ть
над дитятей, и участливо осведомился:
   - Игорь Сергеевич, вы как, в порядке?
   - Нормально, - мужественно отозвался Пашков, однако головы не  поднял.  -
Что это было?
   - Снайпер. Это стрелял снайпер! Наверное, из дома  напротив,  -  пробасил
Викинг, - промазал.., гад.
   Опа! Вот это финт, только снайперов мне и не хватало. Что за дела, мы так
не договаривались! Я, между прочим, на должность пресс-секретаря нанималась,
и  такие  штучки  в  моем  контракте  не  предусматривались.   И   вообще...
Получается, что угрозы и подслушивающие устройства вовсе не трюки, а все  на
полном серьезе? Весело,  ничего  не  скажешь.  Пока  я  разыгрываю  из  себя
благородную частную сыщицу, буквально под моим носом  прокручиваются  совсем
не  виртуальные  сценарии  с  вполне  всамделишными  снайперами.  И  пулька,
"которая просвистела  и  ага",  запросто  могла  достаться  мне.  По  чистой
случайности, конечно, потому что предназначалась она, без  сомнения,  нашему
лучезарному кандидату в губернаторы, но вряд ли мне от этого было бы  легче.
Вы как хотите, а я еще не готова к загадочной улыбке  на  остывших  губах  и
цветистому некрологу в "Губернском вестнике".
   Но пока я была еще жива, а посему лежать бревном  на  полу  мне  порядком
поднадоело. К тому же тело у меня затекло от неподвижности. Поэтому-то  я  и
попыталась  расположиться  со  всем  возможным  в  подобных  обстоятельствах
комфортом, для  начала  повернувшись  на  бок.  И  именно  в  процессе  этих
перемещений рука моя внезапно коснулась чего-то мокрого и теплого.  Какая-то
жидкость. Интересно, откуда она взялась? Думать  о  том,  что  с  кем-то  из
пашковской "команды"  со  страху  случилась  неприятная  неожиданность,  мне
совершенно не хотелось, однако ладонь я поднесла к  лицу  не  без  некоторой
брезгливости. Что-то темное, странно... Тогда я осторожно подняла  голову  и
огляделась.
   Смотреть на валявшихся на полу в  самых  разнообразных  позах  пашковских
соратников было очень забавно.  Их  словно  взрывом  разметало  по  полу.  Я
медленно обвела комнату привыкшими  к  темноте  глазами  и  обнаружила,  что
Венька, несмотря на грозные окрики Викинга, продолжал  сидеть  за  столом  -
один из всех, надо же какой смельчак! - уронив  голову  на  руки  как  бы  в
глубокой задумчивости. Тоже мне, нашел время. Или  он  заснул?  Но  это  уже
полный абсурд. Прокрутив в голове все вышеозначенные варианты,  хоть  как-то
объясняющие странности Венькиного поведения, я заметила лужу,  растекавшуюся
по лаковой столешнице вокруг плешивой Венькиной головы. Подумала, что бы сие
могло означать, и тут меня бросило в жар, потому что я наконец поняла, в чем
моя рука - в крови! В Венькиной!!!

Глава 17

   Просто не знаю, с чего и начать, ибо в голове  такая  сумятица,  что  мне
трудно найти слова для ее описания. Кроме того, я хоть  и  эгоистка,  как  и
большинство нормальных  гомо  сапиенсов,  но  не  до  такой  степени,  чтобы
увлеченно заниматься самоанализом  в  двух  шагах  от  трупа.  И  совсем  не
принципиально, что труп этот известного пройдохи Веньки Литвинца, к которому
я всегда относилась достаточно критично, а  принципиально  лишь  то,  что  в
правом Венькином виске маленькая дырочка в уже запекшейся крови.
   С того момента, как я  поняла,  что  пуля,  изначально  предназначавшаяся
Пашкову, продырявила Венькину голову, прошло чуть больше часа. Чего  за  это
время только не  произошло!  В  кабинете  уже  перебывала  чуть  ли  не  вся
областная милиция во главе с генералом, не проронившим ни слова.  Всех  нас,
включая и  самого  Пашкова,  немедленно  взяли  в  крутой  оборот.  Вопросы,
вопросы, вопросы...
