри, вливаю щедрую порцию в рот. Парень поперхнулся, приоткрыл веки и стал глотать уже самостоятельно. Похоже, он начал приходить в себя, а это вовсе не входит в мои намерения. Отрываю от него бутылку, как мамаша соску от ребенка, отступаю на нужное расстояние и, когда верзила встает на ноги и делает выпад, дважды коротко бью его в подбородок - апперкотом и хуком справа. Теперь, по моему разумению, он отключился минимум минут на тридцать, - не люблю я все эти новомодные баллончики и газовые спринцовки - никогда нельзя ручаться за результат. А так - полежит на солнышке полчаса, потом еще с часок начнет соображать, как добраться до городка, - с такой физиономией да еще с таким амбре его вряд ли подберет попутка, а на такси денег теперь нет. А за вышеозначенное время - "сову эту мы разъясним", как говаривал бдительный Шариков. Поворачиваю ключ, - двигатель урчит ровно, мягко. Хоть и чужая машина, а приятно. И фрустрацию, сиречь хандру, как майкой сдуло. Теперь я при деньгах, при авто, при "пушке" и "пере" - все стильное, прямо "с иголочки". Не хватает только блондинки с золотистым загаром и в бикини, а лучше - без... И еще, сильно мешает жить вопрос: кто и зачем снарядил за мной этого дсбильноватого мастадонта? Впрочем, от него имеется нечто реальное и существенное - сто "зеленых" с непонятной репутацией и приглашение от Ральфа. В любом случае я знаю, чем займусь сегодня вечером. Отклонять приглашение Ральфа, да еще сделанное в столь изысканной форме, смертельно опасно. Впрочем - не более опасно, чем его принять. Телескопический объектив приблизил окровавленное лицо лежащего на песке. Несколько раз щелкнул скоростной затвор. Потом объектив переместился на сидящего в машине Олега Дронова, и снова - щелчки. Последний раз - вслед удаляющемуся зеленому "жигуленку". - "Седьмой", я "первый", прием. - "Первый", "седьмой" слушает. - Объект отработал в предполагаемом режиме. Разрешите приступить к выполнению штатного варианта. - Разрешаю. - Есть. - "Второй", я "седьмой", прием. - "Второй" слушает. - Объект отработал в предполагаемом режиме. Приступайте к выполнению штатного варианта. - Есть. "Шестерка" быстро набирает обороты. Бросаю прощальный взгляд на пляж - он похож на раскаленный противень, а лежащее тело - на кусок сдобы. Июль, два часа пополудни-смертельная жара! Глава 2 Скорость хорошая. Автомобиль словно летит над шоссе в колеблющемся мареве. Кажется, асфальт разогрет настолько, что протекторы оставляют в нем рельефную колею. К моей радости, в бардачке нашлись и сигареты. Закуриваю и лениво размышляю, какие статьи действующего законодательства я нарушил. Понятное дело, чтобы определиться, что можно нарушить еще - не увеличивая тяжести содеянного, ну и, разумеется, пятна на совести. Итак: злостное хулиганство, нанесение более или менее тяжких телесных повреждений, оскорбление должностного лица - при возможном исполнении (исключительно действием, не до разговоров было), захват холодного и огнестрельного оружия (хотя сие - недоказуемо, марка револьвера и наличие глушителя позволяют предположить, что оружие нетабельное, и должностное лицо, "отдыхающее" сейчас на пляже, таскало криминальную "пушку" с собой по легкомыслию, как и я сейчас, причем исключительно с целью сдать первому же попавшемуся представителю власти. Безвозмездно. Остается мелочевка: угон транспортного средства, покушение на убийство (недоказуемо!) и кража пачки сигарет. Короче - чист, как простыня в брачную ночь! Скорость хорошая. И девчонка появилась неожиданно, словно ее вытолкнули на шоссе перед самой машиной. Мои руки мягко и плавно повернули руль, тоненькая фигурка в каком-то миллиметре пронеслась рядом с автомобилем и медленно замерла на асфальте, когда моя нога вдавила педаль тормоза. Все-таки не так уж плохо, когда мозги заняты совершенно никчемными размышлениями! Стоило им взять руководство на себя, начать взвешивать, как поступить, в какую сторону крутить руль, - и девчонка была бы размазана по радиаторной решетке. Закуриваю и выбираюсь из машины. Девушка сидит на асфальте и смотрит на меня испуганными оленьими