надобиться,  но  дни
тянулись медленно, а связного по-прежнему не было.
      И наконец произошел тот памятный разговор с Элоизой. В
тот  раз,  давая ей очередной вопросник, он не заметил,  как
b`%".&-.  взглянула на него супруга. Или просто  не  захотел
придавать  этому  факту должного значения.  Но  вечером  она
первой начала разговор.
      -  Когда  ты  должен передать мои ответы  Далглишу?  -
спросила  Элоиза  после ужина, когда они  сидели  в  комнате
перед телевизором и просматривали сегодняшние газеты.
      -  Через  три  дня,  -  он не придал  значения  особой
интонации в ее голосе.
      - Далглиш по-прежнему останавливается в "Новотеле"?  -
спросила она.
     - Да, как обычно. А почему ты спрашиваешь?
     Она закусила губу и медленно произнесла:
      -  Я  сегодня  звонила туда. Далглиш не появлялся  там
целый  год.  Что  с  тобой  происходит,  Зепп?  На  кого  мы
работаем?
      Он  бросил газету. Только этого не хватало: она начала
подозревать его. Хотя, я другой стороны, в этом виноват и он
сам.   Целый  год  без  связи,  без  привычных  рекомендаций
психологов,  без  координации сотрудников Циннера.  Все  это
должно  было  сказаться. И, очевидно, сказалось.  Он  где-то
допустил ошибку. И теперь за эту ошибку должен будет платить
по всем счетам.
      - Мы работаем на себя, - попытался успокоиться Герлих,
-    только   на   себя.   А   Далглиш,   наверное,   просто
останавливается в другом отеле. Я, в конце концов, не обязан
следить  за  его личной жизнью. Он мне звонит, и  мы  с  ним
встречаемся.
      Под  именем  Алана  Далглиша  в  Бонне  останавливался
связной восточногерманской разведки Клейстер. Но об этом  не
должен был знать никто.
      -  Дейсвительно, на себя, - горько сказала  Элоиза,  -
ведь  мы получаем за это деньги, так необходимые тебе, чтобы
снова открыть свою компанию.
      -  Я просил не говорить об этом, - недовольно напомнил
Герлих. - Тебе нравиться постоянно укорять меня за получение
денег.  В  конце  концов,  это просто  непорядочно  с  твоей
стороны.
      Если  бы у него были прежние психологи, он бы  никогда
так  не  сказал. Но психологов не было, не было связных,  не
было Циннера, не было вообще страны, которую он представлял.
И этот нервный срыв стал началом конца.
      Элоиза  замкнулась  и в этот вечер  больше  ничего  не
говорила, а спустя два дня снова вернулась к этому. На  этот
раз  она принесла привычные ответы на вопросы, которые  были
сформулированы самим Герлихом.
      Разговор  состоялся в гостиной, куда она  вошла,  едва
приехав после работы.
      -  Вот  твои  ответы для Далглиша, - спокойно  сказала
Элоиза, - можешь передать ему.
      -  Спасибо,  недовольно  сказал  он,  вспомнив  об  их
предыдущей  ссоре. Раньше он быстро забирал  эти  материалы,
теперь равнодушно положил на стол, рядом с собой.
      От  нее не укрылось его состояние. Она прошла  в  свою
комнату, переоделась и вышла к нему в гостиную.
      - Тебя уже не так интересуют эти материалы? - спросила
ядовито.
     - С чего ты взяла?
       -   Вижу  твое  отношение.  Кстати,  обманывать  меня
необязательно. Я проверила через пограничную  службу.  После
ноября  прошлого года Алан Далглиш не въезжал в Германию.  Я
сделала запрос и получила ответ. Так что твоя ложь была ни к
чему.
     - Ты послала запрос? - вскочил Герлих.
      -  Конечно. Я еще тогда обратила внимание,  как  резко
изменился  стиль вопросов. Но посчитала, что Далглиша  стали
интересовать  другие  проблемы.  И  только  теперь   поняла:
никакого  Далглиша  нет  уже целый год,  и  все  вопросы  ты
составляешь сам.
     - Ты ошибаешься, - он еще попробовал защищаться.
      -  Я  рассказала  тебе о визите французского  министра
обороны.  Но в последний момент визит был отложен. Ты  тогда
плохо  себя  чувствовал  и  не смотрел  телевизор.  А  среди
вопросов,  которые  ты  мне  дал,  был  вопрос  и  о  визите
французского министра. Я тогда очень удивилась.  Ведь  любой
человек, представляющий солидную службу. Должен был знать  о
том,  что  визит французского министра отложен. Об  этом  не
знал только один человек. И это был ты, Зепп. Кому нужны мои
материалы, Зепп? На кого ты работаешь?
     Он молчал. Возражать было глупо. Он просто не знал. Что
именно можно сказать. Привычной помощи психологов не было.
     - Я жду ответа, - терпеливо напомнила супруга.
      Он  посмотрел  на  нее  и  вышел  из  гостиной.  Через
несколько секунд хлопнула входная дверь.
      В  этот вечер он вернулся домой непривычно поздно. Но,
войдя  в  дом, обнаружил, что Элоиза не спит. Она  сидела  в
кресле, в гостиной. Муж вошел и сел напротив нее.
     Молчание длилось долго. Наконец он сказал:
      -  Я  не отправлял твоих сообщений, Элоиза. Целый  год
никому не отправлял. Просто собирал их.
      -  Я  об этом догадалась, - честно призналась  она.  -
Далглиш никогда не работал на ЦРУ, правильно?
     - Да.
     - На кого он работал?
     - На восточных немцев.
     - Ты тоже.
     - Да.
      Слова  падали словно в гулкую тишину. Падали и уходили
куда-то вниз, не создавая привычного эха.
     - Тебя завербовал Далглиш?
     - Нет.
     Элоиза не решалась задавать следующий вопрос, но он сам
помог ей, придя на помощь.
      -  Я  был сотрудником их разведки, Элоиза. Полковником
восточногерманской разведки.
      Она  молчала.  Не решаясь задать еще один,  последний,
самый важный вопрос. Ситуация была такая. Словно оба супруга
держали   огромный   стеклянный  чан,   наполненный   водой.
Достаточно  было шевельнуться одному из них,  чтобы  в  чане
a,%ab(+ao  центр тяжести и он обрушился на  них  всей  своей
массой.
      И  первым  шевельнулся  сам Зепп  Герлих.  Ему  просто
надоело постоянное варенье, эти унизительные разговоры,  эта
жизнь  нахлебника при деловой женщине. После распада ГДР  он
перестал  получать  и  свои деньги, а оставшиеся  на  счетах
марки уже не мог выдавать, как прежде, за деньги, получаемые
от  Далглиша. А может, поводом явилась просто лишняя  стопка
вина, выпитая в соседнем баре.
      - Меня прислали специально, - сказал он, глядя в глаза
женщине,  - специально, чтобы я женился именно на  тебе.  Им
нужны   были   твои   донесения,  Элоиза.  Твои   агентурные
донесения.
      Женщина  вскрикнула,  поднесла  руки  к  лицу,  словно
защищаясь от ужасной вести. Первый раз за несколько лет  она
выглядела растерянной, не знала, как именно ей поступить.
      И  лишь  затем медленно поднялась и вышла из  комнаты.
"Вот  и все, - неожиданно облегченно подумал Зепп Герлих,  -
уже завтра она расскажет обо всем на работе. И уже завтра за
мной  приедут из федеральной контрразведки. Может, это  и  к
лучшему. Может, так все и должно быть".
      В эту ночь он спал в своем кабинете. На следующее утро
она уехала раньше, чем он проснулся.
      Проснувшись  позже  обычного,  Зепп  Герлих  тщательно
побрился и стал ждать, когда за ним приедут.
      Но  ждать  пришлось долго. Практически  весь  день.  К
четырем  часам  вечера, почувствовав, что  проголодался,  он
поехал  на своем автомобиле в соседний ресторан, где  обычно
ужинал с Элоизой. Увидевший его хозяин ресторанчика привычно
кивнул, любезно осведомляясь о здоровье супруги.
      Герлих пробормотал нечто невразумительное и отправился
обедать.  В  этот день еда, казалось, не имела вкуса.  После
обеда он вышел из ресторана, даже не поблагодарив владельца,
и сел в автомобиль.
      Возвращение было особенно тягостным. Но он мужественно
ехал  домой,  решив  никуда не уезжать, чтобы  не  причинять
Элоизе дополнительных неприятностей. Почти рядом с домом  он
увидел полицейскую машину.
     "Все правильно", - обречено подумал он.
     Полицейский поднял руку.
      Герлих  мягко затормозил. Увидев знакомого инспектора,
даже не улыбнулся.
     Инспектор подошел к нему и, улыбаясь, сказал:
      - Добрый вечер, герр Герлих. За поворотом, чуть дальше
вашего   дома,   скоро  начнутся  дорожные  работы.   Будьте
осторожны, когда поедете в ту сторону.
