Глеб Бобров
   Файзабад

---------------------------------------------------------------
     © Copyright Глеб Бобров
     Email: glbobrov(a)yandex.ru
     WWW: http://artofwar.ru/b/bobrow_g_l/
     Date: 18 Aug 2004
     Роман: Афганистан, Проза
     Обсуждение произведения
---------------------------------------------------------------

     Аннотация:
     Роман  в рассказах "Файзабад"  был  окончен  в 1994  г.  Публиковался в
журнале СП СССР "Подъем".


                              Светлой памяти
                              Сергея Звонарева и
                              Александра Катаева
                                      посвящается...

ФАЙЗАБАД. роман в рассказах

               Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
               Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты...
                          Семен Гудзенко. "Мое поколение", 1945 г.






ЦЕЗАРЬ



     Второму мотострелковому батальону крупно повезло: у него было сразу два
патриарха, две живые легенды -  майор  Масловский  и капитан Ильин. Первый -
комбат, второй - начальник штаба батальона.
     Хороший  тандем, хотя  близкими  друзьями  они  никогда не  были,  что,
впрочем, и не удивительно: слишком уж разные, непохожие.
     Мирослав Бориславович Масловский был хрестоматийным примером "белокурой
бестии"  и  в  прямом  и  в  переносном  смысле  этого  слова. Рост под метр
девяносто, атлетическое сложение,  блондин, красавец и неутомимый покоритель
женских  сердец, умен, бесстрашен и находчив.  Прибыв  в  полк  на должность
начальника штаба батальона,  он  уже  через несколько месяцев стал комбатом.
Его блестящей афганской карьере, видимо, нет равных: за два с небольшим года
три воинских звания  - капитан, майор, подполковник; три должности начштаба,
командир батальона, зам. командира полка по боевой части; три боевые награды
- медаль "За отвагу", ордена Красной Звезды и Боевого Красного Знамени. Плюс
ко  всему любовь и уважение личного состава. И ни одного  ранения, ни одного
взыскания. Между собой мы его называли Масол.
     Капитана Ильина уважали не меньше, а может быть, даже и больше (офицеры
уж точно), но вот любить - не любили. Не та порода. Да в солдатской любви он
особо и  не нуждался.  Внешне  Ильин  был  полной противоположностью  своего
напарника. Чуть выше среднего роста, жилист, сух и педантичен до неприличия,
не идущий ни на какой компромисс в делах которые касались службы.
     Афганская  война  наложила  на лица комбата  и  начальника  штаба свои,
особые,  отпечатки. Комбат имел типичное лицо древнего германца (как я  себе
их  представляю), Ильин же - классического римлянина. В  полку его все так и
называли - Цезарь.
     Лет через пять после увольнения, навестив в Харькове своего сослуживца,
я услышал  фразу, которая  очень точно  охарактеризовала эту  пару. Уже было
немало выпито, много чего  обговорено, и неожиданно разговор коснулся старой
и избитой темы: а кто все-таки из них "круче"? И тогда мой близкий армейский
друг и напарник Валера Доброхвалов выдал:
     - Не  знаю,  не знаю... Но думаю, что  если  их двоих  с разных  сторон
запустить в кишлак, то все, конечно, смотрели бы на Масла, но живым вышел бы
Цезарь!
     Валера, безусловно, прав - не повезло бы комбату.




x x x



     В высокогорной  провинции  Бадахшан,  где  дислоцировалась  наша часть,
"советская власть" распространялась только на административный центр - город
Файзабад. Вся остальная территория полностью находилась под контролем духов.
Правда,  не  равномерно. Были районы,  куда  можно  было  "лазить"  довольно
спокойно,  а были  и  такие, которые мы называли не иначе как "жопа".  Такой
"задницей"  считался,  например, трижды проклятый  Карамугуль, откуда мы  ни
разу не возвращались без трупов, или  Бахарак, где тоже погибло немало ребят
и где я в первый раз близко встретился с капитаном Ильиным.
     Неподалеку  от  кишлака Бахарак еще со времен борьбы против  английских
колонизаторов находилась старая афганская крепость. Теперь там расположилась
наша "точка" - первый батальон.  С этим местом в полку связана очень похожая
на правду легенда.
     Первый командир полка, Батя, вводивший часть в Афганистан, в свое время
якобы учился  в военной  академии  вместе с  Ассадуло Басиром, который после
апрельского  переворота  ушел  в  оппозицию  и  теперь   возглавлял  крупное
(ориентировочно полторы-две тысячи  бойцов) формирование. Оно контролировало
территорию от Файзабада  до пакистанской границы  и  едва ли не треть  всего
Бадахшана. О том, что 860-м особым  мотострелковым полком  командует  именно
Батя, Басир,  говорят,  узнал  в  январе 1980 года, когда полк  еще стоял  в
советском городе Хорог  и только собирался в Афганистан. Старой дружбы Басир
не забыл и встретил бывшего однокашника по-братски. Полк прошел девственными
дорогами  высокогорья  до самого  Файзабада практически без  потерь.  А  вот
другая  часть,  направлявшаяся  сюда  чуть   раньше,  была  почти  полностью
уничтожена, не дойдя и до Кишима.
     Когда полк обосновался  на новом  месте,  между старым подполковником и
Басиром, как гласила легенда, якобы был установлен негласный  нейтралитет, и
они два года друг друга не трогали. И  более  того, за все это время ни разу
860-й не был обстрелян с северных и северо-восточных высот. То же самое было
и в Бахараке - вотчине Басира. На "точку", а это сорок километров, с утра до
вечера свободно гоняли не только практически  не охраняемые мини-колонны, но
даже и  одиночные машины.  Каждое  лето  восемьдесят  первого  и восемьдесят
второго  годов  офицеры  первого батальона  ежеутрене  мотались на  полковой
развод в обыкновенном "уазике".
     Пятнадцатого  декабря 1982  года  на замену  Бате  приехал подполковник
Рохлин, а семнадцатого вечером, то ли не зная о том, что старый друг  еще не
уехал, то ли  в виде прощального  салюта, Ассадуло напомнил всем, что он еще
жив,  и устроил грандиозный обстрел полка. Но, по всей видимости, знал, и ни
одна  мина,  ни  одна очередь крупнокалиберного  пулемета не  легла в районе
штаба или офицерских модулей.
     Вот с этой-то  ночи и  наступила для  "точки" Бахарак "сладкая  жизнь".
Теперь  ни  одна  машина под самым усиленным  конвоем и близко не могла туда
сунуться. "Точку" обстреливали чуть ли не ежесуточно. Командование, подумав,
решило  усилить ее  одним  танковым взводом, а  заодно и провести колонну со
всем  накопившимся  многочисленным  барахлом,  которое  после  отъезда  Бати
доставлялось туда только вертолетами.  И  вот в первых числах  марта,  когда
дороги немного подсохли, мощная бронегруппировка двинулась в Бахарак.
     Впереди шли саперы, несколько танков и первый взвод разведроты, за ними
- возглавляемая комбатом шестая мотострелковая, потом -  пятая вперемешку  с
"шилками"  зенитной  батареи,  а  замыкали колонну  четвертая МСР и  остатки
разведроты.  Там  же  шел  и  БТР  Ильина. Пока  рассветало,  проскочили  до
Файзабада  и с первыми лучами  внезапно вынырнувшего из-за  гор солнышка, по
холодку ввалились  в город. Бодренько прогромыхав по узким лабиринтам улочек
и выйдя на прямую,  гордо продефилировали по  бесконечной центральной "улице
дуканов". Несмотря  на ранний час,  людей  было много, и, скажу  откровенно,
радостных улыбок я что-то не заметил.
     Километрах  в  пяти  от  города  прозвучал  первый  взрыв.  Не  сбавляя
скорости, двинулись дальше. Метров  через сто рвануло еще  раз, да так,  что
даже  нам в  конце колонны и  то стало  дурно.  Так и  есть -  фугас. Тут же
встали. Раскуроченный противоминный трал полетел с обочины, на передний танк
"кинули" новый  и  поехали  дальше, но  уже не  так быстро - теперь впереди,
ножками, шли саперы. Минут  через двадцать передали по связи: "Есть одна", -
это сняли  первую мину. Потом еще парочку.  А  через  полчаса  и второй трал
разлетелся в клочья - фугас не мина, найди, попробуй.
     К обеду прошли только  треть бахаракской дороги, километров двенадцать.