   Похоже,  мне  достался  самый  усердный  и  въедливый  из  наших  местных
пинкертонов, которого к тому же  я  немного  знала,  и  не  с  самой  лучшей
стороны, - некто лейтенант Чибисов, парень лет двадцати восьми.  Кстати,  он
мог бы показаться  вполне  симпатичным,  если  бы  не  обстоятельства  нашей
прошлой  встречи.  Тогда,  приблизительно  год  назад,  я   занималась   так
называемым журналистским расследованием очень  некрасивой  истории.  У  меня
были серьезные основания полагать, что оперуполномоченный Чибисов  не  очень
церемонится с подозреваемыми и именно по его милости, покидая  гостеприимные
стены местного СИЗО, они частенько недосчитываются  зубов.  А  более  всего,
разумеется, обидно тем,  с  кого  подозрения  снимают.  Репутация  вроде  не
пострадала, чего не  скажешь  о  физиономии.  Разбиралась  я  тогда  с  этим
Чибисовым долго и нудно, парочку выбитых зубов он даже признал, но угрызений
совести  по  этому  поводу  не   выказал.   А   кончилось   все   тем,   что
непосредственное начальство "стоматолога" в погонах прочитало мне лекцию про
то, какой храбрый оперативник этот Чибисов, и еще про  то,  что  если  из-за
каждого паршивого зуба они будут поднимать хипеж... Короче, дальше  вам  все
ясно. Правда, разоблачительную статейку я тем не менее накропала, но особого
переполоха она не наделала.
   И вот теперь этот самый  Чибисов  уже  сорок  минут  сверлил  меня  злыми
воспаленными от бессонницы глазами, словно это я, а  не  какой-то  не  очень
меткий  снайпер  виновата  в  том,  что  его  рабочий  день   затянулся   на
неопределенное время, и выпытывал, что я видела, что слышала, где находилась
в  момент  выстрела   и   так   далее.   Я   терпеливо   удовлетворяла   его
профессиональное любопытство, хотя буквально валилась с ног от усталости.  А
тут еще эти снующие туда-сюда люди, громкие  голоса,  выкрики  -  совершенно
невозможно сосредоточиться.
   - Вы кого-нибудь подозреваете? - спросил  он  меня,  когда  я  уже  стала
надеяться, что запас его вопросов истощился.
   - Что? - Я даже вздрогнула.
   - Вы кого-нибудь подозреваете?  -  повторил  Чибисов.  -  У  кого,  грубо
говоря, был зуб на вашего шефа?
   Насчет  зуба  -  это  у  него  неплохо  получилось,  я   даже   несколько
взбодрилась, а Чибисов, видимо осознавший  двусмысленность  своего  вопроса,
поправился:
   - Кому было выгодно его устранение?  -  Похоже,  он  тоже  ни  минуты  не
сомневался, что настоящей мишенью для пули был Пашков, а не Литвинец.
   Я могла бы, конечно, сказать, что "зуб" был даже у меня, но, естественно,
благоразумно умолчала. Пожала плечами и ответила философски:
   - Наверное, кому-нибудь было выгодно, враги есть практически у каждого.
   - Но убивают-то не каждого, - хмыкнул Чибисов.
   - Вам виднее, - буркнула я и зевнула, прикрыв рот ладонью.
   Смазливая физиономия "стоматолога" побледнела, а вот глаза, как  у  быка,
налились кровью.
   Он заглянул в свой блокнот, как оказалось, для того, чтобы  уточнить  мое
отчество.
   - Капитолина.., м-м-м... Михайловна, должен вас предупредить,  что  отказ
от  сотрудничества  со  следствием  обычно  производит  на  меня  неприятное
впечатление.
   - А разве я отказываюсь? - Первый раз слышу такой  юридический  термин  -
неприятное впечатление! И вообще, на что, интересно, он намекает? На то, что
я тоже могу кое-чего недосчитаться? Например, на верхней челюсти? Не  думаю,
чтобы это мне было к лицу, как одному сладкоголосому певцу.
   - По крайней мере, мне так кажется, - желчно отозвался сыщик.
   Может, это  тонкий  намек  на  то,  что  в  случае  моей  несговорчивости
подозрение на меня же и падет? Я, конечно, имею  кое-какие  представления  о
специфических особенностях отечественного сыска и все же сильно  сомневаюсь,
что кому-нибудь удастся доказать, как это я умудрилась одномоментно стрелять
в окно с улицы и нюхать пыль на полу пашковского кабинета.
   Я хотела сказать: "Когда кажется, нужно креститься", но сочла  за  лучшее
прикусить язычок. Обстановка не располагала. Лучше уж я буду отвечать на его
вопросы, в меру своих сил, разумеется. Но  такая  возможность  представилась
мне не вдруг, потому что дверь в приемную распахнулась - ногой  здоровенного
типа в камуфляже. Таким же манером он "взял" и следующую - в кабинет Пашкова
- и уже там громогласно объявил:
   - Стреляли с чердака жилого дома, того, что через дорогу, с башенками  на
крыше. Киллер бросил там "СВД", собака взяла  след  и  довела  до  соседнего
двора. Видно, там его ждала машина.