      -  Спасибо, - сказал он ошеломленно и долго ждал, пока
полицейский отойдет к своему автомобилю.
     Машина Элоизы уже стояла у дома. Она почему-то не стала
въезжать в гараж. Он припарковал свою машину рядом и вошел в
дом.
      Элоиза  ждала его в гостиной. На ней был темно-зеленый
костюм, который они купили во время свадебного путешествия в
Испании.  Он  помнил,  когда  они  его  покупали.  Очевидно,
/.,-(+  и она.
      - Зепп Герлих, - начала она безо всяких предисловий, -
почему  ты  не  сбежал сегодня днем? Ведь я уехала  на  весь
день?
     - А я не думал бежать, - угрюмо сказал он. - А сейчас я
обедал у Мартина. И до этого весь день сидел дома.
      -  Я  знаю. Я всегда чувствую, как долго ты находишься
дома.  Ты  ушел  из  дома полчаса назад, как  раз  до  моего
прихода.
     - Я же тебе сказал.
     - Я весь день думала о наших отношениях.
     - И к чему ты пришла?
      -  Мне  тебя жаль, Зепп. Мне тебя очень жалко. Ты  был
вынужден  познакомиться с нелюбимой женщиной,  жить  с  ней,
спать  с  ней, изображать влюбленного мужчину.  И  все  ради
того,  чтобы  получить эти паршивые агентурные  данные.  Мне
тебя жаль, Зепп Герлих. Ты принес неслыханные жертвы.
      -  Не  говори  так, - зло сказал он, -  ты  ничего  не
знаешь.
     - Я теперь знаю все.
     - Мне казалось, что ты захочешь поделиться этим знанием
еще с кем-нибудь, - пожал он плечами.
     Она изумленно уставилась на него.
     - Так вот почему ты весь день сидел дома! Ты решил, что
я сдам тебя полиции.
     Он молчал.
      - Ты так ничего и не понял, бедный Зепп, - она подошла
к  нему  совсем близко, - это ведь ты столько лет  играл  со
мной,  притворяясь, что я тебе нравлюсь. Ты играл, а я  нет.
Ты мне действительно нравился, очень нравился. Хотя довольно
быстро я поняла, что Рильке ты любишь не так сильно,  как  я
поначалу считала.
     Он по-прежнему молчал.
      - Как ты плохо обо мне думаешь, - грустно сказала она,
-  я  никогда не могла бы сделать такого, Зепп. Ты мой  муж.
Пусть  и  не любящий меня, пусть и женившийся на  мне  из-за
своих планов. Но ты мой супруг. А я еще пока твоя жена. Если
хочешь, можешь уходить. Если тебе нужно, мы разведемся.
     Он изумленно смотрел на нее.
      -  И,  наконец, самое главное, Зепп, - сказала  она  в
заключение, - сегодня день нашей свадьбы. Кажется, раньше ты
помнил об этом. Давай на один вечер забудем обо всем. Я тебя
приглашаю.
      И  вот тогда он не выдержал. Он бросился к ней и  стал
целовать  это знакомое, ставшее таким родным и близким,  по-
прежнему некрасивое лицо жены, ставшей для него в эту минуту
самой желанной женщиной на свете.
     По взаимной договоренности они больше не говорили о его
прежней  жизни. А ночью в постели, когда она склонилась  над
ним, он вдруг услышал ее прерывистый шепот:
     - Я люблю тебя, Зепп. И всегда любила. Я не хочу знать,
зачем  ты  женился на мне и кому были нужны эти сведения.  Я
делала все ради тебя. Ради тебя одного.
     И только тогда ошеломленный и взволнованный Зепп Герлих
/.-o+  всю свою силу любви своей супруги. Но понимание этого
факта стало началом конца.
      С  этого  дня  каждое ее слово, каждое  прикосновение,
каждый  любящий  взгляд  были  напоминанием  о  том,   каким
подлецом  был  он сам. И хотя Элоиза старалась  делать  все,
чтобы  не  вспоминать  более  о  случившемся,  это  невольно
прорывалось, все время всплывало. Долго так продолжаться  не
могло.
      В  один  из  таких дней, когда Элоиза уехала  к  своей
матери,  оставив ему, как обычно, теплое письмо на прощание,
он почувствовал, что более не способен вести подобную жизнь.
      В  этот  день  он  долго сидел за  письменным  столом,
пытаясь  осмыслить свою жизнь. Перед ним лежал  чистый  лист
бумаги. Он считал, что просто обязан написать письмо  Элоизе
перед своим уходом. Но, продумав весь день, он так ничего  и
не написал, кроме одного слова.