И  еще  два подрыва.  Отделались по  легкому: несколько разорванных траков и
каток.  Через час встали  окончательно. Видя, что одними минами такую резвую
толпу не остановишь, духи буквально на глазах у разведчиков взорвали древний
каменный мост  через Кокчу. С наскока его не  восстановить, брода поблизости
тоже не оказалось; делать нечего - пришлось разворачиваться.
     Теперь наши машины шли следом за остатками разведроты в голове колонны,
и БТР  Ильина пылил сразу  за сто сорок девятой БМП, на последнем  "десанте"
которой  сидел  будущий  автор этих  строк. В  течении  получаса  я спокойно
созерцал неподвижную фигуру  капитана, его бесстрашное лицо. Но вот началось
то,  что  в  принципе  и  не  могло не  начаться  -  обстрел.  И  какой!  Не
возрадуешься...
     К той весне я прослужил уже полгода, это была не первая моя операция, и
как поступать в подобных ситуациях, я был научен хорошо. Быстренько нырнув в
десант, так, что над броней осталась торчать одна голова, я напялил каску и,
по  привычке  оглянувшись  назад,  вдруг пораженно замер... Цезарь!  Капитан
Ильин,  свесив  ноги  в  люк  башни  бронетранспортера,  сидел  все  так  же
неподвижно; лицо  его было все таким же бесстрастным и спокойным. Можно было
подумать, что свинцовые птички над  головой не по  его душу чирикали.  Вдруг
грохот, треск, суета; кто длинными неприцельными очередями скалы над головой
поливает, кто  судорожно  забивает отработанные  магазины, кто  яростно, как
последний  раз  в  жизни, матерится по  внутренней  связи; механики-водители
совсем  взбесились. А  Ильину все нипочем:  отдал несколько  сухих команд по
батальону  -  и  все,  военные   действия  для  него   закончились.  Изредка
повернется,  проверит  строй  несущихся сломя  голову  машин,  иногда  рукой
кому-то что-то покажет и опять выпрямится; лицо - тень не промелькнет; серые
глаза - вдаль. Не летящий по бездорожью БТР под ним, а Форум. Император!
     На  подходе  к  городу  духи  сбили вертолет. "Восьмерка",  как пьяная,
раскачиваясь из стороны  в сторону, на "аварийке" шлепнулась где-то в садах.
По  связи  передали:  удачно,  несколько  царапин,  шишек,   да  НШ   полка,
находившийся  на борту (а  где  начальнику  штаба находиться, как не в самой
гуще боя? Правда, сверху...), руку то ли сломал, то ли вывихнул.  Разведка и
четвертая   мотострелковая  быстренько  соскочили  с  дороги  и  скрылись  в
лабиринты окраин. Делать нечего - либо  мы заберем экипаж и НШ первыми, либо
заберем вторыми, но уже не их, а то, что нам от них оставят.
     Когда  ведомая  Ильиным  группа  из  шестнадцати машин минут  за десять
добралась  до  места,  вертолет  уже  догорал,  а   несколько   штабистов  и
вертолетчики, засев в какой-то развалюхе,  скупо отстреливались от одиночных
бойцов товарища Басира. Духи при нашем появлении вежливо уступили дорогу. Но
не  отошли,  а разобрались  полукольцом  по  садам и  чердакам  и, не  жалея
патронов,   начали  охаживать   уже  всю   бронегруппу.  Разведчики,  забрав
погорельцев и  рассчитывая пристроиться  в хвост основной  колонне, напрямую
стремглав  понеслись по  полям, а  капитан  повел  остатки машин через город
перекрывать господствующую над мостом высоту.
     В центральных кварталах  духи наседали уже  не так рьяно, но все  равно
нет-нет да прохаживались по броне длинными очередями в упор. Потом, у самого
моста, два раза врезали из РПГ, а это  уж и вовсе не шуточки. Первая граната
прошла  в нескольких метрах над торчащими  из "десантов"  головами, а вторая
угодила как  раз  между  бронетранспортером  начальника  штаба  и сто  сорок
девятой БМП.  Но и  это  не загнало  Ильина  в глубь "десанта"! Он остановил
бронегруппу, машины развернули пушки, дали несколько залпов (это метров-то с
десяти-пятнадцати!),  разнесли вдребезги  полдувала  и дом, откуда  сработал
РПГ. После этого Ильин спокойно дал команду: "Вперед". Ну правильно - нечего
стрелять, только руки с оружием выставляя над забором.  Либо давай прицельно
- лоб в лоб, либо  вообще сиди дома и не высовывайся! Таким воякам Ильин  не
кланялся... Да и никаким другим тоже.
     Вот  так,  ни  с чем  бронегруппа  вернулась  в  полк. Погибли замполит
танкового батальона (кумулятивная  струя гранаты  пробила башню и перерезала
майора пополам) и один из  бахаракских лейтенантов (сквозное пулевое ранение
в  грудь,  через  обе  половинки  бронежилета,  навылет).  Несколько  солдат
получили  легкие раны.  Второй  батальон  обошелся  вообще без потерь, и  на
разборе  операции  комполка  отметил  четкие   и   слаженные  действия   его
подразделений.
     Через  две   недели  после   этого   выхода  я   уехал  в  двухмесячную
командировку, и дальнейшие перипетии  бахаракской  истории  прошли без моего
участия.




x x x



     В штабе армии очень обиделись на нетактичное  поведение товарища Басира
и,  видимо,  решив примерно наказать,  начали подготовку к крупномасштабному
вторжению в  его вотчину. В полк  прибыло  несколько полковников  из  отдела
боевого  планирования и начали готовить блестящую акцию по усмирению бывшего
"нерадивого" ученика  советской академии,  а ныне непокорного и зарвавшегося
главаря  "крупного  бандитского  формирования  мятежников".  Поскольку   эти
штабные  вояки  получили  свои  полковничьи звездочки не  за  действительные
боевые  операции,  а  за  своевременную  окраску  заборов  и  жухлой  травы,
натянутые по нитке койки и лихие "прогибы" перед вышестоящим начальством, то
в итоге у них получилась самая бездарная и безмозглая  операция, пожалуй, за
всю историю  афганских  событий,  которая,  помимо всего  прочего,  обошлась
батальону в две трети его личного состава.
     Слава  богу,  меня там  не  было, как не  было  там и остальной  пехоты
четвертой  мотострелковой,  а  вот  механики-водители  и операторы-наводчики
поехали. От них-то мы и узнали, как это было.
     А началось все до безумия  тупо, с  самого  начала - сплошной идиотизм.
Кабульские  стратеги не рискнули  вновь проводить колонну, а кинули батальон
на  "точку" вертолетами.  Их меньше всего интересовало, что техника  первого
батальона, уже два года с  лишним зарытая по самые башни в капонирах, стояла
"на   приколе".   Видимо,   в   своих   штабах   они  крепко   выучили  лишь
одну-единственную  военную  доктрину: "В  Советской Армии  техника всегда на
ходу!" Еще  меньше  их волновало, что на  виду у всей провинции  на  "точку"
высадили чуть ли не двести человек и два дня их там бессмысленно мариновали:
"Перед кем прятаться? Подумаешь!  Кучка полуграмотных отщепенцев!" А  в этой
"кучке" ровным счетом  в десять  (!) раз больше бойцов,  чем  во всем втором
рейдовом  батальоне  с  разведротой  в  придачу! О  том,  что  "отщепенцами"
командует бывший  полковник, я уже  не говорю. Одним словом, посадили солдат
на  старую,  кое-как  приведенную  в  чувство  технику  и  двинули  в  глубь
территории. Пройти  успели целых одиннадцать  километров.  А на  двенадцатом
батальон уже ждали...
     Сверху  раскинулось  просторное  плато, а под ним, метрах в  ста  - ста
пятидесяти по прямой  - небольшая  речушка,  безымянный приток Кокчи.  Через
речушку брод  - одной машине узко. На плато - несколько снайперов, под водой
- мины; но о  том  еще никому  не  было  известно.  Кое-как прибыли,  начали
переправляться.  Первая машина  прошла,  за  ней  вторая,  а вот  третьей не
повезло. Попробовали  обойти - не повезло еще  одной. Разворачиваться -  еще
подрыв! А тут и снайпера взялись за дело.
     Потом  взрослые  дяди,  делая  сокрушенные  лица,  совершенно  серьезно
говорили:  "Да... По  всей  видимости, работали профессионалы.  Может,  даже
наемники! Еще бы - такая результативность..." Слушать противно. Сам снайпер,
знаю - с дистанции сто-двести метров, а  тем более сверху вниз, нет проблемы
"попасть - не попасть";  есть проблема "куда попасть" - в  голову, живот или
коленный сустав (если, конечно, нужен живым или в качестве приманки для тех,
кто  поедет его  потом  вытаскивать).  В батальоне любой толковый снайпер  с
дистанции  в 200 метров сбивал  банку из-под сгущенного  молока  вообще  без
оптики!
     И  вот  эти  "наемники" на заранее  тщательно продуманных и старательно
подготовленных  позициях сидят сверху, как в дотах. И не спеша,  не суетясь,
не пригибаясь, как в тире, отстреливают каждого, кто высунется из оставшихся
машин. Это уже не война, не бой, не перестрелка, - это охота для престарелых
членов  Политбюро!   Полтора  десятка  убитых  и   умерших  от   ран,  более
восьмидесяти раненых!  А  кто  скажет,  скольких  потом  отправили  домой  с
инвалидностью? Впрочем, чему удивляться - профессионалы...
     А  вот  наши  кабульские "профи"  сами  с  батальонами  не  пошли,  они
руководили  непосредственно  из "Крепости", да  еще и комполка в  колонну не
пустили, -  с  собой  оставили,  дабы не  скучно  им "руководить" было.  Ну,
понятно:  не  царское  это дело -  под  пулями ползать. Полководцы по  карте
воюют!
     Мне не известно, какие они команды давали, когда батальоны уже влезли в
засаду,  но  доподлинно  известно,  что  выводили  всю группу  двое -  майор
Масловский   и  капитан   Ильин.  И  еще  известно,  что  оба  они  связь  с
"боевиками-штабистами" не поддерживали, а действовали по  обстановке. Да это
и понятно, - чтобы  поддерживать связь, нужно  находиться внутри  машины,  а
Масловский  и  Ильин,  как рассказывали очевидцы,  во  время всей операции в
машины не разу не садились. И не столько потому, что они были такие уж герои
или что десанты БМП  были  буквально завалены телами убитых и  раненых, а по
той простой причине, что оба они действительно выводили батальоны.
     По свидетельству  механика-водителя  сто  сорок  шестой  БМП  ефрейтора
Баранцова (заработавшего на той операции медаль "За боевые заслуги" и первую
группу   инвалидности  пожизненно),  комбат  и   начальник  штаба   поделили
обязанности следующим образом: первый ликвидировал застрявшие машины, второй
выводил  людей.  И оба  за машинами не  отсиживались.  Масол,  взяв  с собой
несколько бойцов, под огнем  взорвал три БМП, одну  удалось поджечь; правда,
больше ничего сделать не смогли - еще три "брони" пришлось оставить вместе с
оружием  и  полным боекомплектом.  А Ильин тем временем в  полный  рост,  не
пригибаясь  (свидетельство  как минимум семи человек, трое  из них офицеры),
ходил от  машины  к машине, вместе  с солдатами  грузил  погибших и раненых,
помогал перевязывать и выводил, выводил, выводил людей из-под огня.
     Если мне кто-то скажет, мол, это моральный долг офицера - быть примером
для подчиненных, не прятаться под пулями, выполнять под огнем свои служебные
обязанности и  т. д., то  я предлагаю для начала представить ситуацию, когда
каждый, повторяю  -  каждый, кто  высовывал голову из-за брони, получал пулю
(все  погибшие  до  единого  и  почти  треть  раненых имели черепно-мозговые
огнестрельные травмы). На операции  "Возмездие"  были  подсчитаны позиции, с
которых духи  вели огонь. Их набралось  восемь. И еще  одиннадцать временных
окопов, в  которых  обнаружили  два с  половиной  десятка отработанных гильз
крупнокалиберной  винтовки.   Итого   -   от  пяти   до   десяти  снайперов.
Скорострельность   автоматической   винтовки   в   боевом   режиме    где-то
двадцать-тридцать выстрелов в минуту; о дистанции и эффективности стрельбы я
уже говорил, дальше сами считайте...
     И  вот  два  офицера  ведут  обескровленный   батальон  под  прикрытием
постоянно глохнущих  машин,  все  десанты которых  забиты  телами  убитых  и
раненых вперемешку и на  которых не работает две трети  пушек (тогда  еще на
вооружении   стояли   устаревшие  БМП-1,  и  духи   первыми  же   выстрелами
продырявливали  им  стволы).  Оба, как  угорелые,  носятся  под пулями.  Ну,
Масловскому  хоть  бы что -  заговоренный! Ни одной  царапины. А вот  Ильину
повезло меньше.
     Внача