глазами. - Не ушиблась? - протягиваю ей руку. - Нет. - Поднимайся. Она легко встает, а я замечаю вдруг и длинные, чисто промытые волосы цвета льна, и пушистые ресницы вокруг фиалковых глаз... - Тебе в город? - хрипло спрашиваю я, а сам снова радуюсь собственной голове, так редко берущей на себя труд хоть о чем-то думать. - Да. - Тогда нам по пути! - догадываюсь я, делаю приглашающий жест рукой и улыбаюсь оскалом жизнерадостного олигофрена. - Вы так любезны, - замечает девушка, словно два часа дожидалась на жаре, а проезжающие мимо хлыщи обдавали ее пылью и презрением. Девушка движется к машине, слегка покачивая бедрами, я любуюсь длинными, покрытыми золотистым загаром ногами и вдруг понимаю, что под коротенькой белой юбочкой ничего нет - никакого бикини. "Осуществляются мечты" - как говорил Райкин. Похоже, я все-таки перегрелся. Девчонка оборачивается и смотрит мне в глаза, - у меня такое чувство, словно я подросток, подглядывающий из-за портьеры за взрослой дамой, и как раз сейчас упал карниз... Или у меня крыша поехала... А все же она изумительно хороша! С присущей мне элегантностью открываю дверцу авто и замираю в позе грума. Она смотрит на жаркое замшевое сиденье, улыбается, словно извиняясь - "Ой, совсем забыла!" - достает из сумки белый комочек и... Девушка поднимает юбочку-эластик до пояса, чтобы не мешала, не торопясь просовывает в трусики ножку, другую, выпрямляется и медленно подтягивает от коленей вверх. Оправляет юбочку, щеки ее очаровательно покраснели, словно у школьницы, услышавшей приятную непристойность... - Извините, - и садится в машину. Я же плюхаюсь на водительское место с видом человека, который только и делает в последнее время, что подвозит голеньких девчонок с диких пляжей до городка. - Меня зовут Лена. Можно сигарету? Гордо подаю ей "Кэмел". Непосредственность, с которой она забралась в чужое авто и угощается чужими сигаретами, напоминает мне мою собственную. - Олег, - говорю я, протягивая зажигалку. - Мужественное имя. Хотя - несколько аскетичное. - Да? - удивленно тяну я. - Никогда не считал себя аскетом. - Но вы и не сластолюбец... Это ваша машина? Ее непосредственность очаровательна и безгранична. Просто хочется сдать ей под расписку и "жигули", и "ствол", и самого себя. Как представителю власти. Безвозмездно. - Нет, - честно отвечаю, - я ее угнал. До этого машина принадлежала Центральному совету профсоюза гомосексуалистов-надомников. Все это я проговариваю грустно и устало - как и положено погрязшему во грехе. Девушка смеется: - Все вы врете. - Да, - снова честно отвечаю я. - Вру. А вы? - Что - я? - Любите врать? - Люблю. Только это не вранье, а фантазерство. - И что же вы придумываете? - Что хочу. А сейчас мне нужно выдумать вас. - Ну и как, получается? - Пока не очень. - Почему? - По-моему, вы не поверите. Снова жму на тормоз. Но не потому, что собираюсь убеждать милую попутчицу в том, как я ей верю, а руль мешает мне отчаянно жестикулировать. Просто поперек дороги стоит знак "Ремонт". И стрелочка, приглашающая в объезд, по проселку. - Я верю только тому, что вижу, - произношу я задумчиво. Может, она примет меня за интеллектуала? - Это вы о дороге? - Нет, это я о том, что вы - натуральная блондинка. Она краснеет, но ответить не успевает. Из тени придорожных акаций выходит... девушка изумительной красоты. Только волосы у нее рыжие, глаза - зеленые, а на носике - замечательные веснушки. На нас с попутчицей она смотрит, как девственница на счастливых молодоженов во время брачной мессы. - Ребята, не подкинете до Приморска, если вам по пути? Вот что значит воспитание: "Если вам по пути!" Как будто, кроме проселка на Приморск, отсюда исходят шоссе на Париж и тракт на Санкт-Петербург! С присущей мне элегантностью открываю дверцу авто. Девушка смотрит на жаркое, обтянутое замшей сиденье... На мгновенье зажмуриваю глаза... Сейчас она поднимет юбочку, под которой ничего нет, не спеша наденет трусики, чтобы я успел полюбоваться ее фигуркой и оценить натуральность волос, потом щеки ее очаровательно покраснеют, словно у школьницы, услышавшей приятную