     Когда стемнело, он прошел в гостиную, убрал лежавшую на
кресле  рубашку,  аккуратно приставил стул  к  столу.  Потом
прошел  в  ванную  комнату  и лег  в  ванну.  У  Элоизы  был
пистолет,  который  она хранила в своей  спальне  еще  в  те
времена, когда жила одна. Именно этот пистолет взял в ванную
Зепп  Герлих. Но подумал, что не стоит пачкать  даже  здесь.
Ведь  она  не  сможет  потом  принимать  ванну.  Поэтому  он
поднялся, прошел к себе, переоделся еще раз. Спустился вниз,
вышел  во  двор.  Сел  в свой автомобиль.  И  только  затем,
медленно направив пистолет в рот, выстрелил.
      В  его кабинете на столе остался лежать лист бумги, на
нем было написано всего лишь одно слово:
     "Прости".

                 КАК РОМЕО ВЕРБОВАЛ ДЖУЛЬЕТУ

      Разведка  ГДР  засылала в Западный Берлин  специальных
агентов  мужчин, чтобы они женились со шпионскими целями  на
секретаршах крупных боссов.

                Интервью с Маркусом Вольфом.

      Журналисты  называли Маркуса Вольфа  гением  шпионажа,
суперагентом  ХХ  века  и "человеком без  лица".  О  Маркусе
Вольфе, недавнем начальнике главного управления "А" разведки
ГДР,   написаны  горы  статей.  После  объединения  Германии
судебное преследование все еще висит над ним.
      Вопрос:  Господин  Вольф, вы действительно  руководили
подобным подрозделением?
      Ответ: Никакого подразделения "Ромео", созданного  для
соблазнениянемолодых секретарш романтическими красавцами, не
было.  Это  легенда. Впрочем, я сам люблю легенды  и  должен
признать,  что  доля истины в них есть. Сакма жизнь  привела
нас  к  подобному  методу.  Давно известно,  что  информацию
иногда проще получить не с помощью сложнейшей техники,  а  с
помощью простого общения.
      Чем  может  соблазнить мужчина мужчину  -  я  не  беру
сексуальные   наклонности?  Выпивка,   деньги,   благородная
($%o...  В  любом из этих случаев нет прочного  и  надежного
контакта:  кто-то  всегда  может больше  налить  или  больше
заплатить.  А женщины еще с древних времен использовались  в
разведывательных целях.
      Мы  решили  сразу  - никаких актрис и  танцовщиц,  они
больше подходят для контрразведки. Нас интересовали скромные
секретарши,  шифровальщицы, работницы технических  служб,  -
словом,  те, кто на своих маленьких должностях все же  имеет
доступ  к  секретам  и важным документам.  Большинство  этих
женщин - без мужчин, и без ухажеров, и даже без надежды  ими
когда-нибудь обзавестись.
       А   мы   направляли   в   Западный   Берлин   молодых
привлекательных  мужчин:  студентов,  спортсменов...  Ну,  и
говорили   им,   что  между  делом  они  вполне   могли   бы
познакомиться с какими-нибудь интересными - с  точки  зрения
разведки - женщинами.
      Оказалось, что первые солидные успехи возникли  именно
от таких знакомств.
     Вопрос: Ну и как же агенты "обрабатывали" своих подруг?
Вребовали  в  шпионки  или  скрывали  свою  деятельность  до
последнего?
     Ответ: В зависимости от обстоятельств. Сначала женщины,
влюбленные  в неожиданно свалившегося на них мужчину,  ни  о
чем  не  догадывались. Потом, когда скрывать свой интерес  к
документам  становилось  невозможно,  агент  пускал  в  дело
легенду,  то  есть работал под чужим флангом. Ну,  например,
говорил, что сотрудничает с английской разведкой, и если  он
не добудут нужную информацию, его отзовут или накажут.
      Вопрос:  А  для  улучшения результатов  работы  агенты
женились на влюбленных в них дурнушках?
      Ответ:  Это зависело от прикрытия - могли ли документы
выдержать  проверку. Чаще всего нет, так  как  документы  не
были  настолько совершенны. Конечно, судьбы ломались... Ведь
очень  часто  агент при первой опасности  скрывался,  а  его
подруга оказывалась под судом...
      Вопрос:  Да что же тут приличного? Так эксплуатировать
чувства  бедных женщин, хладнокровно отправляя их  в  тюрьму
одну за другой...
