ти политиков. Эта мразь настолько впиталась в поры существовавшей
до сих пор власти, что признаемся себе: лечить этот загнивший организм
просто невозможно и глупо! Его легче уничтожить и создать новый. И мы это
сделаем! На данном этапе просто необходимы силовые методы решения проблем:
старая гвардия так просто не уйд„т. Поэтому начальный этап наш, силовиков.
  - И править будут военные? - поинтересовался Борис, - Без правящей партии,
без программы, без правительства?
  - Само собой - нет. Без партии, дорогой мой Борис Рудольфович, без
какой-нибудь политической силы, идеи, объединяющей общество, без программы
не обходилось никогда, ни в какие времена, ни одно государство. При любом
общественном строе, будь то диктатура, монархия, демократия или ещ„
что-нибудь. Вопрос только в том, какая партия, какая идея главенствует в
политическом курсе руководства страны.
  - Но ведь деятельность всех без исключения партий запрещена? - заметил
Борис, - Или я не прав?
  - На данный момент - да, - улыбнулся бравый генерал-лейтенант, - Но дело в
том, что одной партии деятельность будет разрешена, и в самом скором
времени.
  - И какой же, если не секрет?
  - А вы поразмыслите сами. Что требуется от партии в данный момент? Каким
требованиям она должна отвечать? Особенно, если учесть, что на данный
момент выкрутасы с е„ стороны нам вовсе ни к чему.
  Борис задумался. Он, кажется, уже начал догадываться, к чему клонит этот
энергичный генерал и эти догадки его положительно пугали. Он стряхнул
пепел с сигареты и произн„с, взвешивая каждое сво„ слово:
  - Очевидно, она должна быть полностью подконтрольна в первую очередь нашей
организации. На всех е„ деятелей должен быть неплохой компромат.
Желательно, чтобы она была хотя бы в меру экстремистской, потому что на
силовом этапе от не„ потребуется принятие крайне непопулярных решений. Но
главное, идея...
  - Идея проста, - сказал, как отрезал Крымов, - По нашему глубокому
убеждению объединяющей идеей в нашем обществе может стать только
национал-патриотизм. Не пещерная модель гитлеровского национал-социализма,
отягощ„нная всяческим бредом вроде антисемитизма и тому подобной
дребедени, способной повлиять лишь на моральных уродов, а
национал-государственность. С экономической моделью госкапитализма.
  Некоторое время Борис молчал и курил. Напористость генерала, его
откровенность могли ошарашить кого угодно. Он затушил сигарету и осторожно
сказал:
  - Простите, но я знаю всего одну организацию подобного рода. Правда, она
не совсем отвечает перечисленным вами требованиям. Ей-то как раз и
свойственно тяготение к этой, как вы выразились, пещерной модели
гитлеровского национал-социализма. Хотя все остальные признаки явно
налицо. С экстремизмом у этих ребят вс„ в полном порядке. Я имею ввиду
Русский Национальный Союз. Или я не прав?
  - Абсолютно верно. Именно они. А этот бред мы из них вышибем, сами же
говорили, что они нам подконтрольны. Ведь как раз ваш отдел этим и
занимается.
  - В последнее время мы чем только не занимаемся. Только вот ещ„ квартирные
кражи не расследуем и карманников не ловим.
  - Этот бардак теперь в прошлом. Время заниматься настоящими делами, -
тв„рдо сказал генерал, - И вот тут-то как раз и вопрос, и предложение к
вам.
  Борис пожал плечами (он поймал себя на том, что слишком уж часто пожимает
плечами):
  - Ну, собственно, почему именно я? У нас есть специалисты, прямо
занимавшиеся РНС, они могут дать гораздо лучшую консультацию...
  Генерал ж„стко посмотрел Борису в глаза и сказал:
  - Мне, дорогой мой человек, консультации на хрен не нужны. Мне нужно,
чтобы этими оглоедами руководили. Ваш отдел выделяется в самостоятельную
структуру с подчинением непосредственно мне. У РНС организация
полувоенного типа. Вы же прекрасно понимаете, что есть такие вещи,
которые наша организация делать просто не в состоянии. Не по статусу. Ваш
отдел должен принять на себя руководство боевой частью РНС, усилить е„,
выкинуть примазавшихся, ч„тко структуризировать. Короче говоря, навести
порядок в их авгиевых конюшнях. Их политики сольются в какое-нибудь
объединение с другими патриотически настроенными партиями, создадут что-то
вроде правящего патриотического фронта. А боевая часть должна быть
подчинена нам и только нам. Мы не допустим повторения истории с КПСС,
которая полностью подчинила и нас, и армию, и МВД, своей воле. Мы должны
оставаться на верху пирамиды, мы, а не они!
  - А я-то тут прич„м? - спросил Борис.
  - При вс„м. Ваш Грибоедов засиделся, пора и честь знать. Я уже говорил,
что мы собираемся всюду выдвигать молодых и энергичных. Вы молоды, вы один
из старших офицеров отдела. Вы прекрасно проявили себя в первый день новой
эры (он так и сказал - "новой эры"). Вам и карты в руки. Берите своих
молодцов, берите этих чернорубашечников и начинайте действовать.
Официально вс„ то, что я говорил по поводу создания патриотически
настроенного правительства и парламента будет объявлено уже в ближайшие
дни. Но вы можете не ждать официального решения Временного Комитета.
Организационные вопросы надо решать прямо сейчас. Можете идти. Жду вас
завтра к десяти утра с конкретными предложениями, - Крымов встал, давая
понять, что аудиенция закончена.
  Борис поднялся, пожал протянутую ему генеральскую десницу и на негнущихся
ногах вышел из кабинета. В приемной он машинально кивнул улыбавшейся ему
Эльге и проследовал к себе в кабинет. В кабинете его с нетерпением ожидала
вся компания, включавшая в себя на этот раз кроме Рэма и Юли Викторию с
обоими стаж„рами, а так же Веселова, опал„нного огн„м сражений с
тараканами и ещ„ пару приятелей - оперов. Заметив, что с выражением лица у
Бориса что-то явно не в порядке, вся компания чуть ли не хором спросила:
  - Ну и что он тебе сказал?
  Борис невидящим взглядом обв„л кабинет и произн„с, удивляясь спокойствию
своего голоса:
  - Он назначил меня местным рейхсфюрером СС.


  8.


  Народ некоторое время молчал, потом потребовал разъяснений. Борис поведал
вкратце содержание своего разговора с новым шефом. Рэм почесал в затылке и
поинтересовался, что решил (и решил ли вообще) Борис ответить на столь
интересное предложение. Борис в ответ хмыкнул и сказал, что Рэм не дурак и
сам должен понимать, что шеф абсолютно не интересуется Борисовым мнением
по этому вопросу. Не зря же сказал, что от этого предложения не
отказываются, а терять в данный момент работу Борис не собирается. Равно,
как и справлять против ветра всеразличнейшие виды личных нужд. Посему он
советует всему личному составу отдела разойтись по кабинетам и заняться
подготовкой материала по РНС. Веселову, лично занимавшемуся в сво„ время
чернорубашечниками, подготовить к завтрему справку, Рэму выдернуть для
беседы руководителей местного отделения РНС и занять работой стаж„ров.
  - Сегодня? - поинтересовался, вставая со стула, Рэм.
  - Чем скорее, тем лучше, - вздохнул Борис, - Мне уже завтра с утра надо
чем-то порадовать их высокопревосходительство.
  - Тогда это надолго. Допоздна провозимся, - резюмировал Веселов, выходя из
кабинета.
  - Именно! - крикнул ему вдогонку Борис, - Кстати, всех касается. Давайте
работать, а то, как говаривал Ильфо-Петровский бывший камергер Митрич, "за
разговорами до свету не управимся"!
  - Господа стаж„ры, за мной! - скомандовал Рэм, - Дамы в архив, Веселову
помогать, мужеска же часть со мной поедет, господ фашистов для беседы
приглашать.
  - Не стращайте их там слишком уж сильно, - напутствовал их Борис, - Мне с
ними ещ„ беседовать. По душам. Рэма, по другим нашим ещ„ пробегись,
озадачь их в том же направлении. Скажи, что это распоряжение нового
руководства, пусть на Грибоедова не кивают, что он их чем-то другим
озадачил.
  - А что будет делать Чапай? Ты, в смысле? Как новое руководство отдела? -
улыбнулся Рэм, придержав дверь.
  - Чапай, как и всегда, думать будет, - отмахнулся Борис, - Продумывать
тактику и стратегию, планировать еврейские погромы и готовиться к
очередной "Ночи Длинных Ножей" заранее... Хотя нет, еврейских погромов не
будет - новое начальство сказало, что это каменный век. Буду придумывать
замену евреям.
  - Например - буряты! Или ненцы, - хохотнул Рэм.
  - Ненцы не катят. Ненцы - почти что немцы, следовательно, тоже арийцы.
Хотя бы в душе. Ладно, вали! Тут, кроме шуток, есть над чем голову
поломать.
  - Яволь, герр штурмбаннфюрер! - вытянулся Рэм во фрунт, - Разрешите бегом?
  - Разрешаю. Хотя, ты сейчас поосторожнее с этими шуточками насч„т
штурмбаннфюреров, могут не понять. Вс„ это и так сейчас будет оччень
трудно понять нам самим, да ещ„ и объяснить населению... - задумчиво
произн„с Борис.
  Рэм вышел, махнув на прощание рукой, явно сымитировав этим жестом
национал-социалистское партийное приветствие. Борис с досадой подумал, что
начальство возложило на него поистине титаническую задачу, потребовав
создания организации, столь явно будущей, хотят они этого, или нет,
напоминать печально прославившиеся "охранные отряды", прич„м выбить из
людей все те ассоциации, которые в них вызывают воспоминания о СС.
Выколотить из них всех этих "...фюреров", отучить от попыток сделать
"хайль" ручкой. Они пока как малые дети, для них это - игра в Штирлица и
Мюллера, а нужно сделать так, чтобы у населения даже не мог родиться этот,
уже давным-давно набивший оскомину вопрос: "А скажите, погромы будут?.."
Он остановился около окна и посмотрел на крышу стоявшего неподал„ку здания
областной администрации, ласково именуемого горожанами "Гнилым зубом".
Там, развеваясь по ветру, переливался под лучами солнца тремя своими
яркими полосками государственный флаг. "Интересно, заменят его новые
правители, или же оставят так, как есть?" - подумал Борис. Он ничего, в
принципе, не имел против этого стяга - яркий флажок, цвета забавные. Борис
в очередной раз подумал, что эти цвета полностью отвечали насаждавшемуся
до сих пор среди той же самой молод„жи образу жизни. Тому самому образу,
который умещался в нескольких словах набившей оскомину рекламы: "Пепси,
пейджер, MTV...", ну и так далее. Потому что именно банка "Пепси-колы"
ассоциировалась своими цветами у Бориса с цветами государственного флага.
  Флаг трепыхнулся ещ„ пару раз и обвис на древке. Борис отвернулся от окна,
достал из кармана пачку "L&M" и закурил. Посмотрел на пачку и усмехнулся:
теперь, наверное, прид„тся носить ч„рную форму и сигареты неплохо бы
покупать в тон. Например, "JPS". Они тоже ч„рного цвета. Или вообще -
"Davidoff", он же теперь начальство и должен являть, так сказать, вид.
  "Господи, какая же ерунда лезет в голову!" - вдруг мысленно застонал он,
присев за стол и вцепившись руками в волосы. Начальство, едр„ныть! На
костях чужих начальство... Он издал мысленный звериный вой, вой
подстреленного волка, подстреленного и затравленного. Нет, не волка, а как
раз затравленного человека. Затравленного бытом, начальством,
несправедливостью жизни. Загнанного сначала магазинами в их очередях,
потом загнанного ценами в этих же магазинах, прич„м на сей раз не просто
загнанного, а воистину прип„ртого к шершавой кирпичной стене. Он стоит у
этой стены и видит, как очередной премьер зачитывает приговор:
  ...именем Российской Федерации е„ гражданин Златокольцев Борис Рудольфович
приговаривается к пожизненному прозябанию через расстрел инфляцией и
девальвацией! Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...
  И вот вскинуты ружья кризисов и дефолтов, гремит выстрел, более
напоминающий шум обвала, но не горного, а обвала рубля - и вс„. Ты уже не
человек. Теперь ты электорат, стадное животное, делящее мир на ч„рное и
белое, считающее себя докой в политике, орущее на митингах: "Голосуй, или
ты проиграешь!", не понимая, что уже ВС‚. Проиграл ты, человечишко, пойдя
на поводу у этой банды. Должен теперь ты им, а не они тебе! А зачем ты
брал этот клочок туалетной бумаги, под прозваньем гордым - "ваучер"?
Какого дьявола лез со своими кровными в это Чудовище Века нашего - "МММ"?
Халявы захотелось? На, ешь е„ сейчас с кашей, жри полной мерой, только
смотри, не подавись ненароком! Ты нам ещ„ нужен, на твоих костях в рай
ехать круче, чем по центральным улицам на "шестисотом" с лярвами в кабак!
Как тут не стать верующим с тобой, блаженным. Ты же, человечишко, воистину
Христос-искупитель. Как там, в Евангелии, не напомните? "Ешьте мо„ тело,
вот хлеб ваш, пейте мою кровь, вот вино ваше". Может, не совсем так, но
суть-то именно такова.
  Невидящими глазами Борис смотрел на стену кабинета. Посидев так с пару
минут он встал, подош„л к сейфу и достал оттуда бутылку заначенного
коньяку, оставшуюся в неприкосновенности ещ„ со врем„н той достославной
пьянки, на которой он впервые увидел девушку с удивительным именем Юля.
Поставил на стол гран„ный стакан, наполнил его наполовину и выпил коньяк
залпом, как будто это была простая водка. Достал сигарету, закурил и стал
задумчиво пускать кольца в потолок, стараясь пустить их как можно больше с
одной затяжки. Мне, как автору, неизвестно, о ч„м именно он думал в этот
момент. А если откровенно, то и знать не хочется: у каждого человека есть
неотъемлемое право хоть на часок, да что там часок!.. хоть на пару минут
побыть с собой наедине. Не собираюсь я отказывать в этом праве своему
герою, уж извините.
  За этим увлекательнейшим занятием и застал его ввалившийся в кабинет Рэм.
Покосившись на ополовиненную бутылку коньяка, он сглотнул невольно
выделившееся обильное количество слюны и буркнул:
  - Убери пузырь от греха, отче! Не вводи в соблазн малых сих. Ибо слаб
человек и грешен. Посему в Писании и сказано: "Се, человек!" Да и пример
подаешь молодому поколению наиотвратнейший! Ибо сказано верно: "Грешен
пьющий, а в одиночку хлещущий - да не избегнет же геенны огненной!"
Борис молча отмахнулся от новоявленного праведника, однако бутылку со
стола убрал в стол. Потом посмотрел на Рэма и спросил:
  - Прив„з кого?
  - Истинны слова твои... - продолжил изъясняться в архиерейской манере Рэм.
  - Хорош дурака валять! Я не в том настроении. Так прив„з кого, или как? -
поморщился Борис.
  - Угу, - ответил Рэм, поняв, что его приятель сейчас действительно не в
настроении поддерживать разговор в таком духе, - Пригодина.
  - Самого? - поразился оперативности Рэма Борис.
  - А ч„ с его шушерой мелочиться? - в свою очередь удивился тот, - Я его из
дому прямо из-за стола выдернул.
  - Ну и как он? Не возмущался?
  - Какой там - "возмущался"! По-моему, он просто обосрался. Наверное решил,
что вс„, пошли хватать. Его сюда, али в при„мную? Он сейчас в коридоре,
под надзором топчется, - хмыкнул Рэм.
  - Ну, вы хоть его того... без всяких там "вы имеете право..."? -
поморщился Борис, - Он мне обосравшийся на хрен не нужен. Вонять тут
будет...
  - Если и обосравшийся, то только морально! - хохотнул Рэм.
  - Значит, морально и будет вонять. Тоже не дело, - заметил Борис.
  - Да нет, вс„ нормально. Он, видать, по жизни такой.
  - Сюда его, засранца, давай. Работать его буду. Как говорится: "Антошка,
Антошка, common копать картошку!" - вздохнул Борис.
  Беседа с Пригодиным, местным лидером РНС, заняла у Бориса по меньшей мере
пару часов. Примерно через десять минут после начала разговора Пригодин,
даром, что дурак, понял, что его организация в текущий момент оказалась,
так сказать, "на коне" и осмелел. От Бориса потребовалась масса усилий,
чтобы обуздать сего ретивого конька-горбунка. Пару раз он едва сдержался
от того, чтобы не треснуть кулаком по столу, дабы сбить спесь с Пригодина,
который в своей смелости дош„л до того, что вальяжно развалившись на
историческом диване осмелился закурить без разрешения. Стучать по столу,
правда, не пришлось, потому что увидев пронзительный взгляд Бориса,
Пригодин быстренько затушил сигарету и принял менее вызывающее положение.