   Чибисов, который,  конечно  же,  все  это  слышал  не  хуже  меня,  сразу
погрустнел. Можно подумать, он  сильно  рассчитывал,  что  киллер  только  и
дожидался, когда за ним явятся и поведут под белые ручки, и теперь переживал
жестокое разочарование. Тем не менее уже  через  минуту  этот  зануда  снова
начал меня пытать.
   - А с пострадавшим.., этим...  Литвинцом  вы  давно  знакомы?  -  Наконец
очередь дошла и до Веньки, для которого третьи выборы стали последними.  Пли
они все-таки были четвертыми? Впрочем, не так уж  это  важно  теперь,  когда
Веньку упаковали в черный пластик.
   Врать я, конечно, не могла, хотя и отдавала себе отчет, что последует  за
тем, как я скажу, сколько лет я знаю Литвинца.
   Так оно и вышло. Едва сыскарь услышал заветную цифру "десять", его совсем
было  потухшие  глазки  разгорелись  и  он  принялся  вытряхивать  из   меня
информацию с особенным рвением.
   - При каких обстоятельствах вы познакомились?
   - Мы вместе работали на областном радио около года. Покойник ведь местный
уроженец, если вы не в курсе. Потом он уехал в Москву, и с  тех  пор  мы  не
виделись, - пробубнила я без выражения и красноречиво посмотрела  на  своего
мучителя.
   Мой взгляд его не покоробил.
   - У вас были только деловые отношения?
   - То есть? - Уголки моих губ невольно поползли вверх в  дурацком  подобии
улыбки, совершенно неуместной в нынешней ситуации.
   - Ну.., вас связывало еще что-нибудь, кроме работы?  -  расшифровал  свой
вопрос детектив. Понятнее мне не стало.
   - Я с ним не спала,  если  вас  интересует  именно  это,  -  торжественно
заявила я и на всякий случай добавила:
   - Так же как с Пашковым и остальными.
   Чибисов притворно вздохнул и покачал головой:
   - Как же с вами все-таки трудно общаться, гражданка  Алтаева!  Я  имел  в
виду совсем другое. Например, дружеские отношения. Что  дружеские  отношения
уже не учитываются?
   Я пожала плечами:
   - Почему, учитываются, только у нас таких не было.
   - Так и запишем, - прогундосил Чибисов, но  ничего  записывать  не  стал.
Видно, на память понадеялся. - Так... Так... Ну а  про  врагов  Литвинца  вы
что-нибудь знаете? Может, он с вами делился какими-нибудь опасениями?
   - Нет, - коротко ответила я.
   - Да-а... - протянул детектив с усмешкой. - Немного  вы  мне  рассказали,
гражданка  Алтаева  Капитолина  Михайловна.  Не  думал   я,   что   инженеры
человеческих душ такие ненаблюдательные.
   - Чего?.. Какие-какие инженеры? - вытаращилась я.
   Чибисов расплылся в довольной улыбке:
   - Ну.., писателей так называют, если я не ошибаюсь...
   - А я-то тут при чем? - потрясение пробормотала я.  Черт  подери,  да  он
надо мной откровенно издевался. Так сказать, при исполнении!
   - Писатели, журналисты, какая разница? Ну вот, это называется  "нашим  же
салом и нам по мусалам". Герои  моих  писаний  всегда  были  в  рядах  самых
яростных поклонников моего же бойкого "лучшего пера".
   - Не сомневаюсь, что вы просто изнываете в ожидании новых  образцов  моей
"инженерной работы", - едко заметила я, чем и вызвала  в  ответ  безмятежное
ржание.
   Несомненно, Чибисов был доволен тем, что наконец вывел меня из терпения.
   А кончилась наша пространная беседа тем, что он тщательно записал в  свой
блокнот мой  домашний  адрес  и  телефон,  а  также  всучил  мне  бумажку  с
собственными координатами на тот случай, "если я вспомню что-нибудь важное".
   - Я могу быть свободна? -  спросила  я  с  металлическим  дребезжанием  в
голосе.
   Чибисов почесал затылок и загадочно изрек:
   - Еще не знаю. Посидите пока здесь...
   Я  оглянулась  и  поискала  взглядом  местечко,  на  которое   могла   бы
пристроиться. Бесполезное дело - все стулья  были  плотно  "засижены"  моими
истомившимися   соратниками   по   предвыборному   блоку.    Пришлось    мне
довольствоваться подоконником. Предварительно задернув шторы. Не то чтобы  я
сильно боялась неизвестного снайпера, которого, конечно  же,  и  след  давно
простыл, просто осторожность еще никому не мешала. Не помешает и мне.
   У спичрайтера, аналитика, имиджмейкера и двух охранников  были  тоскливые
физиономии  мучеников,  ибо  их  тоже  изрядно  потрепали  расспросами.  Что
касается Викинга и Пашкова, чудом уцелевшего в этой передряге,  то  они  все
еще находились в кабинете, где их усиленно обрабатывали  коллеги  лейтенанта
Чибисова.
   В приемной воцарилась траурная  тишина,  которую  нарушали  неразборчивые
голоса за дверью, пронзительные телефонные звонки и грохот армейских ботинок
омоновцев, с пытливостью  юных  натуралистов  исследующих  закоулки  бывшего
Дворянского собрания. Что они искали, оставалось только гадать.
   Но я не стала забивать себе голову  этой  загадкой,  прижалась  спиной  к
стене, сложила руки на груди и закрыла глаза - время-то было позднее. И сама
не заметила, как заснула. А проснулась от того, что кто-то  тронул  меня  за
плечо. Очнувшись, я с досадой увидела лейтенанта Чибисова. Лицо у последнего
было торжествующее.
   - Что? - встрепенулась я. - Вы его уже поймали?
   - Кого? - опешил Чибисов.
   - Киллера!
   - Вам бы все шутки шутить, - огрызнулся сыскарь, - а нам работы по  вашей
милости...
   - В каком смысле? - Я тоже полезла в бутылку.
   Чибисов поморщился:
   - Ладно, еще поговорим при встрече, а такая возможность представится  нам
еще не однажды.
   - Вы так думаете? - спросила я упавшим голосом и слезла с подоконника.
   - Похоже на то, - серьезно подтвердил Чибисов, которого перспектива наших
частых встреч, видимо, не слишком радовала. Как и меня, впрочем. - А  сейчас
будем расходиться.
   Тем не менее до заветного мгновения, когда наконец был дан  окончательный
отбой, я успела раз десять зевнуть с серьезным риском вывихнуть  челюсть.  А
потом поплелась за своим пальто, оставшимся в  нашей  с  Венькой  комнате  в
конце коридора, однако с удивлением обнаружила, что дверь в  нее  опечатана.
Нормально, это что же мне теперь, закаляться прикажете? Пока  я  соображала,
как мне быть, из пашковской приемной вывалился лейтенант Чибисов,  сразу  же
развивший чуть ли не сверхзвуковую скорость.
   - Эй, лейтенант! - заорала я ему вслед. Он резко притормозил, чуть ли  не
высекая искры подметками, и озадаченно посмотрел на меня:
   - В чем дело?
   - А в том, что мне не в чем идти домой, -  пожаловалась  я.  -  По  вашей
милости я осталась без пальто.
   - Это как? - не понял Чибисов.
   - А так, что мое пальто там! - Я показала пальцем на опечатанную дверь.
   Чибисов задумчиво почесал затылок и спросил:
   - И где именно это ваше пальто?
   - В стенном шкафу, - доложила я и с ужасом подумала, что он вполне  может
упереться рогом, сослаться на инструкцию за каким-нибудь трехзначным номером
и оставить меня без пальто. Тогда-то он на мне  окончательно  отыграется  за
критическую статейку годичной давности!
   Чибисов  постоял,  покрутил  головой,  потом  осторожно  поддел   пальцем
бумажную полоску с грозной надписью: "Опечатано", извлек из кармана  ключ  и
открыл дверь, предупредив:
   - Подождите здесь, я вам сам его принесу. Я покорно застыла в коридоре, а
Чибисов вошел в комнату,  между  прочим  прикрыв  за  собой  дверь,  правда,
неплотно. Через минуту я услышала:
   - Тут два пальто. Которое ваше?
   - Красное! - отозвалась я.
   Однако мне пришлось еще немного  подождать,  прежде  чем  сыщик  вышел  в
коридор с моим комиссарским пальто. Не сомневаюсь, что он  не  удержался  от
соблазна и поинтересовался, не  спрятана  ли  в  его  карманах  какая-нибудь
важная для следствия улика, но  вряд  ли  что-нибудь  нашел.  Ну  разве  что
парочку смятых автобусных билетов.
   - Пожалуйста. - Детектив вручил мне пальто и полюбопытствовал:
   - А второе-то чье, Литвинца?