      Ответ:  Ну. Не все истории заканчивались так трагично.
Есть много примеров, когда браки из служебных превращались в
настоящие.  Вот, например, секретарша почти всех генеральных
секретарей  Христианской демократической партии одновременно
была  членом  западногерманской команды  стенографисток  для
всемирных состязаний - то, что нужно для разведки. Когда она
познакомилась  с  одним из наших "Ромео", то  они  влюбились
друг  в друга, пожениться не могли, но много лет жили вместе
и  конспиративно  работали. Когда же эта пара  оказалась  на
грани  разоблачения, мы вывезли обоих  в  ГДР,  устроили  на
работу, они наконец-то обзавелись детьми...
       Вопрос:   А   бывают   ли   случаи,   когда   женщины
перевербовывали  ваших  агентов  и  те  предпочитали  любовь
карьере разведчика?
     Ответ: Случаи бывали. Но предпочитали скорее не любовь,
а западное благополучие. Например, одного нашего убежденного
/  b`(.b   мы  вывезли  на  Запад,  там  он  познакомился  с
очередной  секретаршей, они стали передавать  информацию.  А
потом  его  засосал быт: он получил хорошую работу,  большой
заработок, у него появились дети. Что уж там говорила  жена,
не  знаю,  но  контакт с ним оказался утерян.  Мы  могли  бы
отомстить...  Но  что  бы  это нам дало?  После  его  ареста
поднялась  бы шумиха, которая могла обернуться  против  нас.
Нет,  в  таких  случаях мы пытались убедить, может,  немного
поднажать... Но капитализм иногда оказывался сильнее нас.
      Вопрос: А были в вашей практике случаи, когда женщина,
узнав  о том, что ее любимый - шпион, предавала его,  сдавая
властям?
     Ответ: Мужчины предают значительно чаще, чем женщины. И
слабее  держится  на допросах. По крайней  мере,  у  меня  в
памяти  случаи  женских предательств не запечатлелись.  Было
много  других неожиданностей. Мы всячески запрещали  агентам
сообщать  женам и подругам, кто они и откуда. Но жизнь  есть
жизнь,  не  все  выдерживали.  Иногда  только  после  смерти
разведчика мы узнавали, что он долгие годы работал в паре  с
женой,  которая знала все. Причем это было даже  на  пользу:
попробуйте  тайно  от  семьи получать  шифровки,  отправлять
донесение...
       Вопрос:  Да,  жены  следят  за  мужьями  лучше  любых
сыщиков...
       Ответ:  Поэтому  мы  и  смотрели  на  нарушения  этих
инструкций  сквозь пальцы. Я знаю только два  случая,  когда
мужчины  говорили:  жену ни за что нельзя  посвящать  в  мою
работу.  В  одном из этих случаев работавший  на  нас  очень
видный депутат неожиданно умер от сердечного приступа,  а  у
нас был договор: в случае смерти мы материально поддерживаем
семью.  И когда жена, занимавшая тоже большой пост, получила
содержание  и  узнала, что муж был нашим агентом,  она  даже
заплакала: что ж он мне раньше не сказал, я ведь  могла  ему
помочь, может, до сих пор был бы жив.
     Из интервью газеты
     "Комсомольская правда"
     28 июня 1996 года.

                          ГЛАВА 13
                      МАРИНА ЧЕРНЫШЕВА

      Узнать,  где живет мать Элоизы Векверт, было не  столь
сложно. Они выяснили все у соседки. Ошеломленной происшедшим
с  Герлихом. "Они жили прекрасно, - уверяла пожилая женщина.
-  Были очень дружны", - говорила она, приняв Кохана  и  его
спутницу за журналистов.
      Смущало  лишь постоянное молчание женщины.  Уже  после
того.  Как  они  отъехали от дома, Альфред Кохан  спросил  у
своей спутницы.
      -  Каким образом ты будешь говорить с матерью женщины?
Ты ведь не знаешь немецкого.
      - Говорить будешь ты, - пояснила Чернышева, - скажешь,
что ты его друг.
     Кохан неожиданно затормозил.
     - Так вы все знали с самого начала?
     - О чем ты? - не поняла Чернышева.
     - Откуда ты знаешь, что он был моим другом?
      -  Я  просто сказала, как тебе нужно представиться,  -
ответила  женщина,  - уверяю тебя, это  совпадение.  Так  ты
действительно был с ним знаком?
     - Он и был тем самым Юргеном, о котором ты говорила. Мы
работали  вместе  с  ним в Америке. Но