Сквозь сжатые зубы Борис процедил, что если организация Пригодина и нужна
в какой-то степени новым властям, то уж сам-то Пригодин со своими понтами
ей даром не сдался. Вс„, что от него требуется, так это помощь в чисто
организаторских действиях, направленных на переподчинение РНС Конторе. А
после этого Пригодин, или займет в новом РНС равное со своими соратниками
положение, или может катиться на все четыре стороны. Если не согласен с
таким положением вещей, может катиться прямо сейчас. От этих слов Пригодин
совсем стух и полностью подчинился воле собеседника.
  В течении двух с половиной часов Борис и Пригодин обсуждали
организационные вопросы. Пару раз за это время забегали по очереди
Веселов, Юля и Вик- тория с архивными материалами по разработке РНС.
Заглянул Рэм, подбросив пару свежих идей, внеся своим приходом некоторое
разнообразие в становящуюся несколько монотонной беседу Бориса с бывшим (с
настоящего момента) лидером N-ских национал-патриотов. Борис перенаправил
деятельность Рэма, приказав ему лично провести аналогичные его с
Пригодиным беседы с привез„нными в Контору двумя другими деятелями РНС,
бывшими не последними людьми в N-ской организации. Рэм обрадовано кивнул,
сказав, что привлеч„т для этого ещ„ пару-другую оперов из их отдела, с чем
Борис охотно согласился, считая необходимым для ускорения процесса
увеличить охват сотрудников данной работой. Возни и в самом деле оказалось
немеряно и домой Борис и Юля, уставшие, как черти, попали, когда было уже
давно за полночь. Юля по быстрому сварганила бутерброды и чай, пока Борис
с наслаждением Моби Дика плескался в душе и они сели за поздний ужин.
  Они ели молча, сосредоточенно переж„вывая и только когда жевался последний
бутерброд и допивались остатки чая, Юля произнесла фразу, от которой Борис
поперхнулся и закашлялся:
  - Ты прости меня, конечно, Боря, но мне кажется, что ты взялся за дело так
активно, что страх бер„т. Мне сегодня даже на мгновение показалось, что ты
как будто дождался своего зв„здного часа. Такое впечатление, что тебе
самому лично по душе то дело, которое тебе поручили. Весь отдел сегодня на
ушах стоял от гонки, которую ты устроил.
  Борис взглянул ей прямо в глаза потяжелевшим взглядом и сумрачно произнес:
  - И ты прости меня, но мне до сих пор казалось, что ты понимаешь, что я за
человек. Что за человек этот Боря Златокольцев, с которым ты имела
несчастье связаться. Неужели не понятно, что если я берусь за какое-либо
дело, то я делаю это дело добросовестно и до конца. Так сказать, с полной
отдачей. С момента, когда я приступаю к этому делу, личные мотивы, мо„
личное отношение к исполняемому для меня отступают даже не на второй план.
И не на последний. Они просто исчезают. И хорошо, что ты решила поднять
этот вопрос. Уж его-то нам с тобой надо прояснить сразу и до конца. Тут
ведь как: если ты меня принимаешь таким, какой я есть, то, как я полагаю,
сей вопрос закрыт раз и навсегда. А если нет, то... В общем, менять сво„
отношение к работе я не собираюсь. Никогда. А ты смотри, подхожу ли я,
такой злодей, тебе, или же нет. Тут решать только тебе.
  Юля поставила на стол чашку с недопитым чаем, достала сигарету из пачки и
закурила, глядя в окно, за которым уже давным-давно вступила в свои права
т„плая N-ская ночь. Сделав пару нервных затяжек, она глубоко вздохнула,
затушила недокуренную сигарету в пепельнице, встала и подошла к Борису.
Присев перед ним на корточки и положив свою голову ему на колени, она
произнесла глухим голосом:
  - Я уже давно вс„ решила. Ещ„ тогда, когда в первый раз везла тебя на
дежурной машине пьяного домой. Нет, даже раньше. Когда ты в первый и,
надеюсь, не в последний раз читал стихи. Влюбилась я в тебя, как школьница
в своего молодого преподавателя геометрии. Поэтому конечно, я принимаю
тебя таким, какой ты есть. Только пожалуйста, ты уж не меняйся. Останься
собой. Я ведь только этого боюсь. Того, что эта новая работа тебя изменит,
изменит не в лучшую сторону...
  Борис обнял е„ за плечи, поднял и посадил на колени. Он уп„рся своим лбом
ей в щ„ку, мокрую от неожиданных для него сл„з и, помолчав с минуту,
произнес:
  - Конечно, зайка. Никуда я меняться не собираюсь,