   - Угу, - мрачно буркнула я и направилась к лестнице.
   Чибисов нагнал меня уже в вестибюле и неожиданно спросил:
   - Как будете добираться? Я пожала плечами:
   - Как-нибудь доберусь.
   В принципе у пашковской "команды" был достаточно  обширный  автомобильный
парк,  но  сейчас  мне  совсем  не  хотелось  с  кем-нибудь  договариваться,
кого-нибудь просить...
   Чибисов посмотрел на часы и поморщился:
   - Без десяти  двенадцать...  Ладно,  я  вас  подброшу,  к  тому  же  ваша
Мичуринская недалеко...
   Я собралась было  удивиться,  откуда  он  знает  мой  адрес,  да  вовремя
вспомнила, что сама же ему его и дала. Провалы в памяти начинаются, что  ли?
Впрочем,  немудрено  при  таких-то  событиях!  С   другой   стороны,   такой
галантности от своего бывшего "героя" я совсем не ожидала и, честно  говоря,
не знала, как к ней отнестись. Пока я  придумывала,  что  бы  ему  ответить,
Чибисов подтолкнул меня к вишневой "девятке", приткнувшейся в двух шагах  от
входа в Дворянское собрание, и безапелляционно заявил:
   - Садитесь быстрей, мне уговаривать некогда.

***

   Звонят. Нет, не по телефону, в  дверь.  Я  стащила  с  головы  подушку  и
уставилась в темноту. Какого черта, кто там  еще?  Сейчас  ночь,  и  я  имею
полное законное право на сон,  праведный  или  нет  -  никого  не  касается.
Особенно после того, что произошло на моих глазах несколько часов назад.
   Однако звонок повторился. Протянув руку, я сняла со спинки  стула  халат,
потом с трудом придала своему туловищу вертикальное положение и сунула  ноги
в тапки. На все эти манипуляции у меня ушло от силы две минуты, тем не менее
тот, кто стоял за дверью, нажал на звонок в третий раз.
   - Иду, иду... - пробурчала я и, шаркая тапками, побрела к двери.
   Сразу    открывать    я,    разумеется,    не    стала,    предварительно
поинтересовавшись, кто это самым хамским манером ломится ко мне среди  ночи.
Честно говоря, кое-какие предположения на сей счет у меня были -  я  думала,
что ко мне пришли из милиции. Может, даже лейтенант Чибисов, успевший по мне
соскучиться с тех пор, как оставил меня у подъезда моего дома.
   - Открой, это я, - неожиданно ответил мне из-за двери  голос  Ледовского.
Господи, он-то здесь почему?
   - Ты.., ты... - Я не договорила, потому что дыхание у меня перехватило.
   - Капитолина, открой, - снова попросил Ледовский.
   Я еще немного постояла, прижавшись лбом  к  двери,  и  -  отжала  собачку
замка.
   Вместе с Дедовским в прихожую ворвался неповторимый запах его  одеколона,
морозного воздуха и еще чего-то спиртного,  скорее  всего  коньяка,  хороших
сигарет и превосходного кожаного пальто. Я все еще подпирала плечом  дверной
косяк,  а  потому  Дедовскому  пришлось  меня  немного  отодвинуть,   и   от
прикосновения его рук у меня совсем крыша поехала.
   - Я уже все знаю, - выдохнул он и споткнулся в темноте  о  мои  брошенные
посреди прихожей ботинки. Осторожно отпихнул их ногой в сторону  и  объяснил
мне наконец, что именно он знает:
   - Я знаю, что в Пашкова стреляли. Ты-то как?
   - Я-то жива. - Я все еще не могла отклеиться от стенки. Состояние у  меня
было какое-то полуобморочное: то ли  из-за  безумной  усталости,  то  ли  от
запретной близости Дедовского, размеренное дыхание  которого  смешивалось  с
моим, прерывистым и частым. - А Веньке пуля влетела прямо в висок.
   - Да, я слышал про Литвинца, - пробормотал Дедовский и чертыхнулся. - Я и
не думал, что это так  серьезно.  Не  понимаю,  кому  и  зачем  понадобилось
убивать  Пашкова.  Если  покушение  связано  с  его  претензиями   на   пост
губернатора, то это чистой воды идиотизм, зачем такие крайности,  существуют
способы не менее эффективные... -  Он  не  стал  дальше  распространяться  о
способах устранения политических  противников,  по  своей  эффективности  не
уступающих убийству, и снова сконцентрировался на мне. - Я представляю,  что
ты пережила... Присутствовать при таком... Еще и киллер.., мазила,  с