непристойность... "Вот вы и попались, Штирлиц!.." "Белая горячка (деллирий) развивается на фоне систематической интоксикации организма алкоголем, причем дозы..." - начинаю вспоминать читанное когда-то в учебнике психиатрии. - Спасибо. - Девушка садится и захлопывает за собой дверцу. Уф! Пронесло! "Жигуленок" послушно съезжает на проселок. - Меня зовут Олег, девушку рядом - Лена. Леночка сидит, рассматривая ведомую только ей точку на ветровом стекле, и очень похожа на капризную любовницу, раздосадованную нарушенным уединением и невниманием кавалера. - А меня - Юля. Кстати, я вас знаю. Лена бросает скорый, почти неуловимый взгляд в зеркальце заднего вида и снова изучает ветровое стекло, - рыженькая смотрит на меня. - Да? - Да. Вы - Дрон. - Дрон? - Леночка удивленно вскидывает брови, словно яобманывал ее все семь лет супружества. - Так вас еще и так зовут? - Я многолик. - Дрон - это такая легендарная птица. Оставшаяся в единственном экземпляре. Редкая. Слышали? - Юля радостно переводит взгляд с меня на Лену. Хочется надеяться, что радуется она моей редкости и тому, что отношения мои с сидящей рядом дамой не так близки, как ей показалось вначале. - Нет, не слышала, - мстительно глядя на меня, отрезает Леночка. - Ну это вроде... - Юля раскраснелась и еще больше похорошела. - Говоруна! Мультик помните, по Киру Булычеву? "Птица-говорун умна и сообразительна!" Помните? - Помню. Но ведь всех говорунов истребили. Ведь так? Резко жму на тормоз. - Почему мы остановились? - спрашивает Леночка. - У меня именно здесь предполагается личное, глубоко интимное дело. - Что?.. - Мальчики - направо, девочки - налево. Можно наоборот. Долгим взглядом смотрю на брелок и ключ в замке зажигания. Но так вот, демонстративно, забирать его считаю неудобным. Выходя из машины, окидываю взглядом верного "росинанта". Если уж ему суждено быть угнанным дважды в течение пары часов - значит, судьбина такая. Углубляюсь в кусты, пиджак болтается вокруг тощего торса, зато и "сбрую" можно заметить, только заведомо зная, что она надета. Спиной чувствую взгляд двух пар любопытных девичьих глаз. Что ни говорите - а приятно быть редкою птицей! - "Седьмой", я "второй", прием. - "Второй", я "седьмой", слушаю. - "Седьмой", у меня внештатная ситуация. - Степень сложности? - Коэффициент "с". Прошу выяснить возможное влияние. - Принято. - Разрешите форсировать штатный вариант? - Действуйте. - Есть. Глава 3 Глеб Жеглов и Володя Шарапов За столом засиделись не зря, Глеб Жеглов и Володя Шарапов Ловят банду и главаря-а-я... Под бодрые звуки "Любэ" краденый "жигуленок" выезжает на большак. Пока ехали по проселку, девчонки сидели тихо, как мышки. Кстати, вернувшись к машине, я не обнаружил ни одной, ни другой. Не было их минут семь, и я уже начал досадовать: такое приятное (вдвойне!) знакомство и - без всякого продолжения! А потому теперь поглядываю то на Лену, то на Юлю и размышляю, какой бы разговор начать. Например, о том, что за редкая я птица! Но девушки молчат, а самому говорить о себе мешает застенчивость. В голове - снова никаких мыслей, только желания. И те-эротические. Как сказали бы в былые времена, "для служебного пользования". "Эммануэль, Эммануэль..." - напеваю мелодийку из одноименного фильма. Не знаю, что за композитор колдовал над ней, но я готов поставить все реквизированные у громилы деньги против его жалкого сантима - эту песенку знаю с детства, причем со словами: "Жить без любви, быть может, можно, но как на свете без любви прожить..." "Ата-а-а-с!" - бурно кончают "Любэ", а нам, похоже, опять не до любви. Сразу за поворотом вижу патруль. Похоже - милицейский. Хотя белая фата - вовсе не гарантия девственности. И кто только теперь не носит форму. Знавал я одного интернационального гвардейца - он успел сменить штук семь форм и повоевать на стороне "всех воюющих сторон", как пишут в прессе, пока не решил открыть свой личный бизнес в этом милом южном городке, - накопленный опыт позволял ему рассчитывать на успех. Открыл. Похороны были скромными. Но имели, я бы с

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору